Игра на вылет

Игра на вылет

Можно было бы привести в пример и других раскрученных на Западе эмигрантов, но в этом нет смысла. Александр Солженицын имел, по крайней мере, оригинальные взгляды. Остальные их не имели. Но тут мы снова обратимся к истории родной страны. Потому что любая политическая эмиграция ничего из себя не представляет, если в стране нет тех, кто ей сочувствует.

Досиденты и отсиденты

Миф о советских диссидентах широко раскручивался на Западе, а вот в СССР их влияние было очень невысоко. Впоследствии, уже после развала Советского Союза, представители этого движения пытались выставить себя беззаветными героями «борьбы с тоталитаризмом», однако из этого ничего особо не вышло. Главная причина в том, что к власти пришли совсем иные люди, которые с Советской властью бороться и не пытались. Но имелись и иные причины. В 1990 году я как журналист очутился на очень представительной конференции, организованной бывшими диссидентами. Зрелище было феерическое. Люди хватали друг друга за грудки и выясняли, кто кого и в каком году сдал «органам»… Стало понятно, что героической истории диссидентского движения не получится.

Первые диссиденты появились в середине 50-х, одним из центров был философский факультет МГУ. Интересно, что первые представители этой среды были марксистами. Они решили, так сказать, обратиться к первоисточнику, чтобы разобраться, где и на каком этапе случился «сбой в программе». Главной идеей был «демократический социализм». Но при этом троцкизм никакой популярностью не пользовался. Но Карла Маркса читали серьезно. Возможно, что неприкрытая русофобия Маркса впоследствии определила идейную эволюцию диссидентского движения – причем в разных направлениях.

Но вообще-то несколько условно можно назвать три тенденции в диссидентском движении. Одно из них так и осталось левым. Впоследствии его последователи заинтересовались и немарксистскими вариантами социалистических учений, включая анархизм.

Второе было национал-патриотическим, или, как тогда говорили, «почвенническим». К нему принадлежал и А. И. Солженицын. Эти люди идеализировали дореволюционную Россию, а революции объясняли результатами заговора – понятно, евреев. Впрочем, собственно диссидентов среди почвенников было мало – большинство предпочитали действовать в рамках дозволенного, благо эзопов язык читатели отлично понимали. Так, к примеру, писатель

В. Чивилихин создал знаменитый роман «Память», от которого и пошло название организации, служившей в «перестройку» пугалом либералов. С политическим идеалом у национал-патриотов было сложно. Откровенно нацистские взгляды тогда не высказывали. Точнее, кое-кто высказывал, но только в узком кругу и после хорошей выпивки. Популярна была идея «национального представительства» – прежде всего в творческих союзах, СМИ и так далее. Большие надежды возлагались на «возрождение Православия». Вот, дескать, оно возродится – и всё будет хорошо.

Ну, наконец, либеральное направление, которое не только было более всего раскручено западными СМИ, но и пользовалось прямой поддержкой ЦРУ и других подобных спецслужб. Впрочем, первоначально у диссидентов речь о ликвидации СССР не стояла – речь шла о его реформировании с учетом «общечеловеческих ценностей». Трудно сказать – насколько это была тактика, насколько – искренние убеждения.

Главной проблемой всех диссидентов был вечный русский вопрос: «Что делать?»

Вменяемым людям было понятно, что попытки создать подпольную организацию обречены на провал. Хотя кое-кто пытался, особенно из неомарксистов. Но КГБ пресекал эти начинания на корню. «Молекулярная теория» НТС хорошо смотрелась за границей, однако в Союзе была очевидна мизерная эффективность этого дела. Конечно, с точки зрения сегодняшнего дня можно сказать, что она принесла результаты. Но любые оппозиционеры, которые не имеют возможности участвовать в легальном политическом процессе, – люди нетерпеливые. К тому же, и в 70-х годах никто не воспринимал всерьез идею о близком крахе СССР. Так что долгое время диссидентство было представлено отдельными эпизодами.

В 60-х подавляющее большинство населения СССР относилось к этим играм равнодушно. Так что у членов диссидентских кружков развивалось чувство «своих среди чужих». Этому способствовали и мифы о вездесущем КГБ, которые препятствовали расширению круга общения. Тем более что диссиденты очень любили играть в игру «поиск стукача». Как показывает практика, реального осведомителя вычислить непросто. Зато эта игра неизменно порождает свары и портит отношения.

