194. Человеческий ресурс советской системы — человеческие импровизации. Кто там остался живой?

194. Человеческий ресурс советской системы — человеческие импровизации. Кто там остался живой?

— Россия наследует не только устарелое оборудование на заводах, но и особый сорт советского человека с ресурсами, отпущенными ему историей. При политическом анализе ситуации давай исходить прежде всего из этого.

В изречении Павла «не на развалинах, а из развалин», в его чисто библейской афористичности заложен политический смысл. Вопрос об остаточных возможностях советского социума и советских людей. Привычных к определенным условиям, но в крайности способных на что-то отчаянное. Пока что эти способности уходят на выживание. Люди неожиданно человечно перенесли разорение и хаос, авансируя систему непонятно за что.

— Послевоенное восстановление СССР без внешних инвестиций для меня экономическая загадка.

— Первичный технический задел тогда взяли у немцев, благодаря чему и ракетное дело пошло далее собственными силами. Увидев, что в руки попало, наши ахнули — они не думали, что такое возможно. А теперь твердят, что тоталитарная система чего-то там не позволяла, — ничего подобного! Производство ракет у фон Брауна было поставлено на таких скоростях, к которым США пришли во время войны в Персидском заливе.

Ядерного оружия Германия не завела только по глупости Гитлера. Иначе они его получили бы первыми. Американцы торопились не зря, могли не успеть. Зато когда под эгидой Сталина началось освоение ракетного дела, все пустили по правилам системы, — вводится десять ведомств, чтобы увязать их усилия, надо подняться на самый «верх». А «сверху» команда: никаких вольностей — делать, как у немцев! Не отклоняясь и не привнося своего, чтоб не испортить.

И вот эти советские люди, многие из них в лагерях посидели, ищут выход из положения. Конечно, и честолюбие Королева играло роль, его нежелание «под немцем» ходить. Эти главные конструкторы, все из разных министерств, у каждого свой министр — на собственный риск создают совет главных конструкторов. И, несмотря на трудности личных взаимоотношений, договариваются между собой — как делать и что решать в обход верхов. Благодаря чему дело пошло.

В этом вся наша советская система. С одной стороны, в самом капитальном она мертва и мертвит собою, с другой стороны, в ней всегда есть лазейки для человеческих импровизаций. Понятно — то, что вышло тогда, сегодня не выйдет. Но вопрос, от чего отсчитываться и что все-таки можно еще сделать, требует бесстрастного анализа всего, что там у нас есть за спиной. С запретом на оценки — оценочные выражения запрещаются! Запрещены эти глупости про «тоталитарную систему» и «совков». Лучше выясните, что и кто там остался живой?