Короля убили на храмовой горе

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Короля убили на храмовой горе

20 июля 1951 года, в пятницу, когда все мусульмане возносят молитву Аллаху, король Иордании Абдаллах ибн-Хусейн появился на широкой площади перед двумя великими святынями ислама на Храмовой площади. Когда-то здесь стоял иудейский храм Соломона, от которого осталась только часть наружной ограды – Стена плача, превращенная иорданцами в мусорную свалку. По соглашению о перемирии 1949 года израильтяне должны были получить доступ к своим религиозным святыням. Но в арабскую часть города их не пускали.

Мечеть Аль-Акса провозглашала триумф пророка Мохаммеда, который вознесся отсюда в небо. Король Абдаллах считал себя прямым потомком пророка в тридцать седьмом колене.

Короля сопровождал пятнадцатилетний внук и несколько телохранителей. Король помолился у могилы своего отца – Хусейна ибн Али, изгнанного когда-то из Саудовской Аравии.

Шейх большой Иерусалимской мечети хотел поцеловать королю руку, телохранители, пропуская его, отступили, и тогда какой-то молодой человек подскочил к королю и выстрелил ему в голову. Телохранители вместо того, чтобы схватить убийцу, застрелили его и открыли огонь по обезумевшей от страха толпе. Погибло еще двадцать ни в чем не повинных человек.

Иорданского короля Абдаллаха убили, потому что он собирался помириться с Израилем.

На следующий день, в субботу король Абдаллах должен был тайно встретиться с двумя израильскими дипломатами – преступное, по мнению многих ближневосточных политиков, для араба дело. Один из этих дипломатов – Моше Сасон – слушал прямую радиопередачу из мечети Аль-Акса. Он хотел знать, о чем будет говориться в проповеди, чтобы лучше подготовиться к встрече с королем. Вместо проповеди он услышал выстрел, а затем автоматную очередь. Сасон позвонил в штаб наблюдателей ООН в Иерусалиме и обеспокоенно спросил дежурного офицера:

– Что происходит в Старом городе?

Дежурный офицер лениво ответил:

– Очень уж вы, израильтяне, нервные. Там ничего не происходит. Король молится в мечети.

Через десять минут офицер сам перезвонил Сасону. От его спокойствия не осталось и следа:

– Откуда вы узнали?

– О чем?

– О том, что король убит!..

Незадолго до покушения Моше Сасон спросил короля, почему тот хочет заключить мир с евреями.

– Это в интересах моего народа, – ответил король. – Если мы не заключим мир, будет еще одна война, и еще одна война, и еще одна война – и мы проиграем.

Король Абдаллах до конца своей жизни оставался сторонником британской империи, которая перестала быть властелином мира, и в этом смысле безнадежно отстал от времени. Пытаясь заключить мир с Израилем, король опередил время.

Абдаллах происходил из семьи хашемитов, обитавшей в священном городе Мекке, куда стекаются паломники со всего мира. Город находился под турецким господством.

Молодой Абдаллах, мечтавший о троне, сговорился с британским военным министром лордом Китченером и поднял восстание против турок. Мятежом фактически руководил знаменитый «Лоуренс Аравийский» – сотрудник британской разведки Томас Эдвард Лоуренс.

Конгресс арабских националистов в марте 1920 года провозгласил Абдаллаха королем Ирака, а его брата Фейсала – королем Сирии.

Но европейские державы – победительницы в Первой мировой войне – установили новый порядок на Ближнем Востоке. Лига Наций вручила Англии мандат на управление Ираком и Палестиной (включая территорию нынешней Иордании), а Сирия и Ливан стали французской подмандатной территорией.

Французы начали с того, что прогнали короля Фейсала из Сирии. Англичане посадили его на иракский трон. Король Абдаллах остался ни с чем.

Тогда он сам создал себе королевство. В ноябре 1920 года с небольшой свитой он приехал в маленький город Амман, где было всего несколько тысяч жителей, в основном выходцы с Кавказа – черкесы (в Иордании черкесами именовали также и кабардинцев, лезгин, осетин), которые служили в качестве наемников в турецкой армии, и провозгласил себя королем.