В итоге довольно быстро взгляды диссидентских кружков эволюционировали. Сначала была ненависть к коммунистическому строю, а потом она перетекала в ненависть к «этой стране», в которой живут идиоты, не желающие воспринимать такие великие идеи…

Большую роль сыграл академик Андрей Дмитриевич Сахаров. Сегодня то и дело с придыханием говорят: «идеи Сахарова». При этом, правда, очень не любят уточнять – а в чем именно эти идеи заключались. Дело в том, что они являются откровенной маниловщиной. Вот, к примеру, цитата из «Открытого письма Л. И. Брежневу»:

«Наша страна провозгласила самоопределение вплоть до отделения. Реализация права на отделение в случае Финляндии была санкционирована Советским правительством. Право на отделение союзных республик провозглашено в Конституции СССР. Имеется, однако, неясность в отношении гарантии права и процедуры, обеспечивающей подготовку, необходимое обсуждение и фактическую реализацию права. Фактически даже обсуждение подобных вопросов нередко преследуется. По моему мнению, юридическая разработка проблемы и принятие закона о гарантиях права на отделение имели бы важное внутреннее и международное значение как подтверждение антиимпериалистического и антишовинистического характера нашей политики. По всей видимости, тенденции к выходу какой-либо республики не носят массового характера и они еще более ослабнут со временем в результате дальнейшей

демократизации в СССР. С другой стороны, не подлежит сомнению, что республика, вышедшая по тем или иным причинам из СССР мирным конституционным путем, полностью сохранит свои связи с социалистическим содружеством наций. Экономические интересы и обороноспособность социалистического лагеря не пострадают, поскольку сотрудничество социалистических стран носит весьма совершенный и всеобъемлющий характер, и несомненно, будет еще более углубляться в условиях взаимного невмешательства социалистических стран во внутренние дела друг друга. По этим причинам обсуждение поставленного вопроса не представляется мне опасным».

Как вам? Особенно умиляет пассаж про Финляндию, которая, едва отделившись в 1918 году, тут же выкатила РСФСР неслабые территориальные претензии и во время Гражданской войны активно пыталась оттяпать Карелию. Сахаров об этом не знал? Так какого черта рассуждать о том, о чем понятия не имеешь?

Однако именно Сахаров предложил диссидентам выход из тактического тупика. Хотя многие полагают, что генератором идей была его жена Елена Боннэр, а Сахаров выполнял роль «громкоговорителя». Идея же заключалась в следующем. Запад должен был всеми способами давить на СССР, требуя соблюдения «прав человека», то есть демократических свобод. Роль диссидентов заключалась в том, чтобы информировать западное «общественное мнение» о фактах этих нарушений. Или же самим эти факты создавать. То есть речь шла о создании «пятой колонны».

Собственно, ничего особо нового в этом не было. Так, 22 января 1967 года Владимир Буковский организовал в Москве на Пушкинской площади митинг протеста аж из двадцати человек. Это делалось исключительно ради западных корреспондентов. Другое дело, что Сахаров дал всему этому идеологическое обоснование.

Конечно, можно говорить о том, что люди искренне верили, что белый и пушистый Запад, который только и думает, что о демократизации СССР, а больше ему ничего не надо. Но тогда умственные способности господ диссидентов вызывают большое сомнение. Для сравнения. Бакунин и Ленин отлично понимали, что представляет из себя западный мир. Да, они играли в разные сомнительные игры. Но вот на чужие разведки они все-таки не работали.

А вот «демократическим» диссидентам было без разницы. В 1970 году образовался «Комитет по правам человека», который создали В. Н. Чалидзе, А. Д. Сахаров и А. Твердохлебов. Это была структура, откровенно завязанная на ЦРУ.

Данная тактика решала многие вопросы. Для нее не требовалось создавать сколько-нибудь значительных организаций. Не нужно было думать и о переправке материалов за границу – «журналисты из Лэнгли» сами придут. А радиостанции озвучат… Все это материально стимулировалось – люди из-за рубежа привозили шмотки и прочие вещи, которые можно было выгодно продать на «черном рынке».

Разумеется, эти забавы натыкались на противодействие «органов». Хотя к этому времени КГБ являлся уже достаточно разложившейся структурой – и многим офицерам было куда интереснее бороться с диссидентами, нежели ловить реальных шпионов. Кстати, сажали далеко не всех. Чаще всего ограничивались профилактической беседой или вербовали в стукачи… Конечно, кто-то оказывался за решеткой. Но таковы были правила игры. Комитетчикам надо было отчитываться, ребятам на Западе требовались новые «жертвы тоталитаризма». Так возникло то, что в биологии называется симбиозом – взаимовыгодным сосуществованием.

