11.8. ДЕЛИЙСКИЙ СУЛТАНАТ В ЭПОХУ МОНГОЛЬСКИХ НАШЕСТВИЙ

11.8. ДЕЛИЙСКИЙ СУЛТАНАТ В ЭПОХУ МОНГОЛЬСКИХ НАШЕСТВИЙ

Первое вторжение монголов в Индию относится к 1221 г., когда кочевники, преследуя войска Хорезмшаха, дошли до берегов Инда. Затем последовал длительный перерыв, во время которого монголы завоевали Иран и весь Ближний Восток. Правители Делийского султаната имели время, чтобы осознать опасность, подготовиться к неминуемому нашествию и освоить новое оружие победоносных завоевателей. К концу XIII в. производство монгольского оружия было освоено мусульманскими ремесленниками Ирана; и поскольку мусульманский мир был един, то эти навыки должны были распространиться и в Индии. Из более поздних источников известно, что во всяком случае в XV в. в Индии производили монгольские «саадаки» и «юшманы», и даже применявшиеся монголами китайские пороховые гранаты. Известно также, что при султане Ала уд-дине (1296-1316 гг.) в Дели по иранскому образцу были созданы большие оружейные мастерские «кархана», должно быть, в этих мастерских производили, в том числе, и монгольские луки[1935].

В конце XIII в. (с 1292 г.) началось большое наступление иранских монголов на Индию. Вторжения следовали одно за другим, и армии завоевателей доходили до окрестностей Дели. Перед лицом мощного монгольского наступления Ала уд-дин был вынужден предпринять ряд реформ, направленных на усиление армии. Эти реформы в значительной степени копировали порядки монголо-иранской державы Хулагуидов. Были конфискованы в казну все частные владения; у простых воинов были отняты их икты: как и в Иране, им стали выдавать денежное жалование. По имперскому образцу был проведен кадастр, оценена урожайность земель, и крестьяне должны были платить поземельный налог (харадж) в половину урожая – такой же высокий, как в Иране. Кроме того, был введен налог на скот и дома; составлявшие подавляющее большинство населения индусы-немусульмане платили также подушный налог, джизью. Джизья и харадж, таким образом, составляли подушно-поземельный налог, аналогичный иль-ханскому «купчур-калан». Была создана почтовая служба, причем повинность по обеспечению почтовых станций называлась, как и в Иране – «улаг». Монголо-иранский институт принудительных закупок («тарх») стал базой для создания государственной системы торговли, с помощью которой обеспечивалось снабжение столицы и армии[1936].

Войско султана, по монгольскому образцу, делилось на десятки, сотни и тысячи, воины постоянно находились в своих частях и проводили время в военных тренировках, Дели превратился в огромный военный лагерь. Каждый воин имел лук, две сабли и кольчугу, лошади были защищены попонами с металлическими пластинами. Монголов, взятых в плен, обращали в ислам и включали в состав султанской армии, их называли «новыми мусульманами», а их командиры получили титулы эмиров и были приближены ко двору. Некоторые обычаи делийского двора – например, запрет эмирам пить вино и совещаться между собой – могут быть объяснены влиянием монгольских порядков[1937].

Переняв государственные и военные традиции завоевателей, Ала уд-дин смог создать «великую армию» из 475 тыс. всадников, которая остановила монгольское нашествие в серии грандиозных сражений на берегах Джамны[1938].

В соответствие с таксацией Ала уд-дина рядовой воин получал 234 танка в год; как в Иране, ему давали ассигновку, по которой он получал деньги в местном казначействе. Воин должен был сам покупать оружие и содержать боевого коня, за второго коня полагалось дополнительно 78 танка (лошади в Индии были очень дороги). Для сравнения, пенсия ветерана составляла 40–50 танка; оплата ремесленника – 10-12 танка (2-3 джитала в день)[1939]. Один ман пшеницы стоил 7,5 джиталов, однако величина мана тех времен неизвестна, Барани свидетельствует, что на 6 джиталов можно было накормить 6–7 человек хлебом и мясом[1940], так что уровень жизни в городах был достаточно высоким. Следует, однако, отметить, что регламентация Ала уд-дина искусственно занижала уровень цен на продовольствие; в годы неурожаев продажа зерна в Дели нормировалась властями, на семью отпускалось не более половины мана пшеницы в день[1941]. Положение сельского населения было значительно более тяжелым, нежели положение горожан, как вследствие непосильных налогов, так и в результате опустошений, вызванных монгольскими вторжениями. Тюрьмы были переполнены неплательщиками налогов[1942].

