Глава 11 В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ
Глава 11
В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ
В своих мемуарах А. М. Василевский подробно остановился на том, что означает понятие «полководец». «Полагаю, что точка зрения нашей исторической литературы, согласно которой понятие "полководец” связывается с военачальниками оперативно-стратегического уровня, правильна, — пишет Александр Михайлович. — Верно и то, что к категории полководцев следует относить тех военачальников, которые наиболее ярко проявили на полях сражений свое военное искусство и талант, мужество и волю к победе. Существует точка зрения, что полководец — это не должность и не чин. Я не сторонник столь категорического обособления этих понятий, хотя, несомненно, и то, что военачальник удостаивается звания полководца не по служебному приказу или какому-либо постановлению. Звание полководца имеет специфику, но неоправданно отделять его от должности военачальника. Если военачальник не командует крупными оперативными формированиями, он не может рассчитывать на признание как советский полководец. Звание полководца — это своего рода общенациональное признание военных заслуг военачальника, его умения руководить войсками в битвах и сражениях, его выдающихся побед на войне. Тот, кто не исполнял командную должность крупного масштаба, тот не имеет никаких перспектив на честь называться полководцем. В годы войны такие командующие, как Г. К. Жуков, И. С. Конев, К. К. Рокоссовский, уже считались полководцами, находясь при определенных должностях. Для них и должность, и звание полководца представляли одно признание их высоких заслуг перед Родиной, Вооруженными Силами. Но всему есть логическое развитие. Военачальник, удостоенный признания как полководец, допустим в должности командующего фронтом или армии, будет признаваться общественным мнением как полководец и тогда, когда кончится война и когда он будет даже на заслуженном отдыхе. Раз военачальник снискал признание за военное искусство, за боевые заслуги в руководстве войсками крупных масштабов, звание полководца ему будет сопутствовать всю жизнь. Но оно будет являться уже производным от его служебной деятельности в прошлом, его высокого авторитета как опытнейшего командующего войсками фронта, армии в годы войны. Но и в этом случае, когда звание полководца приобретает своего рода относительную самостоятельность, оно лишь будет отражать прошлые должностные успехи военачальника.
Несомненно, что к числу выдающихся полководцев принадлежит и А. М. Василевский. Но в отличие от них он счастливо сочетал в себе высокий талант полководца и не менее высокий талант мастера штабной службы. Эти качества были своевременно подмечены Сталиным, который, наряду с Жуковым, питал особое доверие к Александру Михайловичу.
По подсчетам Ю. М. Горькова, за время службы в Генеральном штабе А. М. Василевский 200 раз был в Кремле у И. В. Сталина с докладами по обстановке, по планированию боевых действий и другим вопросам, не считая встреч на пункте управления (станция метро «Кировская»), в особняке на улице Кирова (дом 33) или на даче, где журналы посещений не велись. В период с 5 июля 1942 г. по 18 февраля 1945 г. Александр Михайлович 12 раз выполнял обязанности постоянного представителя Ставки ВГК с правом координации, а затем и руководства действиями группы фронтов. Это требовало от него колоссального напряжения ума и воли, величайшей ответственности, практически круглосуточной работы, нередко сопряженной с опасностью для жизни.
Генерал армии С. М. Штеменко, характеризуя А. М. Василевского, отмечал: «Глубокое знание природы войны и способность предвидеть ход и исход самых сложных сражений очень скоро выдвинули А. М. Василевского в первый ряд советских военных руководителей. Отличительной чертой Александра Михайловича всегда было доверие к подчиненным, глубокое уважение к людям, бережное отношение к их достоинству. Он тонко понимал, как трудно сохранять организованность и четкость в критической обстановке неблагоприятно развивавшегося для нас начала войны, и старался сплотить коллектив, создать такую рабочую обстановку, когда совсем не чувствовалось бы давления власти, а лишь ощущалось крепкое плечо старшего, более опытного товарища, на которое в случае необходимости можно опереться. За его теплоту, душевность, искренность мы все платили ему тем же. Василевский пользовался в Генштабе не только высочайшим авторитетом, но и всеобщей любовью».[436]
Адмирал флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов писал об А. М. Василевском: «Безусловно, преданный, исполнительный и всегда аккуратный военный деятель, Александр Михайлович всегда работал, целиком отдаваясь своему делу. Скромный по своему характеру, он никогда не выпячивался вперед, а старался оставаться в тени, и это его отличало в лучшую сторону. Его недостатком было отсутствие твердой линии и своей определенной точки зрения на различные вопросы. Происходило это не потому, что у него не хватало знаний разобраться и правильно понимать вопрос, а главным образом потому, что, будучи сыном священника, он избегал обострять отношения не только с вышестоящими начальниками, но и равными себе. На докладах у Сталина Александр Михайлович, конечно, не думал противодействовать ему и, мне кажется, даже иногда и тогда, когда считал явно неправильным то или иное предложение. Но если оно было одобрено Сталиным, для него это было законом».