Стоит сказать о «карательной психиатрии». Среди либералов принято считать, что если участник диссидентского движения попал в «дурку», то это обязательно за его политические убеждения. Поверить в это может только тот, кто никогда не бывал на диссидентских сборищах. Там было полно как и откровенно ненормальных, так и людей истероидного типа. Мой знакомый психиатр, лечивший одну из участниц так называемой «хельсинской группы» (не в какой-нибудь спецпсихушке, а в обычной питерской больнице – № 3, имени Скворцова-Степанова), отзывался о своей пациентке так: «Если в организации есть подобные люди, то никаких провокаторов не надо. Они сами всё сделают». Я с этой дамой был знаком. Подтверждаю – если есть такие истерички, то на фига нужны стукачи из КГБ? Такие кадры сами всех перессорят.

Другой мой знакомый диссидент тоже посидел в дурдоме. Он был убежден, что КГБ облучал его психотропным оружием, и вел себя соответственно. После распада СССР общество «Мемориал» выбило ему квартиру как пострадавшему от политических репрессий.

В радикальных оппозиционных организациях всегда было полно людей, не очень здоровых на голову. Тем более что таких куда проще подтолкнуть на какую-нибудь «акцию протеста». Да и сама обстановка в диссидентской среде не способствовала укреплению душевного здоровья. Если там культивировался страх перед КГБ, то неудивительно, что кто-нибудь счел агентом «органов» соседского кота. (Реальный случай.)

Однако в 70-е годы у диссидентов появился новый стимул.

Игра на вылет

С начала 70-х годов одну категорию советских людей стали выпускать за границу. Речь идет о евреях, получивших возможность выехать в Израиль. Сделать это было непросто. Разрешения на выезд давались неохотно, оформлялись муторно. При этом они были обставлены рядом условий. Так, отъезжающий должен был оплатить полученное им высшее образование, а если платил алименты, то выплатить их полностью. Далеко не у всех были на это деньги. Правда, деньги могло дать Еврейское агентство для Израиля, более известное как «Сохнут» – официальная организация этого государства, занимающаяся вопросами репатриации. Точнее – деньги давали богатые евреи под гарантии «Сохнут». Но выделяла эта структура деньги далеко не всем.

Дело в том, что «Сохнут», понятное дело, был заинтересован в том, чтобы люди ехали именно в Израиль. А ведь ни для кого не являлось секретом, что очень многие из тех, кто мечтал «свалить за бугор», не стремились именно на Землю Обетованную. В 70-е годы положение Израиля было куда сложнее, чем теперь. Над ним и сейчас-то висит угроза войны, а тогда ситуация была гораздо серьезнее. Не говоря уже о постоянных терактах или о том, что тем, кто помоложе, стопроцентно светила служба в армии. В Израиле не «закосишь», там с этим делом сурово. Так что многие стремились, вырвавшись за «железный занавес», изменить маршрут следования. Например, такой случай. Один персонаж долго обхаживал деятелей из «Сохнут», однако те сильно сомневались, что он поедет в Израиль. Чем он только не клялся… Поверили. В итоге товарищ, оказавшись в Риме (при СССР прямых авиарейсов с Израилем не было), собрал пресс-конференцию, в которой заявил: в мире есть два фашистских государства – Советский Союз и Израиль, из первого он вырвался, а во второе не поедет никогда и ни за что…

Так вот, самые хитрые пытались заранее найти возможность отбыть прямо в Европу или США. Одним из этих путей был статус политического беженца. Некоторым удавалось заработать его, так сказать, на пустом месте. Но другие стали себе этот статус создавать. Как тогда шутили, на приеме в американском посольстве пятнадцать суток за пьяную драку в ресторане вырастали до пяти лет колымских лагерей. А кое-кто начал диссидентствовать. Схема была простой – надо было «засветиться» в «борьбе за права человека», «попасть под раздачу» от КГБ. На Западе поднимался шум в защиту очередной «жертвы тоталитаризма», а потом уже можно было спокойно выезжать. Главное тут было не переборщить. Ведь можно было отделаться недельной отсидкой во внутренней тюрьме на Лубянке (Литейном), где жизнь была не такая уж плохая, а можно было и отправиться на зону на куда более длительный срок.

Лучше всего было в этом деле людям, причастным к творческой среде. В ней вообще-то всегда и везде полно людей с огромными амбициями, полагающими, что их не оценили. Что уж говорить об СССР с его жесткой идеологической цензурой! Разумеется, множество таких персонажей полагало, что это их «при коммуняках» зажимают, а вот на Западе-то они себя покажут… Заметим, что подавляющее большинство не показало себя никак.

