ЗАКЛЮЧЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС В КОНТЕКСТЕ ТРЕХФАКТОРНОЙ МОДЕЛИ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС В КОНТЕКСТЕ ТРЕХФАКТОРНОЙ МОДЕЛИ

Суммируем результаты нашего анализа. Как вытекает из выводов, сформулированных в конце глав, каждый период имел определенную специфику, связанную с характером военных революций, происходивших в начале периода. Первый период (эпоха семитского лука) представляет в этом смысле особый интерес, так как является наиболее длительным периодом эволюционного, не прерываемого военными революциями, развития.

В начальной точке этого развития мы видим мир городов-государств и развитые отношения частной собственности. При этом географический фактор, а именно ирригационный характер древних цивилизаций, приводит к развитию храмовой формы землевладения. По мере возрастания демографического давления в храмовом хозяйстве развиваются процессы приватизации, приводящие к превращению храмов в частные корпорации с долевым участием. Соответственно, жречество превращается в частнособственническую элиту, которая в значительной степени определяет историю Месопотамии на протяжении нескольких тысячелетий (вплоть до парфянских времен).

В середине III тысячелетия до н. э. перенаселение приводит в некоторых из шумерских городов-государств к установлению этатистской монархии, пытающейся регулировать общественные отношения и облегчить положение простого народа. С другой стороны, Сжатие вызывает ожесточенные войны между городами-государствами, в ходе которых рождается империя Саргонидов. Важным фактором, способствовавшим окончательной победе этатизма, стала произошедшая в это время первая военная революция – создание семитского лука. Постоянная армия из профессиональных воинов-лучников на царской службе стала опорой монархии Саргона Великого.

Имеющиеся сведения позволяют утверждать, что в истории Двуречья до середины II тысячелетия до н. э. можно выделить пять демографических циклов. Первый цикл завершился рождением монархии Саргонидов, которая стала типичной моделью этатистского государства в ирригационном обществе: эта модель подразумевала огосударствление храмовых корпораций и создание мощного государственного сектора наряду с поддержанием мелких крестьянских хозяйств. В конечном счете наступление монархии привело к столкновению с храмовой знатью, к гражданской войне и к демографической катастрофе. Монархия одержала победу, и второй цикл проходил в условиях этатистских отношений, однако впоследствии новое Сжатие привело к политическому кризису (по-видимому, к новому столкновению с храмовой знатью), и в обстановке смуты страна была завоевана варварами-кутиями. Вторжение варваров и демографическая катастрофа вернули общество к существовавшим в древности частнособственническим порядкам. В третьем цикле инерция сложившейся на предыдущих циклах монархической традиции привела к тому, что этатистская монархия было восстановлена уже в начале периода Сжатия одновременно с изгнанием кутиев и восстановлением единого шумерского государства. Третий (урский) цикл отличался наиболее последовательным проведением в жизнь принципов этатизма: основная часть населения превратилась в работников огромных государственно-храмовых хозяйств. Очередное Сжатие привело к падению потребления, но каких-либо определенных симптомов разложения государства в урский период не отмечалось; в итоге, так же как и второй, третий цикл был прерван нашествием варваров. Падение монархии под ударами варваров привело к разрушению государственных хозяйств, «приватизации» и возрождению частного сектора, так же как нашествие кутиев, нашествие амореев вызвало реверсивную трансформацию структуры и возврат к ранним формам социальной организации (трансформация типа ВА^С). Повторяемость этого явления (оно еще раз повторится после нашествия касситов, а затем после нашествия халдеев) заставляет видеть в нем некую закономерность. Очевидно, что частнособственническое общество, возникающее среди развалин, является социальной формой, соответствующей относительно низкому демографическому давлению и политической децентрализации. Когда давление повышается, оно уступает место этатистской монархии, и как в урском, так и в старовавилонском цикле это происходит без большой борьбы.

В четвертом цикле, так же как и в третьем, монархия возродилась уже в начале Сжатия и пыталась противостоять ему проведением социальных реформ. Эта попытка окончилась неудачей; тяжелая внешняя война инициировала новый экосоциальный кризис, который привел к демографической катастрофе. Пятый цикл, так же как второй, проходил в условиях уже сложившейся монархии и был прерван новым вторжением варваров.

Таким образом, общую схему трансформаций социальной структуры в пяти циклах первого периода истории Месопотамии можно описать в виде:

I.М: AB(1) – BA^C(2) – A^CBA_b^C(3) – A_b^CB(4) – BA^C_C(5) (I – номер периода, М – Месопотамия, в скобках указан номер цикла).

В итоге из пяти циклов лишь первый не был прерван варварским нашествием, но естественное развитие событий в нем было осложнено вмешательством технологического фактора, появлением семитского лука. Все же, как можно заключить из повторяющихся однотипных трансформаций структуры AB или A^СB, естественная тенденция заключалась в становлении этатистской монархии, которая раз за разом упорно возникала в фазе Сжатия, а затем разрушалась нашествиями варваров. В теории эти нашествия могут быть объяснены тем, что в процессе Сжатия монархия слабела и внутренняя борьба за ресурсы должна была расшатывать систему управления.