Авиаконструктор A.C. Яковлев отмечал: «Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский — начальник Генерального штаба — представительный и располагающий к себе человек. На совещаниях немногословен. Не часто приходилось видеть его активно выступавшим с какими-либо предложениями или вступавшим в спор. Умный и, главное, осторожный человек, он придерживался правила: “Слово — серебро, молчание — золото».[437]
Писатель K.M. Симонов подчеркивал: «Александр Михайлович соединял в себе непреклонную волю и удивительную чуткость и деликатность… Он был замечательным представителем русской интеллигенции в рядах нашей Советской Армии, которой он отдал всю свою жизнь и все свои силы…»
Генерал-полковник авиации Н. П. Каманин вспоминал: «Во время войны я всего несколько раз встречался с Александром Михайловичем, встречи эти были краткими и не могли дать полного представления о личности маршала и его талантах. Близко мы познакомились уже после войны, когда Василевский стал министром обороны, а я — председателем ЦК ДОСААФ СССР. Семь лет подряд я участвовал в подготовке и проведении тушинских воздушных парадов, а Василевский очень тщательно лично контролировал нашу работу. Десятки раз встречался я с министром один на один в его кабинете… и всегда Александр Михайлович производил на меня благоприятное впечатление: умный, тактичный, терпеливый и в то же время решительный руководите ль — таким он остался в моей памяти».[438]
Генерал армии А. П. Белобородов следующим образом оценивал Василевского: «В послевоенные годы, когда мне довелось занимать различные командные посты в Сухопутных войсках, в Министерстве обороны, находясь на других ступенях служебной лестницы, встречи с Александром Михайловичем Василевским еще больше укрепили мое глубокое уважение к этому по-солдатски простому и неизменно скромному человеку. Обладая большим опытом и разносторонними знаниями, он внес большой вклад в развитие советского военного искусства, много времени посвятил воспитанию молодого поколения защитников социалистической отчизны».[439]
Генерал армии А. И. Грибков в своих мемуарах отмечал: «Мне пришлось выполнять задания Александра Михайловича при освобождении Крыма. Из его рук в Крыму я получил орден Отечественной войны. Я благодарен судьбе за то, что она дала мне возможность встречаться с выдающимся полководцем, обладавшим высокой культурой, большим тактом, выдержкой, сильными волевыми качествами, требовательным и в то же время очень заботливым человеком».
Интересна и оценка Н. С. Хрущева, который был одним из инициаторов отставки А. М. Василевского в 50-х гг. «… Это человек особого склада характера, — пишет Никита Сергеевич. — Разговаривать с ним было приятно: он не повысит голоса, не накричит, а беседа всегда велась им не вообще, но по существу обстановки, которая складывалась. Было приятно чувствовать человеческое понимание, человеческое к тебе отношение, особенно в трудную минуту обороны».[440]
В литературе часто можно встретить описание следующего факта из жизни Василевского. Сталин, находясь как-то в хорошем расположении духа, сказал:
— Товарищ Василевский, вы вот массой войск руководите, и у вас это неплохо получается, а сами, наверное, и мухи не обидели…
Действительно, Василевский «муху» не обижал, что, однако, не сказывалось на деле. Он не раз проявлял твердость, отстаивая свою точку зрения перед Верховным Главнокомандующим.
В то же время к подчиненным Александр Михайлович относился с уважением, вниманием и чуткостью. Даже распекая виновного, он обычно говорил так:
— Извольте быть впредь аккуратнее…
— Вы сегодня меня огорчили. Надеюсь, мои замечания не останутся без последствий…
29 сентября 1945 г. А. М. Василевский прилетел с Дальнего Востока в Москву. В 9 часов вечера в Кремле его принял И. В. Сталин. На совещании присутствовали маршал Г. К. Жуков, маршал бронетанковых войск Я. Н. Федоренко, генералы А. И. Антонов и С. М. Штеменко.
Сталин задал Василевскому ряд вопросов, относящихся к Дальневосточной кампании, к характеристике боеспособности японских войск и оценке японского командования, а также об отношениях к Советскому Союзу китайского населения и о положении в Китае в целом. Затем Сталин перешел к вопросам внутренней политики.
— Одной из важнейших задач при переходе страны и ее вооруженных сил к мирным условиям является выработка наиболее приемлемых и правильных направлений дальнейшего строительства, организации и развития армии и флота, расстановка руководящих кадров. Каковы ваши планы, товарищ Василевский, на дальнейшее?
— Товарищ Сталин, я готов работать там, где укажет партия, — ответил Александр Михайлович.
— Я думаю, товарищ Василевский, что вам, прежде всего, следует отдохнуть с семьей в одном из санаториев, а по возвращении будет решен вопрос о вашей работе.
После этого Сталин поздравил Василевского с наступающим 50-летием. На следующий день в «Правде» были опубликованы приветствие ЦК ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров в адрес Василевского и Указ Президиума Верховного Совета СССР о его награждении четвертым орденом Ленина. Через несколько дней Василевский с семьей уехал на Кавказ.
После отдыха семья Василевского вернулась в Москву, на улицу Грановского, в доме 3. Здесь же, по воспоминаниям сына маршала Игоря, с 1946 г. жил отец Василевского Михаил Александрович, давным-давно оставивший церковную службу. Он с удовольствием поселился у сына-маршала, которого нежно называл Саней. Но есть и другие свидетельства. П. Ф. Белов, встречавшийся с сестрой Василевского Верой Михайловной, рассказывал журналисту В. Князеву:[441]
— Первая после размолвки встреча отца с сыном состоялась в 1946 г. Тогда Василевский собирался было съездить на родину. Но Сталин сказал: «Начальнику Генерального штаба разъезжать по личным делам некогда. Посылайте за родными самолет. Если потребуется, железная дорога предоставит вагон». Вот маршал и поручил своему адъютанту привезти родных на подмосковную дачу. Приехали сестры Елена и Вера, отец Михаил Александрович. Было ему тогда уже 80 лет. Как рассказывала мне Вера Михайловна, отец и сын долго стояли, обнявшись. Александр Михайлович предложил отцу остаться жить у него. Но Василевский-старший отказался и вернулся в Кинешму. Потом он еще несколько раз приезжал к сыну.
