Неравный брак

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Неравный брак

Ей было всего 17 лет, когда она впервые встретила Альберта. Тогда в мае 1836 г. претенденты на руку будущей королевы торопились приехать в лондонский дворец Кенсингтон, где Виктория жила вместе с овдовевшей матерью, графиней Кентской. Молодая принцесса нашла двух сыновей принца Оранского некрасивыми и неотесанными, а сыновей герцога Саксен-Кобурга Эрнста и Альберта очень приятными, а последнего еще и «очень красивым». Но непривычный к придворной жизни и равнодушный к балам Альберт ничем себя не проявил и предпочел прятаться в своей комнате. Встреча плодов не принесла: все стрелы любви остались в колчане.

Виктория была обязана выйти замуж. После смерти в 1837 г. Вильгельма IV, ее дяди по отцовской линии, которому было уже больше 70 лет – его здоровье все ухудшалось, а прямого наследника он не оставил – корона Англии предназначалась ей. Виктория потеряла отца, когда ей был 1 год, она жила вместе с матерью и даже делила с ней комнату, и куда больше нуждалась в отце, нежели в муже. Дядя по материнской линии Леопольд, занявший трон Бельгии в 1831 г., выполнял роль первого, а найти второго Виктория вовсе не торопилась. После кончины Вильгельма IV на трон взошла совершенно неопытная принцесса. Зато с характером. Она была непростым ребенком. Как вспоминала гувернантка, «при малейшем слове поперек она имела склонность вспыхнуть ганноверским гневом»[185]. Свои первые годы она провела относительно уединенно, подчиняясь матери, та же была «околдована» своим мажордомом и любовником Джоном Конроем. Викторию не допускали к придворной жизни, она была игрушкой в руках этих честолюбивых интриганов, – к ним присоединилась немецкая гувернантка Виктории баронесса Луиза Лехцен – и все они рассчитывали влиять на нее в будущем[186]. Она производила впечатление такой хрупкой! Невысокая, полная, некрасивая, она компенсировала неудачную внешность грациозными манерами, ярко-голубыми глазами, смешливым и живым характером.

На церемонии коронации, состоявшейся в Сент-Джеймском дворце 21 июня 1837 г., стало ясно, что Виктория хотела избавиться от опеки матери и наставницы. Молодая королева 18 лет от роду самостоятельно приняла посланников, явившихся, чтобы сообщить о смерти короля и официально объявить о ее восхождении на престол. Она самостоятельно дала аудиенцию лорду Мельбурну, тогдашнему премьер-министру. «Так я всегда буду делать со всеми моими министрами», – заверила она его[187]. Затем самостоятельно приняла присягу членов Совета и на следующий день председательствовала в нем так, словно давно этим занималась. В ответ на инсинуации и интриги матери, которую Виктории удавалось держать на расстоянии, она желала продемонстрировать, что твердо намерена править своими силами.

Она не нуждалась в наставниках. Ее любимый дядя король Леопольд не скупился на советы – ими пестрели все его письма, которые он целыми днями писал ей из Брюсселя. И с лордом Мельбурном, которому Виктория вручила его полномочия, они часами разбирались в общественных делах. Точно так же Уинстон Черчилль обучал молодую Елизавету II, когда она взошла на трон в 1952 г. Виктория схватывала все быстро и с воодушевлением. В ней кипели сила и страсть к обязанностям королевы. Необходимость составлять, подписывать и обсуждать документы ее не утомляла ни физически, ни морально. После слепого и безумного короля Англии – Георга III, распущенного Георга IV, «неотесанного и хвастливого» Вильгельма IV молодая королева, казалось, сулила обновление Британской короне[188]. Леопольд Бельгийский, как и лорд Мельбурн – доверенные лица Виктории, вдохновляли ее добавить блеска репутации короны. «Внимательно следите, – рекомендовал премьер-министр, – чтобы о всех мерах и назначениях ставили сначала в известность вас».