История Древнего Египта документирована значительно хуже, чем история Двуречья, и выделение демографических циклов сопряжено здесь со значительными трудностями. Все же можно утверждать, что ранний период истории Египта завершился экосоциальным кризисом, породившим этатистскую монархию Древнего царства. Так же как в Шумере, военную опору монархии составляла постоянная армия легковооруженных лучников. Монархия Древнего царства существовала едва ли не полтысячелетия, и неясно, сколько кризисов она перенесла, но в конечном счете обнаружилась тенденция к ее постепенному разложению, к феодализации и к приватизации служебных держаний крупных чиновников. Если в Двуречье монархия гибла в результате вторжения варваров, то в Древнеегипетском царстве мы впервые наблюдаем феодализацию, трансформацию структуры типа BA_С. Этот процесс сопутствовал новому Сжатию и завершился экосоциальным кризисом, который разрушил монархию и восстановил (по-видимому, когда-то существовавшее) частнособственническое общество. Следующее Сжатие привело к рождению этатистской монархии Среднего царства, которая в следующем демографическом цикле была разрушена вторжением колесничных народов. В итоге в период Среднего царства трансформации социальной структуры в Египте можно описать формулой:

I.Е: А_CВ(1) – BА_С^С(2) (Е – Египет).

Вслед за эпохой семитского лука наступил второй период истории Востока, эпоха боевых колесниц. Боевая колесница была первой фундаментальной военной инновацией степных племен, вызвавшей волну завоеваний, распространившуюся от Средиземного моря до Тихого океана. Эта волна нанесла страшный удар цивилизациям Древнего мира, вызвав повсюду разрушительные катастрофы и прерывание демографических циклов. Среди развалин, в обстановке бесконечных войн происходили процессы социального синтеза: побежденные заимствовали военную технику победителей и передавали им элементы своей древней культуры.

Военную опору новых государств составляли армии, в которых главную роль играла сражавшаяся на колесницах знать, поэтому первый период «эпохи колесниц» был временем господства военной элиты. Более удаленный от Великой степи Египет меньше, чем Двуречье, пострадал от нашествия варваров; египтяне в конечном счете сумели заимствовать боевые колесницы гиксосов и изгнали завоевателей из своей страны. В Египте начался процесс восстановления, а затем Сжатие вновь породило этатистскую монархию. Опираясь на крестьянскую армию, фараонам Нового царства удалось подчинить колесничную военную элиту (которая в Египте срослась с храмовой знатью). Империя Нового царства стала символом расцвета древнеегипетской цивилизации; с целью противостоять Сжатию монархия проводила обширные ирригационные работы, что позволило отсрочить наступление экосоциального кризиса до конца XIII в. Однако на рубеже XIII – XII вв. нашествие «морских народов» нанесло тяжелый удар по Египту, причем этот удар, как бывало и раньше, привел к крушению этатистской монархии и возрождению частнособственнических отношений. Во втором цикле Нового царства ослабление государства в процессе нового Сжатия привело к распаду страны и постепенному завоеванию Египта ливийцами. После этого завоевания в Египте четыре столетия продолжался период разрухи, децентрализации и междоусобных войн – «ливийский интерцикл»; во время этого интерцикла варвары не раз пытались создать свое государство и постепенно научились уважать частную собственность. В итоге трансформации социальной структуры в Египте в эпоху боевых колесниц могут быть выражены следующей формулой (в скобках указан номер цикла, продолжающий нумерацию для Египта):

II.Е: А_b^CВА_b^C(3) – Аь^сА_с^сАь(4).

Что касается Месопотамии, то в эпоху боевых колесни» здесь можно выделить только один, средневавилонский цикл. Начало этого цикла характеризовалось господством касситской военной элиты при относительной самостоятельности храмовых городов, в которых в обстановке разрухи вновь восторжествовали частнособственнические отношения. Затем, в процессе социального синтеза, происходило перенимание касситами монархических порядков Вавилона, и возвышение царей в конечном счете привело к реставрации этатизма и к подчинению знати. В XII в. до н. э. (так же, как в Египте) средневавилонский цикл был прерван нашествиями варваров, после которых последовал четырехвековой интерцикл. В течение этого интерцикла, с преодолением анархии в процессе нового социального синтеза, постепенно укрепились отношения частной собственности. Таким образом, трансформация социальной структуры в Месопотамии в эпоху боевых колесниц имеет вид:

II.М: А_C^CВА_C^CА_b(6) (в скобках указан номер цикла, продолжающий нумерацию для Месопотамии).

В XIV – XIII вв. до н. э. на севере Двуречья сформировалось новое государство, Ассирия. Так же как древние города Шумера, Ашшур изначально был городом-государством, в котором правила частнособственническая олигархия. Ассирийцы быстро переняли боевые колесницы пастушеских народов и создали профессиональные колесничные подразделения; опираясь на войско, ассирийские цари выступили против храмовой знати, но первый ассирийский цикл был прерван нашествием варваров в XI в. до н. э. Эта большая волна нашествий, охватившая весь Ближний Восток, была вызвана появлением верблюжьей кавалерии и вызвала длительные интерциклы во всех странах региона. Ассирия быстрее других стран оправилась от этих нашествий, в конце X в. до н. э. здесь начался период восстановления, затем пришло время Сжатия; цари снова вступили в борьбу за власть с олигархией и на этот раз одержали победу. В середине VIII в. до н. э. Сжатие привело к экосоциальному кризису, завершившемуся установлением этатистской монархии. В итоге трансформация социальной структуры в Ассирии в эпоху боевых колесниц имеет вид:

II.А: АА_b(1) – А_bВ(2).