Англичане первоначально собирались прогнать новоявленного короля. Но министр по колониальным делам Уинстон Черчилль решил, что небольшое буферное государство между евреями, сирийцами, иракцами и саудитами Британской империи не повредит, и оказался прав.

Черчилль создал эмират Трансиордания с населением в двести тридцать тысяч жителей, немалую часть которых составляли кочующие бедуины. В этом государстве была одна единственная железная дорога, построенная для перевозки паломников к священным местам, но не было ни одной заасфальтированной улицы. Для пополнения своего государственного бюджета Абдаллах ежегодно получал от англичан сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Ядро армии Абдаллаха – Арабского легиона – составляли британские офицеры во главе с полковником Джоном Глабом.

Когда после второй мировой войны требования евреев о создании самостоятельного государства в Палестине отвергать стало уже невозможно, в Лондоне оценили глубину давнего замысла Уинстона Черчилля.

Англичане предложили разделить Палестину на две части, еврейскую и арабскую, отдав последнюю королю Абдаллаху. Как шутил тогда будущий премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион, речь шла о разделе Палестины на Иудею и Абдаллею.

Англичане превратили Абдаллаха из эмира Трансиордании в короля независимой Иордании.

В головах некоторых европейских и арабских политиков даже витала идея федерации арабских государств – Сирии, Ливана, Палестины и Иордании под управлением Абдаллаха. Но этой идее не суждено было реализоваться.

Король Абдаллах никогда не чувствовал ненависти к евреям, подобной той, что терзала сердце великого муфтия Иерусалима Хадж Амина и привела его к Гитлеру и Гиммлеру.

Иорданский король охотно приглашал к себе еврейских инженеров и бизнесменов, которые построили ему гидроэлектростанцию, провели электричество и воду в его дворец.

Абдаллах не возражал против увеличения иммиграции в Палестину евреев, появление которых способствовало стремительному развитию отсталого региона.

В августе 1946 года к королю приехал Элиаху Сассон, специалист по арабским делам в Еврейском агентстве (это был прообраз будущего правительства Израиля). Выходец из Сирии, Сассон начинал свою политическую деятельность в Дамаске как арабский националист, помогая арабам сражаться с французами за независимость. У него были широкие связи в арабском мире, и он пытался как-то совместить еврейский национализм с арабским.

Король Абдаллах предложил Сассону два варианта раздела Палестины: либо образовать совместное арабско-еврейское государство под управлениемкороля, либо создать для евреев свое государство, а палестинских арабов включить в хашемитское королевство Абдаллаха.

Король говорил Сассону:

– Советую вам поддержать мое предложение. Иначе появится большое арабское государство, в котором будут править ваши злейшие враги.

Король Абдаллах довольно успешно играл в две игры. На встречах лидеров арабских стран он убежденно говорил о единстве арабов, а с евреями спокойно договаривался о разделе Палестины.

Король чувствовал себя уверенно. Его Арабский легион был сильнее всех других арабских формирований. Абдаллаху хотелось увеличить свое маленькое королевство, и он собирался сделать это самым простым способом. Он решил, что, как только англичане уйдут, его армия перейдет через реку Иордан и присоединит к своему королевству арабскую часть Палестины. Король Абдаллах полагал, что нет нужды создавать еще одно государство палестинских арабов, всем палестинцам надо жить в его королевстве.

Моше Шаретт, будущий первый министр иностранных дел Израиля, попытался еще до провозглашения Израиля начать переговоры с иорданским королем в надежде побудить его признать еврейское государство.

Шаретт родился в России, в Херсоне. В Палестину его привезли в возрасте тринадцати лет. Он учился в Стамбуле, во время Первой мировой войны служил в турецкой армии. Он был организатором еврейской полиции, которая противостояла еврейским погромам в Палестине.

