Начало расцвета Скифии

Начало расцвета Скифии

Как ни странно, о конкретной политической истории скифов эпохи их наивысшего могущества мы знаем сравнительно мало. Геродота больше интересовали скифские легенды и диковинные обычаи, а из последующих греческих историков столь же подробно о скифах никто не писал. Потому данные о внутренней жизни и внешнеполитической активности скифов в V–IV вв. до н. э выглядят отрывочно.

Примерно во второй четверти V в. до н. э. скифами правил царь Ариапиф — сын или скорее внук Иданфирса. Его правление было временем расширения связей скифов с Элладой. Царь держал доверенных лиц из числа эллинов в греческих городах побережья — как минимум в Ольвии и Борисфене, где эту роль выполнял некто Тимн. Посвященный в скифские легенды и все тайны царского дома, этот человек стал ценным информатором для Геродота, как раз тогда собиравшего данные в Ольвии.

После разгрома и изгнания из Греции полчищ персидского царя Ксеркса в 479–478 гг. до н. э. завязались контакты между Скифией и Афинами, сыгравшими главную роль в эллинской победе. Афиняне наняли в Северном Причерноморье для постоянной службы 300 скифских лучников. Позднее стрелки из Скифии постоянно нанимались для охраны города, исполняя в Афинах роль своеобразной полиции. Это могли быть как вольнонаемные, так и купленные рабы-военнопленные, поступавшие в Афины из периодически воевавших со скифами городов Приазовья и Причерноморья. В IV в. до н. э. скифских «полицейских», слабо владевших греческим языком, язвительно высмеивал величайший античный комедиограф Аристофан.

Величайший античный комедиограф Аристофан

Главным направлением политики Ариапифа, как и его ближайших преемников, было западное. Скифские цари стремились удержать в подчинении прикарпатские фракийские племена, а также распространить влияние на земли к югу от Дуная. Особый интерес скифов вызывали области к югу от дельты Дуная, нынешняя Добруджа, с их богатыми греческими городами.

Ариапиф, заинтересованный в торговле с эллинами, первым из скифских царей установил связи с греками Добруджи. Одной из его жен стала гречанка из Истрии — крупной эллинской колонии в Добрудже. Однако распространить своё влияние на юг скифам было затруднительно. В результате греко-персидских войн Фракия освободилась от персидского владычества. Большинство фракийских племён южнее Дуная объединились под властью царя одрисов Тера. Ариапиф не стал затевать с одрисами конфликт на их территории, а вместо этого вступил с Тером в свойство. Дочь фракийского царя стала ещё одной женой Ариапифа.

Очевидно, более жёстко Ариапиф действовал к северу от Дуная, в землях местных фракийцев и агафирсов, в начале V в. до н. э. оказавшихся под скифским игом. Зависимость эта вызывала естественное недовольство, особенно у агафирсов — давних соперников царских скифов. Жертвой этого недовольства, скорее всего, и пал Ариапиф. Во всяком случае, известно, что его предательски убил царь агафирсов Спаргапиф. После этого прикрытые горами земли западнее Прута понемногу освобождаются от прямого скифского влияния. Агафирсы уже к середине V в. до н. э. смешались с местными фракийскими племенами, сильнейшими среди которых со временем стали даки и продвинувшиеся из-за Дуная геты. Схожая судьба ждала и сигиннов, растворившихся в среде покорённых ими племён — иллирийцев и фракийцев.

После Ариапифа осталось трое сыновей. Престол наследовал Скил — сын гречанки, обученный матерью греческому языку и грамоте. От фракийской жены у царя родился сын Октамасад, от скифской жены Опойи — Орик. На престол царских скифов вступил Скил, унаследовавший согласно обычаю и его (старшую, видимо) жену Опойю.