Постепенное распространение земледелия и увеличение плотности населения в различных регионах Азии привели к возникновению там новых культур и новых цивилизаций. На Дальнем Востоке покорение обладателями боевых колесниц местных земледельческих племен привело к созданию государства Шан в долине Хуанхэ. В XI в. до н. э. господство шанов сменилось господством нового степного племени чжоу В периоды Шан и Чжоу мы можем наблюдать сложение классического феодального общества, в котором военная элита господствует над крестьянским населением, но постепенно развиваются также и частнособственнические отношения. В конце концов в VI в. наступившее Сжатие привело к власти этатистскую монархию сначала в княжестве Чжэн, а затем и в других государствах долины Хуанхэ. Таким образом, трансформация структуры в Китае в эпоху боевых колесниц имеет вид:

II.К: А_C^CВ(1) (К – Китай).

В середине VIII в. до н. э. появление железного оружия привело к новой военной революции, знаменовавшей начало железного века. Освоение металлургии железа на некоторое время дало военное преимущество земледельческим государствам, прежде всего Ассирии. Так же как во времена Саргона Древнего, ассирийцы создают профессиональную армию, вооруженную новым оружием. С одной стороны, в соответствии с теорией военной революции это приводит к торжеству этатизма; с другой стороны, новое оружие порождает волну ассирийских завоеваний. Волна завоеваний привела к созданию мировой этатистской монархии. Характерной чертой ассирийской монархии было создание мощного государственного сектора, организованного на базе мелких крестьянских хозяйств. Ассирийский образец бюрократической монархии позже лег в основу Персидской империи, а затем был унаследован государством Сасанидов и Арабским халифатом. Ассирийская империя существовала почти полтора столетия и была разрушена варварами, создавшими, в свою очередь, новое оружие, кавалерию. Таким образом, трансформация железного века в Ассирии имеет вид:

III.A: BС^C(3).

Когда первый удар варварской кавалерии погубил Ассирийскую империю, Египет и Вавилония получили возможность развиваться самостоятельно – и путь их развития оказался удивительно похожим: он проходил от господства храмовой олигархии к становлению новых этатистских монархий. Главным двигателем такого развития, как и раньше, было демографическое Сжатие. В обеих странах олигархия в борьбе с наступающей монархией призвала на помощь внешних врагов, персов. Однако персы и мидяне в процессе диффузии переняли не только скифскую кавалерию, но и административные традиции Ассирии. Поэтому установление персидского господства привело к гибели олигархии и созданию мощной сословной монархии Ахеменидов. В итоге для обеих стран на протяжении железного века мы имеем однотипные трансформации структуры:

III. М: А_b^CВС^C(7); Е: А_b^CВС^C(5).

В конце VII в. до н. э. скифские набеги на окраины Великой степи возвестили о начале эпохи кавалерии. Анализируя события, последовавшие за появлением кавалерии, необходимо отметить определенный параллелизм в процессах социального синтеза в Китае и на Ближнем Востоке. В обоих регионах конные варвары не смогли завоевать земледельческие империи, очевидно, вследствие отсутствия у них необходимой политической организации. Однако искусство конных лучников было перенято у степняков другими варварами, жившими на окраинах империй и сумевшими совместить новую кавалерию, старую пехоту и заимствованную у империй этатистскую традицию. Эти «цивилизованные варвары» затем приступили к завоеваниям и завладели огромными территориями, создав две мировые империи: Персидскую империю и империю Цинь.

В обоих случаях военное преимущество конных лучников было таково, что завоевания совершились без больших потрясений и не прервали демографические циклы на завоеванных территориях. Однако продолжающееся Сжатие вскоре вызвало борьбу за ресурсы между завоевателями, элитами и народами покоренных стран. Результатом стали повсеместные восстания, вызвавшие гибель империи Цинь. Таким образом, трансформация структуры в Китае на протяжении V – III вв. до н. э. имела вид:

IV.К: ВА_C(2).

Персам удалось подавить восстания и создать сословную монархию, которая эволюционировала в течение следующего демографического цикла по законам, описанным Ибн Халдуном. В конце IV в. до н. э. на смену персам пришли новые завоеватели, македоняне, и трансформация социальной структуры Месопотамии и Ирана в «персидском» цикле приняла вид:

IV.МИ: С^CА_CС^C(8) (МИ – Месопотамия и Иран).

В Египте персидское господство привело к новому восстанию, изгнанию персов и восстановлению этатистской монархии. Однако в конечном счете страна была вновь завоевана сначала персами, а затем македонянами, и трансформация структуры имела вид:

IV.Е: С^СВС^С(6).

Македонское завоевание открыло эпоху тяжелой пехоты, которая была для Востока «внешним», «западным» явлением, «эпохой эллинизма». При этом в социальном отношении греки и македоняне принесли на Восток немного: они заменили персов в роли правящего сословия, в основном сохранив традиционные этатистские порядки завоеванных стран. В дальнейшем, с нарастанием Сжатия, им пришлось столкнуться с традиционалистской реакцией со стороны покоренных народов. Кризис в Египте смягчил сословное и этническое неравенство и породил новую этатистскую «греко-египетскую» монархию. Затем в Египет пришли новые завоеватели, римляне, и эта страна потеряла самостоятельность, став провинцией огромной Римской империи. Социальные процессы здесь развивались теперь под сильным внешним воздействием и в основном повторяли то, что происходило в центральных областях римского государства. Трансформация социальной структуры на протяжении четырех циклов эпохи тяжелой пехоты имела вид:

V.E: С^CВ(7) – ВС^C(8) – С^CА_b^CВ^C(10) – B^CA_b^CB^C(11).