На снимке 1948 г. запечатлены Михаил Александрович и его сын.
— Даже на нем видно, — говорил Белов, — как напряжены взгляды отца и сына. Один, видимо, так и не простил обиды, другой чувствовал это, но вину искупить не мог…
При общении с домочадцами и друзьями приходилось соблюдать определенные меры предосторожности. Сын маршала Игорь Александрович вспоминал:
«Надо сказать, что атмосфера, которая царила в окружении семьи, была весьма необычной. Вездесущие глаза и уши вынудили нас к обыкновению не высказывать мысли вслух. Все окружение семьи без исключения работало на НКВД и передавало постоянно письменные отчеты о каждом дне. Система вмешивалась, регулировала и даже прекращала общение с друзьями»[442].
Сталин не забыл о Василевском. 25 февраля 1946 г. Президиум Верховного Совета СССР, основываясь на решении Политбюро ЦК ВКП(б) от 19 января, постановил образовать на базе наркоматов обороны и Военно-Морского Флота единый союзно-республиканский народный комиссариат, переименованный в марте в Министерство Вооруженных Сил СССР.[443] Министром оставался генералиссимус И. В. Сталин. 22 марта 1946 г. маршал А. М. Василевский был назначен его заместителем, он же начальник Генерального штаба. Его первым заместителем стал генерал армии Антонов, он же заместитель по Сухопутным войскам. Кроме того, у начальника Генштаба были заместители по Военно-воздушным и Военноморским силам. Начальник Главного оперативного управления также являлся его заместителем. Начальнику Генштаба подчинялась Военно-дипломатическая академия.
Под руководством маршала Василевского была проведена реорганизация структуры Генштаба. Это было обусловлено возрастанием объема и сложности решаемых им задач в связи с ростом международной напряженности, появлением новых средств вооруженной борьбы, развитием вооруженных сил и военной науки. Так, 23 марта 1946 г. Оперативное управление Генштаба было преобразовано в Главное оперативное управление (ГОУ), которое возглавлял генерал-полковник С. М. Штеменко. Управление оперативного тыла было реорганизовано в Управление мобилизационного планирования вооружения и снабжения. На базе мобилизационнопланового управления Главного организационного управления Генштаба и мобилизационного управления Главного штаба Сухопутных войск было сформировано мобилизационное управление Главного организационного управления Генштаба.
На Генеральный штаб возлагались следующие задачи: разработка планов строительства, развития, организации вооруженных сил и их оперативного использования; составление схемы мобилизационного развертывания армии и флота; проведение мероприятий, направленных на организацию и поддержание взаимодействия в системе военного ведомства; разработка первых послевоенных оперативных планов действий группировок советских войск на случай войны с учетом их новой дислокации, в том числе и на территориях стран Восточной Европы, военных баз в Финляндии и Китае; исследование опыта прошедшей войны и внедрение его в практику оперативной и боевой подготовки; дальнейшее развитие военной науки; разработка планов по подготовке сухопутных и морских ТВД, укреплению государственной границы; подготовка и отдача директивных указаний по организации противовоздушной обороны страны; осуществление контроля над выполнением приказов и распоряжений министра вооруженных сил по вопросам, относившимся к ведению Генштаба.[444]
Одной из важнейших задач Генштаба было укрепление обороноспособности страны и боеготовности ее вооруженных сил. Это одна из главнейших задач руководства любого государства. Однако для Советского Союза данная задача приобрела особую остроту в связи с рассмотрением 3 ноября 1945 г. Комитетом начальников штабов США доклада № 329 Объединенного разведывательного комитета, первый параграф которого гласил:
«Отобрать приблизительно двадцать целей, пригодных для стратегической атомной бомбардировки СССР».[445]
5 марта 1946 г. бывший премьер-министр Великобритании У. Черчилль в американском г. Фултоне в присутствии президента США Г. Трумэна произнес программную речь, в которой предложил создать англо-американский блок. Он должен был обеспечить господство США и Великобритании во всем мире, ликвидировать антифашистскую коалицию и возвести железный занавес вокруг Советского Союза, сделать господствующим фактором в мировом развитии политику «с позиции силы». В июне Комитет начальников штабов США подготовил план войны против СССР под кодовым названием «Pincher», предусматривавший нанесение 50 атомных ударов по 20 советским городам. 12 марта 1947 г. президент США Трумэн в специальном послании конгрессу заявил о своем стремлении покончить с социализмом как главным препятствием на пути Соединенных Штатов Америки к мировому господству. Это послание получило наименование «доктрина Трумэна».
В последующем были разработаны еще несколько планов, в том числе в 1949 г. план «Dropshot», в соответствии с которым планировалось применение уже 300 ядерных авиабомб по 200 городам СССР. Начало военных действий с участием всех государств НАТО было назначено на 1 января 1957 г. Осенью 1950 г. получили организационное оформление Объединенные вооруженные силы НАТО в Европе. В 1951 г. государства англо-американского блока подписали сепаратный мирный договор с Японией.
