§ I. Третье доисторическое поселение

После великой катастрофы второго города акрополь представлял собою огромную кучу руин, из которой выступала только большая кирпичная стена и толстые стены храмов. Невозможно сказать даже приблизительно, сколько времени акрополь оставался пустым; однако, судя по весьма незначительному слою черной земли, который мы находим между руинами второго поселения и полами третьего, мы с большой долей вероятности можем полагать, что очень скоро место было вновь застроено. Численность третьих поселенцев была невелика, и, следовательно, они заселили старый Пергам. Они не застроили вновь нижний город и, возможно, использовали его территорию как поля и пастбища для своих стад. Строительные материалы нижнего города, которые можно было использовать, новые поселенцы, несомненно, использовали для постройки своих домов. На старом акрополе руины и щебень оставили в таком виде, как новые пришельцы нашли их; они не стали брать на себя труд делать ровную платформу. Некоторые из них возвели свои дома на холмиках, которые образовали руины храмов, в то время как другие стали строиться в пространстве перед этими зданиями, на котором лежал лишь весьма незначительный слой руин.

В основном стены домов третьего поселения состоят из небольших необработанных камней, скрепленных глиной, однако кирпичные стены также иногда встречаются. С обеих сторон они покрыты тонким слоем глины, чтобы сделать их более ровными. Толщина стен в основном варьируется от 0,45 до 0,65 метра.

Фундаменты этих стен залегают на глубине всего 0,5 метра, и они просто вкопаны в руины второго города, без какого-либо прочного основания. По этой причине дома, лишь за небольшими исключениями, не могли иметь больше одного верхнего этажа, у них нет какого-то особого характерного плана: они состоят из маленьких, нерегулярно расположенных комнат, стены которых зачастую даже не параллельны. Крупнейший и наиболее правильный дом – это уже неоднократно упоминавшееся мною жилище к северо-западу от юго-западных ворот (см. с. 463, рис. 188 в т. 1 «Илиона»), которое я раньше считал царским домом сожженного города. Однако поскольку мы теперь признали Илионом гомеровской легенды второй город, имевший нижний город и погибший в страшной катастрофе, то крупнейший дом третьего поселения не может иметь вообще ничего общего с первоначальной Троей. Я нашел фундаменты этого дома, а также фундаменты домов к северу от него погребенными на глубине около трех метров в кирпичах; они были обожжены почти так же, как в храме А. Из этого я делаю вывод, что этот дом, а также прилегающие строения должны были иметь по меньшей мере один кирпичный этаж над первым этажом из маленьких камней. Точно таким же образом, как и стены храмов и укрепления второго города, эти стены должны были быть обожжены на месте уже после того, как они были воздвигнуты; по обеим сторонам стены сложили большое количество дерева и одновременно подожгли. Состояние кирпичей не оставляет сомнений на этот счет, поскольку все они очевидно подверглись действию огня, и, кроме того, они очень хрупки; поскольку если бы их обжигали отдельно, то они были бы гораздо прочнее. В домах третьего поселения на восточной стороне большой северной траншеи X – Z (план VII) встречались также стены, состоявшие отчасти из необожженных и отчасти из обожженных кирпичей; судя по всему, последние были извлечены из руин второго города. Следы такого способа строительства были найдены, например, в пространстве перед храмом А второго города, и мы склонны видеть в этих руинах скудные остатки храма третьего поселения. Мы пришли к такому выводу, во-первых, из-за значительной толщины стен и, во-вторых, на основании факта, что это здание стоит на том же месте, на котором вторые поселенцы ставили свои святилища, поскольку мы знаем, какую удивительную привязанность люди в древности испытывали к священным местам.

