Можно ли их одолеть?
Можно ли их одолеть?
Всякий раз, когда террористы добиваются успеха, когда им удается кого-нибудь убить, взорвать, когда они берут заложников и начинают их убивать, власть кажется жалкой и бессильной, неспособной справиться с террором. Люди обвиняют полицию, специальные службы, армию обличают в скандальном бездействии, потакании преступникам.
И в самом деле: почему государство, армия, специальные службы не в состоянии справиться с группкой негодяев, которые держат в страхе все общество?
Почему государство не использует все средства и силы, которыми оно распоряжается? И если речь идет о людях, для которых закон не существует, то почему бы и не поставить их самих вне закона? Не стоит ли обращаться с террористами так, как они обращаются со своими жертвами?
Последовательные либералы считают, что бессильное государство лучше безжалостного. Соображения гуманности исключают жестокость даже по отношению к террористам. У государства нет цели важнее, чем сохранение жизни человека.
Есть противоположная точка зрения: безжалостное к террористам государство лучше бессильного, неспособного справиться с террором.
Сторонники этой точки зрения считают, что переговоры с террористами и выполнение их требований невозможны. До тех пор, пока террористы добиваются своего, террор продолжается. Государство не может позволить террористам шантажировать себя. Поэтому власти приходится быть сильной и безжалостной. Ведь обязанность государства состоит в обеспечении безопасности всего общества как целого. Ничего не поделаешь – в борьбе с террором приходится идти на очень многое. И прежде всего во имя безопасности страны и людей изменять собственным убеждениям.
Такая точка зрения имеет много сторонников. Вопрос состоит в том, что понимать под силой государства.
Для кого-то достаточно сильной рукой может быть только его собственная рука, которая владыка.
На самом деле сильное государство – это правовое государство, принявшее необходимые законы и создавшее службы, способные эти законы исполнять.
Так же пытались действовать испанцы в Басконии, англичане – в Ольстере. Французские власти вполне умеют быть жесткими. После того, как в 1983 году в Ливане исламские террористы взорвали казарму французских парашютистов, и погибло пятьдесят восемь человек, тогдашний президент Франсуа Миттеран приказал специальным службам найти и уничтожить исполнителей. Приказ был выполнен.
«Четвертый меч революции»
Эти люди принадлежали к сливкам перуанского общества. Но несколько месяцев они по очереди сами чистили туалеты и спали на холодном полу. Эта судьба постигла семьдесят два заложника, которых в конце 1996 года захватили перуанские террористы из левацкой группировки «Революционное движение имени Тупака Амару».
17 декабря 1996 года шестьсот гостей приехали в японское посольство в перуанской столице, чтобы участвовать в самом пышном дипломатическом приеме года.
Четырнадцать боевиков стремительно захватили посольство, и никто не сумел их задержать. Они отпустили большинство гостей, оставив семьдесят два человека. Террористы заявили, что согласны обменять заложников на четыреста своих товарищей, которые сидят в перуанских тюрьмах.
Террористы рассчитывали захватить и самого президента Перу Альберто Фухимори. Но в тот день президент ездил в одну из деревень, пострадавших от террористов. Он вернулся в столицу слишком поздно, чтобы отправиться на прием.
Среди террористов оказались две девушки, одной из них было всего семнадцать лет. Девушки приветствовали тележурналистов, окруживших посольство, и слали им воздушные поцелуи. Заложники говорили, что девушки время от время уединялись со своими парнями и возвращались очень довольные.
Министр – дежурный по туалету
В захваченном посольстве водопровод и канализация не работали. Министр иностранных дел Перу организовал дежурство по уборке туалета. Воду, одежду и белье взялись доставлять сотрудники Красного Креста. Заложников разместили на первом этаже посольства по двадцать человек в комнате. Сначала они спали на паркетном полу, потом все тот же Красный Крест привез матрасы. Кровати японского посла террористы использовали, чтобы укрепить двери на случай атаки.
Заложников поднимали с восходом солнца. Но иногда они просыпались еще раньше от грохота военных маршей, которые неслись из громкоговорителей – так солдаты перуанской армии, блокировавшие посольство, щекотали нервы террористам.
Завтрак привозил Красный Крест – кофе, хлеб, сыр, джем. Точно так же доставлялись обед и ужин. Японцев даже угощали суси – любимым ими блюдом из риса и сырой рыбы. В посольстве находился порядочный запас спиртного, но террористы держали его под замком. Сигаретами заложников снабжал Красный крест. Газеты террористы запретили, но разрешили слушать транзисторные приемники – батарейки доставлял все тот же Красный Крест.
Местный прохладительный напиток под названием «Инка-кола» получил грандиозную бесплатную рекламу, потому что его в больших количествах доставляли в захваченное посольство по просьбе Нестора Серпы, главы террористов.
Заложники читали книги из библиотеки посла, учили друг друга иностранным языкам, играли в карты, домино и шахматы. Две гитары прислали родственники. Комнаты не запирались, но заложники постоянно находились под присмотром минимум двух террористов.
По воскресеньям и четвергам заложники могли написать родным – на стандартных бланках Красного Креста. Террористы внимательно просматривали письма и всякую опасную для себя информацию вычеркивали.
Несмотря на внешне приличные условия содержания, с каждым днем состояние заложников ухудшались. Лишь несколько человек бегали утром по баллюстраде на первом этаже посольства, чтобы снять напряжение. Остальные погружались в тяжелую депрессию, предполагая, что эта история добром не кончится. Либо их расстреляют террористы, либо они погибнут при штурме посольства правительственными войсками.