Посредником в переговорах с королем Абдаллахом был генеральный консул Бельгии в Иерусалиме Жан Нивенхус. Шаретт был подходящей кандидатурой для переговоров с королем, потому что он свободно говорил по-арабски, знал арабскую культуру и понимал арабов.

Но Шаретту в последний момент пришлось уехать на Генеральную Ассамблею ООН, и к королю прибыла Голда Меир, заместитель Шаретта.

Это был неудачный выбор. Арабский монарх считал ниже своего достоинства иметь дело с женщиной-политиком, а Голда Меир, родившаяся в России и выросшая в Америке, в отличие от Элиаху Сассона и Моше Шаретта, не знала тонкостей восточной политики. Она предпочитала прямые и откровенные разговоры, непривычные для арабской дипломатии.

Голда Меир, которая недавно приехала из Америки, как и другие евреи – новички в Палестине, судила о настроениях короля Абдаллаха по его официальным заявлениям.

Она еще не поняла, что в арабском политике истинные намерения никогда не высказываются вслух. Голда Меир ошибочно решила, что король – такой же враг еврейского государства, как и другие арабские монархи.

Но это было не так. Король Абдаллах считал, что арабы должны объединиться с евреями и догнать европейские страны, от которых Арабский Восток безнадежно отстал.

Абдаллах встретил Голду Меир вполне доброжелательно. Он говорил о евреях цветисто и красиво:

– Божественное провидение возвратило вас сюда на этот семитский Восток, который нуждается в ваших знаниях и в вашей инициативе. С вашей помощью семиты могут возродиться к прежней славе.

Но заключать соглашение с женщиной король не хотел.

Голда Меир была неудачным партнером для Абдаллаха. Король заметил одному из своих придворных:

– Я выражаю глубокое уважение Израилю, где женщина может занять столь высокий пост. Но я не могу серьезно относиться к словам, сказанным мне женщиной, а не мужчиной…

Абдаллах и Голда Меир были по сути чрезвычайно близки к согласию, но Голда этого не понимала. Король предложил заключить простое соглашение: он оккупирует арабскую часть Палестины и присоединит ее к своему королевству, но не тронет еврейское государство.

Однако сразу же это соглашение не было подписано, а стремительно развивающиеся события вскоре сделали договор между Израилем и Иорданией невозможным.

Сразу же после решения Организации Объединенных Наций в 1947 году о разделе Палестины арабские войска приготовились со всех сторон обрушиться на еврейские поселения. Арабы были уверены, что легко займут всю Палестину, и вопрос о создании еврейского государства отпадет сам собой.

В арабском мире ненависть к Израилю достигла такого накала, что король Абдаллах уже не мог на свой страх и риск заключить мир с Тель-Авивом. Он тайно послал к еврейским руководителям своего личного секретаря с вопросом: не согласятся ли евреи уступить ему немного больше земли, чем предусмотрено планом ООН, чтобы король мог оправдать перед арабами заключение сепаратного мира с Израилем?

Но и евреи уже были охвачены боевым пылом. Впервые за две тысячи лет они могли защищать свои жизни с оружием в руках и намеревались сражаться до конца. Они ответили королю, что если арабские государства не признают границы, намеченные ООН, то эти границы и для Израиля не будут обязательными. Израиль намерен сражаться, и каждый получит то, что сумеет завоевать силой оружия.

Шанс сохранить мир между Иорданией и Израилем был упущен.

Впрочем, за четыре дня до провозглашения государства Израиль, Голда Меир, переодетая бедуином, вновь приехала к королю. Король разговаривал с ней в своем обычном стиле:

– Неужели вы не понимаете, что евреям жилось бы значительно лучше под моим управлением? Почему евреи так торопятся создать собственное государство?

Голда отвергла обвинение в нетерпении:

– Вот уж в неспособности быть терпеливыми евреев никак нельзя упрекнуть. Мы ведь ждали возможности восстановить свое государство две тысячи лет.

Если король не в состоянии соблюдать уже достигнутые договоренности, сурово заключила она, война неизбежна.

