«Темпест» против «фокке-вульфа»

«Темпест» против «фокке-вульфа»

В тот день небо было очень опасным. Мы безуспешно искали составы в районе Бремена. Фейрбенкс возглавлял отделение из шести «темпестов» – я был вторым номером, Моссингс – третьим, Инглис – четвертым, Спенс – пятым и Дэнни – шестым. До начала нашего построения я сказал, что отделение неровное: три молодых неопытных летчика – это слишком много. Мы все же атаковали поезд на сортировочной станции. Нас встретила многочисленная и точная артиллерия. Спенс был поражен в левое крыло, у него было лишь время выбросить свой пылающий дополнительный бак. Фейрбенкс пикировал довольно круто, и мне было сложно следовать за ним; 40-дюймовые снаряды, которые я рассеивал по всему движению локомотива, не могли его полностью разбить. Я снова стремительно поднялся в облака, повсюду выпуская трассирующие снаряды; было очевидно, что мои нервы больше не могли выносить зенитную артиллерию. Фейрбенкс затем повел нас зигзагом в течение десяти минут до Оснабрюка. Оставив надежду найти еще один поезд, он взял курс 260° и провел нас снова над Руром. Дневной большой рейд выполняли 200 «ланкастеров». Существовала большая вероятность встретить в том районе несколько «Мессершмитов-109».

Небо было все еще довольно плохим. Образовался тонкий полупрозрачный слой облаков размером 10/10 на высоте 10 000 футов и ниже смесь маленьких кучевых облаков, между которыми мы прокладывали наш путь. В таком месте вы не видите ничего, но вас видят все. Руководство вызывало нас:

– Алло, Талбот ведущий! Канари, пожалуйста!

– Алло, Кенвей, Талбот ведущий отвечает, Канари появится через десять секунд.

«Канари» было кодовым названием специального секретного аппарата, которым были снабжены «темпесты». Он посылал определенный радиолокационный сигнал, который обладал свойством увеличивать радиолокационное эхо, в связи с чем изменялся цвет в катодных трубках, что позволяло начальнику ПВО района со значительно большей точностью, чем по приборам, отличить конкретное войсковое соединение от нескольких других на переполненном экране.

– Алло, Талбот ведущий, Кенвей на связи. Вокруг немцы, возвращающиеся с Рура. Пока не могу дать ничего определенного!

Я отпустил защелку предохранителя и проверил мои отражающие прицелы. Дьявол! Лампочка перегорела. Я лихорадочно снял перчатки, нащупал маленький реечный бомбодержатель, где были прикреплены запасные лампочки, и открутил основание прицела.

– Будь настороже, так как немцы спускаются в три часа!

Я тихо выругался и посмотрел вверх, пора позаботиться о 30 «фокке-вульфах», выполняющих полубочку перед пикированием менее чем в 6000 футов надо мной и пикирующих на нас. Инстинктивно я бросил возиться с прицелами и повернул, чтобы атаковать вместе с другими пятью самолетами. Основание моего прицела, болтающееся на конце электрического провода, зацепило мне лицо, перчатки упали под сиденье, и 30-миллиметровый снаряд ударил мне в правое крыло, изрешетив мой фюзеляж. Плохое начало!

«Длинноносый» «фокке-вульф» практически коснулся меня и прошел подо мной, выполнив полубочку.

Все, казалось, произошло довольно нелепо.

– Прощайте, парни, я сбил его.

Это был несчастный голос Спенса – его «темпест» вошел в штопор, чихая маслом и пламенем. Бедняга Спенс, он так гордился своим новорожденным младенцем.

Сейчас дела действительно начали скверно пахнуть. «Фокке-вульфы» ловко разделились на группы по 5 или 6, пристроились к каждому из нас. Без орудийного прицела я вслепую и безуспешно стрелял во фрица, который на какое-то мгновение возник передо мной. Я был обезоружен и уже не мог принимать участия в шоу. Предупредил Фейрбенкса, он не ответил, и я решил двигаться сам. Мой двигатель начинал тревожно накаляться.

Передо мной столкнулись два «фокке-вульфа», и их спутавшиеся останки медленно падали, разбрасывая множество пылающих фрагментов. Раскрылся парашют и тут же исчез в облаке.

Преследуемый четырьмя немцами, я выполнил вертикальный подъем и ждал с поднятым кверху носом, чтобы остыли рычаги управления. Тревожный момент… нет сброса скорости… мой «темпест» начал вибрировать. Я с силой дал ногой по панели руля управления, небо перевернулось – полубочка – я оказался вверх ногами. Потянул рычаг управления к себе – какое огромное напряжение! Безусловно, я плохо управлял своим «темпестом».

Один из «фокке-вульфов» без труда разгадал мой маневр, и его снаряды свистели рядом с моим капотом. Сейчас я пикировал вертикально. С моими семью тоннами я быстро набрал на индикаторе 500 миль в час и оставил «фокке-вульф» далеко позади. Я должен быстро выровняться, так как мое поврежденное крыло вибрировало и его наружная обивка, поврежденная шрапнелью, опасно порвалась.

Пересек Рейн на высоте менее чем 150 футов, под аккомпанемент взбешенной артиллерии. Кроме того, я плохо выбрал место для посадки и оказался на левом берегу на уровне земли в окружении Веселя. Как же била артиллерия! Участвовали даже пулеметы. Сейчас я понимал, почему все делали обход через Гош. В тумане я не узнал Фолькель и оказался одному Богу известно где – над голладской сельской местностью. Все ветряные мельницы, все каналы и все города были похожи – карта не помогла. Я попросил Дезмонда сориентировать меня, и он направил меня прямо на базу.

Сел очень плохо, так как мои закрылки опустились только наполовину, и я боялся, что они могут выйти из строя в середине моего подхода к земле.

Инглис и Дэнни только что сели, Моссингс совершал круговой облет. Фейрбенкса и Спенса сбили. Инглис и Моссингс каждый повредили по немцу, а на счету у Дэнни было три. Из-за силы стычки результаты невозможно было проверить.

Той ночью беспорядок был довольно удручающим.