Скил был вторым в истории скифов крайним эллинофилом, наподобие Анахарсиса. Однако отличие было в том, что Скил, во-первых, являлся царем, во-вторых, с гораздо большей неприязнью относился к обычаям своей родины. Эллинам Причерноморья он открыто демонстрировал это. Приводя свою кочующую орду к стенам Ольвии, он оставлял её на прокорм в предместьях с их смешанным населением, а сам отправлялся в город. Ольвиополиты, дорожившие царским расположением, запирали ворота и сторожили их от скифов. Никто из телохранителей царя не сопровождал. Он же сбрасывал скифскую одежду и переодевался в греческую. Месяц и более он проводил в Ольвии и Борисфене, ходя по рынкам, посещая храмы греческих богов и принося им по эллинскому обычаю жертвы. Затем Скил переодевался обратно в скифа, покидал город и уводил от него своё войско. Побывки эти привели к тому, что царь построил себе в Борисфене дом, «обширных размеров и богато устроенный». Вокруг него были установлены статуи сфинксов и грифонов из белого камня. В довершение, царь женился на жительнице Борисфена — впрочем, в этом как раз ничего нового для скифов не было.

Остатки античных зданий в Ольвии

Расположение Скила к эллинам, надо признать, способствовало укреплению их связей со скифами. Некоторые греческие города признавали власть скифского царя. В Никонии у Днестровского лимана для Скила — первого из скифских царей — стали чеканить монету. Явно как-то зависели от царя и Ольвия с Борисфеном, вынужденные терпеть регулярные и обременительные визиты скифского войска. Связи со Скилом поддерживали и сограждане его матери из Истрии, где археологами найден перстень с его именем.

Но всё это не меняло главного. Сколь бы ни был велик интерес скифской знати к эллинскому образу жизни, крайнее пренебрежение отеческими обычаями мало кем могло быть одобрено. Неудивительно, что Скил держал свои пристрастия в тайне. Вышли наружу они по злосчастному стечению обстоятельств. Скила, как и Анахарсиса, подвело любознательное стремление к «тайным», мистериальным греческим культам с их необычным обрядовым буйством. Царь пожелал посвятиться в вакхические мистерии, распространённые в греческих городах как Фракии, так и северо-западного Причерноморья. Его не остановило даже грозное знамение — накануне посвящения в его греческий дом попала молния, и тот целиком сгорел.

Вскоре между каким-то борисфенитом и скифами возникла перепалка по поводу презираемых кочевниками исступлённых греческих мистерий. И грек, чтобы уязвить скифов, выдал царя: «Над нами вы смеётесь, скифы, что мы приходим в вакхическое исступление и что в нас вселяется бог. Теперь это божество вселилось и в вашего царя, и он в вакхическом исступлении, и безумствует под влиянием божества. Если же вы мне не верите — следуйте за мной, и я вам покажу». Старейшины скифов согласились пойти с греком. Тот во время священной процессии в честь Диониса спрятал их на одной из городских башен. Скифы, узрев своего царя в безумной вакхической пляске, были разгневаны. Эти чувства разделило и всё войско, которому старейшины тут же объявили о произошедшем.

Дождавшись возвращения царя и откочевав с ним от Ольвии, скифы восстали. Мятеж возглавил Октамасад. Скил, однако, вовремя узнав о начале бунта, поспешил бежать. Скрылся он за Дунаем, найдя приют при дворе царя одрисов Ситалка, сына Тера. Несмотря на родство Ситалка и Октамасада — а вернее, именно благодаря ему, — с восшествием Октамасада на престол союз между одрисами и скифами оказался разорван. Дело в том, что у Октамасада нашёл укрытие брат Ситалка, его соперник в борьбе за одрисский престол. Ситалк же дал убежище Скилу.

Разгневанный Октамасад, взяв с собой фракийского царевича, двинулся войной на Фракию. На Дунае войска скифов и одрисов встретились. Однако Ситалк не хотел большой войны. Он отправил к Октамасаду послов со следующим предложением: «Зачем мы должны испытывать друг друга? Ты — сын моей сестры, и у тебя мой брат. Отдай же его мне, и я передам тебе твоего Скила с тем, чтобы ни мне, ни тебе не рисковать войском». Октамасад согласился и выдал Ситалку его брата, получив взамен Скила. Если Ситалк забрал брата с собой, и судьба того неизвестна, то Октамасад незамедлительно, получив Скила в свои руки, отрубил ему голову.