Король говорил:

– Нам с вами не нужны Америка и Европа. Мы, дети Востока, должны явить миру чудо – сядем за стол переговоров и обо всем договоримся.

Американизированная Голда Меир меньше всего чувствовала себя «дочерью Востока»… Переговоры ничем не закончились.

14 мая 1948 года было провозглашено Государство Изра иль. На следующий день генеральный секретарь Арабской лиги заявил: «Это будет война на уничтожение и грандиозная резня». Представитель великого муфтия Ахмед Шукейри добавил: «Наша цель – уничтожение еврейского государства».

Арабские националисты гордо заявляли:

«15 мая 1948 года на территорию Палестины были введены армии арабских государств для того, чтобы силой помешать совершению такого преступления как создание там еврейского государства… Арабский народ будет решительно бороться против этого гнуснейшего преступления, совершенного империализмом и евреями».

Только коммунистические партии Сирии и Ливана, подчиняясь приказу из Москвы, потребовала прекращения войны и вывода войск реакционных арабских режимов из Палестины. Иракские коммунисты провели демонстрацию в поддержку раздела Палестины на два государства. Во главе демонстрации шли два коммуниста – араб и еврей, взявшись за руки. Онисимволизировали арабо-еврейскую дружбу.

Король Абдаллах, под начало которого были отданы воинские формирования всех арабских стран, приказал своей армии атаковать Израиль. Его Арабский легион методично захватил один за другим населенные пункты, которые король намеревался включить в состав Иордании, и устремился к Иерусалиму – этот древний город, колыбель трех религий, был главной целью всех участников войны.

Командовал Арабским легионом британский офицер Джон Глаб. Официально он именовался начальником штаба, потому что формально командующим был сам король. Глаб провел на Арабском Востоке не одно десятилетие, прекрасно выучил арабский язык, знал и уважал местные обычаи. Ключевые посты в легионе занимали британцы, офицерский корпус состоял в основном из черкесов. Арабы служили рядовыми солдатами. Казалось, эту армию ничто не сможет остановить.

В ночь с 14 на 15 мая Бен-Гуриона подняли с постели: американский президент Трумэн признал Государство Израиль де-факто. Советский Союз признал Израиль де-юре. Утром Бен-Гурион в прямом эфире обратился по радио к американскому народу. Едва он начал говорить, рядом раздался грохот взрывающихся бомб – это египетская авиация бомбила только что созданное еврейское государство. Бен-Гурион вежливо объяснил далеким американским слушателям, что Израиль бомбят, и продолжил свою речь.

К удивлению всего мира еврейские отряды самообороны отразили атаку и постепенно брали верх в первой арабо-израильской войне.

В Аммане сторонники Абдаллаха провели 1 октября 1948 года митинг палестинских беженцев, которые попросили короля взять Палестину под свое управление. Через две недели коптский епископ Иерусалима (копты – группа египетских арабов, исповедующих христианство) объявил Абдаллаха королем Палестины. Но таким путем Абдаллах только нажил себе новых врагов.

Прибрать Палестину к рукам намеревался и египетский король Фарук. Возненавидел Абдаллаха и великий муфтий Иерусалима. Египетский король Фарук в 1948 году назначил Хадж Амина главой несуществующего палестинского правительства. А король Абдаллах освободил Хадж Амина от должности великого муфтия и председателя Высшего исламского совета.

В декабре в Иерихоне собрались две тысячи палестинских сторонников короля Абдаллаха, которые призвали объединить Трансиорданию и Палестину.

23 апреля 1950 года парламент в Аммане провозгласил создание единого Иорданского Хашимитского королевства. В правительство и в парламент были включены палестинцы. Абдаллах обещал, что любой палестинец, который пожелает стать его подданным, получит иорданский паспорт.

В его королевстве оказалось четыреста пятьдесят тысяч иорданцев и вдвое больше беженцев из Палестины. Многие из них ненавидели короля: он вовсе не собирался помогать палестинским арабам сбросить евреев в море и создать свое государство. Его интересовало только расширение границ его собственного королевства.