Президент Фухимори сказал, что не прикажет атаковать посольство, пока все заложники в порядке. И пригрозил терроистам, что немедленно отдаст приказ о штурме, если кто-то из них умрет.
Судьи в масках
«Революционное движение имени Тупака Амару» захватило японское посольство в Перу как раз в тот момент, когда считалось, что эта группа находится при смерти.
Лидер группы Виктор Полей Кампос сидел в тюрьме. При прежнем президенте страны, с которым они когда-то дружили, ему один раз удалось убежать из самой охраняемой в стране тюрьмы по аккуратно прорытому и даже освещенному подземному тоннелю. В следующий раз его поместили в подземный бункер, построенный под зданием штаба военно-морских сил.
Тупак Амару, чье имя взяла перуанская группа, – легендарный вождь индейцев, племянник и наследник последнего властителя инков. В конце ХVI века он поднял восстание против испанского владычества. В 1571 году его схватили и ему отрубили голову.
«Движение имени Тупака Амару» появилось в начале 80-х в качестве боевого крыла левого Народного демократического союза. Движение состояло из городской молодежи и студентов, чей кумир – кубинец Че Гевара. Они надеялись повторить успех Фиделя Кастро и Че Гевары и взять власть в стране.
Члены группы всегда испытывали страсть к публичным акциям, которые привлекли бы к ним внимание. Они любили, например, захватив универмаг, раздавать еду нуждающимся.
Когда у группы возникала потребность в деньгах, она грабила банк. Поэтому группа могла похвастаться хорошим вооружением и современной техникой связи. Боевики распространяли свою газету в Интернете и несколько раз прерывали передачи перуанского телевидения, чтобы показать свой ролик.
Численность «Революционного движения имени Тупака Ама ру» и в лучшие времена не превышала двух тысяч человек. Многие из них бежали из страны в 1992 году после того, как тогдашний президент Перу Альберто Фухимори ввел чрезвычайное положение.
Пожалуй, только в Латинской Америке остались такие фанатичные поклонники левой идеи, которые не могут существовать без живительного воздуха революции.
В 1974 году в Париже сформировался координационный комитет латиноамериканских террористических организаций – Совет по координации революционной борьбы. В него вошли уругвайские Тупамарос, аргентинская Народная революционная армия и боливийский Фронт национального освобождения.
До 70-х годов кубинцы помогали всем латиноамериканским радикалам. Позднее – только избранным. Фидель Кастро стал налаживать нормальные отношения с Латинской Америкой, потому что почти весь континент числился во врагах Кубы. Политика оказалось важнее мировой революции. Латиноамериканские боевики обиделись на Фиделя, считая, что их предали.
Но они все равно пользуются любой возможностью, чтобы побывать на Кубе и вдохнуть живительный воздух революции. Для бывших чилийских партизан, никарагуанских сандинистов, сальвадорских борцов, перуанских боевиков поездка на Кубу – это словно возвращение в молодость. Трудностей жизни кубинцев они не замечают. Латиноамериканцы, посвятившие себя революции, не могут освоиться в обычной жизни. Им было легче сражаться в подполье, чем вести нормальный образ жизни.
Обилие террористов-леваков угрожало нормальной жизни Перу, и президент Фухимори поклялся тогда извести террористов. С теми, кто подозревался в участии в террористической деятельности, в Перу обращались необыкновенно жестоко. Их судил военный трибунал в упрощенном порядке. Причем судьи сидели на процессах в масках, чтобы их нельзя было опознать.
Осужденных держат в тесных камерах без окон, получасовая прогулка – раз в неделю. Иногда их не кормят, иногда они буквально умирают от холода – тюрьма для террористов вырублена в горе, и температура в камерах ниже нуля.
По некоторым сведениям, в тюрьмы попали примерно четыреста членов «Движения имени Тупака Амару». Этих людей и требовали освободить те, кто захватил японское посольство в Перу.
Никто не ожидал от них такой дерзкой и хорошо подготовленной акции.
«Шампунь» – лучший друг Мао
За два года до этого «Движение имени Тупака Амару» попытало счастья, захватив заложников. Но тогда полиция действовала решительно, освободила заложников. Оставшиеся в живых повстанцы сдались. Был арестован и второй по значению человек в организации – Мигуэль Ринкон. Считалось, что с группой практически покончено.
Это оказалось ошибкой.
На «Движение имени Тупака Амару» долго не обращали внимания потому, что оно действовало в тени более знаменитой маоистской партизанской армии «Сендеро луминосо» – «Сияющий путь». Ее лидер – бывший университский профессор Абимаэль Гузман по прозвищу «Шампунь». Почему его так назвали? Потому что он мастерски промывал головы своим соратникам.
«Сияющий путь» получал вспомоществование от китайцев, поэтому террористы носили с собой красные цитатники Мао Цзэдуна. Группа вдохновлялась еще и мистицизмом древних инков.
Когда Мао умер, перуанские радикалы лишились поддержки. Зато они стали считать себя центром мирового коммунистического движения. Сам Гузман требовал именовать его «четвертым мечом мировой революции» или вождем мировой революции. Тех, кто не признавал за ним этих титулов, он уничтожал.
В 1977 году «Сияющий путь» ушел в подполье. Боевики создали себе базу в Андах, запугивая крестьян и убивая тех, кого подозревали в сотрудничестве с армией. На счету группы – не одна тысяча жизней.
