Две тенденции в развитии цивилизации

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Две тенденции в развитии цивилизации

Предыдущее изложение должно было привести читателя к мысли, что максимальные свободы, эгоизм и предельная безнравственность при дележе общественного богатства, это объективно наилучшие условия для прогресса экономического, технического, культурного. В частности установление более жесткой власти, повышение нравственности в сообществе, приводит к техническому, экономическому торможению. Однако, если взглянуть на мировую цивилизацию глобально, то картина получится далеко не столь однозначной. Возьмем к примеру расцвет Константинополя в древности. Экономических механизмов для распространения его высокой культуры на более отсталые отдаленные районы нет. У купцов нет экономического интереса отправляться далеко, в малоразвитые районы, поэтому цивилизация в них должна сама достигать относительно высокого уровня и только после этого туда устремится купец. Но даже если цивилизация там появится, то торговля с жидом будет далеко не равноправной, а тормозящей развитие слаборазвитого района, в то время как в экономической столице мира богатство будет еще больше возрастать, способствуя дальнейшему разрыву в экономическом развитии.

С этой точки зрения высоконравственный этнос, организованный иной связующей идеей, кроме голой корысти, и скрепленный внутриэтническим единством, оказывается очень полезным для распространения культуры по отсталым районам, чем сильно, вероятно во многие разы, ускоряет развитие всей цивилизации. Кроме этого он выравнивает уровни развития разных районов, что обостряет конкуренцию, обогащает цивилизацию новыми техническими и культурными элементами. При этом выравнивание осуществляется различными, далеко не тривиальными способами. К примеру, введение более нравственного порядка в Константинополе во время Крестового похода ускорило развитие отсталых до того северных районов Европы, которые полтора века спустя стали экономическим центром всего мира. Повышение нравственности системы ведет с одной стороны к торможению технического прогресса, с другой повышает устойчивость сообщества, способность обороняться от внешнего нападения в том числе и экономического.

Эти же два полюса можно выделить и в человеческой природе, что как следствие проявляется в этнических мировых тенденциях. Первым основным стимулом человеческой деятельности является личный эгоизм. Это существенный элемент человеческой сущности, проистекающий из его биологической природы, созданной естественным отбором. В социальном мире это человеческое свойство превращается в набор корыстных эгоистических устремлений социального порядка, жажда богатства, властолюбие, честолюбие и т. д. При фазе развития человеческой цивилизации, когда природных ресурсов еще на всех хватает, и следовательно, не возникает экономической необходимости сокращения населения, человеческая цивилизация, естественно, должна была пойти по такому пути развития, когда основным мотивом человеческих взаимоотношений должно было стать добровольное непротивление сторон, т. е. взаимный обоюдовыгодный интерес.

Это вообще-то не аксиома. К примеру, при острой нехватке природных ресурсов характер отношений в цивилизации может поменяться, и в более позднее время такая тенденция уже наметилась. Поэтому в частности надо бы очень ценить то, что нам осталось от предков, огромные природные территории, которые в самом недалеком будущем станут основным богатством в мире, и по возможности их сохранить. На этапе становления цивилизации природные ресурсы на душу населения были практически неограничены, поэтому цивилизация должна была зарождаться мирно. В частности, по этой причине я и отметал любые модели первичных сообществ, основанных на прямом насилии. Пока есть пустующие территории, никто не пойдет на менее благоприятный вариант подчинения другому, чем к примеру, спокойная жизнь в одиночку вдали от человеческого сообщества. А это значит, что рабовладельческое общество в этот период невозможно. Естественно, какое-то количество рабов могло быть, но только в таких видах деятельности, где мог быть исключен побег или восстание, как на галере или в каменоломне, чтобы не требовалось большое количество охраны, и вся схема оказывалась экономически оправданной. А таких видов деятельности не так уж много, и основные виды производства того периода, земледелие и скотоводство, к ним не принадлежат. По этой же причине я и исключаю варианты появления государственности за счет прямого стихийного захвата группой людей власти в малом сообществе, не имеющем потребности в такой власти. Как временное явление это может случиться, но такую власть ждет либо бунт, в ходе которого ее перебьют в случае ее малочисленности, либо слишком большие налоги на население, которые разорят его, и сообщество зачахнет и распадется. И только при значительном увеличении сообщества наступает качественный переход, который позволяет власти, которую не любят, оставаться относительно малочисленной, т. е. сравнительно дешевой, и одновременно не позволять организовать бунт против себя всего населения.

Вторым полюсом в человеческой природе, влияющим на эволюцию будет нравственно-психологический. Первоначально он носит вторичный характер, т. е. возникнуть та или иная нравственная установка может только как вариант определенной экономической потребности, но далее после ее возникновения механизм ее общественного самовоспроизводства, и как вариант разрушения, будет лежать уже в области общественной психологии. В общественных отношениях, диктуемых этим полюсом, уже может быть существенный элемент общественного насилия. Но для скорости развития всей цивилизации сочетание этих двух начал объективно способствует мощному ускорению.

Соответственно, с точки зрения этнических подходов, каждый из этих полюсов дает свой тип этноса. Чистый, ничем не сдерживаемый эгоизм, жидовство, дает экономический этнос, не обладающий ни ярко выраженными фазами этнического развития, ни этнической индивидуальностью, ни прочностью всего сообщества. Такое общество, построенное на принципах развития личного эгоизма, изначально индивидуалистично и ничем не сцементировано, кроме сиюминутной выгоды. Любое изменение внешней ситуации может привести к его разрушению. Другой, нравственно психологический полюс, дает второй тип этноса, который имеет ярко выраженные фазы этнического развития. При этом процессы, происходящие в этносе, имеют, естественно, ту же экономическую причину, т. е. в конечном счете проявление человеческого эгоизма, но все общественные процессы происходят со скоростями общественных психологических изменений, поэтому достаточно просто и естественно могут быть сформулированы механизмы динамики таких этносов и скорости происходящих в них процессов. Так для зари цивилизации, характерное время психологических изменений в обществе, при массированной экономической атаке на представителей этноса, было около семидесяти лет, что соответствует приблизительно смене трех поколений. Для нашего времени, более высокой грамотности, развития средств массовой информации и глобального информационного давления, эти сроки сократились до смены одного поколения, т. е. составляют около двадцати лет, и ощутимые общественно-психологические изменения возможны уже и за половину этого срока.

На заре цивилизации эти два полюса дали два крайних типа этносов. В дальнейшей истории реально имеет место некий их синтез в разной пропорции, однако с характерным преобладанием того или другого начала. Это приводит к тому, что экономический этнос несколько увеличивает свою устойчивость, за счет повышения нравственности, но и нравственные этносы, вынужденные думать о экономическом развитии стимулируют личностный эгоизм, что делает их в экономическом плане более конкурентоспособными.