В сложившихся условиях военно-политическому руководству Советского Союза приходилось решать двуединую задачу: укреплять обороноспособность страны и боеготовность армии и флота при одновременном сокращении их численности. К концу войны они насчитывали 11 365 тыс. человек.[446] Еще в ходе войны ГКО 20 апреля 1945 г. принял постановление «Об установлении состава, численности и организации Красной Армии после окончания войны с Германией». 3 июня на первой послевоенной (XII) сессии Верховного Совета СССР принимается Закон «О демобилизации старших возрастов личного состава действующей армии».[447] Руководствуясь им, Генштаб осуществил конкретное планирование демобилизации, подготовил и направил в войска соответствующие директивы. В выполнении этой задачи активное участие принял и маршал Василевский. До конца 1947 г. из армии было уволено около 287 тыс. генералов и офицеров, тридцать три призывных возраста рядового и сержантского состава общей численностью 8,9 млн человек. Численность оставшихся на кадровой службе в Вооруженных Силах Советского Союза составила 2874 млн человек.[448] В этот же период народное хозяйство получило из вооруженных сил около 150 тыс. автомашин, более 1 млн лошадей, свыше 1500 судов и много другой техники.[449]
Одновременно проводились и мероприятия организационного характера. По предложению Генштаба количество военных округов к концу 1946 г. с 33 было уменьшено до 21. Наряду с этим расформировывались управления армий, корпусов и флотилий, многие соединения, отдельные части, военные училища, школы и курсы. Оставшиеся соединения и части переводились на новые штаты, разработанные с учетом опыта войны, условий мирного времени и возможностей экономики страны. Основное внимание при этом уделялось созданию таких войсковых структур и органов управления, которые при значительно меньшей численности сохраняли высокую боеспособность. Одновременно осуществлялись передислокация войск из зарубежных стран и размещение их на территории Союза, ликвидировались войска по охране железных дорог и особо важных предприятий промышленности СССР. Еще в сентябре 1945 г. советские войска были выведены из Северной Норвегии, а в ноябре — из Чехословакии. Маршал Василевский продолжил эту работу, начатую его предшественником генералом армии Антоновым. В апреле 1946 г. советские войска были выведены с острова Борнхольм (Дания), в мае — из Маньчжурии (Китай) и Северного Ирана, в декабре 1947 г. — из Болгарии, а в конце 1948 г. — из Кореи. Значительно уменьшилось количество соединений и частей, оставленных в Австрии, Венгрии, Польше, Румынии и в восточной части Германии. Они были объединены в группы войск.
Одной из главных задач Генерального штаба являлась разработка планов обороны страны. Первый проект такого плана в виде доклада «Об организации активной обороны территории Советского Союза» был представлен Генштабом на рассмотрение Высшему военному совету в середине 1946 г. и в целом получил одобрение. При его разработке в первую очередь учитывался опыт минувшей войны и, прежде всего, ее начального периода. Это предопределило упор не на пассивное прикрытие государственной границы, как это было накануне войны, а на активные и решительные действия в случае военной угрозы с обязательным упреждением акций противника ударами авиации. С этой целью предусматривалось еще в мирное время на основных стратегических направлениях наряду с войсками прикрытия госграницы иметь в первой линии достаточно сильные армии отпора. Им предстояло, опираясь на укрепленные районы, разгромить наступающего противника в приграничной зоне и подготовить условия для перехода в решительное наступление. Для этого предназначались расположенные в глубине территории страны хорошо обученные, сильные резервы Главного командования, а также «второочередные войска», отмобилизование и развертывание которых намечалось с началом войны. Силы флота должны были воспрепятствовать высадке морских десантов противника, обеспечить приморские фланги группировок сухопутных войск, не допустить захвата противником господства в прибрежных водах СССР. С июля 1946 по май 1948 г. Генштаб под руководством маршала Василевского постоянно уточнял план применения вооруженных сил с учетом продолжавшихся их сокращения и перевода на мирное положение.
В Генштабе уделялось большое внимание разработке постоянно действующего мобилизационного плана. Кроме того, на случай внезапного начала войны и связанного с этим развертывания вооруженных сил, был подготовлен Временный обилизационный план.
10 июня 1946 г. он был утвержден под названием «План доукомплектования войск 1946 г.». Планом предусматривалось развертывание войск до штатов военного времени за счет уволенного в запас личного состава с использованием вооружения и материальных средств, сохранившихся после сокращения вооруженных сил. На основе разработанных Генштабом документов Совет Министров СССР в 1947 г. принял постановление «О плане доукомплектования и развертывания вооруженных сил до штатов военного времени». В марте 1948 г. завершилась работа над постоянно действующим мобилизационным планом, который был введен в действие с 1 января 1950 г.[450]
В поле зрения маршала Василевского постоянно находились вопросы развития и совершенствования организационно-штатной структуры вооруженных сил и их технического оснащения, в том числе ядерным оружием. В августе 1946 г. на базе одного из гвардейских полков реактивной артиллерии было сформировано первое ракетное соединение — бригада особого назначения РВГК.[451] В 1947 г. советские ученые и конструкторы создали первую ракету Р-1. 4 сентября по инициативе маршала Василевского в Генштабе был создан Специальный отдел во главе с генерал-майором инженерных войск В. А. Болятко, занимавшийся проблемами ядерного оружия. В апреле 1948 г. по представлению Генштаба Совет Министров СССР принял план работ по реактивному вооружению на 1948–1949 гг. и утвердил сроки государственных испытаний образцов ракет.