Люди Гузмана предоставляли помощь и защиту наркомафии в Перу и таким образом зарабатывали деньги. Это нормальное явление для латиноамериканских ультралевых. Точно так же помогали наркомафии колумбийские террористы из «Революционных вооруженных сил Колумбии», которые вели войну с правительством тридцать с лишним лет. «Революционные силы» состоят из двенадцати тысяч боевиков. Они зарабатывают деньги, охраняя кокаиновые плантации и лаборатории…
В сельских районах Перу боевики «Сияющего пути» методично уничтожали все институты государственной власти и брали на себя управление. Профессор Гузман вел собственную народную войну по рецептам Мао Цзэдуна. При этом он сурово порицал происходившие после смерти Мао перемены в компартии Китая. Его люди развешивали на улицах Лимы плакаты с надписью «Дэн Сяопин – сукин сын».
Когда армия Перу спохватилась, было поздно: «Сияющий путь» умело противостоял регулярной армии. Был момент, когда казалось, что он сумеет свергнуть правительство и взять под контроль всю страну. Но президент Альберто Фухимори безжалостно подавил терористов. В 1993 году самого профессора Гузмана поймали и посадили…
Боевики из «Движения имени Тупака Амару», вероятно, полагали, что президент Альберто Фухимори, обычно избегающий светской жизни, придет на прием в японское посольство, которое славится своей кухней.
Президент не только не скрывал своего японского происхождения, а напротив, всегда говорил, что японцы – трудолюбивые и честные люди. Но он не пошел на прием, хотя там оказались его мать, сестра, которых террористы отпустили вместе с другими женщинами, и брат, который остался в руках террористов.
Почему решительный в других случаях президент Фухимори не приказал немедленно начать военную операцию по освобождению заложников?
Сын бедных иммигрантов из Японии, Фухимори был плохим оратором, но человеком дела. Его ужасный испанский не сравнишь с гладкой речью его предшественников, которые славно говорили, но довели Перу до бедности.
Фухимори бывал откровенным лишь с немногими. Те, кто знает его хорошо, говорят, что в трудный момент Фухимори предпочитает, чтобы его противники знали о нем как можно меньше. Молчание – это его политика.
Говорят, что президент с самого начала решил переиграть террористов, а потом их захватить. Фухимори террористов презирал и считал, что с ними можно разговаривать только языком силы. Но Фухимори не мог приказать взять посольство штурмом без разрешения правительства Японии. А премьер-министр Японии Хасимото требовал решить дело миром.
Поэтому президент Фухимори предложил террористам покинуть страну и даже сам съездил на Кубу, чтобы попросить Фиделя Кастро приютить террористов.
Но террористы отказывались уезжать из страны, а заложников соглашались обменять только на всех своих товарищей, которые отбывают сроки в перуанских тюрьмах. Эта операция закончилась для террористов провалом. Выждав время, Фухимори, который все-таки получил от японского правительства карт-бланш, приказал взять посольство штурмом и освободить заложников, что и было сделано. От этого сильнейшего удара боевики из «Революционного движения имени Тупак Амару» так и не оправились.
«Инженер-1» и «Инженер-2»
Обычно сторонники жесткого ответа на любые террористические акции ссылаются на израильский опыт. Израиль, который ведет борьбу с террористами всю свою недолгую историю, всегда отвечает ударом на удар. Но демократическое государство все равно не может встать на одну доску с преступниками. И в этом его слабость…
Пример первый: скандал
12 апреля 1984 года четыре молодых палестинца сели на 300-й автобус в центре Тель-Авива, который отправился на юг в город Ашкелон. Примерно на середине пути один из тридцати пяти пассажиров заподозрил неладное. Он попытался обратитьвнимание водителя на четырех подозрительных арабов, но ему это не удалось, и тогда он вскочил со своего места и закричал: «Террористы! Террористы!». Но было поздно…
То, что происходило в течение последующих двенадцати часов, стоило карьеры многим людям. Начальнику израильской контрразведки Шин-Бет Аврахаму Шалому пришлось уйти в отставку.
Один из палестинцев по имени Джамал показал водителю автобуса нож и ручную гранату и приказал ему ехать дальше. Второй палестинец – Мохаммед Барака – держал в руке некий распылитель. Третий занял позицию в середине автобуса, у него в руках был чемоданчик, из которого торчали провода. Его двоюродный брат Субни встал у задней двери и сказал, что у него есть граната.
– Не двигаться! – кричал пассажирам один из палестинцев. – К вам нет претензий. Мы просто хотим освободить наших товарищей из тюрьмы.
Они отпустили беременную женщину на остановке у портового города Ашдода, она и предупредила полицию.
Автобус пытались задержать, но он продолжал ехать, пока в нескольких километрах от города Газа солдаты не начали стрелять по скатам. Автобус остановился рядом с брошенной железной дорогой. Водитель выскочил из автобуса и побежал. Его сбили с ног солдаты, считая, что он один из террористов.
В 8.30 вечера, когда министру обороны Моше Аренсу доложили о захвате автобуса, полицейский отряд специального назначения и спецподразделение армии уже окружили автобус и ждали приказаний.
На месте событий собрались начальник генерального штаба генерал-лейтенант Моше Леви, командующий воздушно-десантными войсками бригадный генерал Ицхак Мордехай, директор Шин-Бет Аврахам Шалом, его заместитель Реувен Хазак, еще несколько старших офицеров контрразведки и большое количество оперативников.
Начались переговоры с руководителем группы террористов Джамалом, который все еще находился на водительском месте. Он потребовал устроить ему встречу с послом Египта и немедленно выпустить из израильских тюрем пятьсот палестинских заключенных.
Тем временем на соседнее поле доставили точно такой же автобус, и группа захвата приступила к тренировкам. Через пару часов она доложила о готовности приступить к освобождению заложников.
