14.2. Планер или воздушный шар «Злосмрад», изготовленный по приказу Герцога = Дон Кихота

14.2. Планер или воздушный шар «Злосмрад», изготовленный по приказу Герцога = Дон Кихота

А теперь обратимся к пародии Сервантеса. Оказывается, история Икара и Дедала из XVI века описана им совершенно откровенно. Судите сами. Перед нами глава XLI из второй части романа.

По приказу Герцога был изготовлен некий деревянный большой «конь» по имени Клавиленьо. На него должны сесть Дон Кихот и Санчо Панса, после чего «конь» поднимется в небо. По-видимому, речь идет о деревянном планере. При этом, окружение Герцога увлеченно рассказывает Дон Кихоту и Санчо Пансе якобы вымышленную историю, будто «конь» дарован неким волшебником Злосмрадом, то есть Вонючим, Зло Смердящим. По-видимому, это – шар, надутый дымом поганым, вонючим? Вся эта интереснейшая история описана Сервантесом в насмешливых тонах. Сейчас мы приведем все ее основные узлы.

«Неожиданно вошли в сад четыре дикаря, увитые зелеными стеблями плюща, А НА ПЛЕЧАХ У НИХ ВЫСИЛСЯ ГРОМАДНЫЙ ДЕРЕВЯННЫЙ КОНЬ. Они поставили его на землю, и тут один из дикарей сказал:

– Пусть воссядет на сие сооружение тот рыцарь, у которого достанет для этого храбрости… Если же у рыцаря есть оруженосец, то пусть он сядет на круп, и пусть оба вверят себя доблестному Злосмраду… Стоит только повернуть колок, ВДЕЛАННЫЙ В ШЕЮ ЭТОГО КОНЯ, И ОН ПЕРЕНЕСЕТ ПО ВОЗДУХУ И РЫЦАРЯ И ОРУЖЕНОСЦА ТУДА, ГДЕ ИХ ДОЖИДАЕТСЯ ЗЛОСМРАД, но чтобы ОТ ВЫСОТЫ ПОЛЕТА У ОБОИХ НЕ ЗАКРУЖИЛАСЬ ГОЛОВА, им надлежит завязать себе глаза и не снимать повязки, покуда конь не заржет», ч. 2, с. 295.

Чуть раньше об этом «коне» волшебника Злосмрада рассказано следующее. «Это будет тот самый конь, на котором доблестный Пьер увез прекрасную Магелону, и которым правят с помощью колка, продетого в его лоб и заменяющего удила, и летит этот конь по воздуху с такой быстротой, что кажется, будто несут его черти… Злосмрад раздобыл его силою своих волшебных чар, и теперь он им владеет и разъезжает на нем по всему белому свету: нынче он здесь, завтра во Франции, послезавтра в Потоси. Но самое главное: упомянутый конь не ест, не спит, не изнашивает подков и без крыльев летает по воздуху такой иноходью, что седок может держать в руке полную чашку воды и не пролить ни единой капли – СТОЛЬ РОВНЫЙ И ПЛАВНЫЙ У ТОГО КОНЯ ХОД», ч. 2, с. 290–291.

Очень похоже на то, что тут Сервантес рассказал нам о большом деревянном планере. Настолько большом, что на нем могли лететь два человека! Совершенно ясно, что на первых порах полеты по воздуху воспринимались людьми как чудо, как некое волшебство. Поэтому и объявили Зло-Смрада волшебником. Кстати, а почему с этим «конем» тесно связано имя «Злосмрад»? Ответ теперь становится понятным. Скорее всего, по той простой причине, что, как мы уже говорили, первые полеты происходили либо на деревянном планере, либо на воздушном шаре, который наполняли «вонючим, поганым дымом». Горячий дымный воздух наполнял шар и тот взмывал в небо унося с собой воздухоплавателя. Эту старинную сцену изображали, в том числе, в современном киноискусстве. Например, российский режиссер Андрей Тарковский начинает свой известный фильм «Андрей Рублев» именно с этого яркого сюжета. Русский изобретатель наполняет огромный шар, сшитый из шкур, клубами дыма из большого костра, разведенного около колокольни (всё это происходит во Владимиро-Суздальской Руси), и, уцепившись за веревки, поднимается на шаре высоко в воздух. Полет первопроходца кончается трагически – через некоторое время горячий воздух со свистом вырывается из шара, и тот стремительно падает на землю.

Сам Сервантес (или его редактор), надо полагать, не присутствовал лично при полете Икара-Никиты в метрополии Руси-Орды, поэтому путался – на чем именно тот поднялся в воздух. То ли на деревянном планере-«коне», то ли на шаре, наполненном вонючим дымом, то есть на Зло-Смраде. Так возник причудливый литературный образ, в котором, однако, совершенно явственно проглядывают реальные и важные события XVI века. После того, как Сервантес придал всему этому юмористический характер, распознать действительность стало, конечно, сложнее, чего, вероятно, и добивался писатель. С одной стороны, более или менее (хотя и насмешливо) отразил реалии ханского двора Руси-Орды XVI века, а с другой стороны, замаскировал свой скепцис потоком словоблудия, дабы отвести от себя возможные обвинения в инакомыслии, в диссидентстве.

Далее. Обратите внимание, что деревянный «конь», в описании Сервантеса, оказывается, летал очень плавно. Настолько плавно, что, дескать, чашка воды в руке седока не расплескивалась. Таким образным сравнением писатель подчеркнул поразившую всех зрителей плавность полета планера. В отличие от птицы, планер «не взмахивал крыльями», но тем не менее быстро и красиво летел по воздуху, высоко парил. Это зрелище действительно очень красивое. Оно и отразилось на страницах романа. Планер скользит по воздуху, иногда зависает почти неподвижно в восходящих потоках воздуха, рис. 1.25, рис. 1.26.

Далее, Сервантес обсуждает имя «коня» – Клавиленьо. Сказано: <<И ему дано имя весьма подходящее: его зовут Клавиленьо Быстроногий, – «леньо», то есть кусок дерева, показывает, из чего он сделан, «клави» – это от слова «клавиха», то есть колок, и намекает на колок, который у него во лбу… Рыцарь, сидящий на нем, поворачивает колок то в одну сторону, то в другую, и конь едет, куда надобно всаднику: то взметнется под облака, то едва не касается копытами земли, а то как раз посредине>>, ч. 2, с. 292.

Речь тут идет, скорее всего, о КЛАВИ = руле управления планером. Меняя его положение, планеристы выбирают нужное направление и высоту полета. Это большое искусство. Между прочим, название КЛАВИ, вероятно, является легким искажением славянского КЛЮВ, КЛЕВАТЬ, что указывает на клюв птицы. Сравнение планера с птицей – совершенно естественно. Поэтому слово КЛЮВ и вошло в наименование деревянного «коня» Дон Кихота. Подробнее о смысловом кусте вокруг слова КЛЮВ см. нашу книгу <<Русские корни «древней» латыни>>.

Рис. 1.25. Старт планериста. Взято из Интернета.

Рис. 1.26. Планер Антонов А-15. Взято из Интернета.

Сервантес отметил, что «коня» несли четыре человека. Неудивительно. Большой планер одному человеку не поднять. Кроме того, планер старались сделать все-таки легким, а потому он неизбежно был хрупким, и чтобы не повредить, его аккуратно и осторожно переносили несколько человек.