Описываемые события произошли около 460–450 гг. до н. э. Дальнейшая внутренняя история Скифии нам неизвестна на протяжении нескольких десятков лет. Однако ясно, что борьба за престол, хотя и несколько замедлила усиление Скифии, но не положила конец скифскому могуществу. Греческий историк Фукидид, описывая Одрисское царство Ситалка эпохи его расцвета, в первой половине 420-х гг. до н. э., отмечает: «По количеству денежных доходов и вообще благосостоянию оно оказалось величайшим из всех европейских царств, лежащих между Ионическим заливом и Понтом Эвксинским; но по военной силе и количеству войска все-таки далеко уступало скифскому. С этим последним не только не могут сравниться европейские царства, но даже в Азии нет народа, который мог бы один на один противостать скифам, если все они будут единодушны; но они не выдерживают сравнения с другими в отношении благоразумия и понимания житейских дел». Как видим, признаваемые Фукидидом внутренние проблемы отнюдь не мешали скифам быть грозою соседних народов. С другой стороны, ещё Геродот слышал в Скифии, что покорённые народы массой превосходят «скифов как таковых» — что не могло не ослаблять последних.

Важный узел греко-скифских связей завязывается в ту пору на Боспоре. Изначально Пантикапей и другие колонии у Керченского пролива, как уже говорилось выше, находились в натянутых отношениях со скифами. Известно о неоднократных военных столкновениях. Они привели сначала к вытеснению скифов от Боспора, а затем к сожжению одних греческих поселений и укреплению других. В конечном счёте к рубежу VI–V вв. до н. э. скифы вынуждены были оставить Боспор в покое. Здесь сложилась мощная федерация греческих городов-государств, контролировавшая земли по обе стороны пролива. На таманском берегу центром греческого расселения стала Фанагория. Постепенно между скифами и эллинами и здесь складывались взаимовыгодные мирные отношения. Крымские скифы перенимали греческую культуру, торговали с греческими полисами и под их влиянием отчасти переходили к осёдлости. Но и кочевники во времена Геродота уже совершенно свободно перемещались по землям у пролива, а зимой форсировали его — в том числе направляясь в военные походы против синдов.

В 480–438 гг. до н. э. вокруг Пантикапея сложилось новое сильное государство — Боспорское, на века ставшее одной из главных сил в Северном Причерноморье. Боспорские правители, первоначально титуловавшиеся тиранами, покорили большую часть Таманского полуострова, усилив свою армию местными меотскими племенами. Государство это вообще было не чисто греческим — даже правящая династия Спартокидов была фракийского происхождения.

Боспорский тиран Сатир I (433–389 гг. до н. э.) начал завоевание соседних греческих городов Крыма. При этом он опирался не только на бесспорный уже контроль над Керченским полуостровом, но и на сложившийся союз со скифами. Уже в это время скифские аристократы селились на обоих берегах Боспора, перенимали греческую культуру и смешивались с эллинами. Известно о некоей богатой «многим золотом» скифянке, жившей в конце V в. до н. э. в Кепах близ Фанагории. Она вышла замуж за афинянина Гилона, который получил Кепы в управление за сдачу боспорским властям города Нимфей, входившего в Афинский морской союз. Их дочери, по крайней мере одна из коих носила греческое имя Клеобула, были «с большими деньгами» отправлены отцом в Афины, чтобы найти партию на отчей родине. Клеобула стала женой афинского ремесленника Демосфена, сыном которого являлся знаменитый афинский оратор Демосфен — таким образом, на четверть скиф.

Олень. Нашивная бляшка. Боспорское царство

Упорную борьбу вели боспорские тираны за обладание Феодосией. В отличие от других городов Феодосия пользовалась поддержкой своей метрополии — Гераклеи, сильнейшего греческого полиса на севере Малой Азии. Благодаря этому война Боспора с Феодосией затянулась на несколько десятков лет. Сатиру I так и не удалось её завершить — он умер в ходе военных действий. Его сын Левкон I (389–348 гг. до н. э.) с большим трудом завершил дело отца. При осаде непокорного города он прибег к помощи союзных скифов. При их поддержке он отразил вторжение гераклеотов, когда те, прибыв с огромным флотом, высадили несколько десантов по всей территории Боспора. Собственное войско Левкона было повергнуто в панику и обращалось в бегство. Тогда тиран выстроил за спинами брошенных им в битву тяжеловооруженных гоплитов скифских стрелков. Он «открыто объявил скифам, что если гоплиты начнут медлить и допустят высаживающихся врагов, — тотчас же метать стрелы и убивать их». Угроза подействовала — армия Левкона отбросила гераклеотов. Феодосия в итоге покорилась Левкону.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.