Фронт между Иорданией и Израилем стабилизовался на линии, которая устраивала и евреев, и короля.

В апреле 1949 года на греческом острове Родос при формальном участии американцев было подписано перемирие между Израилем и Иорданией. В военном смысле это соглашение было выгодно Израилю: король вынужден был отступить с части захваченных им палестинских территорий.

Израильтяне вновь начали секретные переговоры с королем Абдаллахом. В мае министр иностранных дел Израиля Моше Шаретт приехал к королю, который сказал, что готов подписать мир, если получит выход к Средиземному морю в районе сектора Газа. На это не мог пойти даже Шаретт, потому что Израиль в таком случае оказался бы разделенным на две части и нежизнеспособным.

Руководители еврейского государства предложили королю двигаться к мирному соглашению постепенно, шаг за шагом. Это было ошибкой. Через много лет, установив тайные контакты с египетским президентом Анваром Садатом, израильтяне поймут, что в таких ситуациях постепенность не годится. Главные решения надо принимать сразу. Но в 1949 году палестинские евреи еще не понимали, что им предстоят десятилетия безысходной вооруженной конфронтации с арабскими соседями.

За три месяца – с ноября 1949 по февраль 1950-го – израильтяне двенадцать раз приезжали к королю.

Премьер-министр Давид Бен-Гурион повторял в те дни, что Израиль не может постоянно вести войну. Надо закрыть книгу войны, хотя бы на время. Нужен мир для того, чтобы позволить евреям со всего мира перебраться в Израиль. Только массовая иммиграция сделает страну процветающей.

Для продолжения секретных переговоров с иорданским королем премьер-министр Бен-Гурион выбрал молодого офицера Моше Даяна, одного из своих любимцев.

Выбор был не случайным. Даян вырос среди арабов, свободно говорил по-арабски и, как считали многие, даже умел «думать как араб».

У юного Даяна всегда были хорошие отношения с арабскими соседями. Он знал их жизнь и уважал тяжелый труд арабов-земледельцев. Он считал, что палестинские евреи могут жить с ними в мире. Он вспоминал о том, что раньше, когда еврейские ребята заходили в арабские деревни, молодые арабы бросали в них камнями. Но старые арабы неизменно приходили к евреям на помощь. Старики заводили евреев в свои дома, угощали маслинами и лепешками.

Когда англичане арестовали Даяна как участника еврейской самообороны, в тюрьме он оказался вместе с арабскими националистами. Отношения были вполне дружескими и уважительными. Евреи и арабы страдали от общего врага – от англичан. И те, и другие были движимы национальной идеей и были готовы отдать за нее жизнь. На арабские праздники арабские заключенные приглашали евреев, на еврейские праздники евреи звали арабов в свои камеры и угощали чем могли.

– Если мы могли поладить в тюрьме, – резонно говорил Даян, – почему бы не попробовать сговориться в более комфортных условиях – на воле?

Премьер-министр Бен-Гурион, отправляя Даяна на перего воры с королем Абдаллахом, сказал ему:

– Наше будущее – это мир и дружба с арабами. Я сторонник переговоров с королем Абдаллахом, хотя сомневаюсь, что англичане позволят ему заключить мир с нами.

Вместе с Моше Даяном на переговоры с иорданцами ездил Реувен Шилоах, который тогда работал в министерстве иностранных дел, а позднее стал первым руководителем политической разведки – Моссад.

Даян командовал израильскими войсками в Иерусалиме. У него быстро установились тесные контакты с иорданским полковником Абдаллахом аль-Теллем, которому подчинялись все арабские войска в районе Иерусалима.

Оба офицера вполне ладили. И иорданский полковник по-свойски часто просил Даяна напоминать редакторам еврейских газет, чтобы они не забывали писать о тупой враждебности полковника аль-Телля к Израилю. Ему это нужно было для поддержания своей репутации на родине.

Полковник аль-Телль возил Даяна на встречу с своим королем. Полковник сажал Даяна в свою машину и провозил через арабские посты, не ставя никого в известность. Израильтяне закутывались в арабские одежды.

