«Профессор Мориарти» националистического движения

«Профессор Мориарти» националистического движения

Как известно, судьбу Галичины решил верховный совет Антанты, 19 ноября 1919 года утвердивший устав, согласно которому Галичина была отдана Польше. Но Шептицкий в это тяжелое время не остался со своей паствой. Он направил свои стопы в Ватикан. Сегодня, описывая этот вояж, националисты велеречиво рассказывают, как перед папой и королем Италии в Риме, перед президентом Мильераном, Пуанкаре и маршалом Фошем в Париже, перед бельгийским кардиналом Мерсье в Брюсселе, перед руководством США владыка Андрей страстно отстаивал независимость Галичины. Увы, вместо этого он только осуществлял политику Ватикана и стран Антанты. А для них Галичина была всего лишь стратегическим плацдармом для наступления на Советский Союз…

Германские военные круги обратились к французскому правительству с предложением создать объединенную франко-немецкую армию — специально для уничтожения Советского государства. Во главе этой армии предлагалось поставить маршала Фоша и генерала Людендорфа. А Шептицкий сообщил будущим «завоевателям», что в Украине существуют «патриотические силы», которые в нужный момент поддержат вторжение, и что руководит ими единый центр, «генеральный повстанческий штаб» во Львове. (Имелся в виду штаб под руководством Тютюнника, фактически подчиненный польской разведке и УВО Коновальца).

После провала похода Тютюнника Шептицкий направил свои стопы в США — для встречи с президентом Гардингом и госсекретарем Юзом. Им за поддержку владыка обещал сказочные прибыли на Украине… Встречался он также с Гербертом Гувером, который в 1919 году возглавлял «Американскую администрацию помощи» (АРА), под крышей благотворительности занимавшейся шпионажем. О том, как Шептицкий с Гувером «защищали» Галичину, 24 декабря 1921 года написала газета «Наша правда»: «До кого ж тоді звертався Шептицький, до кого йшов на побачення і в кого шукав оборони від польських панів? Митрополит Шептицький пішов на побачення до найлютіших ворогів робочого люду, до тих, що будують кораблі і готуються до війни, до тих, що підтримували Польшу в її війнах проти галицьких масс, до тих, що пхали ті маси на боротьбу з робітниками й селянами України і Росії, до тих, що закували Галичину в кайдани економічної і національної неволі…»

Дальше путь Шептицкого пролег через Бразилию в Канаду, где он со своим резидентом (и по совместительству агентом английской разведки), епископом Никитой Будкой, провозглашал речи о «сатанинской власти советов», которая совсем скоро будет свергнута наступлением «цивилизованных народов». При этом владыка не забывал призывать «жертвовать на святое дело». Интересный факт: на аудиенции у бразильского президента на вопрос, считает ли митрополит, что Галичина будет независимым государством, тот ответил: «Нет, такого государства не будет». При этом конфиденциально добавил, что Галичина — это земля, исторически принадлежащая Польше. Об этом следовало бы помнить сегодняшним воспевателям Шептицкого…

Изучая настроения галичан, Шептицкий убедился, что прямые антисоветские акции не приносят особого успеха. Поэтому он решил пойти кружным путем. В 1925 году им была создана «Українська християнська організація» (УХО). Она декларировала свою аполитичность, но одновременно провозгласила «перевоспитание украинского гражданина в духе борьбы с сектантством и большевизмом». Ватикан благословил эту инициативу, а польское правительство даже разрешило открыть издательство «Библиотека УХО» и издавать газету «Нова зоря».

