Черное болото

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Черное болото

Среди зеленой равнины, кое-где поросшей кустарником и редкими деревьями, поднимался невысокий холм, пологий с одной стороны и круто обрывавшийся с другой; здесь в голой скале зияла глубокая расщелина. Лишь несколько колючих кустов цеплялись за камни длинными крепкими корнями.

Все вокруг было погружено в сон, равнина казалась вымершей. Был час затишья перед самым рождением нового дня. Луна уже растаяла. Но вот на востоке, где-то за горизонтом, раскрылся гигантский веер солнечных лучей. Вслед за ним, заливая землю теплом и светом, показался солнечный диск.

Проснулись насекомые. Хор цикад и кузнечиков начал свои звенящие трели. Пестрые бабочки и крупные блестящие мухи, покружившись в воздухе, опускались на листья, чтобы, расправив крылья, погреться в потоке солнечных лучей. На лежащий у подножия скалы валун забралась большая зеленая ящерица. Она нежилась на солнце, стряхивая ночной холод и утреннее оцепенение.

Белизну известнякового обрыва, заблестевшего под лучами солнца, нарушали только темные, резкие контуры ведущей вглубь расщелины. Но вот оттуда показалось странное существо. Прислонившись спиной к скале, оно долго осматривало все вокруг.

Существо было покрыто шерстью, глаза его глубоко прятались под козырьком густых бровей. Плоский нос лишь слегка выступал на этом обезьяньем лице. Руки его были короче, а ноги — длиннее и сильнее, чем у современных обезьян.

Существо зевнуло, обнажив длинные мощные клыки, еще некоторое время постояло неподвижно, потом сделало несколько шажков вперед и остановилось на краю скалы. Наполовину выпрямившись, оно продолжало напряженно вглядываться в равнину, по которой в этот момент проносилось стадо гиппарионов — трехпалых древних лошадок.

Гиппарионы уже давно исчезли вдали, а на скале все еще неподвижно стоял ореопитек — третичная человекообразная обезьяна[1].

Много времени понадобилось, чтобы среди человекообразных обезьян появились такие виды, дальнейшее развитие которых привело к возникновению человека. Сегодня нет уже никакого сомнения, что человек, отличительными признаками которого можно считать вертикальное положение тела, разумные действия и труд, вышел из животного мира. Бесспорно также и то, что человек ведет свой род от одного из видов древних человекообразных обезьян. Мы знаем целый ряд таких видов. Однако определяющую роль в эволюции человека могли сыграть только человекообразные обезьяны, которые покинули лес и стали жить в степях, приспособившись к передвижению на нижних конечностях. Это был необычайно важный момент в истории человечества: началось разделение функций конечностей некоторых человекообразных обезьян и преобразование их в руки и ноги; руки служили для схватывания предметов и манипуляции ими, а ноги — только для опоры и передвижения. Выпрямление тела, уменьшение массивности челюстей, увеличение объема мозга явились лишь естественным следствием этого.

Человекообразная обезьяна ореопитек обладала многими из этих особенностей, что дает основание считать ее одним из предков древнейшего человека.

Но вернемся к нашему ореопитеку — он все еще стоял на скале, неотрывно глядя на равнину и стадо пасущихся газелей, готовых в любую минуту обратиться в бегство. Когда испуганные чем-то животные унеслись прочь, ореопитек скрылся в расщелине. Вскоре он вновь вылез наружу, а за ним по пятам следовали несколько его сородичей, среди которых была и небольшая самка с детенышем. Негромко ворча, они спустились по крутому склону скалы. Во главе маленького стада шел ореопитек, который осматривал равнину.

Зеленая ящерица, с раннего утра гревшаяся на камне у подножия скалы, пробудившись от дремоты, попыталась удрать. Но густая трава мешала ей, и достаточно было нескольких прыжков одного из ореопитеков, чтобы добыча оказалась у него в руках. Он жадно набросился на нее и вскоре уже с наслаждением облизывался. Тем временем все ореопитеки покинули скалу и осторожно двигались по траве в поисках пищи. Один поймал большую цикаду, другой — толстую саранчу, третий набивал рот плодами, которыми был усеян куст, еще кто-то пытался поймать грызуна, неосмотрительно покинувшего свое убежище.