В 4.43 утра (наступил уже следующий день, пятница) группа захвата начала атаку. Телевизионщики чуть было не загубили дело: в поисках выгодного ракурса для съемок они осветили группу захвата в самый ответственный момент.
В перестрелке два террориста были убиты. Когда началась стрельба, все пассажиры бросились на пол, но нескольких ранили. Одна женщина позднее умерла от ран.
Двух оставшихся в живых террористов захватили. Когда их вывели из автобуса, командующий десантными войсками бригадный генерал Мордехай устроил короткий допрос. Его интересовало, нет ли у них еще оружия и не установлен ли какой-то хитроумный взрыватель-ловушка в чемоданчике со взрывчаткой.
Сапер благополучно обезвредил взрывчатку, и двух террористов передали сотрудникам Шин-Бет. В семь утра радио сообщило, что двое террористов убиты и двое арестованы. Но позднее представитель армии сообщил, что радиожурналисты ошиблись: двое террористов были убиты на месте и еще двое умерли по пути в госпиталь в Ашкелоне.
Этой версии никто не поверил. Иностранные корреспонденты написали, что двоих палестинцев разъяренные контрразведчики, судя по всему, убили после поимки.
28 апреля министр обороны Моше Аренс поручил инспектору министерства обороны, отставному генералу Меиру Зореа провести расследование. Министр Аренс позволил директору Шин-Бет Шалому ввести в состав комиссии своего сотрудника – Иосэфа Гиноссара.
Гиноссар был руководителем управления Шин-Бет в северном округе и руководил борьбой с шиитскими и палестинскими террористами в южном Ливане.
Руководитель контрразведки объяснил министру, что хочет избежать ненужных трений между Шин-Бет и армией. Министр Аренс нашел его аргументы справедливыми.
Но ему быстро стало известно, что Гиноссар просто передает своему директору все, что становится известно комиссии. Каждый день поздно вечером они встречались в доме юридического советника Шин-Бет и решали, как им вывести контрразведку из-под удара.
Шалом принимал участие во всех серьезных операциях Шин-Бет. Но он так и остался оперативником и не очень годился в начальники.
Правительственная комиссия пришла к выводу, что палестинских террористов убили после задержания. Тогда уже было назначено формальное расследование. Его проводил прокурор, педантичный юрист в очках Иохан Блаттман.
Когда он и его помощники допрашивали сотрудников Шин-Бет, выходило, что приказ убить пойманных палестинцев отдал командир десантников генерал Мордехай.
Все показания сотрудников Шин-Бет были согласованы. Они рассказывали, что палестинцев поставили на колени, а Мордехай бил их рукояткой пистолета по голове.
Генерал Мордехай был хорошим офицером с замечательным послужным списком. Армия встала на его защиту. Нашлись свидетели, которые утверждали, что десантники передали пленных шин-бетовцам живыми. Но это не помогло генералу. Закончив расследование, прокурор Блаттман предложил привлечь Мордехая, пятерых контрразведчиков и троих полицейских к суду.
Заместитель директора Шин-Бет Реувен Хазак пришел к своему директору Шалому и потребовал от него уйти в отставку. Он обвинил своего начальника в том, что он, спасая честь мундира, пытался скрыть правду и лжесвидетельствовал против генерала Мордехая.
Возмущенный Хазак и два его близких друга – Рафи Малка, начальник оперативного отдела Шин-Бет, и Пелег Радаи, начальник отдела охраны, долго обсуждали эту историю между собой. Они пришли к выводу, что попытка замолчать происшедшее разрушает репутацию Шин-Бет и моральные принципы ее сотрудников.
Но директор Шин-Бет Шалом отказался уйти в отставку. Тогда Хазак дождался отъезда Шалома за границу и на правах исполняющего обязанности директора Шин-Бет пришел с докладом к премьер-министру Шимону Пересу.
Хазак и его друзья занимали высокие должности в спецслужбе, они были приравнены к армейским генералам. Обычно в правительстве к ним прислушивались. Но разговор с премьер-министром не получился.
Опытный директор Шин-Бет уже успел настроить Переса против своего излишне амбициозного заместителя. Перес дал понять, что понимает личные мотивы Хазака – он пытается свалить директора и намерен занять его место. Хазак немедленно изъявил готовность подать в отставку, если это необходимо для того, чтобы ушел Шалом. Перес покачал головой. Он верил начальнику контрразведки.
Премьер-министр предложил или отправить Хазака в отставку, или послать учиться за границу. Хазак подал рапорт и ушел из Шин-Бет. Затем убрали и его друга Малку. Из тех, кто поднял бунт против начальника, остался один Радаи. Вскоре ему тоже пришлось уйти.
Тогда Хазак совершил нечто неожиданное – вынес сор из избы. Он пошел к генеральному прокурору Израиля профессору Ицхаку Замиру и все ему рассказал.
Допрос Хазака и его друзей продолжался несколько дней. Поле чего генеральный прокурор отправился к премьер-министру Шимону Пересу и потребовал отправить в отставку директора Шин-Бет. Об этом очень быстро стало известно всей стране.
Теперь уже ничто не могло остановить скандал.
Заговорили об ответственности правительства. В момент захвата автобуса премьер-министром был Ицхак Шамир, но затем премьером стал Шимон Перес – после создания в сентябре 1984 года правительства национального единства. Ему и предстояло расплачиваться за чужие грехи.
Директор Шин-Бет признался, что приказал убрать террористов, но отдал такой приказ, подчиняясь премьер-министру Шамиру, который недвусмысленно объяснил ему, как следует обращаться с террористами, взятыми с поличным.