В Месопотамии и Иране кризис македонской монархии развивался по сценарию Ибн Халдуна и привел к тому, что страна была занята новыми завоевателями, парфянами:

V. МИ: С^CА_CА_C^C(9).

В эпоху между походами Александра Македонского и мусульманскими завоеваниями Восток был разделен на два историко-культурных региона, граница между которыми проходила сначала по Сырдарье, а потом по Евфрату. Западнее границы располагались эллинизированные области, где господствовали опиравшиеся на тяжелую пехоту греки и римляне. Восточнее границы располагался обширный регион, в котором главным оружием был большой лук, созданный гуннами. В то время как на Западе имела место эпоха тяжелой пехоты, на Востоке была эпоха конных лучников. С помощью гуннского лука кочевникам-парфянам удалось отнять у греков и македонян земли Ирана, и они создали на этих территориях новую феодальную монархию. Это было первое государство, созданное завоевавшими земледельческие области кочевниками, поэтому оно находилось под значительным влиянием кочевых порядков; высшее сословие у парфян составляли воины-всадники, которые получали небольшие поместья. Вместе с тем отмечается упадок городских традиций; храмовые общины, так долго составлявшие один из основных элементов общественной структуры Месопотамии, теперь прекратили существование. «Парфянский» цикл истории Месопотамии завершился римским нашествием и демографической катастрофой, но существенных изменений в феодальном обществе не произошло. Резко выраженный сословный строй сохранялся в Иране и в начале следующего, первого «сасанидского» цикла, и только в конце V в. произошла социальная революция, уравновесившая положение сословий под властью этатистской монархии. Второй «сасанидский» цикл протекал в условиях господства этатизма, и персидские цари того времени стали образцом для правителей последующих эпох; в это время сформировалась новая этатистская традиция, оказавшая большое влияние на историю всего Ближнего Востока. Однако в конечном счете монархия не смогла справиться с могущественной военной элитой, и экосоциальный кризис открыл дорогу для арабского завоевания. Таким образом, трансформации социальной структуры Месопотамии и Ирана на протяжении трех циклов эпохи конных лучников имеют вид:

VI.МИ: А_C^CА_C(10) – А_CВ(11) – BС^C(12).

В отличие от Ирана в эпоху конных лучников Китай оставался чисто земледельческой цивилизацией, которая тем не менее смогла перенять оружие кочевников и отбросить их от своих границ. Это удалось сделать благодаря мобилизации сил под руководством этатистской монархии, которая, таким образом, стала альтернативой сословному феодальному обществу наподобие парфянского. Но китайская этатистская монархия была неустойчивой по отношению к процессам Сжатия: она разлагалась и превращалась в частнособственническую монархию. Наиболее характерный момент процесса Сжатия в Китае заключается в том, что рост богатства земельных магнатов и купцов вызывает усиление политической роли крупных собственников, которые начинают претендовать на власть. Одновременно финансовый кризис государства приводит к росту коррупции и разложению бюрократического аппарата, к борьбе между коррупционерами и «чистыми чиновниками» (трансформация ВА_b). Мы редко можем наблюдать этот процесс эрозии этатистской монархии на Ближнем Востоке, потому что там господствовали сословные монархии, которые тоже разлагались, но несколько иначе, путем феодализации, приватизации служебных держаний и распада асабии (трансформация C^СА_С). Все же, как можно заметить, в этих эрозивных процессах было много общего: они проходили под воздействием Сжатия, сопровождались ростом крупной собственности, расцветом коррупции, а затем и попытками приватизации должностей, финансовым кризисом государства, ослаблением монархии, прекращением государственного регулирования. В конечном счете экосоциальный кризис обновлял монархию, но затем Сжатие снова порождало процесс эрозии. Трансформации социальной структуры Китая на протяжении трех циклов эпохи конных лучников имеют вид:

VI.К: А_CВA_bB(3) – ВА_bВ(4) – ВС^С(5).

Следующая военная революция, изменившая облик Востока, имела не военно-технический, а идеологический характер: в основе побед арабов лежало новое идеологическое оружие, принцип мученичества за веру. Этот принцип был неотделим от идеи братства верующих, ибо жертвовать жизнью можно только ради братьев, готовых в свою очередь пожертвовать собой. Идея братства лежит в основании асабии, поэтому теоретически можно рассматривать первых мусульман как общество с чрезвычайно высокой асабией, а принцип мученичества – высшим воплощением асабии. По теории Ибн Халдуна, после завоевания обширных земледельческих областей начинается разложение асабии; это явление соответствует процессу социального синтеза в диффузионизме, и в данном случае оно привело к расколу мусульман на суннитов и шиитов. Эта эрозия ислама привела к тому, что арабы отчасти утратили свое идеологическое превосходство, и, во всяком случае, оно перестало быть решающим фактором в сражениях с технически более оснащенным противником.

Арабское завоевание привело к созданию сословного государства, в котором мусульмане были военным сословием, а покоренное население – податным сословием. Уровень эксплуатации при этом был значительно выше, чем в предшествующую эпоху. Специфика арабского завоевания заключалась в том, что мусульмане отказались от раздела завоеванных земель на феоды; основная часть земли стала государственной собственностью, и воины получали жалование за счет собираемых государством налогов. Демографический цикл, начавшийся после завоевания, привел к Сжатию и экосоциальному кризису 740-х гг. Кризис не повлек значительных социальных трансформаций, и в начале второго цикла эпохи халифата господствовала сословная монархия. Новый кризис в 820-х гг. выявил военную слабость арабов, которые уже не могли далее сохранять свое положение военного сословия. На смену арабам пришли тюркские гулямы, которые составили новую профессиональную армию халифов, позволившую им на время установить режим этатистской монархии. В итоге трансформации структуры в Месопотамии и Иране в период халифата можно представить в виде:

VII.МИ: C^CC(13) – CB(14).