Рис. 89. Слои щебня перед воротами. Форма слоев говорит о том, что после большого пожара третьи поселенцы продолжали входить и выходить в том же месте, что и раньше, хотя мощеная дорога была похоронена глубоко под осколками кирпичей и пеплом

Как уже говорилось, третьи поселенцы еще нашли значительные остатки стены акрополя второго города, в особенности на западной, южной и восточной сторонах, и им оставалось просто ее починить. Однако на северо-восточной стороне, там, где холм цитадели резко обрывается над долиной, и, таким образом, наклон более крутой, древняя стена была почти полностью разрушена, и здесь, таким образом, пришлось строить новую крепостную стену, кладка которой гораздо хуже, чем у стены второго города; на плане VII она помечена буквами x m и синим цветом.

В крепостной стене третьего поселения было двое ворот; одни прямо над юго-западными, другие – над юго-восточными воротами второго города (см. план VII). Это местоположение было сохранено, возможно, потому, что оно давало наиболее легкий доступ к акрополю, и потому, что дороги в глубь страны начинались и кончались в этих точках. Как можно видеть по сопровождающему рисунку 89, которая представляет профиль дороги, ведущей к юго-западным воротам, где третьи поселенцы входили и выходили, каменные плиты, которыми был замощен вход во второй город, уже были не видны: они оказались скрытыми под слоем мусора, который достигал глубины около 0,5 метра у порталов ворот uu и xx (см. план VII) и около 1,5 метра вне крепостной стены в точке TU (см. план VII). Даже теперь различную высоту мостовой можно легко распознать снаружи ворот, в высоком блоке щебня, помеченном F на плане VII, который все еще не раскопан. Порталы ворот были, возможно, организованы третьими поселенцами точно так же, как во втором городе. Когда я раскапывал ворота весной 1873 года, я нашел, что они покрыты на глубину от 2 до 3 метров обгорелыми кирпичами, осколками кирпичей и пеплом от сгоревшего дерева, которые определенно доказывают, что у третьих поселенцев ворота также имели высокие боковые кирпичные стены, над которыми, скорее всего, возвышалось какое-то верхнее здание, но, конечно, теперь невозможно сказать, какая часть этих боковых стен избежала великой катастрофы второго города и какая их часть была работой третьих поселенцев.

Во вторых, юго-восточных воротах (ОХ на плане VII) также были сделаны значительные изменения, но мы не смогли определить, насколько эти изменения были делом рук вторых поселенцев и насколько – третьих. План этих ворот со всеми изменениями приведен на чертеже на рис. 90. В эпоху третьего поселения их поверхность находилась на 1,5 метра выше, чем она была в момент катастрофы второго города. Внутри ворот находился жертвенный алтарь, представленный в т. 1 «Илиона» на рис. 6, с. 72. Через ворота проходит большой канал или сточная канава, обложенная весьма примитивной каменной кладкой, очень похожей на водопровод в таинственной пещере, упомянутый выше, и на циклопические водопроводы, которые я нашел в Тиринфе и Микенах[272]. Кладка состоит из грубых необтесанных плит известняка, сложенных без цемента и покрытых такими же камнями. Этот канал не мог служить для стока крови жертвенных животных, как я предположил первоначально (Илион. Т. 1. С. 71), он слишком глубок для этого, кроме того, в северо-западном направлении он идет дальше в город, и, таким образом, скорее всего, служил для отвода дождевой воды.

Как и юго-западные, юго-восточные ворота так же, должно быть, имели верхние постройки (b, b на рис. 90 и w на плане VII), длинные и высокие боковые стены из кирпичей, и, должно быть, были увенчаны башней из того же материала, иначе нам трудно было бы объяснить массу упавших обожженных или обгорелых кирпичей и обломков кирпичей толщиной 3 метра, в которой мы нашли жертвенный алтарь и то, что его окружало. Однако об этих боковых стенах я могу сказать то же самое, что уже сказал о стенах юго-западных ворот, а именно то, что невозможно теперь сказать, какая часть этих ворот принадлежала второму городу (если вообще принадлежала). Однако значительная разница в уровне поверхности двух ворот скорее заставляет нас думать, что старые боковые стены были по меньшей мере отчасти разрушены и что большая часть кирпичей и обломков, которые находились в верхних воротах, относятся к боковым стенам и надстройкам, построенным третьими поселенцами, и что последние при постройке обоих ворот использовали систему, которую (как мы уже неоднократно говорили) использовали их предшественники, а именно обжигали кирпичные стены целиком.

