Допрос подсудимой Богораз-Брухман Ларисы Иосифовны

Допрос подсудимой Богораз-Брухман Ларисы Иосифовны

Судья: Подсудимая Богораз, встаньте. Что вы можете сказать по существу предъявленного вам обвинения?

Богораз: 25 августа около 12 часов я пришла на Красную площадь, имея при себе плакат, выражающий протест против ввода войск в Чехословакию. В 12 часов я села на парапет у Лобного места и развернула плакат. Почти сразу подбежали люди мне лично незнакомые, хотя я их не раз видела около себя в разных местах. Подбежав ко мне, они отняли плакат. С левой стороны я увидела Файнберга. У него было разбито лицо. Его кровью забрызгали мне блузку. Я увидела, как мелькает сумка, кто-то бьет Литвинова. Собралась толпа. Я услышала голос: «Бить не надо – что здесь происходит?» Я ответила: «Я провожу мирную демонстрацию, но у меня отняли плакат». Остальных я не видела. Ко мне подошел гражданин в штатском и предложил идти к машине. Он не предъявил никакого документа, но я за ним последовала. Я увидела, как вели Литвинова и били по спине. В машине было человека четыре. Меня схватили за волосы и головой впихнули в машину. Я также видела в машине Файнберга с выбитыми зубами. В 50-м отделении милиции, куда нас привезли, мы все потребовали медицинской экспертизы для Файнберга. Ему разбили лицо и выбили зубы. Вечером из милиции меня привезли домой для обыска.

Судья: Какое содержание плаката, который вы подняли?

Богораз: Я отказываюсь назвать содержание своего плаката.

Судья: Почему?

Богораз: Не имеет значения, какой именно плакат был у меня в руках. Я не снимаю с себя ответственности ни за один из плакатов. ( Называет тексты всех плакатов .)

Судья: Кто был вместе с вами на Красной площади?

Богораз: Я отказываюсь отвечать на вопросы, касающиеся других подсудимых. Я отвечаю только за себя.

Судья: Известно ли было вам, что придут другие люди?

Богораз: Нет, не было известно. Я для себя заранее решила, что пойду. Мне даже 25-го не было известно, придут ли другие.

Народный заседатель: Вы знали, что вам будет за это? Вы знали, что это будет именно на Красной площади?

Богораз: Заранее ничего не было известно.

Народный заседатель: Когда вам стало известно?

Богораз: Когда я пошла на Красную площадь.

Судья: Одновременно ли вы сели на тротуар?

Богораз: Не помню, затрудняюсь ответить.

Судья: Одновременно ли сели и подняли плакаты?

Богораз: Мне трудно сказать.

Судья: Работали ли вы?

Богораз: Да, я работала во ВНИИТИ в должности старшего научного сотрудника. О том, что я уволена, я узнала уже в тюрьме. 22 августа, в четверг, я сделала устное заявление начальнику своего отдела о том, что я объявляю забастовку в знак протеста против ввода войск в Чехословакию, в пятницу подала письменное заявление об этом в дирекцию и профком, и мне не сообщили о моем увольнении, 23-го была пятница, в субботу институт не работал, то есть уволили меня после ареста.

Прокурор : Почему вы выбрали именно Красную площадь?

Богораз: Этот протест был адресован правительству, а по традиции принято то, что адресовано правительству, выражать на Красной площади. Во-вторых, на Красной площади нет движения транспорта.

Прокурор: Но вы же знаете, где находится здание ЦК, здание Совета Министров, – они же не на Красной площади.

Богораз: Я повторяю, что на Красной площади нет движения и что такая уж традиция – обращаться к правительству на Красной площади.

Прокурор: Как давно вы знаете подсудимых?

Богораз: Литвинова – полтора-два года, Бабицкого – шесть-семь или восемь лет, Делоне – приблизительно полгода-год, Дремлюгу – месяца два.

Прокурор: Почему он, поддерживая ваше ходатайство, называл вас по имени – Лариса?

Богораз: Потому что это мое имя. А вообще спросите у него.

Прокурор: Охарактеризуйте ваши отношения с подсудимыми.

Богораз: С Литвиновым очень близкие, дружеские отношения, Бабицкого тоже считаю своим другом, если он не возражает. С Дремлюгой хорошие отношения, с Делоне – тоже, насколько позволяет разница в возрасте.