Аналогичным образом развивались социальные процессы в Египте, который в это время был частью арабского халифата:

VII.Е: C^CC^C(12) – C^CB(13).

В то время как на Ближнем Востоке господствовало идеологическое оружие ислама, на Дальнем Востоке происходила новая военно-техническая революция: появление стремени открыло эпоху тяжелой кавалерии. Первая атака тяжелой кавалерии кочевников на Китай вызвала глобальную катастрофу, за которой последовал почти двухвековой период хаоса, войн и разрухи. В конце концов на севере страны сформировалась сословная монархия с сильной военной элитой из потомков завоевателей-сяньби. Когда в обстановке Сжатия монархия стала перенимать старые китайские (и этатистские) методы управления, военная элита восстала и ценой демографической катастрофы вернула сословную монархию. Потребовалось еще сто лет и новое Сжатие, чтобы новый кризис возродил китайский этатизм, на этот раз сумевший подчинить военную элиту. Однако в эпоху Тан процессы ассимиляции лишили потомков сяньби былой силы, и монархии пришлось пополнять кадры тяжелой кавалерии степными наемниками.

Появление нового типа седла в VI в. дало новые преимущества кавалерии кочевников и обусловило волну тюркских завоеваний. Однако тюрки в отличие от хуннов и сяньби обитали вдали от китайских границ и не имели стимулов к созданию мощного государства. Их племенное объединение быстро распалось, и, так же как скифы, они не сумели подчинить значительные земледельческие области. Волна завоеваний остановилась у границ цивилизованных империй, и распространение тяжелой кавалерии происходило далее путем диффузии. Мусульманские государства стали создавать армии из тюркских рабов, в Китае тюрок использовали как наемников, а Византия попыталась создать свою кавалерию стратиотов, но затем также перешла к использованию наемников (в том числе тюрок). Таким образом, повсюду появилась новая военная элита латных всадников, которая вскоре потребовала перераспределения ресурсов в свою пользу. Мятеж Ань Лу-шаня в Китае, а затем мятежи гулямов в мусульманских странах и переворот Никифора Фоки в Византии знаменуют собой эпоху феодальных революций, приведших на время к власти военную элиту.

В Китае феодальная революция привела к падению этатистской монархии династии Тан и полувековому господству военных предводителей (цзедуши). Императору Сяньцзуну удалось было подчинить военную элиту, но затем началось Сжатие, и, для того чтобы разгромить крестьянскую армию Хуан Чао, властям пришлось призвать тюркскую кавалерию из степей. Тюрки попытались создать на севере Китая сословную монархию, но снова проявили себя неспособными к построению прочного государства и в конце концов были вытеснены назад в степи восставшими китайцами. Так же как мятеж Ань Лу-шаня, кризис времен Хуан Чао нанес тяжелый удар китайскому этатизму, в результате чего период Сун стал временем господства частной собственности. Однако в конечном счете военное превосходство тяжелой кавалерии кочевников сохранялось, и в начале XII в. чжурчжени завоевали Северный Китай, создав там классическую сословную монархию. Затем началось Сжатие, породившее новую этатистскую империю Цзинь, которая впоследствии погибла в огне монгольского нашествия. Таким образом, шесть демографических циклов эпохи тяжелой кавалерии в Китае имеют вид:

VIII.К: С^СВC(6) – СB(7) – ВА_C^C(8) (феодальная революция) – А_C^CА_C^C(9) – А_C^CA_bC^C(10) – C^CВC^C(11).

На Ближнем Востоке феодальная революция проявилась в мятежах тюркских гулямов, которые также привели к падению этатистской монархии и к возрождению феодального общества с развитыми частнособственническими отношениями. Однако этот заставляющий вспомнить о Вавилоне «мусульманский ренессанс» оказался недолгим, и после нового Сжатия и экосоциального кризиса Ирак был завоеван варварами-дайлемитами, которые разорили буржуазные города:

VIII.М: BA_bA_C^C(15).

На востоке Ирана этатистская монархия подпитывалась персидскими традициями и длительное время сопротивлялась наступлению гвардии гулямов. Военная элита одержала здесь лишь кратковременную победу в середине X в., она разрушила монархию Саманидов, на смену Саманидам пришел Махмуд Газневи, который сумел подчинить гулямов. В конечном счете, однако, последовательность социальных трансформаций закончилась тюркским завоеванием и установлением сословной монархии:

VIII.И: ВА_CВС^C(1) (И – Иран).

В Египте мятежи тюркской гвардии, произошедшие в фазе Сжатия, привели к феодализации монархии Тулунидов, однако экосоциальный кризис привел к власти новую монархию Фатимидов. Государство Фатимидов представляло собой мощную этатистскую империю, опирающуюся на «социалистическую» идеологию исмаилитов. Хотя государственная собственность преобладала в Египте почти всегда, в период Фатимидов это преобладание становится абсолютным, а система государственного регулирования достигает наибольшей эффективности. Следующий демографический цикл вновь привел к Сжатию и к кризису, который сопровождался мятежами тюркских гулямов, однако в конечном счете этатистская монархия выдержала это испытание. Лишь во втором цикле эпохи Фатимидов тюркское завоевание привело к замене этатистского режима сословной монархией:

VIII.Е: BA_CB(14) – BB(15) – BC^C(16).