Вот эти люди и стали действовать. Благо советская идеологическая машина была уже полностью неработоспособной. А потому – дубовой и чрезвычайно предсказуемой. Так что «игра на вылет» шла по двум отработанным вариантам одного и того же сценария.

Первый вариант – «солженицынский». Требовалось переправить рукопись какого-либо произведения на Запад и суметь там ее опубликовать. Разумеется, писать надо было не о любви, а о политике. Да только вот беда – это было не очень просто. Слишком много стало умных, кто косил глазом на Запад.

Второй вариант заключался в том, чтобы пустить ту же самую рукопись в самиздат. Надо сказать, что о самиздате создано множество мифов, его называют чуть не «параллельной литературой». На самом деле подавляющее количество произведений, особенно никому не известных авторов, не расходилось дальше нескольких копий. В чем суть самизадата? К какому-то человеку попадалось то или иное нелегально ходящее произведение, он, если видел в этом смысл, по собственной воле садился за пишущую машинку, клавиатуру ЭВМ, или устанавливал штатив для фотокопирования – и начинал это произведение размножать. А если никому это делать не хотелось? Значит, путь в самиздате глох на первом этапе…

Но для «игры на вылет» это было и неважно. Не составляло особого труда, чтобы произведение оказалось в руках КГБ. Имелись ведь люди, которые с помощью сотрудничества с «органами» пытались сделать себе карьеру. И многие из них – совсем не умные. Эти персонажи бегали по периферии диссидентской среды и всех спрашивали: а не ли у вас почитать чего-нибудь эдакого? Вот им и вручали… В конце концов, не удалось с первой попытки – можно попробовать и второй раз, и третий. В итоге «органы» шли навстречу. О прогнозируемой реакции властей было уже сказано.

Причем «литературный» вариант был проще тем, что тут не требовалась даже суточная отсидка в «подвалах кровавой гэбни». Если человек был членом какого-нибудь творческого союза – его оттуда вышибали, увольняли с работы и так далее… А потом – уже по знакомому сценарию.

Но вот эмигрант оказывался на вожделенном Западе. А дальше-то что? Шумиха в СМИ, как известно, быстро утихает. И тут выяснялось, что на Западе надо работать… А ведь квалифицированные рабочие, которые всюду нужны, в эмиграцию как-то не очень и ехали. Такси водить не всем хотелось. Особенный облом ждал именно «творческих личностей». Успех Солженицына, Бродского и Довлатова был исключением. Кстати, Иосиф Бродский ответил «черной неблагодарностью» на заботу «славистов из Лэнгли». Пробили ему Нобелевскую премию, пропиарили по высшему разряду, а он… Поэт не только не делал никаких политических заявлений, он и в интервью всячески уклонялся от «диссидентских тем». Вот что он, к примеру, сказал американскому журналисту о своей ссылке:

«Вы знаете, я думаю, это даже пошло мне на пользу, потому что те два года, которые я провел в деревне, – самое лучшее время моей жизни. Я работал тогда больше, чем когда бы то ни было. Днем мне приходилось выполнять физическую работу, но поскольку это был труд в сельском хозяйстве, а не работа на заводе, существовало много периодов отдыха, когда делать нам было нечего».

В течение всей своей жизни он не пытался делать из своей ссылки трагедию и всячески избегал спекуляций на эту тему.

А ведь сколько людей истошно кричали о куда меньших репрессиях… Так мне довелось слышать одного кадра по радио «Свобода», который долго и обстоятельно рассказывал, как его вызывали для беседы в КГБ. Ничего ему там не сделали, только пальчиком погрозили. Однако надрыв был такой, будто он повествовал о своем пребывании в Бухенвальде…

А что было делать остальным? Писать то, что будут печатать русскоязычные издательства, в которых сидели ребята из НТС. О чем писать? Правильно – об ужасах советского строя. При том что далеко не все имели не только тюремный, но вообще какой-то жизненный опыт, кроме ресторана ЦДЛ. Но ведь можно красочно расписывать тотальную слежку КГБ, агенты которого сидят чуть ли не под кроватью, ну, а заодно озвучивать все слышанные при жизни слухи и сплетни, выдавая их за стопроцентную правду.

Но литературным трудом жить на Западе непросто. Впрочем, работа имелась – на уже неоднократно упоминаемых «вражьих голосах». А там, разумеется – озвучивать «генеральную линию». Ведь данные радиостанции занимались идеологической войной. А на войне выполняют приказы командования. Так что о политической послевоенной эмиграции как о самостоятельной политической силе даже говорить смешно.