Виктория тоже считала, что необходимо сохранить и укрепить королевские прерогативы. В 1839 г. она показала яркий пример своего твердого характера, когда отказала консерваторам, планировавшим встать у руля, в смещении нескольких придворных дам – под предлогом, что раз их мужья больше не заседали в Палате общин, оказавшись в оппозиции, то их тоже надо заменить на фрейлин-тори. С этим так называемым «кризисом в спальне», который начал сэр Роберт Пиль[189], желавшим лично назначить для королевской свиты фрейлин из числа тори, Виктория с блеском справилась. Она уже поняла, что попытки консерваторов вмешиваться в дела королевского дома были «попыткой проверить, можно ли управлять и командовать ею, словно ребенком». Виктория оставила на местах своих придворных дам; Пиль, отказываясь подчиниться ее воле, ушел в отставку, и на его место вернулся Мельбурн. Всем стало ясно, что с Ее Величеством надо считаться.

Решение о супруге и сроках свадьбы принадлежало только Виктории. Но она пока не могла определиться. Конечно, ей трудно одной, но это не повод терять независимость. Если она не сумела встретить юношу своего ранга, то кузен Альберт Саксен-Кобургский, приходившийся Ее Величеству ровесником, мог составить хорошую партию. Король Леопольд мечтал о таком браке. К тому же молодые люди регулярно переписывались. Виктория же, не чувствуя, что эта переписка ее к чему-то обязывала, постоянно напоминала дяде, что у нее с Альбертом нет ничего общего. «В этом году я не могу дать никакого обещания», – снова отрезала она в июле 1839 г., предварительно перечислив минимальные требования к Альберту в плане языка Шекспира: «он должен безупречно говорить на английском; должен писать и говорить без ошибок, до чего ему сейчас еще далеко. И французский его, увы, не идеален, на мой взгляд»[190]. К потенциальному супругу Виктория предъявляла профессорские требования.

Никто не смог бы предсказать исход встречи, состоявшейся 10 октября в Виндзорском замке, с кузеном, столь слабо подкованным в иностранных языках. Леопольд не уставал расхваливать перед Викторией качества своего любимого племянника. Как и Виктория, Альберт не знал нормальной семейной жизни: его родители довольно быстро развелись, мать вышла замуж повторно, но умерла, когда ему не было и 12 лет. Юношеские годы принца прошли не только в тесных стенах небольшого, такого провинциального Кобургского двора. Отец отправил Альберта к дяде в Брюссель, где он своими глазами понаблюдал, как функционировала конституционная монархия. В Бонне Альберт получил университетскую степень. На каникулы он ездил в Швейцарию и северную Италию. Молодой человек отличался скромным, сдержанным характером и внешностью, которая нравилась всем. В отличие от Виктории он быстро уставал, и ему надо было экономить силы. Она обожала праздники, он предпочитал лечь спать пораньше. Но зато, как и Виктория, Альберт демонстрировал волю к власти и страсть к категоричным суждениям. Салонные разговоры наводили на него скуку, красивые придворные манеры оставляли равнодушным. Он уделял мало внимания дамам, терпеть не мог церемонии и протокольные формальности, так как считал их бессмысленными. Как же трудно увидеть в нем будущего мужа королевы, который будет постоянно у всех на виду!

Эти препятствия рассеялись как наваждение после встречи в октябре 1839 г. Виктория была покорена. «У него такие красивые глаза, – призналась она в дневнике, – изысканный нос, прекрасный рот с изящными усами и тонкие, еле заметные бакенбарды; прекрасная фигура, широкая в плечах и тонкая в талии». Невысокая, некрасивая женщина всем, кто был готов ее слушать, расхваливала «просто поразительную» красоту, «великолепную» внешность своего кузена. «Альберт, – писала она, – это совершенство, совершенство во всех отношениях – благодаря своей красоте, во всех своих качествах», самыми выдающимися из которых ослепленная в буре чувств Виктория считала танцорские таланты!

Всего через четыре дня Виктория, раненная в самое сердце, сообщила свое решение заинтересованным лицам. Взаимное физическое влечение сделало свое дело. «Вы сделали самый лучший выбор из всех возможных для своего счастья», – обрадовался король Леопольд. Альберт еще не знал, что дорога к счастью – это не плавание по длинной, спокойной реке.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.