Внезапно небо затянули черные тучи. Ореопитеки с беспокойством стали озираться. Очевидно, их угнетала воцарившаяся вокруг тишина, потому что они повернули назад к скале. Они были совсем близко от нее, когда первая молния разорвала черное небо.

Теперь молнии следовали одна за другой, непрерывно грохотал гром. Поднялся ветер, который, все усиливаясь, превратился в ураган.

Стадо ореопитеков достигло скалы; самые сильные, отталкивая тех, кто послабее, уже взбирались по узкой тропинке, ведущей к пещере. Упали первые крупные капли дождя, а через несколько минут из черных туч хлынули сплошные потоки воды, с ураганной силой хлеставшие по спинам последних карабкавшихся вверх ореопитеков.

Одного молодого самца резким порывом ветра сбросило со скалы. Он катился вниз по мокрому скользкому склону, тщетно стараясь за что-нибудь уцепиться. Колючий куст, за который ему все же удалось ухватиться, не выдержал тяжести, и ореопитек вместе с ним полетел вниз. С глухим стуком он упал на землю, правда довольно удачно — на четвереньки, но все же ушиб ногу об острый камень. Вскочив, но уже не столь проворно, как раньше, он с трудом, хромая, снова полез вверх по скале. Поднявшись, он забрался через отверстие в небольшую пещеру, где сгрудились его испуганные полуголодные сородичи.

Проходили часы, а ореопитеки не могли покинуть своего убежища. Правда, гроза кончилась, но дождь все еще лил.

В конце концов тучи разошлись, снова выглянуло солнце. Все живое, попрятавшееся от непогоды, вновь запрыгало и зашуршало в траве, в листве и густом кустарнике.

Покинули свою пещеру и ореопитеки. Снова брели они по равнине в поисках пищи. Часто кто-нибудь поднимал голову и осматривался — отовсюду им грозила опасность; но больше всего ореопитеки боялись хищников, перед которыми были беззащитны. Избежать нападения они могли, только заранее обнаружив врага, — тогда они спасались бегством, забираясь на крутую скалу или на одинокое дерево.

Довольно далеко от пещеры, где жили ореопитеки, простиралось обширное болото. Вернее, это была большая топь, наиболее опасная там, где ее поверхность покрывал сплошной ковер мха, осоки и других болотных растений. Каждый неосторожный шаг мог привести к гибели. Местами над болотом возвышались хвойные деревья с воздушными корнями. Иногда попадались и лиственные — влаголюбивые болотные дубы, клены, тополя, магнолии. Их стволы опутывали тянувшиеся вверх, поближе к солнцу лианы. Заросли камыша и тростника обрамляли маленькие озерца, а поверхность воды покрывали крупные листья великолепных лилий. На более сухих местах росли пальмы, кое-где образуя небольшие рощицы. Эти красивые места были очень опасны. Лишь первобытные тапиры вида Palaeotapirus бесстрашно бродили по болоту, с давних пор избрав его своим основным местообитанием.

Стадо ореопитеков продолжало свой путь в поисках пищи, которая не была уже исключительно растительной, как у человекообразных обезьян, живших и поныне живущих в девственных лесах. На покрытых травой равнинах ореопитекам трудно было находить достаточно растительной пищи, тогда как лесные обезьяны в любое время года имеют сколько угодно молодых побегов и плодов. Поэтому ореопитеки, променявшие леса на степные просторы, переходили на мясную пищу. Однако, чтобы раздобыть ее, животным приходилось покрывать все б?льшие расстояния.

Ореопитеки уже довольно далеко отошли от своего убежища. Еще вначале они отклонились от привычного пути, так как им повстречалось стадо мастодонтов — гигантских хоботных с четырьмя клыками, — направлявшееся к берегу далекой реки. Так ореопитеки, не подозревая об этом, оказались на краю торфяного болота, как раз в самой опасной его части.

