Гитлер расчищает себе путь – уволены Бломберг и Фрич

Гитлер расчищает себе путь – уволены Бломберг и Фрич

Кажется, что Гитлер решился на устранение Фрича с должности главнокомандующего сухопутными войсками из-за его поведения на заседании 5 ноября 1937 года, во время которого стало известно о неприятии генералом впервые открыто выраженных военных намерений Гитлера. К тому же генерал Хоссбах на основании собственных наблюдений сообщил, что с конца 1937 года в высказываниях Гитлера его недоверие к сухопутным войскам, которое раньше демонстрировалось довольно редко, значительно усилилось. Часто это происходило без видимого предлога или вследствие незначительных происшествий. Честный, всегда открыто высказывающий и обосновывающий свое мнение генерал фон Фрич уже давно был неугоден Гитлеру, чему, без сомнения, поспособствовали партийно-политические нашептывания, но в особенности подозрения Геринга и Гиммлера. Однако Гитлер считал необходимым скрыть свои истинные чувства, так как Фрич еще был ему необходим для строительства армии. Теперь же эта работа казалась ему в общем и целом сделанной, так что он решил, что пришло время избавиться от мешающего его внешнеполитическим планам человека.

Так «случилось», что в то же самое время лишился своего поста и военный министр рейха генерал-фельдмаршал фон Бломберг. Женившись в январе 1938 года на женщине сомнительной репутации в прошлом, он больше не мог оставаться во главе вермахта. Кое-что, однако, указывало на то, что это также был тайный маневр Геринга и Гиммлера. В любом случае удивляет, что уличающие полицейские акты о прежней жизни этой женщины, которые, впрочем, еще перед началом кризиса были в руках руководителя управления вермахта, позже фельдмаршала Кейтеля и которые были переданы им начальнику полицейского управления в Берлине, обнаружились лишь спустя несколько дней после заключения брака и были использованы для того, чтобы вызвать немедленную отставку Бломберга в конце января. Если дело действительно обстояло так, то и это, естественно, не снимало личной ответственности с Бломберга.

Само собой разумеется, что Бек был глубоко потрясен оскорблением, которое Бломберг нанес вермахту. 28 января он отправился, еще не зная о принятом Гитлером решении, к руководителю управления вермахта, генералу Кейтелю, и сказал ему – согласно дневниковой записи Йодля, – что «невозможно вынести, что солдат женился на... Его нужно заставить либо расстаться с женой, либо он должен быть вычеркнут из списка офицеров и лишен власти. Генерал должен передать эту точку зрения армии фюреру».

Конечно же подобный шаг не потребовался – Гитлер уже все решил сам. Внезапное падение военного министра рейха, против которого сам Бломберг из-за своей уступчивости ничего не мог возразить, было Гитлеру более чем кстати: ему представился удобный случай в соответствии с его тайными желаниями занять не только место главнокомандующего сухопутными войсками, но и стать главой всего вермахта. Но если место военного министра рейха освободилось по вине или, по крайней мере, при участии самого Бломберга, то для устранения главнокомандующего сухопутными войсками потребовались неслыханно циничные и подлые происки, которые были возможны лишь в пучине преступности.

С давних пор в распоряжении гестапо находился дискредитирующий Фрича документ, в котором главнокомандующий сухопутными войсками на основании свидетельских показаний обвинялся в гомосексуализме. Геринг и Гиммлер уже давно ознакомили Гитлера с этим материалом, проверки которого все тщательно избегали. Раньше Гитлер этот документ не использовал, даже приказал уничтожить. Это было либо потому, что он не верил в его достоверность, либо, что гораздо вероятнее, потому, что он еще нуждался во Фриче для строительства армии. Сейчас же пришло время воспользоваться этим, естественно, неуничтоженным документом – независимо от того, правдив он или нет. Но остается открытым один довольно несущественный вопрос: исходила ли инициатива непосредственно от Гитлера, или его сообщники Геринг и Гиммлер услужливо напомнили ему о существовании документа. Но факт остается фактом. Гитлер, не сомневаясь и не колеблясь, воспользовался материалом – чью достоверность снова подтвердило гестапо – в качестве доказательства вины Фрича, чтобы напасть на ничего не подозревающего человека и добиться его немедленного ухода из армии.