Прокурор: Когда в последний раз до 25-го вы виделись с подсудимыми?

Богораз: Отказываюсь отвечать на этот вопрос и затрудняюсь на него ответить.

Прокурор: Почему?

Богораз: Я отказываюсь отвечать на что-либо касающееся остальных и отвечаю только за себя. Ведь дело Файнберга вы же выделили.

Прокурор: Чем вы можете объяснить, что вы оказались вместе у Лобного места?

Богораз: Видимо, тем, что каждый хотел выразить свой протест именно там.

Прокурор: Был ли у вас об этом предварительный разговор?

Богораз: Отказываюсь отвечать.

Прокурор: Не кажется ли вам странным совпадение, что вы все оказались у Лобного места вместе? Нельзя ли предположить договоренность?

Богораз: Мне не кажется это странным: это или совпадение, или закономерность. Допускаю и то и другое.

Прокурор: Какой плакат вы держали?

Богораз: Я уже сказала, что отказываюсь отвечать. Я не снимаю с себя ответственности за все плакаты.

Прокурор : Как же вы принимаете на себя ответственность за все другие плакаты, если у вас не было предварительной договоренности и вы не могли знать, что на них написано?

Богораз : Мне известны тексты всех плакатов, каждый из них выражает то, что могла сказать я.

Прокурор : Откуда они вам известны?

Богораз: Я их видела на Красной площади, и они мне известны из материалов дела.

Прокурор: Но вы сидели все в один ряд?

Богораз : Файнберг сидел рядом, Бабицкий немного позади, рядом с ним Горбаневская, точно не помню.

Прокурор : Каким же образом вы могли видеть плакаты?

Богораз : Посмотрела направо, налево и увидела. В деле есть показания свидетелей, которые видели эти плакаты, стоя спиной к ним.

Прокурор: Какого размера был ваш плакат?

Богораз: Отказываюсь отвечать.

Судья: Какого цвета был плакат? Опишите его. Он был исполнен на белом материале?

Богораз: Отказываюсь конкретизировать, но могу сказать, что он выполнен на белом материале кистью.

Прокурор: Какого цвета была надпись?

Богораз: Отказываюсь отвечать.

Прокурор: Почему вы отказываетесь отвечать о том плакате, который был в ваших руках?

Богораз: Я не хочу снимать с себя ответственность за все другие плакаты.

Прокурор: Когда вы шли на площадь, были ли у вас лично какие-нибудь вещи в руках?

Богораз: Плакат.

Прокурор: Как вы его держали?

Богораз: Завернутым в газету.

Прокурор: Кто изготовил плакат?

Богораз: Я.

Прокурор: Когда и где?

Богораз: Накануне, у себя дома.

Прокурор: Кому-нибудь было известно, что вы делаете?

Богораз: Не думаю. Нет.

Прокурор: 24-го вы встречались с кем-нибудь из подсудимых?

Богораз: Не помню.

Прокурор: А 25-го утром вы видели кого-нибудь из них?

Богораз: Наверняка нет.

Прокурор: А на Красной площади кого из них вы увидели первым?

Богораз: Затрудняюсь сказать. Я пришла за 20 минут и ходила по Красной площади.

Судья: Вы все вместе пришли на Лобное место или кто-нибудь подошел первым?

Богораз: Затрудняюсь сказать.

Прокурор: Вот вы говорили, что адресовали свой протест правительству и поэтому пришли на Красную площадь, где по традиции принято адресоваться к правительству. Так я вас понял?

Богораз: Так. Но еще и потому, что на Красной площади нет движения транспорта.

Прокурор: А почему вы не обратились в правительство с письмом?

Богораз: Мне приходилось обращаться к правительству раньше, по другим поводам, и ни на одно из моих писем я не получила ответа.

Прокурор: А почему вы не избрали другую площадь или тихую улицу? Место, избранное вами, лежит на трассе движения от Спасской башни в сторону ГУМа.

Богораз: Если бы я это знала, я бы выбрала другое место. Я бывала на Красной площади и никогда не видела движения.

Прокурор: Представляли ли вы себе, что ваши действия привлекут внимание экскурсантов и других граждан? Разве вы не предвидели, что ваше выступление вызовет возмущение граждан и будет нарушением порядка?

Богораз: Я допускала возможность, что это привлечет внимание, но я не считала, что граждане кинутся с кулаками и станут отнимать плакаты.