В Византии демографический цикл начался после прекращения арабских нашествий в середине VIII в.; в этот период в условиях слабости императорской власти преобладали частнособственнические отношения. Еще в период роста, в правление Василия I (867-886 гг.), происходит восстановление позднеримской этатистской традиции, а с началом Сжатия в 930-х гг. монархия начинает использовать методы государственного регулирования, чтобы приостановить разорение крестьян. Господство этатизма на время прерывается мятежом военной элиты в 963 г., но после 15-летнего правления императоров-полководцев этатистской монархии удалось вернуться к власти. Экосоциальный кризис разразился в 1070-х гг., когда Сжатие, нашествие тюрок и военные мятежи вызвали демографическую катастрофу и потерю Малой Азии. После этой катастрофы диффузионное влияние со стороны тюрок и западных крестоносцев привело к установлению сословной монархии Комнинов:

VIII.В: A_bBC^C(1) (В – Византия).

Таким образом, на Ближнем Востоке первая феодальная революция была результатом мятежей тюркских рыцарей-гулямов и местных кавалерийских подразделений, созданных по тюркскому образцу. В целом она не достигла успеха, однако военная элита продолжала борьбу за власть. В середине XI в. степные тюрки начали наступление на Иран, и их собратья-гулямы из мусульманских армий сразу же перешли на сторону кочевников. В ходе этой второй феодальной революции рыцарская элита завладела политической властью как в мусульманских странах Ближнего Востока, так и в Византии.

Нашествие тюрок было результатом новой военной революции, знаменовавшей начало эпохи сабли. Своеобразным символом новой феодальной эпохи стала система икты, и границы распространения системы икты были также границами региона, в котором политически преобладала рыцарская элита. В государстве Великих Сельджуков массовая раздача икт произошла в 1070-х гг., затем этот институт диффузионным путем распространился в Византию и в Египет (где сплошная инфеодация была осуществлена после тюркского завоевания в 1160-х гг.). В Индию система икты пришла вместе с мусульманскими завоевателями в 1170-х гг.

Эволюция института икты, как не раз отмечалось, была направлена в сторону приобретения этими первоначально служебными держаниями все большей самостоятельности. Икты постепенно становились наследственными, их владельцы начинали облагать крестьян дополнительными повинностями, которые все увеличивались. Крестьяне прикреплялись к владельцу, становились лично зависимыми, и в некоторых случаях их положение приближалось к положению рабов. Во всех странах произошла феодальная трансформация структуры, означавшая, с одной стороны, закрепощение крестьян, а с другой стороны, фактическое ограничение власти монархов и политическое господство военной элиты. Уже через 30–40 лет после введения системы икты перераспределение ресурсов и обнищание населения привело к экосоциальным кризисам в Иране и в Египте, и такая же катастрофа произошла после введения пронии в Византии. Таким образом, демографические циклы, начавшиеся после тюркского нашествия, были короткими: резкое перераспределение ресурсов в результате распространения системы икты быстро вызвало преждевременное Сжатие, а с другой стороны, разложение феодальных государств привело к междоусобицам, и в итоге феодальная эпоха завершилась экосоциальными кризисами. Для государства Сельджуков этот кризис означал распад государства, после которого в Ираке восстановилась этатистская монархия багдадских халифов, существовавшая на протяжении еще одного демографического цикла и уничтоженная монголами:

IX. МИ: C^CA_CВ(16) – ВВ^C(17).

В Египте кризис привел к восстановлению сословной монархии с помощью профессиональной гвардии мамлюков:

IX.Е: C^CA_CC(17).

В Византии перераспределение ресурсов в пользу военной элиты вызвало народное восстание, на некоторое время вернувшее к жизни византийский этатизм, однако в конечном счете экосоциальный кризис закончился вторжением крестоносцев и созданием на развалинах Византии сословной латинской империи.

IX. В: C^CA_CBC^C(2).

В XIII в. новая военная революция вызвала волну монгольских завоеваний и начало эпохи монгольского лука. Монгольские завоевания имели чрезвычайно важное значение в плане взаимовлияния различных культур и обществ. Власть монголов распространилась на огромные пространства Евразии, сломав границы и перемешав традиции многих государств и народов. После реформ Елюй Чу-цая государственное устройство Монгольской империи приобрело многие китайские черты, и, завоевывая очередную страну, монголы вводили там не только монгольские, но и китайские порядки. Речь идет прежде всего о порядках китайской этатистской монархии. Опосредованное монголами, китайское этатистское влияние имело большое значение для формирования государственного устройства Ирана, Индии, Османской империи, России и некоторых других стран Евразии.

После монгольских завоеваний «центром силы» на Ближнем Востоке стало государство Хулагуидов в Иране, и могущество этой империи заставило соседние страны, Делийский султанат и мамлюкский Египет, отчасти трансформироваться по ирано-монгольскому образцу. Необходимо отметить, что индуцированный этатизм имел военный характер, он подразумевал очень высокие (такие же, как в Иране) налоги, но вместе с тем суровую военную дисциплину и скромное обеспечение воинов, которые лишились привилегированного положения и не могли эксплуатировать крестьян.