Днем, когда они проезжали мимо контрольно-пропускного пункта, то просто ложились на дно машины, но риск был большой. Однажды проверявший машину арабский солдат, видимо, узнал Моше Даяна, чье лицо было уже многим знакомо по фотографиям. Полковник аль-Телль побледнел:

– Они же нас сначала расстреляют, а затем только начнут задавать вопросы…

Но все обошлось.

Переговорам с иорданским королем предшествовала обыкновенно трапеза. Иногда король предлагал сыграть в шахматы, иногда он читал гостям свои поэмы. В шахматы полагалось ему проигрывать, его поэзией восхищаться.

Но не следовало недооценивать Абдаллаха. Он был мудрым человеком, лидером, способным принимать решения и нести за них полную ответственность.

Король Абдаллах вполне доброжелательно разговаривал с израильтянами. Он не любил только Голду Меир. Когда ему сказали, что теперь Голда Меир уехала послом в Москву, король радостно воскликнул:

– Оставьте ее там, оставьте ее там!

К Моше Шаретту король сначала отнесся очень хорошо. Шаретт говорил на отличном арабском, обладал прекрасными манерами и знал, как вести себя в присутствии короля.

Но однажды Шаретт все испортил.

Встреча проходила ночью, было очень душно, все обливались потом, отмахивались от москитов.

Рассуждая о политике, король, между прочим, сказал, что Китай не был членом Лиги Наций. Дотошный Шаретт поправил его, сказав, что Китай входил в Лигу Наций.

Но короли, как известно, никогда не ошибаются, и Абдаллах продолжал стоять на своем, а Шаретт с демонстративным спокойствием воспитателя в детском саду твердил, что Китай, конечно же, был членом Лиги.

Разумеется, на этом встреча закончилась, как и доброе отношение короля к Шаретту. В машине на обратном пути Моше Даян спросил Шаретта, какая муха его укусила. Шаретт посмотрел на него с некоторым удивлением:

– Но ведь Китай же был членом Лиги Наций!

Впрочем, Моше Даян тоже не был большим дипломатом.

Однажды на переговорах, когда король Иордании стал пространно рассуждать о том, на какие большие жертвы он согласен пойти ради продолжения переговоров с Израилем, Даян, не сдержавшись, сказал ему, что все трое военных, входящих в израильскую делегацию – Ядин, Харкаби и сам Даян – потеряли младших братьев в этой войне:

– Этой войны Израиль не хотел. Она бы не началась, если бы арабские страны, включая Иорданию, не напали на нас. О компромиссах и уступках надо говорить до войны – для того, чтобы ее предотвратить. А после войны надо разбираться с ее последствиями и поскорее подводить черту.

Король перевел разговор на другую тему.

К концу 1949 года иорданские дипломаты вместе с Реувеном Шилоахом подготовили документ, который назывался «Принципы окончательного территориального урегулирования».

Моше Даян не был уверен, подпишет ли этот компромиссный документ, требовавший уступок с обеих сторон, израильское правительство. Премьер-министр Бен-Гурион неодобрительно крутил носом, пока читал его. Но Израилю не пришлось принимать трудное решение.

Король Абдаллах вдруг сказал, что его друг, британский посланник, сказал ему, что Иордании не следует подписывать такой документ, пока этого не сделает ведущее арабское государство – Египет. Король просил израильтян считать этот документ недействительным.

Абдаллах предложил взамен подписать пакт о ненападении сроком на пять лет и начать свободную торговлю между двумя странами. 24 февраля 1950 года этот пакт был парафирован. До самого кэмп-дэвидского соглашения с Египтом Израиль никогда не был так близок к миру со своим арабским соседом.

Но соглашение не вступило в силу. Иорданский полковник аль-Телль, партнер Даяна на переговорах, внезапно бежал в Египет и рассказал о секретных переговорах короля с израильтянами.

Король Абдаллах переоценил свое влияние в арабском мире и недооценил ненависть арабов к Израилю. Король оказался один против всего арабского мира, который сделал из него козла отпущения за поражение в двух войнах с Израилем.