То есть эмигрантов просто выталкивало в политику. Что же касается продвигаемых идей, то главным и единственным было требование «демократических свобод», которые превратились в фетиш. То есть демократия рассматривалась не как инструмент, который иногда эффективен, а иногда и наоборот (например, во время войны), а как некая сверхцель, которую необходимо достичь любой ценой. А ведь многие эмигранты в это и в самом деле верили – далеко не все люди работали на «голосах» исключительно с целью заработка. Но ведь это и неважно.

Так что данные господа совершенно спокойно относились к тому, что целью их нанимателей являлось не уничтожение коммунистического строя, а развал российской державы. Это было ясно, стоило лишь почитать выступления работы Збигнева Бжезинского, или выступления президента Рональда Рейгана. Напомню, что последний, религиозный до фанатизма человек, назвал СССР «империей зла». А что такое «империя зла» в устах верующего протестанта? Это то, что надо уничтожить любыми способами. И если вместе с населением – то и ладно. Но это господа эмигранты либо не желали видеть, либо были согласны. Рассуждения о «рабской психологии русского народа» доводилось слышать и по «вражьим голосам». Равно как и поливание грязью всей русской истории. Что уж говорить об истории Великой Отечественной войны? Все тезисы наших нынешних «стирателей белых пятен» были озвучены уже тогда. Даже Суворов-Резун ничего нового не придумал…

Всё это хорошо было видно в 90-е годы. Бывшие эмигранты с гордостью вещали: «Мы победили коммунизм!» А то, что страна оказалась в… понятно где, это неважно! Зато демократия.

Новое время, старые песни

Описывать биографию Бориса Березовского, я думаю, нет смысла. Об этом написано много статей и книг[84]. Так что отметим только факты в рамках темы этой книги. Опальный олигарх оказался в эмиграции в 2001 году и заявил о себе как о непримиримом противнике существующего в России режима. Ну, противников этого самого режима хватало и хватает. Причем выступающих с самых разных идейных позиций. Откровенно говоря, он далек от идеала. Так вот, господин Березовский выступил с критикой с «ортодоксальных» либеральный позиций. То есть, по сути, повторял то, что говорили ребята из НТС. Поскольку В. В. Путин в прошлом офицер КГБ, то получалось, что в России взяла власть «кровавая гэбня». А что нужно? Правильно. Развалить всё, что еще не развалили, и на руинах ликовать о «торжестве демократии».

Вот тут начинаются странности. Березовский уж точно неглупый человек. Для того, чтобы выбиться в олигархи, нужны определенные мозги. Те, у кого их не было, лежат на кладбищах. К примеру, меня вот водил один из бывших авторитетов (ныне – уважаемый бизнесмен) по кладбищу в Новокузнецке и показывал могилы, поясняя, кто кого и когда завалил. Это я к тому, что господин Березовский не мог не понимать: либеральное словоблудие у подавляющего большинства населения России вызывает рвотный рефлекс.

Вот что непонятно. Даже если Березовский заинтересован в развале России, то существуют разные варианты разрушительной идеологии, например, под «патриотическим» соусом, не вызывающие такого отвращения у граждан. Но вот Березовский выступил в самом непопулярном жанре. Из всех его заявлений более известны два. Первый – это тезис о том, что взрыв домов в Москве на Дубровке осуществила ФСБ. Зачем? А для того, чтобы восстановить народ против «чеченских борцов за свободу». Хотя вообще-то этим самым борцам и так не сочувствовал никто, кроме откровенно проплаченных Западом «правозащитников» и ничтожной кучки либерал-идиотов, именующей себя «творческой интеллигенцией».

Второй раз Березовский поднял шорох в 2006 году, заявив, что в течение года собирается свергнуть власть в России. Книга пишется в 2012 году – и на момент ее написания никаких серьезных сил, готовых свергнуть власть, не имеется. Что еще? Ну, да, режиссер Павел Лунгин снял в 2002-м фильм «Олигарх», в котором повествуется о честном бизнесмене, который поднимает дело «с нуля» и вынужден бороться с «кровавой гэбней». Картина, разумеется, в прокате провалилась. А что можно было ждать от такого наглого вранья? Впрочем, выбор режиссера очень показателен. Из всех фильмов Лунгина следует: наш народ – быдло, которое по своей тупости ничего не понимает.

Забавно, что некоторые представители либералов и в самом деле не представляют, до какой степени от них все устали. А вы поймите. Мы мирные люди. Но наш бронепоезд…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.