Прокурор: Так что ж вы думали: что граждане благожелательно отнесутся к вашим действиям?

Богораз: Я не знаю, какой была и какой могла быть действительная реакция граждан, если бы не вмешались эти лица – те, кто на нас набросились.

Прокурор: Если вы читаете газеты, если слушаете радио, наше советское радио, вы должны знать, как советские трудящиеся относятся к политике партии и правительства.

Богораз: Да, я читала газеты и слушала радио.

Прокурор: Так разве вам не было ясно?

Богораз: Я тоже советская трудящаяся, но отнеслась к этому совсем по-другому. Но я не могла выразить свое отношение в газетах. И я вовсе не уверена, что все, что было написано в газетах, отражает мнение всех граждан. Скорее наоборот. К сожалению, моего отношения к этим вопросам не узнает никто за пределами этого зала.

Прокурор: Имеете ли вы научную степень?

Богораз: Да, я кандидат филологических наук.

Прокурор: Когда вы защитили кандидатскую диссертацию?

Богораз: Кандидатскую диссертацию защитила в феврале 1965 года.

Прокурор: В деле имеется производственная характеристика, где отмечено, что вы систематически опаздывали или не являлись на работу. Что вы можете сказать по этому поводу?

Богораз: Мне случалось опаздывать, но не чаще, чем другим.

Прокурор: Здесь рассматривается дело не других сотрудников, и это ваша характеристика.

Богораз: Моя характеристика заключается в том, что я не отличаюсь от других сотрудников.

Адвокат Каминская: Признаете ли вы правильной формулировку обвинительного заключения о несогласии с политикой партии и правительства по оказанию братской помощи Чехословакии?

Богораз: Нет, не признаю. В обвинительном заключении сказано, что я будто бы не согласна с политикой оказания братской помощи. Это неправда. Мой протест относился к конкретной акции правительства. Я вполне согласна с оказанием братской помощи, например экономической, но не согласна с вводом войск.

Каминская: Признаете ли вы правильной формулировку обвинительного заключения о том, что вы вступили в преступный сговор?

Богораз: Нет.

Каминская: Подтверждаете ли вы, что, как указано в обвинительном заключении, вы выкрикивали лозунги?

Богораз: Не подтверждаю.

Адвокат Калистратова: А кто-нибудь из других лиц рядом с вами выкрикивал лозунги? В частности, Делоне?

Богораз: Нет, я не слышала никаких выкриков, в частности не слышала и голоса Делоне.

Калистратова: Скажите, когда у вас отнимали плакаты, оказывал ли кто-нибудь физическое сопротивление? В частности, Делоне?

Богораз: Нет, ни Делоне, ни кто-либо из остальных сопротивления не оказывал.

Судья: Задавайте вопросы подсудимой Богораз о ее действиях. У вас еще будет время спрашивать о вашем подзащитном.

Калистратова: Я учту ваше замечание. Скажите, Богораз, считаете ли вы, что тексты лозунгов содержат заведомо ложные измышления, порочащие наш общественный и государственный строй?

Богораз: Нет, я этого не считаю. В этих лозунгах не было никаких измышлений.

Калистратова: Когда вы для себя решили выступить с протестом, думали ли вы, что можете нарушить общественный порядок?

Богораз: Я специально думала об этом, так как я знала об ответственности за нарушение общественного порядка, и я сделала все, чтобы его не нарушить. И я его не нарушала.

Адвокат Поздеев: В течение какого времени продолжалось это событие на Лобном месте?

Богораз: Не более 10 минут, скорее даже меньше.

Поздеев: Проезжали ли в это время машины по площади?

Богораз: Нет, в это время не было ни одной машины, за исключением той, которую пригнали, чтобы нас увезти.

Поздеев: Вы не помните, как был одет Литвинов?

Богораз: Кажется, белая рубашка и серые брюки.

Адвокат Монахов: Скажите, вы сидели на проезжей части или на тротуаре?

Богораз: На тротуаре. Вплотную к стенке Лобного места.

Монахов: Могли вы мешать проезду машин?

Богораз: Нет, не могли. Да там и машин не было.

Судья: А толпа, собравшаяся около вас, была тоже на тротуаре или на проезжей части?

Богораз: Я не считаю, что там есть проезжая часть, но собравшиеся люди были не на тротуаре.