124. Фотографический сталинизм 1930–1940-х

124. Фотографический сталинизм 1930–1940-х

— Ситуация Сталина — куда теперь? Пойти по пути оттепели, которую он сам начал? Стать лидером советского умиротворения — но зачем тогда нужен он? Фотографироваться с детьми на руках, как с девочкой Гелей и Мамлакат?

— Разве сталинские фото не все постановочные?

— Во всем была постановочность, и была своя натуральность. Что сказать сегодня, глядя на те фотографии? Улыбнуться по поводу одетых в мужские робы женщин на тракторах? Что мы за этим увидим? Тридцатые годы — вторичное раскрепощение женщины. Она не формально, а социально стала равной мужчине, заняв равное место и на уровне славы, почета, знатности. Символы тогдашней, все более урбанизируемой жизни — коммуналка и клуб. Люди жили вместе, работали вместе и отдыхали вместе. Жизнь сообща грозила утратой чего-то в человеке, но в тот момент что-то и привносила. Был взлет самореализации, и сколько теперь его ни оскорбляй термином «охлократии» — взлет массовой самореализации и энтузиазма составил одну из опор складывающегося сталинского режима.

— Как в фильме «Светлый путь»?

— Да, и фильм «Светлый путь», хотя он уже нами воспринимался как дрянная поделка, где талант Орловой уходил в ничто.

Орлова стала общим кумиром и любимицей после «Цирка». Молодая советская студенческая публика «Цирк» любила, но дальнейшее воспринимала как поделку, если не фальшь. Ведь наше восприятие не было убойно-апологетическим.

Странным образом втесненность идейных стандартов в жизнь не воспринималась массой людей как насилие, поскольку оставляла малое место индивидуальному чувству и отношениям. Тридцатые сейчас рисуют историческим сплошняком, жестко запрограммированной прямой, где все изначально пахнет террором. На самом деле все гораздо сложнее. Многие процессы, начатые революцией, только развернулись, что-то было еще незавершенным или только лишь начатым. Эту асинхронную, неравномерную картину после смяла война. Но война и подняла на новую высоту, внеся в быт страшную смерть, голод, ранний труд и прочее.

Сталинизм пришел к своей полноте, увенчанию и однородности только в годы холодной войны. Пиком сталинистского вытаптывания различий стал не 1930-й и даже не 1937-й, а вторая половина сороковых и первые годы пятидесятых. В 1940 году, впрочем, уже видны стилистические намеки на 1950-й.