Через несколько лет в Польше Пилсудского, и не в последнюю очередь благодаря террору украинских националистических организаций, начинается жестокая политика «пацификации». А что же митрополит Шептицкий? Газета «Нова зоря» публикует его верноподданическое обращение: «Підкреслюємо з притиском, що ми за найтяжчих обставин для нашого народу в цій державі ніколи не бажали і тепер не бажаємо собі відірвання від Польші з метою приєднання до більшовицької держави»…

Разрабатывая планы борьбы против Советского Союза, папа Пий XI создал «Комиссию про Руссиа», в работе которой самое активное участие принимал Шептицкий. Чтобы создать специальное учреждение, которое бы готовило кадры для подрыва большевистской России, иезуит д’Эрбиньи объехал Европу и Америку — собирал средства. Почти половину этих средств пожертвовала американская фашистская католическая организация «Рыцари Колумба». И вот, в 1929 году был торжественно открыт институт, который назвали «Руссикум». Но еще за год до этого Шептицкий основал во Львове «Украинскую богословскую академию», которую возглавил Иосиф Слепой. Кроме того, появилась семинария Иосафата Кунцевича, где проходили обучение боевики УВО-ОУН. Наиболее способных из них впоследствии принимали в «Руссикум».

Желание финансировать «Руссикум» проявил британский нефтяной магнат Генри Детердинг, который во времена Российской империи владел почти всеми нефтепромыслами России. Именно он оплатил подготовку интервенции в СССР по плану генерала Гофмана. Незадолго до этой провальной акции, в номере от 5 января 1926 года, газета «Морнинг пост» поместила письмо магната, в котором он обещал: «Через несколько месяцев Россия вернется к цивилизации (т. е., Детердингу вернут бакинские нефтепромыслы — М. Б.), но с новым, лучшим правительством, чем царское… С большевизмом в России будет покончено еще в текущем году, а как только это случится, Россия… откроет свои границы для всех». Тогда не вышло. Но именно Детердинг, используя свое влияние, поспособствовал разрыву дипломатических и торговых отношений между Великобританией и СССР.

В 1929 году в Германии была накрыта банда фальшивомонетчиков, которая фабриковала советские червонцы. «Экономическая газета» со ссылкой на агентство «Вольф» сообщила, что во Франкфурте-на-Майне были обнаружены фальшивые деньги, отпечатанные в небольшой типографии. Это были купюры достоинством от 1 до 10 червонцев. Кроме этой типографии, фальшивые банковские билеты печатались в Будапештском военном картографическом институте и в мюнхенской типографии Шнейдера. Немецкая пресса приводила сведения о предполагаемом выпуске фальшивых банковских билетов на сумму 50 миллионов рублей. Причем, разрабатывалась не только техника массового изготовления фальшивок, но и методы их внедрения в денежный оборот России. Предполагалось распространение фальшивых червонцев во многих регионах Европы, включая Балканы и Турцию. Все вскрытые по делу о фальшивомонетчиках факты показали: идет подготовка международной финансовой диверсии, направленной на подрыв российской экономики. Следствие по делу международной организации фальшивомонетчиков продолжалось в течение двух лет. Оно проводилось немецкими юристами при участии представителей следственных органов России, Франции и Португалии. Со стороны обвинения по делу было привлечено более сорока свидетелей, а следственные материалы составили 30 томов. Виновным ввиду того, что они совершали это тяжкое преступление с «благой целью» — обрушить экономику «красной» России, присудили очень мягкие сроки. Берлинский суд не вынес никаких частных определений в отношении лиц или организаций, финансировавших эту преступную акцию. Однако дотошные журналисты докопались до истины — и установили, что средства выделялись доверенным лицом Детердинга и что фамилию последнего не упоминали на берлинском процессе по договоренности между английскими и немецкими дипломатическими кругами.

После этого, естественно, у сэра Генри Детердинга появились «свободные» 20 миллионов долларов — на поддержку призыва папы начать «крестовый поход» против СССР. Символично, что первым днем «молитвенного крестового похода против безбожной России» был выбран день рождения Пилсудского — 19 марта 1930 года.

А перед Шептицким Ватикан поставил задание — создать украинскую католическую партию. И в октябре 1930 года была организована «Украинская католическая народная партия» (УКНП). Тогда же появился и «Украинский католический союз». Именно в печатном органе новой партии — газете «Мета» — 17 апреля 1932 года было напечатано: «Український націоналізм мусить бути приготований на всякі засоби боротьби з комунізмом, не виключаючи масової фізичної екстермінації, хоч би й жертвою мільйонів людських фізичних екзистенцій». После проповеди подобной «любви к ближнему» неудивительно, что из воспитанников этих «христолюбцев» повырастали жестокие убийцы!

