По стопам Сергия Радонежского

По стопам Сергия Радонежского

Но это, так сказать, сугубо рациональный, рассудочный взгляд на православный социализм. Сегодня совершенно недостаточный. Давайте поднимемся на уровень выше, в мир идей и святынь. Ибо без них сейчас — никуда.

Попутно сделаю важное дополнение: в нашем новом строе всякие крепкие хозяйственники займут безусловно подчиненное положение. Кто должен верховодить? Идеалисты. Люди Идеи. Потому что иначе власть хозяйственников вырождается в воровство и кумовство. Хозяйственники призваны работать на Идею. Иначе получается тело без души.

У нас есть свой духовный покровитель, величайший русский святой: Сергий Радонежский. Тот, кто из кошмара, разложения и тотальной продажности, царивших на развалинах Киевско-Новгородской Руси в XIV столетии, начал ткать новую реальность — Великороссию. Тот, кто начал превращение отгоревших, изверившихся, расколовшихся по местным «самостийностям» древних русов в великий Русский народ. Тот, кто основал Троице-Сергиеву обитель.

Сергий до конца жизни оставался смиренным монахом. Не было у него никаких громких титулов и земной власти. Но ему удалось сделать невозможное: вдохнуть светлую веру в русских. На фоне того, что тогдашние князья, совсем как нынешние «отцы народа» на обломках страны, нападали друг на друга, обогащались, стремились обрести власть, выслуживаясь перед могущественной Ордой. Поставьте вместо Золотой Орды Вашингтон — и вы получите нынешюю картину мироустройства. Доходило до того, что тогдашние князья на обломках единой Руси соперничали за право собирать дань для Орды. Ибо при сборе к их рукам немало «прилипало». Вам это ничего не напоминает?

В тот темный и жестокий век Радонежский вдохнул в русских светлую веру. Ему внимал простой народ, к его слову прислушивались высшие иерархи церкви, к нему ездили князья. Он смог сделать русские монастыри оплотами не только веры, но и культуры, и созидательного труда. Чем не предтеча нашей новой цивилизации? Великий святой одухотворил труд. Именно Сергию Радонежскому мы обязаны тем, что русские увидели мирскую жизнь как осуществление духовного предназначения, стали рассматривать мирный и ратный труд как святое дело. Труд — не нечто презираемое, а истинно священное. Без дел вера мертва.

Епифаний Премудрый, слышавший последнее напутствие Радонежского, оставил нам философию великого «русотворца».

Сергий учил, что жизнь наша — для «Плъзы». В сегодняшней фонетике это слово произносится «плеза». «Плъза» в старорусском языке — это «польза», «добро» и «благо». Польза, добро и благо как духовное, так и вещественное. Сергий учил монахов жить в любви, сеять добро и нести благо.

А для этого нужен созидательный труд каждого человека. Это — молитва делом, основа жизни православного. Именно в труде мы должны совершенствовать себя и духовно, и нравственно.

При этом Радонежский заповедал нам избегать алчности, материального стяжательства. Ибо истинное богатство — это твой дух.

Жаль, что сам Сергий не оставил после себя никаких книг. Но мы знаем, как воплощалось его учение. Ибо последователи Радонежского создали на русских землях целую сеть монастырей, повторяющих прародительницу — Троицкую лавру. Все эти обители (а число их на Руси за время жизни Радонежского увеличилось с сорока до ста девяноста) были общежитными, с монахами-трудниками. Именно так создавалась плоть наследницы Древней Руси — Великороссии. Московского царства. Будущей Империи. Именно излюбленный ученик Сергия, Андроник, основал Андроников монастырь, в котором чернецом был наш национальный гений Андрей Рублев. В Вологде, где основали Ферапонтов монастырь, творил Дионисий, самый светлый и радостный русский иконописец.

Кирилло-Белозерский монастырь на Белом озере? Его основал в 1397 году еще один знаменитый ученик Радонежского, Кирилл. В 1436-м два других ученика Сергия, Савва и Зосима, заложили Соловецкий монастырь…

Именно такие монастыри стали неким каркасом, костяком формирования Русского мира в ту эпоху. Во многом благодаря им возникли структуры власти, экономики и общей жизни Великороссии. Сам же Сергий наполнил наш народ силой, верой в себя, пассионарной энергией. Той самой пассионарностью, что позволила нам создать величайшую страну на свете и породить русский цивилизационный национализм. Побороть бесчисленные беды и кризисы, свернуть горы, совершить легендарные подвиги. Дух Радонежского и до сих пор жив в лучших из русских. Мы видели его явление и на войне за Донбасс и Новороссию.