Шамир сказал полицейским, что помнит такой разговор, но его никак нельзя было понять как разрешение убивать арестованных. Следствие пришло к выводу, что бывший премьер-министр не виноват в убийстве двух арестованных.
Генеральный прокурор отметил, что Шин-Бет находится в сложном положении, пытаясь совместить необходимость соблюдать законы и обязанность любыми средствами выполнять свои задачи. Следователи признали, что трудно проводить эффективные операции, строго следуя закону. Но ничего иного государственные учреждения позволить себе не могут.
Отставка директора службы безопасности в июне 1986 года плохо повлияла на настроения оперативников. Младшие офицеры были разочарованы. Они считали, что политики и юристы были несправедливы к офицерам Шин-Бет, что их тяжелая и неблагодарная работа осталась недоцененной.
Пример второй: успех
На май 1996 года были назначены очередные парламентские выборы. Премьер-министр Шимон Перес имел все основания полагать, что он победит. По опросам общественного мнения, он опережал своего соперника – молодого лидера правых Биньямина Нетаньяху – на целых двадцать пунктов.
Когда выборы уже были назначены, руководитель службы безопасности пришел к премьер-министру, чтобы сообщить ему сенсационную новость. Контрразведчики все-таки выследили палестинского террориста, который так ловко мастерил взрывные устройства. Это он сооружал бомбы, которыми были убиты семьдесят мирных жителей и двести пятьдесят ранены. Террориста звали Ихья Аяш, и он носил кличку «Инженер».
Его искали четыре года. Он скрывался на Западном берегу реки Иордан, населенном арабами. Он был неприметным человеком, ни у кого не вызывавшим подозрений. Но и у него оказалось одно слабое место – с другими террористами он связывался по мобильному телефону. Эта незаменимая новинка нашего времени погубила изобретательного террориста.
Для начала контрразведка сумела выяснить его номер. С помощью телефонной компании устроили так, что «Инженер» решил, будто его аппарат испорчен и понес свой аппарат в ремонт. В мастерской агенты контрразведки тайно заложили в телефонную трубку взрывчатку, вернули аппарат владельцу и попросили у начальства разрешения уничтожить врага.
Такой приказ мог отдать только премьер-министр.
Шимон Перес, опытнейший политик, знал, что теперь все надо делать в расчете на приближающиеся выборы.
Надо думать, Перес понимал, как опасно вступать в вендетту с профессиональными террористами. Но накануне выборов он не мог позволить себе выглядеть слабым политиком. Шин-Бет нашла бы возможность довести до сведения всего общества, что премьер-министр не позволил наказать убийцу мирных граждан. Словом, Перес сказал «да».
Через несколько дней работавший на израильскую службу безопасности друг «Инженера» позвонил террористу домой. Когда тот ответил, взрывчатку взорвали с помощью радиосигнала. «Инженер» отправился в мир иной.
Тогда многие сочли эту акцию справедливой. Око за око. Убив семьдесят человек, «Инженер» заслужил смертную казнь. Лишь немногие в тот момент задумались над тем, что на Ближнем Востоке месть никогда не приводила ни к чему хорошему.
Через семь недель после устранения «Инженера» террористы из радикальной организации Хамас взорвали пассажирский автобус в Иерусалиме. Погибло шестьдесят человек. Террористы объявили, что они мстят за «Инженера», чьим именем палестинцы назвали одну из площадей в Иерихоне. Это было только начало. Поднялась настоящая волна террора. И вскоре появился «Инженер-2».
Его звали Мухи аль-Дин Шариф. Он подготовил целое поколение подрывников, которые беспрекословно подчинялись приказам лидеров организации Хамас (Движение исламского сопротивления). Она появилась в 1988 году, отпочковавшись от всеарабской организации «Братья-мусульмане». Ее цель – очистить Палестину от израильтян.
Братья-мусульмане широко распространились в Египте, Иордании, Ираке, Тунисе и Сирии. Официально они отрицают свою причастность к политической жизни, говорят их задача – «нести религию в массы, воспитывать молодое поколение в духе ислама и внушать молодежи безразличие и неприязнь к светской жизни».
В реальности братья-мусульмане ставят перед собой задачу захватить власть в каждой отдельной арабской стране, чтобы в конечном итоге образовать единое исламское государство. Скажем, в Сирии численность глубоко законспирированной организации превышает пятнадцать тысяч человек.
После того, как президент Хафез Асад в 1982 году жестоко подавил восстание братьев-мусульман, исламисты ушли в подполье и перешли к террористическим акциям. Они взрывают нефтепроводы, опоры линии электропередач, которые связывают Ефратскую плотину с Дамаском. Они пытались взорвать Хомский нефтеперерабатывающий завод, направив на него автомашину, начиненную взрывчаткой.
Ненависть к Советскому Союзу трансформировалась в теракты, направленные против построенных с советской помощью объектов. В 80-е годы от рук исламистов погибло девятнадцать советских специалистов, работавших в Сирии.
Боевые структуры братьев-мусульман насчитывают две с лишним тысячи боевиков – это физически подготовленные и фанатично настроенные молодые сирийцы. Боевая организация действует по приказам исполнительного бюро. Военно-диверсионную подготовку они проходят на территории Афганистана и Ирака, который на ножах с Сирией.
Хамас значительно радикальнее Организации освобождения Палестины. Для руководителей Хамас Ясир Арафат – предатель, потому что он ради создания независимого палестинского государства согласился на переговоры с израильтянами вместо того, чтобы их убивать. В 1992 году военное крыло Хамас приступило к боевым действиям.
Главная тактика – самоубийственные акции, когда молодой парень или девушка взрывали себя где-нибудь на людной улице или на рынке.