А. М. Василевский значительное внимание уделял совершенствованию оперативной подготовки командующих (командиров), штабов и боевой подготовки войск. В планах оперативной подготовки, разработанных в Генштабе, определялись темы учений и маневров, количество участвующих в них штабов и войск. Планы и замыслы учений, проводимых под руководством главнокомандующих видами вооруженных сил, командующих войсками военных округов и групп войск, рассматривались в Главном оперативном управлении и утверждались начальником Генштаба или министром вооруженных сил. В их проведении активно участвовали генералы и офицеры Генерального штаба. В 1946–1953 гг. было проведено 9 крупных, как правило, двусторонних, оперативно-стратегических командно-штабных учений с обозначенными войскам, на которые привлекались штабы округов, групп войск, флотов и отдельных армий. Ими руководили министр вооруженных сил либо его заместители или начальник Генштаба. Одновременно проводились и самостоятельные стратегические двусторонние учения ВВС и Войск ПВО страны: два из них — под руководством маршала Василевского и одно — под руководством маршала Соколовского. На этих учениях отрабатывались действия Войск ПВО страны против авиации возможного противника и действия дальней авиации по объектам в глубоком тылу неприятеля. В этот же период по планам Генштаба состоялись крупные маневры войск в Белорусском, Прикарпатском, Одесском, Закавказском и Туркестанском военных округах, на которых присутствовали и выступали на разборе маршалы Жуков, Василевский, Соколовский, Говоров и др. На учениях и маневрах в условиях, максимально приближенных к боевым, проверялась новая организация объединений, соединений и частей, их боевые возможности, уровень подготовки командного состава, штабов и войск, практически отрабатывались теоретические положения тактики и оперативного искусства. В то же время Генштаб, считая основным видом военных действий наступление, недостаточное внимание уделял оборонительным темам. Как видим, повторялась ошибка предвоенных лет, которая пагубно сказалась на исходе приграничных сражений.
Одним из направлений деятельности Генштаба являлось налаживание и осуществление военных связей с зарубежными странами, в том числе по оказанию помощи в строительстве и подготовке армий союзных государств. В соответствии с договорами со странами народной демократии о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве Генштаб рассматривал просьбы и заявки национального военного руководства, готовил предложения для принятия решений правительства СССР, контролировал их выполнение, разрабатывал рекомендации по вопросам строительства, организации, технического оснащения союзных армий, их боевой и оперативной подготовки. В период с июля 1945 по ноябрь 1949 г. им были поставлены до 500 тыс. единиц стрелкового, около 9 тыс. артиллерийского вооружения, свыше 1700 танков и 1800 самолетов. При участии Генштаба были разработаны необходимые документы к соглашениям с правительствами Албании, Болгарии, МНР, Польши и Румынии о ежегодном приеме в военно-учебные заведения Советского Союза на льготных условиях военнослужащих этих стран. Только в 1949 г. в военных академиях, училищах и на курсах обучалось свыше 1000 иностранцев более чем по 30 специальностям. Подготовка национальных военных кадров осуществлялась и непосредственно в армиях дружественных стран под руководством советских военных специалистов. Так, в октябре 1947 г. для этой цели туда было командировано более 380 человек.
Мероприятия, направленные на повышение обороноспособности страны, не могли иметь должного эффекта без их научного обоснования и практического подтверждения. Генштаб под руководством Василевского осуществлял эту работу прежде всего на основе всестороннего исследования опыта Великой Отечественной войны. В соответствии с постановлением Совнаркома СССР от 25 февраля 1946 г. приказом начальника Генштаба № 01 от 23 марта на базе военно-исторического отдела Генштаба было создано Военно-историческое управление, которое возглавил генерал-майор H.A. Таленский.[452] В соответствии с планами, разработанными Генштабом, проводились военно-научные конференции в военных округах, группах войск, на флотах и в военных академиях.
При активном участии маршала Василевского решались и вопросы оказания помощи Корейской Народно-Демократической Республике (КНДР), провозглашенной 9 сентября 1948 г. При Департаменте национальной обороны находились 470 военных советников из числа генералов и офицеров 25-й армии.[453] К концу 1948 г. директивами начальника Генштаба численность советских военных советников была сокращена до 209 человек.
В должности начальника Генштаба маршалу Василевскому довелось принимать фельдмаршала Б. Монтгомери, герцога Эль-Аламейнского, прибывшего в январе 1947 г. в Советский Союз с официальным визитом. В качестве сувенира почетном гостю было решено преподнести русскую, военного покроя, бекешу на беличьем меху и генеральскую папаху из серого каракуля. Маршал Василевский принял фельдмаршала в своем кабинете в присутствии генералов А. И. Антонова, Н. В. Славина и С. М. Штеменко. После взаимных приветствий состоялась беседа. Затем была уточнена программа пребывания. Монтгомери, желая прослыть оригиналом или из других побуждений, заявил, что рабочий день он будет начинать в 6 часов утра и в 9 вечера ложиться спать. Этому порядку он, мол, не изменял всю войну, даже в критические ее моменты. Но вот Василевский с приличествующим случаю коротким словом вручил фельдмаршалу бекешу и папаху. Монтгомери подарок очень понравился. Он долго разглядывал его, спросил, точно ли это настоящая белка и какова стоимость меха. Ответить о цене никто не мог, поэтому Штеменко пришлось тут же пойти и по телефону навести справки. Затем Монтгомери решил надеть бекешу и папаху. Когда он облачился, оказалось, что папаха была впору, а бекеша слишком длинна. Не отличавшийся богатырским сложением, фельдмаршал утонул в бекеше.