Митрополит Шептицкий был с самого начала в курсе создания УВО. После провала общего похода войск Пилсудского и Симона Петлюры он предложил создать «Украинский военный комитет». Но в результате совещания в пражской квартире Андрея Мельника остановились-таки на УВО, о чем Коновалец уведомил митрополита.

Вскоре после создания УВО ее руководители направили из Чехословакии в Польшу группу из шести человек с разведывательной миссией. Шпионов задержала польская военная контрразведка. За агентов УВО заступился митрополит Шептицкий, утверждая, что они должны были идти на Украину, а не шпионить в Польше. Однако разведчиков все равно казнили.

С ведома польской разведки отправляли на Украину и других эмиссаров. А в случае, если их пошлют против поляков и они будут теми взяты в плен, — в качестве пароля для своей безопасности разведчики должны были назвать… фамилию Шептицкого! Действовать в Украине, правда, им всем довелось недолго. Летом 1921 года органы безопасности ликвидировали так называемый «всеукраинский повстанком». Среди арестованных были агенты Коновальца и Шептицкого.

Интересно, что именно владыка Андрей еще в самом начале деятельности УВО посоветовал организации обратить пристальное внимание на Германию и искать контакты с ней. Шептицкий высоко ценил историческую роль своего друга генерала Гофмана в создании украинской и польской государственности. Он прекрасно понимал, что Версальский мирный договор, по которому Германия была разоружена, а ее армия распущена, на деле не мешал созданию союза немцев с Англией и Францией против СССР. Как объяснили Шептицкому в Ватикане, в случае формирования такого союза немецкий генералитет на базе рейхсвера из своих скрытых резервов за несколько месяцев сможет развернуть армию.

Хотя, выполняя версальские решения, Германия формально ликвидировала свою разведку, — но фактически, мечтая о реванше, руководство рейхсвера, офицеры бывшего кайзеровского генштаба, с конца 1919 года начали процесс объединения разведслужб отдельных войсковых соединений в единую организацию. В 1921 году она вошла в состав министерства обороны и была названа «абвер» (Abwehr — оборона, отражение). Название было выбрано в качестве уступки требованиям Версальского договора, но с самого начала абвер планировался как полнопрофильная спецслужба, в функции которой входили и разведка, и контрразведка. Возглавил новую спецслужбу майор Фридрих Гемп, бывший заместитель начальника кайзеровской разведки Вальтера Николаи. Сам Николаи, официально находясь в отставке, втайне был не только консультантом, но и фактическим создателем новой спецслужбы. Он начал активно восстанавливать связи с законсервированной агентурой в странах Восточной Европы, в том числе и с украинскими националистами.

До 1924 года Коновалец почти регулярно сообщал Шептицкому о деятельности УВО. Но международное положение изменялось быстро; германская разведка поставила перед Коновальцем задачу расширить деятельность УВО путем создания ее ячеек во всех странах, где существуют колонии украинцев. Итак, Коновалец стал заниматься «высокой политикой». Тогда Шептицкий предложил его заместителю Андрею Мельнику вернуться из Праги в Галичину — для укрепления руководства УВО и усиления ее деятельности на «Советчине». Чтобы легализовать положение Мельника, владыка предложил ему… занять место управителя митрополичьих имений. Мельник принял это предложение, да и германскую разведку устраивал такой вариант. К этому времени сам Мельник значительно укрепил свои позиции в УВО, став родственником Коновальца — он женился на родной сестре его жены.

