93. Как Ленину отделаться от РКП(б)? Между мужиком и интеллигентом

93. Как Ленину отделаться от РКП(б)? Между мужиком и интеллигентом

— А как надо было?

— Надо было незавершенный рывок русского к мировому, этот отложенный переход признать нормальным состоянием. Отказываясь считать советское общество лишь «переходным» и «предшествующим» утопически невозможному целому. Реальное новое целое признать государственным состоянием номер два и основанием для будущего развития. Ходом интеллекта Ленин был подготовлен к тому, чтобы «состояние номер два» учредить и от ставки на утопию перейти к ставке на переходное целое. Назвав его нэповской Россией.

— Ты не слишком концептуализируешь? Истории уже почти не видно.

— Потому что излагаю это специально не теми словами, какие привычней. «Военный коммунизм», «нэп» — отчего я избегаю этих слов?

Новое советское целое, вот оно — возникает, пускает корни в институты и полномочия, затягивает людей, пригубивших власти, — но ничего мирового в нем уже нет. Не попробовать ли, подумывал Ленин, еще раз пойти навстречу мужику и интеллигенту, учредив на месте революционного государства Советов некую стабильную переходность?

— «Навстречу интеллигенту» он пошел философским пароходом? Оригинально.

— 1922 год вообще провальный год Ленина, наихудший год. Проигранная революционная война с Польшей стала его философской катастрофой. Близко знавшая его женщина мне говорила, что «после Польши наш Ильич стал совсем иной человек». У него хватило сил развернуться нэпом навстречу крестьянину, а пойти навстречу одновременно крестьянину и интеллигенту — уже нет. Взамен пришла иллюзия. Чтобы совершить обратный ход от абортивного миро-революционного целого к основаниям регулярного, многоукладного целого, Ленину понадобилось «единство партии».

— Зачем ему, кстати, свобода от оппонентов? Трудно понять такую слабость в лучшем полемисте России. Расчищал поле — подо что?

— Ленину надо было как-то отделаться от того, чему посвятил всю жизнь, — от Партии как субъекта. И его новый утопизм, уже не имеющий прежнего оправдания, был в том, чтобы, я думаю, партию сделать инструментом противопартийного переворота. Провести перевертывание цели изнутри РКП(б)! Для этого Ленину, с одной стороны, нужна была партия без фракций, а с другой — чтобы извне не мешало «общество», то есть интеллигенты. Не случайно этим он в том же плохом 1922 году расчистил место для Сталина. Правда, «генсек» мало значил в то время, а Ленин предупредил, что в РКП(б) председателей не допустит, но все это не объяснение. Втянуты-то были все, интеллигенты тоже.

Многое шло асинхронно: в области культуры партия кого-то уже подминала, а на огромных пространствах революция только развертывалась. Почему, собственно, надо было выслать Бердяева, оставив Шпета с Валентиновым? Дать простор Эйзенштейну? Освободиться от Шагала, но уживаться с Фальком и Малевичем? Это в органике асинхронности революции. Мы изображаем процесс, слишком выпрямляя его, — кто с плюсом, кто с минусом.

— Итак, все было предопределено, и ниоткуда не выбросить ни одной фазы?

— Нет, но через последовавшие ужасные катаклизмы род человеческий накопил опыт, с помощью которого Россия может (если ей удастся, конечно) попробовать еще раз сохраниться как целое. Уже естественное, ненасильственное и не сводимое к унитарному знаменателю целое. Но до войны в мировом запаснике политических опытов не было ничего, кроме «распада империй». Который Россия для себя отсрочила на семьдесят лет при помощи русской мировой революции по Ленину.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.