— Дело поправимое, — успокоил его Василевский. — Завтра к утру, бекеша будет доставлена вам в надлежащем виде.
Однако Монтгомери попросил, чтобы бекешу укоротили здесь же, при нем, он подождет. Все недоуменно переглянулись.
— Сергей Матвеевич, распорядитесь насчет портного, — сказал Александр Михайлович, обращаясь к Штеменко.
Штеменко вышел. Минут через сорок привезли портного с машинкой. Была произведена примерка, и портной в приемной начальника Генштаба сел за работу. Между тем официальная часть визита была исчерпана. Завязался непринужденный разговор. Вспомнили дела минувших дней. Монтгомери с большой охотой и подробностями рассказал про битву под Эль-Аламейном, в которой он одержал победу над генерал-фельдмаршалом Роммелем. В третий раз выпили кофе. Наконец портной работу закончил, сделал еще одну примерку — бекеша была теперь впору. Довольный, не снимая ее, Монтгомери покинул Генштаб.
Накануне отъезда фельдмаршала Сталин дал обед в честь Монтгомери. На обед приглашалось человек двадцать. К назначенному сроку военные и представители Министерства иностранных дел собрались в Большом Кремлевском дворце. До начала обеда оставалось пять минут, а Монтгомери все не было. Дозвонились до резиденции: говорят — выехал. Тут же открывается дверь, и в приемный зал входит Монтгомери, одетый в бекешу и папаху.
— В чем дело? — бросился генерал армии Штеменко к сопровождавшим его советским офицерам. — Почему не раздели где положено?
— Категорически отказался, — был ответ.
Монтгомери, заметив замешательство и недоумение на лицах присутствующих, сказал:
— Хочу, чтобы меня увидел генералиссимус Сталин в русской форме.
В это время вошел Сталин и члены правительства. Монтгомери объяснил и ему, в чем дело. Сталин посмеялся, сфотографировался вместе с ним. Потом Монти (как его звали англичане) тут же разделся, и начался обед.
На следующий день провожали Монтгомери с Центрального аэродрома. Он приехал в той же бекеше и папахе, принял рапорт начальника почетного караула и улетел, не расставаясь с подарком…
А. М. Василевский на посту начальника Генштаба, как и в годы войны, пользовался полным доверием И. В. Сталина. В то же время Александр Михайлович понимал, что никто не был застрахован от гнева «хозяина» и доносов его ближайшего окружения. Одним из первых под удар попал командующий ВВС главный маршал авиации A.A. Новиков. Еще в августе 1945 г. сын Сталина Василий направил отцу письмо, в котором отмечал, что «ВВС принимают от промышленности самолет Як-9 с дефектами, из-за которых бьется много летчиков». По свидетельству самого Новикова, поводом для этого письма послужил его отказ представить Василия к присвоению звания генерала. Несмотря на это, под нажимом самого «отца всех народов» его сын все-таки 2 марта 1946 г. стал генералом. Через день строптивый Новиков был отстранен от занимаемой должности, а в середине марта для проверки военно-воздушных сил создается государственная комиссия под председательством заместителя министра вооруженных сил H.A. Булганина. Члены комиссии, в состав которой входили видные военные деятели, в том числе маршалы Жуков и Василевский, нашли много недостатков в работе Новикова. Постановлением СНК СССР от 16 марта он был снят с занимаемой должности, а в апреле, несмотря на то что являлся депутатом Верховного Совета СССР, его арестовали.
30 апреля Новиков пишет пространное письмо Сталину, в котором заявляет о своей виновности «в еще более важных преступлениях», суть которых составляют… его связь с Жуковым и те «политически вредные» разговоры, которые велись с ним. К тому времени над Жуковым уже был занесен дамоклов меч. Его обвиняли в том, что он без серьезных оснований снимает с должностей высших начальников, утверждает «порочные» уставы, присваивает себе заслуги во многих победах и преуменьшает в них роль Сталина.
Заявление главного маршала авиации Новикова было зачитано на заседании Высшего военного совета, которое состоялось 1 июня 1946 г. под председательством Сталина. На заседании твердую позицию в защите Жукова занял маршал бронетанковых войск П. С. Рыбалко. Маршал И. С. Конев, это подтверждается и другими свидетельствами, упоминает, что много грязи на голову Жукова, включая всякого рода бытовые подробности, вылил начальник Главного управления кадров генерал Ф. И. Голиков. Сам Конев на заседании отметил, что характер у Жукова неуживчивый, трудный, с ним работать очень трудно, не только находясь в его подчинении, но и будучи соседом по фронту. Наряду с этим категорически отверг предъявленные Жукову обвинения в политической нечестности, в неуважении к ЦК.[454]
Генерал армии В. Д. Соколовский, по свидетельству Конева, «построил свое выступление в более обтекаемой форме, но принципиально подтвердил, что Жуков честный человек, честно выполнял приказы, и показал его роль в защите Москвы. Правда, и Соколовский заметил, что работать с Жуковым из-за неуживчивого характера действительно нелегко». Опровергли большинство обвинений в адрес Жукова маршал К. К. Рокоссовский и генерал армии A.B. Хрулев.
