Анархисты переходят в наступление

Анархисты переходят в наступление

Отчет МЧК о раскрытии заговора анархистского подполья

28 декабря 1919 п

25 сентября была брошена бомба на собрании ответствен­ных работников Московской организации РКП, которое про­исходило в помещении Московского комитета РКП. На этом собрании должен был быть сделан доклад о раскрытом тогда белогвардейском заговоре, с тем чтобы товарищи, приглашен­ные на это собрание, ознакомились с материалами по заговору и смогли использовать их в своих выступлениях на ближайших митингах в пятницу, где они должны были указать рабочим массам на всю серьезность белогвардейской опасности и при­звать рабочих к организованному отпору белогвардейским за­говорщикам.

И вот в этот момент в наших товарищей, среди которых было большинство представителей рабочих районов, была кем-то бро­шена бомба. Ясно, что в первый момент большинство товарищей, в том числе и мы в ЧК, были убеждены в том, что бомба брошена кем-либо из уцелевшей от арестов белогвардейской сволочи. По­явившееся вскоре после этого где-то нелегально напечатанное «Извещение» за подписью «Всероссийский повстанческий коми­тет революционных партизан» не разрушило этого убеждения. Ибо по своему содержанию оно как раз играло на руку белой ре­акции, которая в это время предприняла так позорно для нее окончившееся наступление на фронтах против красной рабоче- крсстьянской России.

В этом «Извещении» была написана явная ложь о целях собра­ния, так как там было написано буквально следующее:

«Вечером 25 сентября на собрании большевиков в Москов­ском комитете обсуждался вопрос о мерах борьбы с бунтующим народом. (Это в то время, как мы громили реакцию в тылу и все силы бросали на фронт.) Властители-большевики все в один го­лос высказывались на заседании о принятии самых крайних мер для борьбы с восстающими рабочими, крестьянами, красноар­мейцами, анархистами и левыми эсерами, вплоть до введения в Москве чрезвычайного положения с массовыми расстрелами. (Это в то время, как нами расстреливались белогвардейские заго­ворщики, а все крестьяне и рабочие единодушно кровью решили защищать Советскую Россию в тылу и на фронте.)» Дальше в этом «Извещении» рабочие и крестьяне призывались к немедленному восстанию против Советской власти. Заканчивалось «Извеще­ние» угрозами («динамиту и бомб хватит») по отношению к рабо­че-крестьянской власти.

Все это, написанное в тот момент, когда Советская Россия на­прягала все силы на отпор врагу на фронтах и на разгром реакции в тылу, еще больше укрепило в нас убеждение, что террористиче­ские акты совершаются и подметные листки печатаются белыми.

Но 2 октября была задержана в поезде около Брянска неизве­стная женщина, которая оказалась членом конфедерации анар­хистских организаций Украины «Набат» Софией Каплун и была командирована организацией из Москвы для работы в тылу Де­никина. При ней было найдено письмо вождя украинского «На­бата» Барона, в котором он, между прочим, писал: «Теперь Моск­ва начеку: пару дней тому назад местный комитет большевиков взорван бомбой, погибло больше десятка, кажется, подпольных анархистов, с которыми у меня нет ничего общего. У них милли­онные суммы. Правит всем человечек, мнящий себя новым Напо­леоном». И дальше: «Они сегодня, кажется, публикуют извеще­ние, что это сделали они».

И вот только после этого стало очевидным, что наше прежнее предположение о виновниках взрыва ошибочно, что белые полу­чили неожиданную поддержку со стороны тех, которые мнят себя архиреволюционерами, — со стороны анархистов.

Московская чрезвычайная комиссия имела теперь нить, по которой она должна была, употребив все усилия, дойти до рас­крытия истинных виновников взрыва. Произведенные аресты Ба­рона, некоторых московских анархистов и приехавших с Украины не дали практических результатов. Стало ясно лишь одно, что так называемые «легальные» анархисты знают участников взрыва и организации анархистов подполья и своим молчанием покры­вают их.