«Инженер-2» был неуловим. Однажды его почти настигли, но ему удалось убежать из дома за какие-то секунды до того, как за ним приехала полиция. В другой раз полицейские обстреляли подозрительную машину, которая не подчинилась приказу остановиться. Один из пассажиров был убит, другому удалось скрыться. Считается, что это был «Инженер-2».
Его родственники рассказывали, что «Инженер-2» – спокойный, уравновешенный человек, склонный к увединению и не нуждающийся в компании. В первый раз он попал в тюрьму за участие в интифаде – восстании палестинцев, которые забрасывали полицию камнями. Но тюрьма, как известно, мало способствует исправлению нравов и перевоспитанию молодежи. В случае «Инженера-2» боевиком его сделала тюрьма. Он вошел в тюрьму бунтарем, а вышел из нее террористом.
Он вел себя крайне осторожно, встречался только с теми, кого давно знал, постоянно менял квартиры и иногда переодевался в женскую одежду.
Шин-Бет была почти в отчаянии из-за неспособности поймать «Инженера-2». Тем более, что контрразведчики получили информацию о том, что он готовит группу боевиков, которая постарается убить Ясира Арафата. Тогда власть над палестинцами перешла бы к лидерам Хамас, которые никогда не смирятся с существованием Израиля.
После того, как очередной палестинец взорвал себя вместе с еще тринадцатью израильтянами, большинство которых были школьниками, даже самые либеральные политики в Израиле заговорили о мести. А ястребы требовали крови – выслать всех арабов с территории Израиля или, как минимум, снести с лица земли деревни, в которых жили террористы.
Министры не знали, что делать. Один из них горько сказал на заседании кабинета:
– Невозможно видеть по телевизору восьмилетнюю девочку, которая в ужасе рассказывает о том, как она увидела свою подружку без головы, а потом поняла, что голова лежит рядом, отдельно от тела.
Министр повернулся к главе правительства Шимону Пересу:
– Это настолько ужасно, Шимон, что требует какого-то ответа.
До выборов оставалось два месяца.
Перес отверг все требования о жестокой мести. Он был как камень, вспоминал один из участников совещания, он ни на минуту не потерял своего спокойствия, ни разу не возвысил голос. Он выслушал всех, потом сказал:
– Не будем тратить времени. Вы же понимаете, что произойдет, если мы проведем военную операцию. Я жду реальных предложений.
Перес не отдал приказа о жестком ответе, не привел в действие военную мощь Израиля, но потребовал бороться с террористами методами спецслужб.
История с «Инженером» показала Пересу: какой бы вариант он ни принял, все равно он что-то проиграет. Если он проявит мягкость, люди скажут, что надо голосовать за другого человека, который пообещает сокрушить терроризм. Если он будет слишком жесток, то Арафат и палестинцы восстанут, и его обвинят в неспособности управлять страной…
Так и получилось. Палестинский террор, с которым не смогла справиться Шин-Бет, заставил израильтян проголосовать не за Шимона Переса, а за его соперника Биньямина Нетаньяху.
Если бы Перес в январе того года не дал Шин-Бет санкцию на уничтожение «Инженера», он, скорее всего, остался бы премьер-министром. Правда, «Инженера-2» все-таки уничтожили. Его застрелили, когда он сидел в машине, а потом взорвали ее. Его останки были так изуродованы, что на опознание ушло несколько дней…
Пример третий: провал
30 июля 1997 года израильский кабинет министров срочно собрался в Иерусалиме. Министры обсуждали только один вопрос – как ответить на серию взрывов, организованных Хамас, в результате которых погибли шестнадцать человек?
Больше всего досталось контрразведке Шин-Бет за неспособность совладать с подрывниками Хамас. Но работать Шин-Бет стало значительно труднее после того, как в Осло, столице Норвегии, после долгих секретных переговоров в сентябре 1993 года израильтяне согласились на создание независимого Палестинского государства.
Когда премьер-министр Израиля Ицхак Рабин и председатель Организации освобождения Палестины Ясир Арафат подписали мирное соглашение, больше всего горевала израильская контрразведка.
В Шин-Бет понимали, что соглашение с палестинцами было необходимо, но с этого момента офицеры Шин-Бет лишились права свободно действовать на палестинских территориях. Имелось в виду, что их обязанности возьмет на себе палестинская полиция, которая будет бороться с террористами. Но получилось иначе, и начальник Шин-Бет Карми Гилон говорил, что соглашения, подписанные в Осло, – это ошибка. Израильская контрразведка лишилась своей агентуры на оккупированных территориях, а палестинской полиции не так-то просто было сажать за решетку тех, кто боролся с Израилем.
Палестинскую спецслужбу Аль-Мухарабат аль-Амма (Общая секретная служба) возглавил Амин аль-Хинди. В Израиле считают, что он причастен к убийству израильских спортсменов на Олимпиаде 1972 года в Мюнхене.
Больше всего офицеры Шин-Бет сожалели, что они больше не могут допросить любого подозреваемого. Проникнуть в боевые ячейки исламских террористических групп почти невозможно. Одну такую группу, которая убила пять человек, удалось раскрыть только после того, как один член группы взорвал себя вместе с посетителями кафе в Тель-Авиве. В кармане куртки нашлись обгоревшие обрывки удостоверения личности, это позволило арестовать всю группу.
Поэтому, захватив кого-то с оружием в руках, следователи Шин-Бет любыми путями старались развязать ему язык и заставляли называть имена тех, кого он знал. Арестовывали их и тоже допрашивали, и тоже заставляли называть имена. Так шин-бетовцы шли по цепочке, пока не добирались до руководителей боевой группы… Теперь они были лишены такой возможности.