Слова попросил маршал Василевский. Он говорил о том, что у Жукова тяжелый характер, он может вспыхнуть, накричать на человека, наказать его. Но Жуков не способен на подлость.
— Георгий Константинович человек чести и высокого долга! И война это подтвердила, — сказал Александр Михайлович. — И последнее. За всю войну, товарищ Сталин, я не слышал от Жукова ни одного плохого слова о вас. Порой, когда вы не разделяли его точку зрения на ту или иную операцию, он злился, страдал, и не больше. А Новиков приписывает ему роль вожака тех, кто якобы вами недоволен. Не верьте этому, я вас очень прошу!..
Однако члены Политбюро Маленков, Молотов, Берия в один голос твердили, что Жуков зазнался, приписывает себе все победы Вооруженных Сил Советского Союза, что он человек политически незрелый, непартийный и что суть характера Жукова не только в том, что он тяжелый и неуживчивый, но, скорее, опасный, ибо у него есть бонапартистские замашки.
Сталин, внимательно выслушав всех, спросил:
— Что же будем делать с Жуковым?..
Из зала поступило предложение снять Жукова с должности Главкома Сухопутных войск СССР. Сталин поручил Булганину и Василевскому подготовить проект приказа министра вооруженных сил по итогам заседания Высшего военного совета. С этой задачей они управились в течение недели. 9 июня Сталин в качества министра вооруженных сил подписал приказ № 009, в который внес ряд поправок. В приказе отмечалось: «Высший Военный Совет, рассмотрев вопрос о поведении Маршала Жукова, единодушно признал это поведение вредным и несовместимым с занимаемым им положением и, исходя из этого, решил просить Совет Министров Союза ССР об освобождении Маршала Жукова от должности Главнокомандующего Сухопутными Войсками…. Совет Министров Союза ССР на основании этого (зачеркнуто Сталиным. — Авт.) изложенного (дописано Сталиным. — Авт.) принял указанное выше решение об освобождении Маршала Жукова от занимаемых им постов и назначил его Командующим войсками Одесского военного округа».[455]
В феврале 1947 г. опала Сталина постигла еще одного соратника Василевского главнокомандующего ВМФ адмирала Кузнецова. По необоснованному обвинению Николай Герасимович был снят с должности и назначен начальником Управления военно-морских учебных заведений, а в январе 1948 г. снижен в воинском звании до контр-адмирала.
В августе 1948 г. состоялась свадьба старшей дочери маршала Жукова Эры и лейтенанта Юрия Василевского. Родные, друзья и гости собрались за свадебным столом на даче Георгия Константиновича в Сосновке. Но Василевский в этот день находился на совещании в Кремле и на свадьбу приехать не смог. Позже он поздравил молодых.
— Желаю вам, дорогие Юра и Эра, счастья в жизни! — сказал Александр Михайлович, поцеловав обоих. — Надеюсь, вы подарите нам с мамой внуков.
Эра заметно покраснела, а Юрий не растерялся и бодро ответил:
— Внуки будут, отец!..
И как рады были Жуков и Василевский, когда у их детей родилась дочь Саша, а позже — дочь Таня.
А. М. Василевский, занимая две должности — 1-го заместителя министра Вооруженных Сил СССР и начальника Генштаба, чувствовал, что ему все труднее удается должным образом с ними справляться. Поэтому в ноябре 1948 г. он обратился с просьбой к военному министру Булганину об освобождении его от должности начальника Генштаба.
— А кого же назначить? — спросил Булганин.
— Генерала армии Антонова, — сказал Василевский. — Он уже имеет опыт работы начальником Генерального штаба.
Булганин согласился, с этим они и пришли на Политбюро. Сталин, выслушав их, сказал, что на пост начальника Генштаба следует выдвинуть генерала Штеменко. Все попытки настоять на назначении Антонова ни к чему не привели. Вопрос был предрешен заранее. В результате Штеменко возглавил Генштаб прямо с должности начальника Оперативного управления, а первый генерал армии Антонов был назначен заместителем командующего Закавказским военным округом.
В должности первого заместителя министра Вооруженных Сил СССР маршал Василевский занимался решением различных вопросов, связанных со строительством, развитием и обучением войск. Ему также приходилось заниматься такой общественной организацией, как ДОСААФ, которой руководил генерал Н. П. Каманин. В 1949 г. в этой организации произошли неприятные происшествия: два летчика улетели на легкомоторных самолетах за границу: один — в Турцию, другой — в Югославию. Политбюро ЦК ВКП(б) решило закрыть все приграничные аэроклубы — симферопольский, одесский, ленинградский, бакинский и др. Маршал Василевский вызвал генерала Каманина к себе для окончательного редактирования решения Политбюро.
— Александр Михайлович, я считаю нецелесообразным включение ташкентского аэроклуба, который находится в 600 км от границы в число закрываемых, — сказал Каманин.