«Легальными» анархистами, арестованными МЧК, была про­делана комедия с выбором из своей среды следственной комис­сии якобы для раскрытия, а на самом деле для заметания следов и затруднения работы ЧК. В это время анархисты подполья выпу­скают первый номер своей газеты «Анархия», и затем в течение двух недель ими выпускаются «Декларация анархистов подпо­лья», второй номер «Анархии», которые напечатаны в нелегаль­ной типографии (как нами установлено позже), листок «Медлить нельзя», который напечатан в советской типографии.

Во всей этой «литературе» анархисты беззастенчиво клевещут на Советскую власть и ведут чисто белогвардейскую агитацию, призывая к восстаниям, в то время как Красная Армия геройски сражалась на юге против наседавших на нее деникинских банд. Тогда МЧК обратила внимание на то, что за последнее время с политического горизонта исчезли некоторые анархисты, с ко­торыми ЧК имела дело раньше, в 1918 году, во время разоруже­ния анархистов в Москве, во время расследования ограбления «Центротекстиля», а также члены «Союза анархистской молоде­жи», которые были в июне арестованы ЧК на их съезде, а затем отпущены.

Соответствующие «дела» были взяты из архива и отданы в разработку нашей секретной разведке. К концу октября ей удалось установить, что в квартире, занимаемой в прошлом го­ду «известной» по Украине Марией Никифоровой, проживают теперь также анархисты, которые, по установленному за ними наблюдению, безусловно, вели в Москве нелегальную работу. Был произведен внезапный обыск и оставлена в квартире заса­да, между которой и пришедшим на эту квартиру неизвестным произошла перестрелка, во время которой неизвестный был убит, а один из наших комиссаров был им ранен. При неизвест­ном были найдены револьвер «браунинг», из которого он отст­реливался, фальшивые документы и черновики обращения за подписью московской организации левых эсеров, по содержа­нию почти совершенно сходного с вышецитированным «Изве­щением». Неизвестным также была брошена бомба, к счастью, не разорвавшаяся. Двое других неизвестных — мужчина и жен­щина (жившие в этой квартире) — воспользовались суматохой и скрылись.

По имевшимся в МЧК фотографиям раньше арестованных анархистов по делу об ограблении «Центротекстиля» было уста­новлено, что убитый неизвестный — некто Казимир Ковалевич, бывший служащий Московско-Курской железной дороги. Он яв­лялся идейным вождем организации анархистов подполья.

В ближайшие дни было установлено, что проживающий не­давно на упомянутой квартире некто Александр Восходов прожи­вает в данное время в Москве в другой квартире. 3 ноября МЧК там был произведен обыск и оставлена засада, которой удалось арестовать целый ряд членов организации анархистов подполья. Как в квартире, так и у задержанных засадой был обнаружен бо­гатейший материал, который дал возможность МЧК в 2—3 дня ус­тановить вполне организацию подпольщиков и ликвидировать ее. Найдены были списки адресов некоторых членов организации, приходно-расходная запись и пр.

Между прочим, были найдены инструменты для взлома не­сгораемых шкафов, бомбы, револьверы и пр. По этим данным были произведены аресты боевиков, причем почти ни один из них не сдавался без сопротивления, имея при себе и бомбы, и по нескольку револьверов. В это время был убит один из вид­нейших организаторов анархистов подполья — Петр Соболев, непосредственный участник взрыва Московского комитета РКП, тот, который бросал бомбу. Убит он был в перестрелке с двумя комиссарами МЧК, во время которой один комиссар был им ранен тремя пулями в грудь. При нем найдены три ре­вольвера и записная книжка, записи в которой устанавливают получение награбленных денег виднейшими членами партии левых эсеров и тесную связь вообще всей партии с анархистами подполья. Петром Соболевым во время перестрелки была бро­шена бомба, которая не взорвалась (бомба случайно попала в портфель товарища комиссара, который зажал ее там). Имев­шимся у него в другой руке револьвером он застрелил Петра Со­болева.

Во время этих арестов были также задержаны и другие участ­ники взрыва Московского комитета РКП, в том числе один «ле­вый» эсер Федор Николаев (Федька-боевик).

Тогда же была обнаружена связь эсеров-максималистов с орга­низацией анархистов подполья (об этом уже сообщалось нами в «Известиях ВЦИК») и арестован ряд боевиков эсеров-максима- листов, участвовавших совместно с анархистами-боевиками и ле­выми эсерами (которые также арестованы) в целом ряде ограбле­ний советских учреждений в Москве и вне ее.

