«Мы хотим режима, при котором едят»
«Мы хотим режима, при котором едят»
За годы революции Франция устала от политики. Инфляция, развал производства и коррупция всех утомили. «Казнокрадов было так много, — иронично замечал Е. Тарле, — что у историка иногда является искушение выделить их в особую прослойку буржуазии».
Один из администраторов времен Директории отмечал, что правительство на всех осуществлявшихся для государственных нужд поставках переплачивало около 50%, поскольку поставщики вписывали в финансовые документы фиктивные расходы, а чиновники сами становились соучастниками махинаций. В результате государство оставалось еще в долгу за то, чего реально не получало.
Наполеон возглавил страну в результате переворота, осуществленного 18 брюмера (9 ноября 1799 г.). Этот артиллерийский офицер достиг к моменту прихода во власть всего лишь 30 лет. Тем не менее он склонен был обратить серьезное внимание на такую скучную для молодого человека материю, как экономика.
«Мы хотим такого режима, при котором едят», — все чаще говорили в народе. Когда произошел переворот, с Наполеоном никто не спорил о размерах захваченной власти. От него ждали успокоения. И сам Наполеон прекрасно осознавал, какова его реальная функция. «Слабость высшей власти — самое ужасное бедствие… Когда в деятельности властных структур проявляются слабости и непостоянство… в обществе распространяется смутная тревога, им овладевает потребность в самосохранении, и обращая взор на самого себя, оно, видимо, ищет человека, который бы мог принести спасение».
Под спасителем генерал Бонапарт, естественно, подразумевал себя. Только он один имел возможность образовать сильное правительство. И генерал действительно намеревался сделать это. По сути дела, не было никакой узурпации. «Я взял себе меньше власти, чем мне предлагали», — отмечал сам император.
Несмотря на такое упоение Наполеоном, никто в момент переворота не знал ничего о том, как тот будет управлять Францией. Все лишь гадали, революционер ли он, роялист ли, а может, кто-то еще? Как тонко заметил А. Вандаль: «Каждый сочинял о нем свой собственный роман. Эта общая неуверенность относительно его намерений шла ему на пользу, позволяя возлагать на него самые противоположные надежды». Точно так же в нашей стране люди самых разных взглядов возлагали свои надежды сначала на Бориса Ельцина, а затем на Владимира Путина, создавая тем самым почву для утверждения авторитарного режима.
Рынок государственных бумаг сразу же позитивно отреагировал на 18 брюмера, что было лучшим свидетельством доверия, которое буржуазия испытывала по отношению к новой власти. Об этом прекрасно свидетельствует диалог, состоявшийся как-то между Наполеоном и князем Ш.-М. Талейраном. «Господин Талейран, что вы сделали, чтобы так разбогатеть?» — неблагосклонно спросил Наполеон. «Государь, средство было очень простое: я купил бумаги государственной ренты накануне 18 брюмера и продал их на другой день», — ответил тонкий льстец. И действительно, с 17 брюмера по 24-е государственная рента выросла почти в два раза.