Василевский решил все же посоветоваться по этому вопросу с Булганиным и позвонил ему по кремлевскому телефону, но начал разговор не совсем удачно:
— Николай Александрович, мы тут с товарищем Каманиным редактируем решение Политбюро, он предлагает ташкентский аэроклуб не закрывать…
Булганин, не дослушав Василевского, грубо закричал в телефонную трубку:
— Пусть он не решение Политбюро редактирует, а наводит порядок в подчиненных ему организациях, а то мы ему…
Василевский, слушая Булганина, плотнее прижал трубку телефона к уху, стараясь избавить Каманина от угроз и ругани Булганина. Тот все еще продолжал бушевать, а Василевский лишь коротко успевал отвечать:
— Да… понятно… ясно…
Когда Василевский наконец положил трубку, то произнес всего одну фразу:
— Николай Александрович не согласен.
24 марта 1949 г. в военной карьере маршала Василевского наступает новый этап. Он был назначен министром Вооруженных Сил СССР. 25 февраля 1950 г. в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета Министерство Вооруженных Сил СССР как единый орган прекратило свое существование. Оно было разделено на Военное министерство СССР и Военно-морское министерство СССР. Военное министерство возглавил Василевский, а военно-морское — адмирал флота Кузнецов. 29 июня Совет Министров СССР утверждает Положение о Военном министерстве, на которое возлагались руководство Советской Армией, разработка планов ее строительства и развития, проблем ведения войны, основ общего мобилизационного плана Вооруженных Сил Советского Союза и мобилизационного плана Советской Армии, а также основ общего плана оперативного использования Вооруженных Сил СССР и др.
Согласно Положению о Военном министерстве министр имел первого заместителя, заместителей по вооружению, по радиолокационному вооружению, по тылу, по строительству и расквартированию. Начальник Генштаба, главнокомандующий ВВС, командующий противовоздушными силами страны и главный инспектор Советской Армии являлись заместителями военного министра, каждый по роду своей деятельности. В Военном министерстве был учрежден Главный военный совет (ГВС) под председательством военного министра.
В должности министра вооруженных сил (военного министра) маршал Василевский уделял особое внимание разработке вопросов применения вооруженных сил в возможной будущей войне. В первой половине 1949 г. был подготовлен новый документ под названием «Основные вопросы оперативного использования Вооруженных Сил Советского Союза». В отличие от плана 1946 г. в нем впервые были разработаны вопросы активной обороны не только на западном, но и на других театрах военных действий. В армии отпора кроме войск, находившихся на границе и за границей, предусматривалось включить силы приграничных военных округов, которые рассматривались как второй эшелон, предназначенный для отражения вторжения противника.
В конце 1949 г. по инициативе маршала Василевского было решено разработать два плана: «Оперативный план 1950 г.» и так называемый «Большой оперативный план». Первый план предусматривал развертывание вооруженных сил по существовавшему тогда мобилизационному плану, а во втором плане нашли отражение результаты перспективного строительства вооруженных сил. Западный ТВД по-прежнему считался главным. С учетом этого войскам на западном направлении планировалось определить решительные цели по упреждению противника в нанесении ударов, захвату стратегической инициативы, разгрому противостоящих группировок врага и выходу на рубежи, обеспечивающие выгодные условия для дальнейшего ведения войны.
Маршал Василевский по-прежнему уделял большое внимание развитию организационной структуры вооруженных сил и их техническому оснащению. В первую очередь это касалось ядерного оружия. 29 августа 1949 г. в СССР было проведено первое ядерное испытание. Тогда же на Семипалатинском полигоне был осуществлен подрыв ядерного устройства, в результате которого произошел взрыв мощностью 22 килотонны. 18 октября 1951 г. на этом же полигоне был осуществлен воздушный ядерный взрыв. Одновременно велись работы по совершенствованию ядерных боеприпасов и созданию термоядерных зарядов.
Наряду с этим Василевский уделял большое внимание вопросам создания принципиально новых средств доставки ядерного оружия. Результаты летных испытаний ракеты Р-1 позволили правительству СССР 28 ноября 1950 г. принять ракетный комплекс с этой ракетой на вооружение. На основе опыта, полученного в ходе командноштабных учений и учебно-боевых пусков ракет, под руководством Генштаба были разработаны основы боевого применения ракетного оружия. В декабре на полигоне Капустин Яр формируется вторая по счету бригада особого назначения РВГК. В мае 1951 г. приказом Василевского вводится в действие первое наставление «Боевое применение бригады особого назначения РВГК, вооруженной ракетами дальнего действия». 27 ноября на вооружение была принята ракета Р-2. По указанию Василевского Генштаб провел расчеты потребности в ракетах на военное время. Эти расчеты и соображения 19 декабря были рассмотрены на заседании Бюро Совета Министров СССР, которое приняло решение о серийном производстве ракет. В 1952–1953 гг. были сформированы еще четыре бригады особого назначения РВГК.
Большое значение А. М. Василевский уделял оснащению войск ПВО новыми современными средствами. В августе 1950 г. началась разработка первого отечественного зенитно-ракетного комплекса «Беркут», который в последующем был принят на вооружение под индексом С-25. В 1952 г. Войска ПВО страны получили зенитные управляемые ракеты, что значительно повысило их боевые возможности и увеличило зону действия. 15 января Василевский подписал директиву о создании службы обнаружения, оповещения и наведения, для чего организовывалась единая радиолокационная система.
В поле зрения А. М. Василевского находились и Военно-Воздушные силы СССР, которые в этот период интенсивно развивались.
Авиация перевооружалась на реактивные самолеты Миг-9, Миг-15, Як-15, Аа-15 и др. На вооружение поступали новые бомбардировщики и транспортные самолеты.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.