Отразив нападения с севера, Ала уд-дин использовал созданную им огромную армию для новых завоеваний, были подчинены раджпуты Раджастхана, в 1308-1315 гг. полководцы султана овладели Деканом и продвинулись до южной оконечности полуострова Индостан. Делийский султанат превратился в огромное государство, охватившее весь индийский субконтинент – кроме сохранившей независимость Бенгалии. Однако реальная власть султана не распространялась южнее центрального Декана; далее на юг располагались владения вассальных индусских князей, которые не контролировались из Дели[1943].

Режим, основанный на системе принудительных государственных закупок («тарх»), не мог существовать вечно – необходимость в нем отпала вскоре после отражения монгольских нашествий. Мусульманская знать и горожане выражали недовольство нововведениями Ала уд-дина, регламентацией цен, отнятием мульков и суровой военной дисциплиной. После смерти великого завоевателя его сын Кутб уд-дин Мубарак поспешил отменить регламентацию цен. «Люди радовались смерти султана, так как были избавлены от тирании и суровости прежнего правителя, – свидетельствует Барани. – Никто больше не боялся услышать: “Делайте это, и не делайте того, говорите так, а не эдак, это прячьте, а это нет, ешьте то, и не ешьте это, продавайте это, а это не продавайте”»[1944]. После разрешения свободной торговли цены значительно возросли, увеличилась и заработная плата[1945].

Ослабление центральной власти после смерти Ала уд-дина вызвало смуты, которые привели к смене династии; в 1320 г. к власти пришел один из полководцев Ала уд-дина Гийяс уд-дин Туглак. Гийяс уд-дин (1320-1325 гг.) вернул владельцам конфискованные мульки и вакфы и расширил раздачу икт эмирам; военачальники получали во владение целые области и округа, однако эмирам предназначалась лишь малая часть (до 10%) доходов от икты, их отряды регулярно вызывались на смотры, а сами эмиры должны были ежегодно являться ко двору для предоставления финансового отчета и «целования ног» султана. Как и прежде, воины не имели икт, они получали плату из казны за счет доходов, шедших с икт их командиров. Налоги на крестьян были значительно снижены и, по расчетам К. З. Ашрафян, составляли примерно 1/5 урожая; прекратились насилия при сборе податей, принимались меры против злоупотреблений откупщиков. Старосты деревень («хуту») были освобождены от части налогов и были уполномочены собирать налоги со своих деревень[1946].

Первая треть XIV в. была отмечена ростом городов и ремесел. Ибн Батута, посетивший Индию в 1330-х гг, описывал Дели как самый большой город мусульманского мира. В то время Дели состоял из четырех поселений, между которыми располагались сады и пашни; вместе с предместьями город простирался на 4-5 курухов, т. е. на 8-10 километров. В Дели было множество рынков и ремесленных мастерских, только в государственных мастерских-кархана было занято больше 10 тыс. ремесленников-рабов[1947]. Из других городов был известен своими размерами Даулатабад, этот город отличался выгодным расположением, и Мухаммад-шах намеревался сделать его новой столицей, сюда была переселена часть жителей Дели. В приморской провинции Гуджарат было много больших портовых городов, таких как Камбей, Броч, Сурат. XIV в. был отмечен оживлением торговли по морскому пути вдоль берегов Южной Азии. Случалось, что из портов одновременно выходили десятки кораблей, они везли в Египет индийский перец и хлопчатые ткани, пряности из Индонезии, шелк и фарфор из Китая, из Египта эти товары отправлялись в Европу. Главным товаром индийского импорта были лошади для султанской кавалерии; лошади плохо размножались в индийском климате, и их приходилось ввозить из других стран. Индийские купцы принимали активное участие в морской торговле, и, в частности, в Адене была большая колония индийских купцов, однако основными морскими перевозчиками в этот период были арабы и китайцы. Индийские корабли уступали китайским по размерам и мореходным качествам[1948].

Сын Гийяс уд-дина Мухаммад-шах Туглак (1325-1351 гг) пытался возродить завоевательную политику Ала уд-дина. Для похода в Иран была собрана огромная армия; чтобы обеспечить снабжение войск, были значительно увеличены налоги. С целью восполнить нехватку средств были выпущены медные монеты с высоким принудительным курсом – эта идея, по-видимому, была позаимствована из Китая и Ирана, где одно время были в употреблении бумажные деньги; так же как в Иране, она закончилась неудачей[1949].

