204. Горячие точки как институт социума власти. Противоальтернативные войны близкого будущего

204. Горячие точки как институт социума власти. Противоальтернативные войны близкого будущего

— Заплачена дорогая цена за то, чтоб кончилась холодная война. Пусть говорят, что довольно было Горбачеву пойти навстречу, чтоб та кончилась. А я скажу, не будь Чернобыля, беды глобального уровня, — не было бы ни Рейкьявика, ни Мальты. И нынешнего соглашения в Вашингтоне Ельцин — Буш не было бы без августовских событий 1991 года. Что же, нам каждый раз выходить из холодной войны через собственные и мировые катастрофы?

Холодная война — это два поколения людей, выросших в ее рамках, надышавшихся ее воздухом. Это не заблуждение, которое можно отслоить от остальной жизни, — это проекция человека как такового. Это человеческая жизнь, которая дышит кровью.

— Сумгаит, Баку, Вильнюс, Бендеры — дыхание кровью нашей системой освоено. Она где-то остановится, как думаешь? Или нет?

— Скажу одну вещь, она покажется странной. Рад буду, если неправ. Говоря откровенно, вот эта нынешняя беда — «горячие точки» — места, где человек свободно убивает человека, — они новый институт нашего социума власти. Они тонизируют нашу верховную власть, наделяя ту ролью. Допустим, их к общему счастью не станет, и Кремлю останутся одни экономические трудности с тяжелым социальным хвостом. Трудно сказать, как бы повернулось дело, а теперь Москва занята делом — она «урегулирует кризис».

Многие человеческие инстинкты различимы в коллизиях горячих точек, от благородных до низменных. Один говорит: я за русских в Молдавии! Другой — ще не вмерла Украина! — и так далее. Это невольно образует сильный политический ресурс человека в Кремле. И очень опасно, как бы он, идучи этой дорожкой, не потерял самоконтроль.

Возьми то, о чем мы говорили, — кровопролитие и бойня в Бендерах. Погляди, как быстро помирились лидеры и о чем-то договорились! Можно смотреть на это как на плюс, а следует ужаснуться. Ведь для того, чтобы договориться, обменявшись поцелуями и рукопожатиями, всем нужно предварительное кровопролитие. Нужен театр экстремальной ситуации! Привыкание к экстремальности очень опасно. Такая власть легко выйдет из-под контроля, да она почти уже вышла.

Россия представляет явную картину беды. Дело не в том, что у Ельцина дурные свойства характера, а Гайдара тянет к Пиночету. Может ли с России импровизированно начаться мировая нивелирующая катастрофа?

— Такой вопрос требует ответа: «да, может» либо «нет, не может».

— Внутри СНГ, а теперь и внутри самой России наметилась тенденция противоальтернативных войн. Когда, не достигая альтернативности в развитии, задачу пытаются решить с помощью силы. Россия либо выполняет функции Объединенных Наций на территории СНГ — либо действует, как Москва, вторгаясь в жизнь государств, объявленных независимыми. Что потом? Россия ли за счет Молдавии и Украины, Азия ли, двинувшись обратно на север за счет России? Вот открытые вопросы, доходящие до реалий сегодняшнего дня. Согласится с этим население России, имея в виду человеческие жертвы, и согласятся ль другие? А когда этот новоявленный ангел добра Шеварднадзе устроит «марш мира» на Абхазию — что делать абхазам? Выставить участникам марша угощение? Они зовут российских генералов, и это понятно. Непонятен кардинальный вопрос. Мы возвращаемся куда, в X век? В XVIII? Христианские страны хотят быть с Россией, а горские народы, которые некогда явили образец отпора экспансии, еще могут отбросить нас к временам Шамиля и Хаджи-Мурата. Разве такое исключено?

Россия как угрожаемая ниша Мира — сейчас самая опасная для Мира страна. Идя по этой ниточке, я прихожу к выводу: только став Миром внутри себя, русское пространство Евразии может из уже наметившейся перспективы не быть перейти в реалистичную «перспективу быть». Оказав решающее воздействие и на поворот Мира к глобальной перспективе «быть».

Есть не решаемые нашими средствами проблемы. Их нерешаемость не представили те, кто мог пойти навстречу им ответственно, а потому их оглашают такого рода персонажи. Которые обещают одному человеку возможность самореализоваться за счет другого человека. Можно сколько угодно говорить, что это фашизм, — да, это фашизм. Но почему мир должен бояться Жириновского, раз Кремль его не боится?

Мир должен понять, что, вкладываясь в людей типа Гайдара, он ничем себе не поможет. Надо вкладываться в русскую непохожесть на Запад. Но сперва непохожесть должна заявить себя альтернативной программой, говорящей на языке большинства людей.

Ты прав, не может же Мир мириться, что перестает существовать государство-член ООН. Но под каким знаком он вмешивается? Гротеск: в Сомали под флагом защиты гуманитарной помощи. А в Югославию тоже под флагом гуманитарной помощи? Под каким знаком происходит вмешательство и убивают людей?

— Есть набор оснований, не вполне формальных. Например, защита населения.

— Вот мы и вышли на то, с чего начали наш разговор. Дело в том, что Всеобщая декларация прав человека, будучи факультативным документом-рекомендацией, делает всем предложение. Им на до руководствоваться, пусть в формах императива, но императива заявительного. Заявляется, что принципы международного права выше национального, а принцип прав человека выше суверенитета. Далее, надо силой заставить стороны договориться между собой. Но — кому надо?

Можно устроить блокаду Сербии с сомнительным результатом, блокада Ирака результата не дала. А кто устроит блокаду России? Если Кремль встанет на путь крупного шантажа — как вы будете блокировать Россию?

— Этого механизма нет. В Югославии и в Сомали существенно, что те маленькие и безъядерные.

— Конечно, и то с ними не справляются.

— Неизбежно наступает час Америки. Но что такое американцы? Что они вообще могут, американцы? Они могут, собрав коалицию в пятьдесят стран и держа жертву за руки, уничтожить одну страну. Да и ту не очень — что они смогли в Сомали? В какой-то момент американский гипноз перестанет действовать. Теперь реакция может быть нестандартной. Она работает на идею нового изоляционизма.

— Кстати сказать, Жириновский, если отбросить его демагогию, — это, в сущности, агрессивный изоляционист. Недавно был опрос городского населения России, довольно репрезентативный. Большинство впереди всех приоритетов поставили сильную Россию. Не благополучие, заметь! А еще 41 процент — независимость по отношению к Западу. Какой-то процент, 12, даже за отказ от помощи.

Россия в нынешних границах — огромное пространство, какого история не знала. Тем не менее это и сверхдержава, обладающая достаточным оружием жизнеуничтожения. Холодная война кончается, не закончившись. Мир захлопывается. Он превращается в одномирный — с одним преобладающим, доминирующим управленческим устройством: из двухполюсного в однополюсный. Это добром не кончится и будет вызывать кризис за кризисом в мировых отношениях. Отсюда проблема: найти место новой России в меняющемся Мире. Россия должна найти себя, начиная с элементарного: накормить себя и найти свое место в Мире, кончая самым сложным и важным — уберечь Мир от тотальной катастрофы. Проблемой изменения Мира при участии в этом процессе меняющейся России надо заниматься особо. Она требует времени, знаний, специальных контактов, поддержания личных связей с главами государств и правительств. Это призвание главы государства: быть стражем. Быть устроителем нового статуса Мира и статуса России в этом стремительно, но еще неясно к чему меняющемся Мире.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.