Пора надежд и испытаний

Пора надежд и испытаний

Тяготы времен революции и гражданской войны Филатов переживает вместе со своими соотечественниками. Глазная клиника продолжает функционировать, несмотря на периодическое отсутствие самого необходимого для лечения. Владимир Петрович, как и прежде, проводит операции и неустанно ищет способы усовершенствовать свою методику пересадки роговицы. Впоследствии вместе с А. П. Марцинковским Филатов разрабатывает специальный операционный инструментарий для кератопластики (набор Филатова – Марцинковского). Прошли годы, пока наконец врач не достиг своей заветной цели: первая успешная пересадка роговицы была произведена Филатовым 6 мая 1931 года. Для кератопластики была взята роговица трупа. При ее хранении использовался лед, и Филатов отметил, что после охлаждения роговица прижилась намного лучше. Это позволило впервые предположить, что в умирающих замороженных тканях обменные процессы активизируются, и со временем это открытие дало толчок к рождению отдельного направления в медицине – тканевой терапии. Первые пересадки кожи и слизистой, подвергнутых заморозке, были предприняты Филатовым еще в 1930-х годах.

6 мая 1931 года Филатовым была произведена первая успешная пересадка роговицы.

В 1931 году при глазной клинике по инициативе Филатова открываются первый глаукоматозный диспансер и станция экстренной глазной помощи. В клинику к Владимиру Петровичу приезжают пациенты со всех уголков страны, ведь для многих из них лечение в Одессе было единственной надеждой на возвращение зрения. Когда становится очевидным, что клиника не может принять всех нуждающихся в лечении, 4 апреля 1936 года правительство СССР выпускает постановление за № 632, которым учреждается Украинский институт экспериментальной офтальмологии, директором которого назначается Филатов. Поначалу институт располагался в одном из зданий Второй клинической больницы, а в 1939 году получил два новых трехэтажных здания на Пролетарском бульваре.

Надежды на обретение личного счастья в Одессе для Филатова не оправдались: его вторая супруга, актриса местного театра, через полтора года после рождения сына Сережи бросила семью и уехала с очередным поклонником в Киев. Ни Владимир Петрович, ни Сережа никогда больше не видели эту женщину. Однако порядочность Филатова и в этой ситуации поражала: он считал в порядке вещей периодически оказывать неверной жене финансовую поддержку в течение многих лет. Впору было смириться с тем, что мир не создал

женщины, способной дать хотя бы каплю утешения душе самоотверженного врача. Но вот в клинику после окончания гражданской войны пришла работать Варвара Васильевна Скородинская. И хотя она была младше Филатова почти на 20 лет, через некоторое время ее с Владимиром Петровичем стали связывать нежные отношения. В силу определенных причин они официально стали мужем и женой только в 1948 году, а венчание пары прошло в древнем армянском Эчмиадзине. Варвара Васильевна стала первой женщиной в жизни Филатова, которая не только беззаветно любила Владимира Петровича, но и в самой полной мере разделила его любовь к медицине, став верной его помощницей и соратницей.

Еще на заре своего пути он сам сформулировал девиз, которому следовал в течение всей своей жизни: «Каждый человек должен видеть солнце»

В любой ситуации Филатов оставался человеком высоких моральных качеств. Так было и в конце 1930-х годов. Он бесстрашно использовал свой авторитет для помощи коллегам, попавшим в опалу у власти. Филатов спас от репрессий ученика Николая Вавилова – генетика

Александра Малиновского и предоставил ему возможность заниматься медициной в своем институте. Позже он возьмет под свое крыло сына выдающегося хирурга В.Ф. Войно-Ясенецкого (архиепископа Луки), объявленного врагом народа. Владимир Петрович однажды сам попал в НКВД по доносу о якобы участии в подготовке вооруженного восстания. Абсурдность обвинений настолько поразила врача, что он согласился подписать признание, лишь бы быстрее все закончилось. Судя по всему, только помощь кого-то из его высокопоставленных пациентов (в их числе был и сам Сталин) уберегла Филатова от трагической развязки, и дело было закрыто.

После того как началась Великая Отечественная война, Филатов и его коллеги эвакуировались в Пятигорск, а затем в Ташкент. В эвакогоспиталь поступало огромное число раненых с повреждением глаз и лица. Врачи трудились сутками, практически без перерывов. Филатов по природе был неисправимым оптимистом (ему принадлежала крылатая фраза «Пессимизм у постели больного бесполезен»). Так и исход войны, похоже, у него не вызывал сомнений. В 1942 году, когда страна несла огромные потери, а армия была вынуждена оставлять рубеж за рубежом, Филатов в редкие минуты, свободные от работы, вместо того чтобы отдыхать, составлял план научных исследований и писал письма с ходатайством о продолжении деятельности своего института на базе эвакогоспиталя.

Филатов всегда был убежден, что офтальмолог, не владеющий хирургическими навыками, не может считаться полноценным специалистом

В конце сентября 1944 года Владимир Петрович с соратниками вернулся в разрушенную Одессу. Здание института сильно пострадало в ходе боев, но буквально за год силами энтузиастов, руководимых Филатовым, удалось восстановить полноценную научную и врачебную работу. В 1946 году вышел в свет первый номер «Офтальмологического журнала», главным редактором которого стал Филатов, к тому времени действительный член основанной в 1944 году Академии медицинских наук СССР.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.