После серии взрывов в Иерусалиме оперативная группа Шин-Бет схватила одного из террористов в тот момент, когда он мирно пил кофе в одном из палестинских городов, уверенный в том, его никто не тронет. Это было нарушением договоренностей, и палестинские власти были недовольны. А офицеры Шин-Бет говорили, что в прежние времена они бы допросили всех посетителей кафе, потому что среди них мог быть связной террористической группы.
Репутация Шин-Бет еще сильно пострадала из-за того, что она не смогла спасти премьер-министра Израиля Ицхака Рабина от покушения. В 1995 году его застрелил фанатично настроенный молодой человек, считавший, что мир с палестинцами – это предательство интересов Израиля. После этого число желающих работать в контрразведке уменьшилось, и это сказалось на уровне ее работы…
На экстренном заседании правительства Израиля, созванном после взрывов в Иерусалиме в июле 1997 года, начальника Шин-Бет сменили. Вместо Карми Гилона, который руководил операцией по уничтожению «Инженера» – главного подрывника мас, контрразведку возглавил бывший военный моряк Ами Аялон.
После заседания кабинета премьер-министр Биньямин Нетаньяху приказал директору Моссад нанести ответный удар. Он ни с кем не посоветовался, в результате операция была подготовлена из рук вон плохо. В принципе операции по физическому уничтожению врагов перестали приносить успех. Но Нетаньяху требовал мести.
Руководство Хамас находилось в Иордании, туда и отправилась оперативная группа Моссад.
Через полтора месяца, 19 сентября несколько агентов Моссад с поддельными канадскими паспортами прибыли в столицу Иордании и разместились в амманской пятизвездочной гостинице «Интер-Континенталь», что было странным выбором, потому что в этой гостинице всегда полно иностранных журналистов и сотрудников иорданских спецслужб.
25 сентября в пятнадцать минут одиннадцатого утра председатель политбюро организации Хамас Халид Мешал прибыл в свой офис вместе с детьми и охранниками.
У входа к нему подошли два человека, один из них ткнул его в ухо неким аппаратом. Мешал почувствовал нечто вроде электрошока, закричал от боли и рухнул на пол.
Его охранники попытались задержать нападавших, но те вырвались, сели в машину и уехали. Охранники бросились их догонять и с помощью иорданской полиции задержали.
У арестованных обнаружили канадские паспорта. Но когда канадские дипломаты посетили арестованных в тюрьме, те обреченно сказали, что не нуждаются в дипломатической помощи. Быстро выяснилось, что паспорта поддельные.
Остальные «канадцы», то есть сотрудники Моссад, обеспечивавшие эту операцию и разместившиеся в той же гостинице, поспешно исчезли, бросив свои вещи. Они укрылись в израильском посольстве.
Канада в знак протеста против использования оперативниками Моссад канадских паспортов отозвала своего посла из Израиля. Он вернулся после того, как министр иностранных дел Израиля Давид Леви принес Канаде официальные извинения и пообещал, что это никогда не повторится.
Мешала доставили в больницу. Ему было очень плохо, он начал задыхаться. В больнице его подключили к аппарату искуственного дыхания. Врачи сказали, что он отравлен, но они не знают, какое нужно противоядие, поэтому Мешал не проживет и двух дней.
Разгневанный король Иордании Хусейн позвонил премь ер-министру Израиля Нетаньяху и потребовал, во-первых, сообщить, какой яд был использован, и во-вторых, прислать врачей или противоядие. Хусейн сказал, что если Мешал умрет, пойманные израильтяне будут повешены.
Нетаньяху приказал немедленно отправить противоядие. Но израильтянам не верят. Король Иордании позвонил президенту Соединенных Штатов Биллу Клинтону и поделился своими сомнениями: он не знает, можно ли ввести больному присланный из Израиля шприц с лекарством, или же это попытка добить лидера Хамас?
Американцы связались с израильтянами. Тогда Нетаньяху приказал отправить королю химическую формулу препарата, и в тот же день израильский посол при Европейском союзе и бывший заместитель директора Моссад Эфраим Халеви передал формулу королю. В ответ ему было разрешено вывезти четырех сотрудников Моссад, которые укрылись в израильском посольстве в Аммане.
На следующий день Нетаньяху отправился в Иорданию извиняться. Вместе с ним прилетели министр иностранных дел Ариэль Шарон и министр обороны Ицхак Мордехай. Король Хусейн Нетаньяху не принял. С израильтянами беседовал наследный принц аль-Хассан бен-Талал, единственный арабский лидер, который свободно говорит на иврите.
Чтобы вернуть двух своих агентов, арестованных в Иордании, Израилю пришлось освободить двадцать с лишним палестинских заключенных и – главное – отпустить из тюрьмы духовного лидера Хамас шейха Ахмеда Яссина.
Кроме того, король Хусейн потребовал убрать из израильского посольства в Аммане всех сотрудников Моссад и снять с должности директора Моссад Данни Ятома. Король заявил, что не будет никакого сотрудничества с Израилем в сфере безопасности, пока люди, ответственные за покушение, остаются на службе в Моссад. А резидентура Моссад в Аммане была главным центром по добыванию информации о ситуации в Сирии и Ираке. Кроме того, Моссад сотрудничал с иорданскими коллегами в борьбе против радикальных палестинцев.
Так что Нетаньяху пришлось принять все требования иорданцев. Только после этого король Хусейн позвонил Нетаньяху, это означало, что инцидент исчерпан.