Ореопитек, который упал со скалы, все больше отставал. От долгой ходьбы боль в ноге усилилась, и он не мог дождаться возвращения в пещеру. Однако покинуть стадо он не решался, так как чувствовал себя спокойнее, зная, что сородичи недалеко. Привыкнув жить в стаде, он боялся даже ненадолго оказаться в одиночестве — еще одна важная предпосылка для появления человека!

С трудом ковыляя за стадом, ореопитек не заметил, как впереди заколыхалась высокая трава. Еще немного — и перед ним вырос амфицион, крупный первобытный хищник, полуволк-полумедведь.

Они стояли друг против друга, один — готовый к нападению, другой — оцепеневший от страха. Хриплый рев вырвался из глотки ореопитека. Слишком долго бродил он по степи со стадом, чтобы не почувствовать, что угрожает его жизни. Всем его существом овладело желание спастись. Несмотря на боль в ушибленной ноге, он кинулся бежать. Хищник отрезал дорогу к стаду. Ореопитек отскочил в сторону и понесся к болоту.

Он не знал, куда бежит, не знал, найдет ли там спасение, — его гнал страх. Вскоре почва у него под ногами стала колыхаться все сильнее и сильнее. Ореопитек растерялся. Столько раз бегал он по зеленому ковру земли, но никогда не ощущал подобного. Однако бежать можно было только вперед — позади блестели оскаленные клыки неповоротливого, но сильного и выносливого хищника. И ореопитек в ужасе несся вперед. Однако с каждым шагом он все глубже и глубже погружался в болото. Крик ужаса вырвался из его горла, он бешено заколотил руками вокруг себя, ища опоры. Но чем больше ореопитек рвался и дергался, тем быстрее погружался в черную топь. Вот она ему уже по грудь, а еще через мгновение — по шею. И прежде чем амфицион настиг его, он исчез. Лишь несколько крупных пузырей появилось на поверхности болота, и опять все успокоилось; если не считать черных пятен на зеленом ковре, все было так, как будто ничего не произошло.

По меньшей мере 10 миллионов лет минуло с того дня. Сегодня от болотистой почвы на том месте не осталось и следа. За столько лет она превратилась в залежи бурого угля. Однако ореопитек не исчез. Правда, тело его разложилось, но скелет, хотя и несколько видоизмененный, сохранился в толще угля.

«Найден первобытный человек, живший 15 миллионов лет назад!», «Открытие скелета „угольного“ человека!» — такие заголовки появились на страницах многочисленных газет и иллюстрированных журналов в августе 1958 года. Было ли содержание статей столь же сенсационным, как заголовки? Если да, то насколько оно соответствовало действительности?

Отложим в сторону сообщения прессы и обратимся к фактам. Нужно сказать, что тогда действительно было сделано крупнейшее палеонтологическое открытие. Оно пролило свет на первые шаги эволюции человека; скелет принадлежал ореопитеку, человекообразной обезьяне, жившей в конце третичного периода, на границе между миоценом и плиоценом, то есть примерно 10–15 миллионов лет назад.

Для ученого мира открытие ореопитека не представляло чего-либо принципиально нового; его костные остатки были известны давно. Но даже специалистов поразило, что в августе 1958 года нашли полный или почти полный скелет ореопитека. Если речь шла действительно о человекообразной обезьяне, это была поистине уникальная находка.

Как же произошло открытие?

Уже в 70-х годах прошлого столетия в буроугольной (лигнитовой) шахте на Монте-Бамболи в Тоскане (Италия) были обнаружены остатки неизвестного животного. Уголь, добываемый здесь в подземных выработках, относится к периоду верхнего миоцена.