В 1929 году на I Великом Сборе УВО превращается в ОУН. Коновалец так мотивировал митрополиту необходимость этой перестройки:

«Підготовка до священного хрестового походу проти СРСР піде посиленими темпами. До цього походу мусимо підготуватись і ми. Німецькі друзі переконують нас, що доки УВО буде тільки конспіративною терористичною організацією, годі думати про широку політичну акцію в українській справі. Терор мусить бути, твердять німці, не метою, а засобом, засобом, який при вдалих атентатах сприяє підкоренню мас, при невдалих відштовхує маси від невдах. Маси являють не суб’єкт політики, а об’єкт, який треба завоювати всіма засобами, а завоювавши, треба тримати в руках, використовуючи їх у своїх політичних цілях. Отже, з цього випливає той перший висновок, що УВО треба перетворити на таку організацію, яка буде спроможною користуватися в боротьбі за маси і для своєї політики всіма, а не одним терористичним засобом. Українську проблему слід брати в цілому. В розв’язанні цієї проблеми жодна держава не зацікавлена так, як зацікавлена Німеччина… Отже, з цього випливає другий висновок, а саме: та українська організація, яка бореться за розв’язання української проблеми в цілому, мусить діяти в повній згоді з відповідними політичними чинниками Німеччини і йти у фарватері її політики…»

В январе 1933 года к власти в Германии пришли нацисты с Гитлером во главе. Примечательно, что, как и приход к власти Виктора Ющенко, захват страны гитлеровцами тоже официально назывался «национальной революцией»… К слову, фюрер, как позднее и Виктор Андреевич, получил диплом пропагандиста на курсах «гражданского мышления», которые он посещал после окончания Первой мировой войны. Ещё параллели: после смерти президента Германии, бывшего кайзеровского генерал-фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга, вооруженные силы 2 августа 1934 года приняли присягу на верность не Отечеству, как прежде, а лично Гитлеру — как верховному главнокомандующему. Ющенко тоже перманентно пытается подчинить лично себе различные силовые ведомства, включая внутренние войска. И, наконец: когда Гитлер пришел к власти, в Германии был создан Аненэрбе — «Институт наследия предков». Ющенко, в свою очередь, учредил «Институт национальной памяти». Правда, в отличие от Аненэрбе, на которую работали более 50 институтов и вся машина СС, последний плодотворно сотрудничает пока только с СБУ, совместно разрабатывая «украиноцентрическую» концепцию истории и собирая материалы о «терроре времен советской оккупации»…

Но вернемся в прошлое. После того как в 1933 году был в Риме подписан «Пакт согласия и сотрудничества» между четырьмя державами — Великобританией, Германией, Францией и Италией, — многим стало ясно, что произошел сговор английского и французского правительств с германским и итальянским фашизмом, уже тогда не скрывавшим своих агрессивных намерений. Примерно в это же время Шептицкий получил тайный доклад от Евгения Коновальца — первый с момента прихода нацистов к власти. «Все йде на добре, — отчитывался Коновалец. — Щасливий початок 1933 року створив умови, за яких наша визвольна акція кожного дня набирає все більшого розвою і сили. Час випробував нашу дружбу і співробітництво з німцями і, випробувавши, показав, що… ми обрали єдино правильну орієнтацію. Цим ми зобов’язані виключно вашій екселенції. З почуттям глибокої поваги і синівської любові я часто згадую той день, коли почув від вашої екселенції слова про те, що рано чи пізно міжнародні чинники доручать саме німцям знищити більшовицьку Росію. «Німці є найщирішими друзями України, — радили ви мені тоді,— з ними треба шукати контакту і співробітництва». Слова вашої екселенції були віщими… Так, Німеччина під проводом свого фюрера Адольфа Гітлера перед усім світом взяла на себе цю місію… На нас покладена не остання роль…».

Далее посланец сообщил об успехах ОУН за четыре года ее существования; о том, что нет почти ни одной страны в Европе и Америке, где живут украинцы и где бы не была создана ячейка ОУН.

21 октября 1934 года произошло убийство секретаря советского консульства во Львове, Андрея Майлова. Убийцей был оуновец Лемик. По многим данным, теракт готовила германская разведка — с целью расстроить дипломатические отношения между Советским Союзом и Польшей. После убийства преступник спокойно сдался полиции. Суд приговорил Лемика всего к нескольким годам лишения свободы…