Во период правления Мухаммад-шаха появились сведения об ухудшении экономического положения. Цены на пшеницу возросли до 12 джиталов за 1 ман[1950]. Повышение налогов совпало с засухой; в 1330-х гг. разразился страшный голод, продолжавшийся семь лет. «Из-за недостатка дождей голод усилился и продолжался в течение нескольких лет, – свидетельствует Барани. – От голода погибли тысячи тысяч людей, общины рассеялись, многие лишились семейств»[1951]. Крестьяне бежали из голодающих областей, деревни стояли пустые, земли не обрабатывались. Голод сопровождался эпидемиями, повсюду вспыхивали восстания и голодные бунты; власти отвечали жестокими репрессиями. Одновременно Мухаммад-шах снизил налоги и принимал меры, направленные на восстановление земледелия; был усилен контроль за эмирами, по-видимому, с тем чтобы не допустить чрезмерных поборов с населения. Это вызвало недовольство знати; в 1340-х гг. в различных частях страны стали вспыхивать мятежи эмиров, владельцев крупных икт. Последнее десятилетие правления Мухаммад-шаха прошло в борьбе с эмирами, причем, не доверяя знати, султан назначал на видные посты людей из простонародья[1952].

Голод, эпидемии, разруха царили и в первые годы правления Фируз-шаха (1351–1388 гг), цена зерна достигала 80 джиталов за ман. Положение стабилизировалось лишь в конце 1350-х гг; цена пшеницы упала до уровня времен Ала уд-дина – 8 джиталов за 1 ман. В то же время, по свидетельству современников, заработки ремесленников в 12-15 раз превосходили уровень начала столетия. Крупнейший специалист по экономической истории Индии Ирфан Хабиб выражал удивление по поводу этих восходящих и нисходящих движений цен и заработной платы[1953]. Однако, на наш взгляд, в этом нет ничего удивительного: то же самое явление отмечалось в это время и в других странах Европы и Азии. Это было свидетельство демографической катастрофы, олицетворяемой «Черной смертью» 1348 г. Так же и в Индии резкое падение цен и рост реальной заработной платы были свидетельством гибели большой части населения, «тысячи тысяч» людей, унесенных голодом и эпидемиями середины XIV в.

* * *

Переходя к анализу истории Делийского султаната, необходимо отметить ее вторичность по отношению к истории Ирана. Мусульманское завоевание Северной Индии привело к созданию государства, основанного на мусульманских традициях (правда, это государство опиралось на базу из индийских общин). При этом мусульмане Индии всегда смотрели на Иран и Ирак как на центр мусульманского мира и образец для подражания. В силу этой реакции подражания Делийский султанат копировал многие черты социально-политической системы Ирана.

Экономическое развитие Индии в период султаната в значительной мере продолжало тенденции предшествовавшей эпохи. В XIII в. на севере страны продолжался период первоначальной колонизации, для этого времени характерны относительно высокий уровень потребления, рост населения, рост посевных площадей, строительство новых поселений, низкие цены на хлеб, дороговизна рабочей силы, незначительное развитие помещичьего землевладения, аренды и ростовщичества, ограниченное развитие городов и ремесел. Наиболее характерным проявлением колонизации была расчистка от лесов обширной области в районе Дели и в Доабе. В конце XIII в. период колонизации был прерван разрушительными монгольскими вторжениями, монгольское наступление побудило султана Ала уд-дина к перениманию военной и социальной организации своего могущественного противника. При этом была скопирована социальная система державы Хулагуидов – та, которая существовала до реформ Газан-хана. Таким образом, рождение первой индийской этатистской монархии было результатом трансформации по монголо-иранскому образцу (трансформация А_СВ^С). В то же время нельзя не отметить эффективности этатистской монархии Ала уд-дина: завоеватели полумира, монголы были разгромлены и отброшены от границ Индии. К. С. Лал указывает на реформы Ала уд-дина как на важный пример, демонстрирующий возможности государственного регулирования[1954].

После победы над монголами преемники Ала уд-дина несколько смягчили систему государственного регулирования, однако ее основной принцип – получение воинами платы из казны – остался неизменным. В 1320-х гг. появились некоторые признаки Сжатия, такие как высокие цены на хлеб, рост городов, развитие ремесел и торговли. Военная монархия требовала от населения высоких налогов, но при этом не заботилась ни о расширении посевных площадей, ни о поддержке крестьянства в случае неурожая. Высокие налоги сужали экологическую нишу этноса, поэтому повторение неурожаев сразу же приводило к голоду. В 1330-1340-х гг. разразился экосоциальный кризис: голод, эпидемии, восстания, гибель больших масс населения. О произошедшей в это время демографической катастрофе свидетельствуют, в частности, падение цен и высокий уровень заработной платы во второй половине XIV в. Характерно, что кризис сопровождался попытками социальных реформ: военная монархия пыталась умерить эксплуатацию крестьянства и проводила политику поощрения земледелия. Таким образом, катастрофа середины XIV в. завершила первый демографический цикл истории Индии.

В конечном счете кризис привел к крушению этатистской монархии Ала уд-дина, к ослаблению центральной власти и распространению системы икты (трансформация А_CВ^СА_С).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.