Арабская лига приняла решение исключить из своего состава любое арабское государство, которое пойдет на сепаратные переговоры с Израилем.

Но и внутри собственной страны король не чувствовал себя уверенно. Нищие в Аммане и Восточном Иерусалиме, палестинские беженцы видели в нем предателя. Король был обречен.

Люди великого муфтия нашли в Иордании фанатиков, согласившихся уничтожить «прислужника сионистов». Убийцей оказался 21-летний Мустафа Шукри Ашу, бедный иерусалимский портной. Иорданская полиция распутала потом заговор, который привел к смерти короля, нашли и людей, толкнувших портного на преступление.

На скамью подсудимых посадили восьмерых заговорщиков, принадлежавших к террористической группе «Организация священной войны».

Заочно судили бывшего командира частей Арабского легиона в Иерусалиме полковника аль-Телля, который укрылся в Каире. Египетские власти полковника не выдали, и в 1963 году полковник принял участие в заговоре с целью свержения нового иорданского короля – Хусейна.

Процесс был закрытым, всех приговорили к смертной казни через повешение – среди них племянника великого муфтия Иерусалима Мусу аль-Хусейни, того самого, который сотрудничал со штурмбаннфюрером СС Адольфом Эйхманом.

Муса после разгрома нацистской Германии вернулся из разрушенного Берлина с немецкой женой, открыл бюро путешествий, но на самом деле продолжал борьбу против евреев и их союзников, пока не нашел свою смерть на виселице…

Убийство иорданского короля самому великому муфтию не принесло особых политических дивидендов. В арабском мире к власти приходило новое поколение, Хадж Амин новым лидерам был не нужен.

Современная история Ближнего Востока – это в определенном смысле реестр несбывшихся надежд и нереализованных возможностей. Эта история была бы менее кровавой, если бы 20 июля 1951 года не убили иорданского короля Абдаллаха. Его смерть была грозным предупреждением каждому арабскому политику, который задумывался о мире с Израилем.

После смерти Абдаллаха трон должен был наследовать его сын – принц эмир Талал, но он властвовал только девять месяцев. Его отстранили от власти по причине психического нездоровья. Королем стал несовершеннолетний внук Абдаллаха принц Хусейн.

Король Хусейн, как и его дед, король Абдаллах, был на делен обаянием и немалым мужеством. Он мог спокойно появиться посреди беснующейся толпы или посетить воинскую часть, не взяв с собой охраны и не боясь за свою жизнь.

Король Хусейн не меньше своего деда был расположен к Израилю, но понимал, как трудно убедить в необходимости мира собственных подданных, большую часть которых составляют палестинские арабы.

В отличие от Абдаллаха, он был просвещенным монархом. Он прекрасно понимал пределы своей власти. Он знал, что не может делать то, что не понравится его собственным подданным и арабскому миру в целом.

В самой плодородной и богатой части Хашимитского королевства живут палестинцы, которые считают, что его дед – эмир Абдаллах, основатель Хашимитского королевства, предал палестинское дело и пошел на союз с Израилем. Многие населяющие Иорданию палестинцы вообще считают королевство искусственным образованием.

Короля Хусейна всегда тревожила перспектива создания независимого палестинского государства. Он понимал, что рано или поздно палестинцы захотят получить и часть территории Иордании, что никак не устраивало короля. Поэтому он старался не ссориться с палестинскими боевыми организациями и позволял им использовать территорию Иордании для вылазок против Израиля.

Он удержался от участия в войнах 1956, 1973 и 1982 годов, но он вступил в шестидневную войну 1967 года и потерял то, что приобрел его дед Абдаллах – Западную Иорданию.

Король Хусейн несколько раз тайно встречался с израильскими политиками. Но предложить Израилю мир он решился только в 1994 году. Он до конца своих дней не мог забыть, как 20 июля 1951 года на его глазах у большой Иерусалимской мечети был убит его дед – король Абдаллах – только за то, что он хотел заключить мир с Израилем.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.