В соответствии с диффузионистской теорией в государстве Хулагуидов происходили процессы социального синтеза, завоеватели перенимали мусульманские государственные традиции, а также и тюркскую систему икты. В итоге после реформ Рашид ад-дина сформировался своеобразный комплекс из мусульманских и китайских этатистских элементов в сочетании с контролируемыми иктами. Эта модель государственного устройства позднее легла в основу Османской империи, но в Иране она оказалась нестабильной: распространение икт и традиционалистская реакция кочевников привели к распаду державы Хулагуидов. Вслед за этим последовало разложение монархии в тех государствах, которые копировали ирано-монгольскую империю, в Делийском султанате и в Египте. В обеих странах против монархии сначала выступила военная элита, вновь, как во времена сельджукского феодализма, потребовавшая перераспределения ресурсов в свою пользу. Но затем в ход событий вмешался демографический фактор – середина XIV в. стала временем демографической катастрофы во всех странах Евразии. Эту катастрофу обычно связывают с эпидемией «Черной смерти», но надо учитывать, что эпидемии поражают в первую очередь страны, находящиеся в фазе Сжатия. В итоге трансформации структуры в эпоху монгольского лука можно описать следующим образом:

Х. МИ: В^CА_C(18); Е: CВ^CА_C(18); CИ: А_CВ_CА_C(1) (СИ – Северная Индия).

В конечном счете во всех странах региона кризис имел элитный характер, и он привел к восстановлению основанного на системе икты феодализма. После падения индуцированных монгольским нашествием этатистских монархий на Ближнем Востоке начался второй феодальный период. Для этого периода были характерны господство системы икты, бедственное положение закрепощенных крестьян, политическая нестабильность, междоусобные войны, и в отдельные периоды – феодальная раздробленность. С точки зрения демографически-структурной теории, это был интерцикл, продолжавшийся необычайно долго – с середины XIV до начала XVI вв. Если мы попытаемся проанализировать причины этой нестабильности, то увидим, что военную элиту в Иране и в Северной Индии в это время составляли кочевые племена, которые принесли в новые области расселения обычаи Великой степи, в том числе и постоянные межплеменные войны. Тюркские кочевники обосновались также в Азербайджане и в Восточной Анатолии, создав здесь внутренний кочевой очаг, островок Великой степи посреди области древних земледельческих цивилизаций; отсюда они господствовали над Ираком, Ираном и Сирией. Кочевники составляли не менее третьей части населения Ирана, поэтому понятно, что Ближний Восток в этот период развивался по законам кочевых обществ, принципиально отличным от законов демографических циклов.

Таким образом, второй период феодализма в Иране и Северной Индии был временем господства кочевников. В Египте роль кочевых племен играли мамлюкские кланы, которые состояли их тюрок и черкесов и подражали поведению настоящих кочевников – кочевые обычаи распространялись путем диффузии так же, как обычаи земледельцев. Но политические традиции земледельцев все же выжили и время от времени проявлялись в новых процессах социального синтеза как в Иране, так и в Малой Азии, где в это время были заложены основы будущей Османской империи.

Что касается Китая, то монгольское завоевание привело к установлению сословной монархии на севере, но практически не изменило социальных отношений на юге, где продолжался сунский цикл и господствовали отношения частной собственности. В начале XIV в. сословная монархия в соответствии с законами халдуновского цикла стала разлагаться и превратилась в феодальную монархию; в это же время на юге началось Сжатие. Результатом этого Сжатия стало грандиозное крестьянское восстание, направленное как против монголов, так и против китайских помещиков. Эта крестьянская революция в конечном счете породила этатистскую империю Мин. В итоге мы имеем трансформации структуры:

X.К: C^CА_CB(12) для Северного Китая и КЮ: А_bА_C^CB(12а) для Южного Китая.

В XIV в. произошла новая военная революция, открывшая эпоху пороховых империй. Необходимо отметить, что пороховая революция кардинальным образом изменила соотношение сил между земледельческими и кочевыми обществами. Нашествия кочевников ушли в прошлое, и в итоге мы видим более четкую картину демографических циклов, завершающихся экосоциальными кризисами.

Эпоха пороха началась с создания огнестрельного оружия, которое на Востоке стало в первую очередь оружием турок-османов и вызвало волну османских завоеваний и диффузию османских инноваций. Османская империя была этатистской монархией, обязанной своим рождением синтезу византийских и персидских этатистских традиций с кочевыми традициями тюрок. Диффузионная волна привела к распространению османского этатизма на весь Ближний и Средний Восток и к созданию еще двух этатистских империй, державы Сефевидов и государства Великих Моголов. Четвертая этатистская монархия, империя Мин, появилась в результате социальной революции, успех которой отчасти также был связан с распространением огнестрельного оружия. Таким образом эпоха пороха в Азии началась торжеством этатистских монархий, которые и обеспечили условия для роста населения, т. е. для начала новых демографических циклов. Исход этих циклов был различным.

В Османской империи Сжатие привело к развитию коррупции в государственном аппарате и появлению частных поместий, однако в сравнительно небольших масштабах. Главную роль сыграл внутриэлитный кризис, вызванный недостатком ресурсов у элиты и государства; он привел к выступлению низших слоев военного сословия, которое пополнялось за счет разорившихся крестьян, и движение, таким образом, отчасти приобретало крестьянский характер. Особый отряд повстанцев составляли кочевники, которые выступали под знаменем кочевой реакции и в итоге установили свое фактическое господство во многих районах Анатолии. Однако в целом этатистской монархии удалось пережить экосоциальный кризис.