Подлый заговор хоть и удался, но не совсем так, как планировали заговорщики. 25 января Гитлер в присутствии Геринга ознакомил полковника Хоссбаха с обвинением против Фрича и предоставил доказательный материал. Хоссбах не только подверг сомнению правдивость документа и искренность свидетеля, но и, вопреки запрету Гитлера, сообщил генерал-полковнику Фричу в ночь на 26-е и еще раз на следующее утро о готовящемся против него обвинении. После этого Хоссбах передал Гитлеру, что Фрич сразу же назвал обвинение «наглой ложью». Естественно, Хоссбах поплатился за свою инициативу: спустя два дня он был снят с поста адъютанта вермахта при Гитлере, но Фрич был предупрежден и мог защищаться. Планировавшийся неожиданный удар не получился.

Однако Гитлер упорно двигался к своей цели – избавиться от главнокомандующего сухопутными силами. Продолжая играть роль возмущенного стража офицерской чести, он выразил сомнение в моральной порядочности Фрича и приказал, чтобы тот временно прекратил исполнение своих служебных обязанностей. После повторной попытки Хоссбаху удалось убедить Гитлера лично побеседовать с Фричем и произвести очную ставку со свидетелем. Это произошло вечером 26 января в библиотеке новой рейхсканцелярии в присутствии Геринга. Фрич дал слово чести и заверил присутствующих в своей невиновности. Стремясь посодействовать выяснению того, как могла появиться клевета в его адрес, Фрич сообщил, что долгое время по вечерам кормил в своем доме бедного представителя гитлерюгенда и, возможно, кто-то интерпретировал это так злонамеренно. Рассказ Фрича еще больше усилил подозрения Гитлера. Затем произошло неслыханное: из боковой двери неожиданно появился свидетель обвинения. Этим человеком был нанятый гестапо имеющий множество судимостей каторжанин. Он утверждал, что узнал генерал-полковника по только ему свойственному пожатию плеч, и подтвердил свое обвинение. Этого было достаточно Гитлеру, чтобы, не обращая на данное Фричем слово чести, объявить, что он не уверен в его невиновности.

В ту же самую ночь руководитель Генерального штаба сухопутных войск был приглашен к Гитлеру, который в присутствии Геринга сообщил ему о происшествии[18]. Бек был сильно поражен, он с самого начала сомневался в правдивости показаний свидетеля обвинения и требовал военно-судебного расследования происшествия. Также он попросил разрешения тотчас связаться с Фричем. После того как Бек навестил Фрича и получил от него заверения в своей невиновности, он в ту же самую ночь еще раз говорил с Гитлером о происшедшем. Однако последний настаивал на своих подозрениях и выразил намерение сделать Бека преемником Фрича. Бек отказался от такой чести и еще раз подчеркнул необходимость в военно-судебном расследовании, прежде чем думать об отстранении Фрича от должности. Хоссбах сказал Беку, что, по его твердому убеждению, речь сейчас идет не о чем ином, как о подлой, вымышленной клевете, целью которой было смещение с должности главнокомандующего сухопутными войсками. Те, кто знал Бека, могут себе представить, как тяжело должно было его чистой душе вообще поверить в возможность такого низкого образа мыслей и такого подлого проступка. Лишь спустя некоторое время он со всей ясностью осознал всю закулисную сторону дела Фрича и роль в этом деле Геринга и Гиммлера. Бека переполнило глубочайшее презрение к обоим мужчинам, но в то же время вначале он еще был склонен верить Гитлеру, как человеку, которому врало его окружение и который получил очень дурной совет.