Французский ученый Поль Жервез во время путешествия по Италии обратил внимание на эти кости и установил, что они представляют собой части скелета обезьяны, которую он назвал Oreopithecus bambolii — «горная обезьяна из Монте-Бамболи». Поль Жервез высказал предположение, что эта обезьяна была предком павиана, однако он не исключал и того, что ореопитек мог быть предком современных человекообразных обезьян, в первую очередь горилл. Дальнейшие находки не внесли ничего нового в уже существовавшие гипотезы, а дискуссия по-прежнему не выходила за пределы ученых кругов.

Но вот сравнительно недавно ореопитеком заинтересовался палеонтолог И. Хюрцелер из Базельского музея естественной истории. Он решил подвергнуть повторному исследованию скелетные остатки европейских ископаемых обезьян. Хюрцелер обратился к многим итальянским музеям с просьбой предоставить ему для научной обработки скелетные остатки ореопитеков.

Проведенные им исследования показали, что по форме и строению зубов ореопитек совсем не относится к павианам, а близок скорее к человеческим формам, гоминидам. Это было большой неожиданностью для специалистов. А поскольку работа Хюрцелера внушала большое доверие и позволяла надеяться на будущие открытия, многие научные учреждения предоставили ему финансовую поддержку, с тем чтобы он смог лично провести в местах находок необходимые исследования и раскопки. В 1954 году Хюрцелер направился в Италию. К этому времени в шахте Баччинелло на Монте-Бамболи, неподалеку от Флоренции, были сделаны новые находки. Однако из-за плохой оснащенности шахты и сильной конкуренции работы были прекращены. Это обстоятельство не благоприятствовало исследованиям Хюрцелера; нужные материалы могла давать только действующая шахта — ученый убеждался в этом на каждому шагу. Например, он встретил ребенка, который играл зубами и нижней челюстью ореопитека. Стараясь выяснить происхождение странной игрушки, Хюрцелер узнал, что ребенок извлек ее из ведра с углем. Ученый с горечью думал о ценных научных материалах, безвозвратно погибших в печи.

Прекращение добычи означало для местных горняков безработицу и лишения. Но шахтеры умели постоять за себя. В 1956 году с помощью государственного кредита они возобновили работы на шахте, создав производственный кооператив.

Вскоре после этого были сделаны новые находки, в основном благодаря шахтерам, которые проявляли большой интерес и уважение к научным исследованиям.

Однако через некоторое время положение вновь ухудшилось: кризис не миновал и шахты Баччинелло. Хюрцелеру пришлось приостановить исследования в одной из штолен, где работы были уже прекращены: из-за возросшего давления горных пород толстые бревна крепления начали трескаться. Кроме того, появились признаки опасного скопления рудничного газа.

При столь неблагоприятных обстоятельствах в ночь на 2 августа 1958 года и была сделана поразительная находка. Произошло это так. На глубине 200 метров обвалилась часть кровли. Молодой шахтер заметил в пласте угля над головой скелет ореопитека. О находке немедленно сообщили Хюрцелеру. Когда тот узнал, что грозит еще один обвал кровли, при котором скелет будет разбит вдребезги, он поспешно сделал беглую зарисовку скелета, чтобы точно зафиксировать его положение в угле. Как только рисунок был готов, он предпринял попытку спасти находку — и удачно. После нескольких часов кропотливой работы из свода штольни вырезали целую глыбу угля с заключенным в нем скелетом и доставили на поверхность. Пока Хюрцелер в своем кабинете в Базельском музее естественной истории тщательно изучал скелет ореопитека, весть о находке уже облетела весь мир. Крупнейшие газеты и иллюстрированные журналы в расчете на сенсацию публиковали краткие или пространные сообщения, часто сопровождавшиеся фантастическими рисунками и комментариями.

Трудно сказать, действительно ли этот скелет, найденный в буроугольной шахте Баччинелло на Монте-Бамболи, принадлежит тому самому ореопитеку, который погиб в черной тине верхнемиоценового болота, спасаясь от дикого амфициона. Но, даже если все обстояло и не совсем так, факт остается фактом: миллионы лет пролежала в каменной могиле человекообразная обезьяна. Следовательно, уже в период раннего миоцена существовали виды, эволюция которых привела к возникновению человека.