Шпионская атака

Шпионская атака

Сталин понимал, что после поражения Германии и Японии в мире останется три сверхдержавы — СССР, США и Великобритания. Слабейшей из них виделась Великобритания: имперские мечты Черчилля уже клонились к закату. В Великобритании у СССР уже была сильная агентурная сеть, ее костяк составляли высокопоставленные, идеологически мотивированные личности из политических, военных и научных элит. США же до вторжения Гитлера в СССР в 1941 году не воспринимались как важная цель для советской разведки.

Война с Германией вынудила СССР на непростой альянс с Великобританией и США. СССР начал пользоваться американской военной помощью, «ленд-лизом»[91]. Необходимость управлять закупками и поставками матчасти ленд-лиза — оружия, авиации, военной техники, оборудования — значительно расширила дипломатическое присутствие СССР в Америке. Среди прибывших в США дипломатов было немало разведчиков НКВД и ГРУ — Советский Союз начал беспрецедентную шпионскую атаку на союзное государство.

Павел Фитин, руководитель Первого отдела НКВД, организовал специальные резидентуры — базы для разведывательных операций — в советском посольстве в Вашингтоне, консульствах в Нью-Йорке и Сан-Франциско. Вашингтонский резидент, или шеф резидентуры, Василий Зарубин (агентурный псевдоним — Василий Зубилин) прибыл в Америку в октябре 1941 года вместе со своей женой Елизаветой, которая также была агентом НКВД. Сталин лично поручил Зарубину собирать разведданные о планах США относительно Германии.

В конце 1941 — начале 1942 года советского вице-консула и агента НКВД Анатолия Яцкова (агентурный псевдоним — Анатолий Яковлев) и стажера Александра Феклисова[92] (агентурный псевдоним — Александр Фомин) официально направили на работу в советское консульство в Нью-Йорке по адресу Ист 61-стрит, 7, между Мэдисон и Пятой авеню. Работавшего в Нью-Йорке резидента НКВД Гайка Оваки- мяна раскрыло ФБР как шпиона НКВД в апреле 1941 года и выслало из страны. Задачи Овакимяна временно выполнял Павел Пастельняк, пока руководство нью-йоркской резиден- турой не поручили Зарубину.

Позже Феклисов рассказывал, почему его не беспокоила перспектива заниматься шпионажем в стране-союзнике. Он отмечал, что администрация Рузвельта применяла в своей политике двойные стандарты. США рассматривали Советский Союз в качестве союзника лишь временно, и то только потому, что советский социализм представлялся Америке меньшим злом, чем немецкий национал-социализм. Располагая привилегированным доступом к информации по ленд-лизу, Феклисов без труда понял, что США снабжает СССР оружием для обороны, а не для нападения. Он считал, что США и Великобритания стремились к тому, чтобы война с нацистской Германией максимально ослабила СССР, упростив таким образом для Запада контроль над послевоенными событиями

Резидентуру в Сан-Франциско организовали в ноябре 1941 года, ее членами стали вице-консул Григорий Хейфец и третий секретарь Петр Иванов. В их обязанности входило развертывание агентурной сети против Германии, а впоследствии Японии. Хейфец и Иванов активно участвовали в работе местного отделения Коммунистической партии США и других прогрессивных объединений, в частности Федерации архитекторов, инженеров, химиков и техников (ФАИXT).

Когда Курчатов попросил собрать более подробную информацию об американской атомной программе, необходимая разведывательная инфраструктура в США уже была создана. Но советские разведчики не могли напрямую подступиться к американским физикам-ядерщикам. Поэтому Фитин решил создать в Нью-Йорке особую резидентуру под названием «XY» — специально для сбора научно-технических разведданных. Руководителем резидентуры назначили Леонида Квашникова, агента НКВД с техническим образованием. Он прибыл в Нью-Йорк в январе 1943 года и занял пост и. о. резидента.

Фитин дал операции кодовое название «ЭНОРМОЗ»[93], что в переводе с английского означает «чудовищный».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.