«Русские» названия днепровских порогов и салтовцы

«Русские» названия днепровских порогов и салтовцы

Не исключено, что часть русов осталась в Днепровском Надпорожье, где и раньше были салтовские ремесленные поселения. Существование их там по меньшей мере до X в. подтверждают археологи. Кроме того, «русские» названия Днепровских порогов у знатока истории Восточной Европы Константина Багрянородного имеют явные осетинские параллели. Византийский император в одной из глав «Об управлении империей» подробно рассказал о пути киевских русов от Среднего Днепра до Черного моря и остановился на названиях Днепровских порогов, приведя и славянские и русские названия. Долгое время норманисты считали русские имена Днепровских порогов одним из главных своих «столпов»: «русское» здесь явно не славянское, так каким же ему быть, если не скандинавским! Однако из германских языков названия порогов объяснялись только после натяжек и исправлений.

У Константина о Днепровских порогах сказано следующее:

«И в июне месяце, двигаясь по реке Днепр, они (росы. – Е.Г.) спускаются в Витичеву, которая является крепостью-пактиотом (пактиот – союзник, иногда вассал. – Е.Г.) росов, и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединятся все моноксилы (лодки, выдолбленные из цельного дерева. – Е.Г.), тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр. Прежде всего они приходят к первому порогу, нарекаемому Эссупи, что означает по-русскии по-славянски «Неспи». Порог (этот) столь же узок, как пространство циканистирия[475], а по середине его имеются обрывистые высокие скалы, торчащие на подобие островков. Поэтому на бегающая и приливающая к ним вода, низвергаясь от туда вниз, издает громкий и страшный гул. В виду этого росы не осмеливаются проходить между скалами, но, причалив поблизости и высадив людей на сушу, а прочие вещи оставив в моноксилах, затем нагие, ощупывая своими ногами (дно, волокутих), чтобы не на толкнуться на какой-либо камень. Так они делают, одни у носа, другие по середине, а третьи у кормы, толкая (ее) шестами, и с крайней осторожностью они минуют этот первый порог по изгибу у берега реки. Когда они пройдут этот первый порог, то снова, забрав с суши прочих, отплывают и приходят к другому порогу, называемому по-росски Улворси, а по-славянски Остров унипрах, что значит «Островок порога». Он подобен первому, тяжек и трудно проходим. И в новь, высадив людей, они проводят моноксилы, как и прежде. Подобным же образом минуют они и третий порог, называемый Геландри, что по-славянски означает «Шум порога», а затем также – четвертый порог, огромный, нарекаемый по-росски Аифор, по-славянски же Неасит, так как в камнях порога гнездятся пеликаны. Итак, у этого порога все причаливают к земле носами вперед, с ними выходят назначенные для несения стражи мужи и удаляются. Они неусыпно несут стражу из-за пачинакитов.

А прочие, взяв вещи, которые были у них в моноксилах, проводят рабов в цепях по суше на протяжении шести миль, пока не минуют порог. Затем также одни волоком, другие на плечах, переправив свои моноксилы по сю сторону порога, столкнув их в реку и внеся груз, входят сами и снова отплывают. Подступив же к пятому порогу, называемому по-росски Варуфорос, а по-славянски Вулнипрах, ибо оно бразует большую заводь, и переправив опять по излучинам реки свои моноксилы, как напервом и на втором пороге, они достигают шестого порога, называемого по-росски Леанди, а по-славянски Веручи, что означает «Кипение воды», и преодолевают его подобным же образом. От него они отплывают к седьмому порогу, называемому по-росски Струкун, а по-славянски Напрези, что переводится как «Малый порог».

Известно, что эти названия не объясняются ни в славянских, ни в германо-скандинавских языках. Например, Эссупи обозначает «не спи», а именно в иранских языках первая гласная – отрицание (сам корень – индоевропейский). Сейчас этот порог называется «Будило».

Название второго порога, Улворси, без поправок переводится из скифо-иранских наречий как «порог-ограждение». Это соответствует переводу Константина Багрянородного «порог – остров».

Название третьего порога, Геландри, император считает славянским, а русского не приводит. Но в славянских языках такого слова, которое означало бы «шум порога», нет. Поэтому считается, что название русское, просто Порфирогенет перепутал – и русский, и славянский языки ему, конечно, знакомы не были. Норманисты предлагают скандинавское объяснение: Gelandi – «шумящий». Это единственная германская этимология, которая точно соответствует названию. Но ему не уступает и североиранская. В осетинском gaelaes – «голос», dwar – «двери», «порог».

Четвертый порог по-русски именовался Айфор, по-славянски Неясыть. Константин, точнее, его информатор, объясняет название тем, что здесь якобы гнездились пеликаны. Но в Надпорожье пеликанов никогда не было, а в древнерусском языке «неясыть» – это просто ненасытная, прожорливая птица, без обозначения вида. Главное в комментарии Константина – что там располагались птичьи гнездовья. Из скандинавских языков Айфор в значении «место гнездовий» никак не объясняется. В осетинском же языке Aj – «яйцо», fors – «порог».

Пятое название, Валуфорос, должно отражать имеющуюся при пороге большую заводь, как и поясняет Константин. То же значит и славянское название (Вулнипраг – «Вольный порог»). Норманисты толкуют первую основу от Baru – «волна», а вторую от fosr – «водопад». Но эта этимология явно не соответствует словам византийского императора. А общеиранское varu – «широкий», fors – порог, что точно соответствует комментарию источника.

Шестой порог русы именовали Леанти, а славяне Веручи, что должно обозначать «кипение воды» (то есть в отношении к порогу – очень быстрое движение). Скандинавоманы удовлетворительную версию предложить не могут. В осетинском же lejun – «бежать». Это соответствует значению, указанному в византийском сочинении.

Наконец, седьмое название, по словам Константина, должно переводиться как «малый порог». Здесь также отсутствует норманнская этимология. В североиранских языках Sturkon – «небольшой»[476].

Все эти данные не только прекрасно согласуются с иранским происхождением русов. Чтобы появились такие устоявшиеся названия порогов, их авторы должны либо жить вблизи их, либо постоянно ими пользоваться. Причем говорить эти люди должны были не на славянском языке. Путь по Днепру, описанный у Константина, заработал лишь в конце IX – началу Х в. Русы, оставшиеся в Киеве, к этому времени уже ассимилировались славянами, о чем ясно говорят археологические данные. Так что в византийском источнике речь идет, скорее всего, о тех, кто жил в Северном Причерноморье и еще не забыл родную речь.