Еще раньше, в декабре 1933 года, Бандера и Мельник получили недвусмысленные указания Коновальца: прекратить любые акции против польской администрации, поскольку Германия и Польша ведут переговоры. В конце 1934 года в Берлине был подписан договор о дружбе и ненападении между Польшей и гитлеровской Германией (к слову, никто это соглашение Польше в вину и не ставит — в отличие от германо-советского «пакта Молотова-Риббентропа»). С тех пор Польша, уничтожившая под руководством диктатуры маршала Пилсудского остатки собственной парламентской демократии, начала постепенно отходить от Франции, на помощь которой она опиралась с момента своего возрождения в 1919 году, и все теснее сближаться с нацистской Германией. Этот путь и привел ее к гибели задолго до того, как истек срок договора о «дружбе и ненападении»…

А через полгода после подписания договора в центре Варшавы был убит министр внутренних дел Польши Перацкий. Убийца бросил бомбу, но Перацкий остался в живых. Тогда террорист хладнокровно добил министра несколькими выстрелами — и бесследно исчез. Возмущенный Шептицкий вызвал «на ковер» Мельника, но тот поклялся, что и для него это было сильнейшей неожиданностью. Мельник был уверен, что это было «дикое самоуправство» Бандеры. «Це його властивість, — говорил Мельник. — Бандера — садист, від якого годі вимагати додержання дисципліни і реального погляду на перспективи нашої боротьби. Своєю дикою акцією він не тільки порушив дисципліну, але й зірвав нав’язаний було нами контакт з польськими урядовими чинниками в справі безперешкодного перекинення наших людей через польський кордон на Радянщину… Дикий вчинок Бандери спричинився до того, що він сконає на шибениці. Але ми не будемо жалкувати за ним…»

Как раз в это время в Галичине, как и во всей Польше, происходили постоянные забастовки, бурлило рабочее движение. При подавлении народных выступлений польская полиция и оуновцы находили полное взаимопонимание. Так, в 1936 году при поддержке польской полиции в селе Двирцы Львовского воеводства оуновцы, ворвавшись в дом активиста левого движения Михаила Белецкого, убили его на глазах пятилетнего сына. На лице Белецкого вырезали крест… В этом же году националисты напали на крестьян во время вечера памяти Ивана Франко в его родном селе Нагуевичи.

Участник и очевидец событий тех лет, публицист Ярослав Галан, свидетельствовал: «1935 рік. Агентура гітлерівської розвідки — ОУН… найтісніше співпрацює з «двуйкою». Проінструктована гітлерівцями, польська поліція діє тепер у повній згоді з ОУН; вона вишукує революційних діячів, оунівці вбивають їх… Терор набирає жахливих розмірів. Людей витягують з ліжок і тут же на очах родичів по-звірячому убивають… Західну Україну придавила п’ята стопроцентного фашизму». А нас теперь уверяют, что это поляки и украинцы враждовали между собой!

Однако Шептицкого заботило совсем другое. В 1936 году он издает «Осторогу» («Предупреждение»), где призывает: «Хто помагає комуністам в їх роботі, навіть чисто політичній, зраджує церкву… хто допомагав більшовикам у творенні «народних» чи «людових» фронтів, той зраджує не тільки церкву й батьківщину, але зраджує справу вбогих, терплячих і скривджених…»

Особое внимание митрополит уделял воспитанию молодежи. О создании молодежных католичеких партий уже сказано выше.

«Кроткий слуга Христа» повторял призывы «до масової фізичної екстермінації мільйонів людських фізичних екзистенцій», т. е., попросту говоря, к массовому уничтожению. В 1936 году, когда гитлеровская Германия и фашистская Италия топили в крови республиканскую Испанию, униатский владыка обратился к галичанской молодежи брать пример со «львов Альказара», т. е. с головорезов диктатора Франко.