Именно благодаря Радонежскому и его последователям русские обрели такую уникальную черту, которую великий Достоевский назвал «весечеловечностью». То есть способность понимать всех на Земле, впитывать в себя самые лучшие достижения всех цивилизаций. Быть народом-объединителем с поразительной и всемирной эмпатией, сопереживанием к каждому человеку на Земле. Федор Михайлович рассматривал «силу духа русской народности» как «стремление ее в конечных целях своих ко всемирности и всечеловечности». Это наша способность понимать другие народы, перенимать у них все здоровое и полезное, мирно с ними сосуществуя. Вспомните хотя бы тех казаков, что, переселившись из Запорожской Сечи на кавказскую Кубань, быстро переняли у местных жителей их одежду и некоторые манеры, при этом оставаясь и русскими, и православными. Вот — заложенная в нас Радонежским всечеловечность. Наша национальная отзывчивость, гуманность, любовь и бережное отношение к ближнему.

Вспомните, как зверствовали отщепенцы от Русского мира, новые бандеровцы-«укры» в Донбассе! Вспомните их изуверские расправы. Это поведение нерусское, это воскрешает в памяти садизм западных крестоносцев, звериную жестокость западных войск во время Тридцатилетней войны 1618–1648 годов, маниакальные зверства испанской инквизиции, жестокость британских колонизаторов, а особенно — чудовищные преступления гитлеровцев. Это западная по типу жестокость. А теперь вспомните, как человеколюбиво относятся к пленным в ДНР и ЛНР, как лечат раненых бойцов ВСУ. А вот это — та самая всечеловечность, заложенная в нас Радонежским и воспетая Достоевским.

Именно в эпоху Сергия Радонежского и сразу после него, в четырнадцатом и пятнадцатом веках, и появляется большинство русских святых. А чему учат русские святые? Крайнему альтруизму, Добру. Именно после Радонежского начинается национальный взлет русских. В нас рождается та удивительная национальная черта, которую подметил другой уважаемый мною русский мыслитель, ныне уже ушедший от нас, — Александр Сергеевич Панарин (1940–2003). Русская способность действовать вопреки обстоятельствам, наперекор всякой обреченности, наперекор «объективным условиям» — и при этом добиваться своего! В самом деле, с точки зрения западного человека, Россия не должна была возникнуть как единое государство. Для этого не имелось никаких материальных предпосылок! У нас в XV веке не сложился единый национальный рынок. Сам характер страны этому мешал: огромные по европейским меркам расстояния, очень мало дорог (да и те — плохие), множество водных препятствий, да еще и долгие суровые зимы и весенние распутицы, надолго прерывающие сообщения между частями страны. Тогда нам не хватало ни больших торгово-промышленных городов вроде Флоренции, Генуи или Венеции, ни могучих (как в той же Италии) банков, ни развитого денежного обращения вообще. Московская Русь лежала в стороне от главных торговых путей той эпохи, она постоянно подвергалась опасности набегов татарских соседей, которые были отнюдь не слабыми и разрозненными индейцами. А поди ж ты — русские и в этих условиях сумели создать единую державу!

Из идей Радонежского рождается и русский космизм Федорова и Циолковского. Космизм, где человек — не песчинка во Веленной, а ее творец, поднимающийся к Богу.

Теперь тот же дух Радонежского поможет нам созидать нашу Новороссию. Страну православного социализма.

В его основу ложатся кооперация и взаимопомощь, а не тотальная атомизация и война всех против всех. Мы отвергаем частнособственническую модель западного протестантизма, этого гипертрофированного индивидуализма. Вызовы времени требуют иной модели: сотрудничества, умения работать в команде, общине. Ибо люди, сплоченные великой Целью, Общим Делом, намного сильнее закоренелых индивидуалистов, ищущих лишь выгоды. Хорошо слаженная команда, бригада, творческий коллектив — вот наши опоры, наша «кристалличская решетка» общества. И в труде, и в войне.

Во что выродился западный протестантский человек? В довольно паскудную тварь, отринувшую Бога и сделавшую центром Вселенной свои плотские желания. Белокурая бестия просуществовала недолго: она деградировала в стареющего гомика и потребителя. Ницшеанский сверхчеловек сперва оказался социопатом и психопатом, а потом — «человеком-мышью». Среднестатистическим европейским обывателем, трусливым, ограниченным и зашоренным, вообще пугающимся любой Большой Идеи. Белокурая бестия стала субпассионарным политкорректным овощем, которая свою Европу уже проигрывает мусульманам и дегенерирует как физически, так и умственно. Господи, как мы презираем убогого «постчеловека»-потребителя современного Запада!

Мы же будем светлыми людьми высшего порядка. Способными на сильные чувства, благородные мысли и великие дела. Людьми, которые помнят один из главных принципов, сделавших наш род венцом творения: принцип сотрудничества и взаимопомощи. И да пребудут с нами и Бог, и Сергий Радонежский, и сонм наших святых!