Халид Мешал поправился, но отказывался признавать, что его спасло израильское противоядие.
– Меня спас Аллах, – говорил он. – Тот, кто верит в Аллаха, в его дело и в его правоту, способен справиться с чем угодно…
Переговоры или перестрелка
Специалисты уверены, что террористов можно победить. Для этого требуется одно: твердая позиция правительства – никогда не идти на уступки террористам и с помощью специальных служб методично отлавливать боевиков.
Когда террористы берут заложников, они ставят правительство в безвыходное положение. Если правительство попытается силой освободить заложников, может погибнуть больше людей, чем в том случае, если правительство пойдет на попятный. Поэтому террористы часто начинают убивать заложников по одному, чтобы доказать: если их требования не будут выполнены, они убьют и остальных.
Но принимать требования террористов, по мнению некоторых специалистов, очень опасно. Надо держаться твердо, и это принесет успех. Если террористы понимают, что их требования не будут приняты, что им будет нанесен ответный безжалостный удар, и их могут убить, то желание совершить террористический акт ослабнет.
Нерешительность правительства, нежелание или неумение ответить немедленно ударом на удар, противоречит принципу уголовного права: наказание неотвратимо. И террористы должны почувствовать это на собственной шкуре.
Мнения специалистов на сей счет расходятся. Одни убежденно говорят:
– Если вы решите кого-то из террористов уничтожить, то вы, конечно, доставите себе некое удовольствие, но с практической точки зрения это будет совершенно бесполезно.
Даже представители праворядка отмечают:
– Конечно, для меня имеет значение, кто передо мной: террорист, взорвавший двадцать человек, или вор, укравший кусочек мыла. Но как полицейский я обязан исходить из того, что и тот, и другой преступник находятся под охраной закона. И они обладают определенными правами. Если правительство само совершает преступление, то это уже не правительство. Аморально и непрактично действовать незаконными методами. Государство обладает достаточными средствами, чтобы защищаться от преступников, но закон не должен нарушаться.
Другие не менее справедливо возражают:
– Если есть возможность арестовать террориста, передать его правосудию, это прекрасно. Пусть суд определяет меру его вины. Но что делать, если террорист представляет угрозу для людей, и никак иначе нельзя эту угрозу устранить? Когда действует террорист-фанатик, то обезвредить его заранее крайне трудно. И если его можно уничтожить, это необходимо сделать. Это антигуманно? Терроризм страшнее. Когда видишь убитых детей, то понимаешь, что обычные полицейские меры не смогут решить эту проблему в корне.
Обычно правительства отказываются применять силу, если есть риск гибели мирного населения. Это высокоморальный принцип. Но в реальности это означает, что террористы остаются безнаказанными, и что они будут убивать мирных людей вновь и вновь. Террористы могут рассчитывать только на одно: им сохранят жизнь, если они немедленно капитулируют. Правительства обязаны действовать именно так, чтобы защитить жизни своих граждан.
Разумеется, для того, чтобы энергично противодейство вать террористам, нужны специальные подразделения, которые успевают добраться до террористов раньше, чем те успеют убить заложников.
Террористы могут сначала ответить на жесткость правительства увеличением числа своих акций. Но вскоре их активность пойдет на спад.
Террористы боятся ответных действий. И решительность в применении силы оказывает на них сильное сдерживающее действие. Обычно в пример приводят тот же Израиль. В 70-е годы палестинские террористы постоянно брали израильтян в заложники, похищали их самолеты, захватывали школы с детьми и пассажирские автобусы. Израильское правительство всегда отказывалось выполнять требования террористов. Израильские спецслужбы и армейские отряды освобождали заложников силой, террористы обычно гибли.
Принципиальность израильского правительства в конце концов привела к тому, что заложников брать перестали. Не потому что палестинцы не в состоянии провести такую операцию. А потому что они поняли: операция неминуемо провалится, они сами будут или убиты, или арестованы. За малым исключением террористы хотят выжить и избежать наказания.
Но покончить с террором Израилю не удалось. Появилось новое поколение террористов. Они заложников не берут, они подкладывают бомбы и взрываются вместе со своими жертвами.
Справиться удается только с политическим терроризмом.
Почему они так любят деньги?
Появились новые террористы – с одной стороны, это фанатики-самоубийцы, которые взрывают себя вместе с врагами, а с другой, полутеррористы-полууголовники, которые террором прикрывают криминальные операции.
Террористы, совершающие громкие преступления, часто представляются бескомпромиссными борцами за идею. На самом деле террор давно превратился для них в выгодный бизнес. Их считают психопатами, свихнувшимися на терроре. И им действительно нравится убивать. Они с удовольствием рассказывают о том, скольких людей им удалось уничтожить. Они никому не верят и никогда не забывают об опасности. Они знают, что живы до тех пор, пока соблюдают все меры предосторожности.
Поскольку для террористов-камикадзе смерть слаще жизни, акции возмездия кажутся бессмысленными. Но это не совсем так, потому что их руководители вовсе не хотят умирать. Организаторы террора – и есть слабое звено.
Они предпочитают отправлять на смертельно опасное задание других, а сами хотят жить долго, потому что научились террором зарабатывать хорошие деньги и создали себе неплохую, вполне комфортную жизнь.
Терроризм – это в любом случае преступление. Даже если он начинается с чисто политических акций, он все равно заканчивается уголовщиной.
Чем больше терроризм сближается с уголовщиной, тем большую опасность он представляет для самого широкого круга людей. Если террористы начинают заниматься доставкой и продажей наркотиков, то они угрожают здоровью и жизни десятков тысяч людей. И это уже проблема не только политиков, но и всего общества.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.