Как известно, 20 июля 1933 года Ватикан фактически поддержал набиравший силу немецкий нацизм. Кардинал Пачелли (позднее ставший папой Пием XII) подписал в Риме конкордат между Ватиканом и гитлеровской Германией. Министр фон Папен, подписавший документ как представитель Гитлера, получил от князя церкви почетный знак отличия — Большой крест ордена папы Пия… Конкордат был для фашистов великой победой — первым случаем, когда их режиму была оказана моральная поддержка за пределами Германии, и притом поддержка со стороны столь видного института. 14-я статья конкордата гласила: «Рукоположения архиепископов, епископов и других священнослужителей будут производиться только после того, как официальное лицо, назначенное Рейхом, надлежащим образом подтвердит, что кандидат не вызывает сомнений с точки зрения общих политических соображений»…

Далее произошли: перевооружение Германии, оккупация Рейнской области, интервенция в католическую Испанию. Аншлюсу Австрии немало способствовал кардинал Инницер, давший указание австрийскому духовенству вывесить на костелах фашистские флаги и употреблявший в своих посланиях и публичных выступлениях приветствие «Хайль Гитлер!». Мюнхенский сговор, расчленение католической Чехословакии… Наконец, настала очередь Польши — восточного оплота католицизма! Казалось бы, Ватикан должен был хоть ее взять под свою защиту. Но…

К митрополиту Шептицкому, в нарушение церковной субординации, был послан тот самый кардинал Инницер. «Велика Німеччина приступає до здійснення взятої на себе святої місії — знищення безбожницької Росії,— сказал посланец «святого» престола. — Фюреру потрібна допомога або, може, й жертва з боку інших держав в ім’я здійснення ним великої святої місії. Така допомога і жертва була потрібна фюреру від Польщі. Спочатку фюрер щиро умовляв польських державних мужів піти на згоду з ним: віддати Німеччині Верхню Сілезію, Данціг, Польський коридор. Це було б передумовою спільної участі Польщі в хрестовому поході проти червоної Росії. З боку Польщі це була б і допомога, і жертва, але в майбутньому Польща отримала б за це багатократну компенсацію на Сході. Польські державні мужі, керуючись своїми егоїстичними спонуками, не послухали фюрера. Тим гірше для них. Зараз становище склалося так, що, по суті, Польща стоїть на перешкоді здійсненню фюрером своїх планів щодо Росії. І цю перешкоду фюрер мусить змести. Можна вважати, що Польща як держава доживає свої останні дні. Для успішного здійснення великої святої місії фюреру потрібно мати безпосередній кордон з Росією. Інакше кажучи, ми напередодні війни. Ця війна буде коротка, бо Польща неспроможна чинити опір. Може статись, що в перші ж дні війни уряди Франції і Англії прозріють, зрозумівши всю глибину тисячекратного твердження фюрера, що головна загроза християнському цивілізованому світу — загроза апокаліпсична — це комунізм. Якби ж то господь просвітив голови державних мужів Англії та Франції! Тоді переможний марш батальйонів фюрера закінчився б далеко за Москвою, за Уралом, мабуть, аж у Тобольську, а на півдні — за Кубанню і Кавказом, під стінами давніх наших недругів — ісламістських держав… А поки що апостольська столиця наказує українській католицькій церкві приготувати своїх віруючих прийняти неминучі грядущі зміни з радістю і надією, умовити їх, що під великою Німеччиною життя краю буде щасливішим, ніж було під Польщею. Мине деякий час, і велика Німеччина, знищивши безбожницьку владу більшовизму в Росії, допоможе українцям відбудувати свою власну державу… На випадок виняткового стану, коли армія фюрера, дійшовши до радянських кордонів, ринула б у глиб Росії, українська католицька церква, пам’ятаючи про покладений на неї святий обов’язок, подбає про те, аби її душпастирі першими проголосили в духовній пустелі України: «Тебе, бога, хвалимо…»

Но события развернулись иначе. Когда Германия начала войну с Польшей, Советский Союз взял под защиту население Западной Украины и Западной Белоруссии. 1 ноября 1939 года внеочередная сессия Верховного Совета СССР включила, по просьбе Народного Собрания Западной Украины, эти земли в состав Украины и СССР.

Кстати, Народное Собрание Западной Украины провозгласило конфискацию помещичьих и монастырских, а также и митрополичьих земель. Последние же составляли — ни много ни мало — 62 942 гектара, включая 36 063 гектара леса! Сверх того, Шептицкому принадлежали 28 сел и большая часть акций «земельного ипотечного банка» во Львове. Было что терять владыке Андрею, было за что ненавидеть «красных»…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.