В Персии разложение этатистской монархии происходило сверху – от господства коррупции до приватизации должностей и служебных пожалований, ставших наследственными. С другой стороны, финансовый кризис привел к увеличению налогов на суннитов и, кроме того, на кочевников, что вызвало раскол элиты и восстание кочевников, которые едва не завоевали полуразвалившееся государство. Обстановка хаоса породила этатистскую диктатуру Надир-шаха, но она оказалась нестабильной, и в конечном счете власть перешла к племенным вождям. В итоге в XVII в. в Персии вновь воцарился кочевой феодализм, и начался новый интерцикл, подобный интерциклу XIV в.

В империи Великих Моголов симптомы кризиса были те же, что и в Персии: финансовый кризис привел к увеличению налогов на иноверцев (в данном случае – индусов), что привело к националистическим и религиозным восстаниям. Следующим этапом был раскол мусульманской элиты и разложение системы управления, но приватизация должностей (наподобие персидской) сочеталась в Индии с наследственными откупами, характерными для второго османского цикла. Существенно, что кризис сопровождался крестьянскими восстаниями, которые, правда, не имели всеобщего характера, но были весьма интенсивными. Кризис осложнился вмешательством персов, афганцев и англичан, и в конечном итоге разорение страны продолжалось до конца XVIII в.

В империи Мин Сжатие привело прежде всего к развитию частной собственности, к формированию крупного помещичьего землевладения. В роли помещиков часто выступали местные чиновники, которые таким образом реализовали выгоды своего служебного положения. Такое развитие событий привело к разложению административного аппарата на местах, а затем коррупция распространилась вверх и привела к борьбе различных чиновничьих партий, т. е. к расколу элиты. Главную роль в кризисе сыграло мощное крестьянское восстание, направленное прежде всего против помещиков. Помещичьей партии удалось справиться с восстанием лишь с помощью маньчжуров, которые создали новое государство, имевшее сословный характер, но сохранившее власть помещиков-чиновников в деревне.

Таким образом, первая после пороховой революции серия демографических циклов привела к крушению этатистских монархий в Персии, в Индии и в Китае. Главной причиной такого развития событий было вмешательство кочевников, которые, воспользовавшись кризисом, восстановили свое политическое господство (правда, в Китае только частично). В последовавшим затем втором китайском цикле разложение государства продолжилось и привело к тому, что помещики-чиновники официально стали собирать в свою пользу провинциальные налоги и создавать собственные охранные отряды. Маньчжурское воинство в соответствии с законами халдуновского цикла потеряло боеспособность. В итоге Сжатие вызвало новое крестьянское восстание, которое на время возродило этатистскую монархию, но эта монархия пала под ударами помещичьих армий, вооруженных европейским оружием. Таким образом, помещикам-чиновникам удалось выстоять в двух грандиозных крестьянских войнах, но исключительно благодаря помощи извне.

В Персии и в Индии за крушением этатистских монархий последовали длительные интерциклы, для которых было характерно господство номадов, так же как в XV в. В Турции период после кризиса также сопровождался господством кочевников в Анатолии, но положение было более стабильно, что создало условия для начала нового цикла. Во втором османском цикле первоначально продолжала господствовать этатистская монархия, но новое Сжатие привело к разложению государства, причем на первое место вышла новая элита, состоявшая из откупщиков-аянов. Аяны «приватизировали» сначала функции сбора налогов, а затем всю власть на местах и превратились в феодальных князьков, содержавших свои наемные отряды и ведущих войны между собой и с правительством. С другой стороны, кризис привел к религиозному расколу и крестьянскими восстаниями в православных областях; кроме того, снова, как и в конце XVI в., имели место выступления низов военного сословия, наемников-кирждалиев. В конечном счете к власти пришла этатистская монархия, которая с помощью обученных по-европейски войск уничтожила янычар, а затем отняла власть у аянов.

Таким образом, трансформации социальной структуры пороховых империий имеют следующий вид:

XI.O: А_CB(1) – ВА_CВ(2) в Османской империи; МИ: А_CВ^CА_CВА_C(19) в Иране, СИ: А_CВ^CА_C(2) в Северной Индии, К: ВА_CА_C^C(13) – А_C^CА_C^C(14) в Китае.

* * *

Итак, нарисованная выше схематическая картина исторического процесса в странах Востока в целом подтверждает прогноз трехфакторной модели. Мы наблюдаем последовательность демографических циклов, время от времени прерываемую волнами нашествий и диффузии, вызванными очередной военно-технической революцией.

Рассмотрим сначала вопрос о внутренней эволюции обществ и государств в ходе демографических циклов. Прежде всего нужно отметить, что демографические циклы начинаются в различных условиях – это обстоятельство не учитывается классической теорией демографических циклов, рассматривающей обычно лишь общества с развитой частной собственностью и возможностью продажи земли. Соответственно, с наступлением периода Сжатия демографически-структурная теория предсказывает разорение крестьян-собственников и развитие крупного землевладения. Между тем цикл может начинаться как в условиях существования частной собственности на землю (общества А, А_b, A_C), так и в условиях ее отсутствия (общества B, С), и в последнем случае вопрос о развитии крупного землевладения не проясняется в рамках теории. Рассмотрим сначала, как изменялись в ходе цикла общества, основанные на частной собственности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.