В эти же дни были установлены легальные типографии, где подпольщики печатали некоторые из своих листков, и арестова­ны лица, печатавшие их, среди них член московской организации меньшевиков, наборщик типографии Наркомпути, член партии меньшевиков с 1912 года, а с 1906 по 1912 год член партии эсеров Молчанов. Он во всем сознался. В своих показаниях он, между прочим, говорит, что «совершил этот гнусный поступок по недо­мыслию» (его подлинное выражение). Но Московской чрезвы­чайной комиссией еще не были открыты ни нелегальная типогра­фия, в которой подпольщики печатали свои произведения, ни ме­сто, где ими заготовлялись бомбы и адские машины и был склад оружия и огнестрельных припасов.

В то же время в МЧК имелись определенные указания, что к октябрьской годовщине, которая наступала через день-два, анархисты подполья готовили ряд покушений и для этого свози­ли в Москву динамит и пр. Необходимо было найти это и устра­нить для московского пролетариата всякую опасность.

И вот за день до годовщины МЧК установила, что анархис­тами подполья была месяца полтора-два тому назад снята дача в дачном поселке Красково, верстах в 25 от Москвы. Немед­ленно туда был послан отряд в 30 человек, который рано утром оцепил дачу Горина. Бывшие в ней анархисты (шесть человек) встретили прибывших залпами из револьверов и ручными гра­натами. Ими было брошено больше десятка бомб. Перестрелка продолжалась около 2,5 часов. Затем анархисты зажгли адскую машину и взорвали дачу. Сила взрыва была громадна, дача це­ликом была поднята на воздух, затем она загорелась, и почти во все время пожара (часа 4) происходили взрывы взрывчатых ма­териалов, находившихся на даче, поэтому мер к тушению по­жара принять было невозможно. На месте пожарища были об­наружены трупы, остатки типографского станка (вал, рама и пр.), Две невзорвавшиеся адские машины (жестяные бидоны, наполненные пироксилином), оболочки бомб, револьверы и пр. Типография и лаборатория бомб анархистов были здесь уничтожены.

Московский пролетариат мог спокойно праздновать октябрь­скую годовщину.

Отряд МЧК, несмотря на то, что перестрелка происходила почти вплотную (на расстоянии 10—30 шагов) и люди отряда бы­ли вооружены только револьверами и карабинами, не потерял ни одного человека по причине того, что дача была окружена густым сосновым лесом. Затем случайно в дачной местности Одинцово был обнаружен склад динамита, который был брошен подполь­щиками в силу разгрома их организации МЧК.

Но, кроме организации в Москве, анархисты имели ряд аген­тов и организаций и в других городах России. МЧК предпринял ряд мер для ликвидации этих организаций. На днях получено из­вестие от наших товарищей, посланных в Самару, что там ими ликвидирована также организация подпольщиков, причем взя­ты 4 пулемета, 18 пулеметных лент, 10 ящиков ручных гранат, ящик капсюлей и пр., и арестованы известные боевики-экспроприаторы.

Сообщение газеты «Известия» об аресте правых эсеров

30 декабря 1919 г.

В ночь на 28 декабря ВЧК был произведен ряд арестов среди правых эсеров. Арестован ряд членов ЦК, в том числе Алексеев, Агатов, Ратнер и много других видных деятелей партии. У них об­наружен склад фальшивых документов, штампов и печатей совет­ских учреждений. Имеются даже грифы подписей секретарей ВЦИК. Там же обнаружена печать бюро ЦК правых эсеров, бюро Московского комитета партии эсеров и московского областного комитета партии эсеров.

ВЧК удалось нанести решительный удар партии правых эсе­ров, работающей нелегально и направляющей свою деятель­ность к свержению Советской власти. Найден новый ряд мате­риалов, который еще не разобран и о котором сведения будут даны дополнительно. Установлена связь правых эсеров с дейст­вующими в Тамбовской губернии отрядами дезертиров и бан­дитов, портящих железнодорожные пути в тылу Красной Армии.