Рис. 90. План юго-восточных ворот, помеченных ОХ на плане VIL Масштаб 1: 333.

Эти ворота также были снабжены двумя порталами (а, а)

Этот алтарь мог уже находиться в воротах, когда стены обжигали, поскольку не только внешний вид квадратной плиты из сланцевого гранита, которой он был покрыт, и большого блока из того же камня, вырубленного в форме полумесяца, который стоял над ним, но и трещины на этих плитах – все говорит о том, что они подверглись воздействию сильного жара.

Профессор Сэйс заметил мне, что «кирпичные стены, также обожженные после постройки, были найдены и в других местах. Например, шестая ступень великого храма Семи Светил Неба, построенного Навуходоносором в Борсиппе и теперь известного как Бирс-и-Нимрууд, была сделана из кирпичей, остеклившихся от сильного жара в массу голубого шлака уже после того, как ступень была воздвигнута. В Шотландии также были найдены «остекленные» форты, из которых лучше всего известен Крэг

Падриг близ Инвернесса, где стены сплавились в компактную массу уже после того, как они были построены. Здесь, однако, стены были сделаны из камня, а не из кирпичей».

Г-н Джеймс Д. Батлер, президент Государственного исторического общества Висконсина, пишет мне на эту интересную тему следующее:

«Мэдисон, февраля 14, 1883 г.

Генри Шлиману, эсквайру

В лондонской «Тайме» от 26 января я с удовольствием прочел Ваше письмо из Трои, и особенно относительно Вашего открытия способа изготовления кирпичей, обратного нашему.

Кажется странным складывать необожженные кирпичи и затем обжигать их. Однако я пришел к тому же выводу, осматривая руины неподалеку, которые исследовал прошлым летом.

Это место в 50 милях к востоку отсюда, по дороге в Милуоки, именуется Ацтулан[273]. В этом месте территория примерно 18 акров окружена фундаментом, образующим три стороны параллелограмма, четвертая же сторона лежит вдоль реки, которая слишком глубока, чтобы перейти ее вброд. Здесь есть 33 выступа, которые считаются боковыми башнями. Когда стена была обнаружена в 1836 году, ее высота составляла около 4 футов. Представляется, что раньше она была выше. Сначала был насыпан земляной вал; затем он был покрыт глиной; комки земли слиплись и спутались в единую массу с грубой травой и кустарниками прерий. Над всем этим были свалены в кучу подобные же травы и кустарники и подожжены. Глина, естественно, превратилась в кирпич или в кирпичное покрытие. Почва все еще изобилует фрагментами кирпича, хотя плуг уже в течение сорока лет разрушал эту величественную и уникальную реликвию какого-то доисторического племени.

Этот «древний город», как называют его местные, был впервые описан в Milwaukee Advertiser в 1837 году, в American Journal of Science (New Haven, 1842. Vol. XLIV. P. 21) и более полно в 1855 году Аэпхэмом (Lapham) в Smithsonian Contributions to Knowledge (Vol. VII. P. 41–51).

Ни один исследователь до меня ранее (это было в мае прошлого года), как кажется, не понял, что кирпичи или терракота были обожжены прямо на месте, так же, как Вы это описываете относительно стен Трои. Моя статья была опубликована в State Lournal нашего города 22 мая 1882 года. Я писал, что один из фрагментов, которые я подобрал там, имел в центре ветку толщиной около дюйма, обожженную в уголь, и что во всех кусках терракоты были отверстия в тех местах, где осока с речного берега была смешана с глиной, чтобы помочь ей обжечься в кирпич».

Разрушение третьего поселения было не полным, поскольку вплоть до настоящего времени сохранились городская стена и стены домов значительной высоты.

Хотя мы видим следы огня на некоторых домах третьего поселения, однако ничто здесь не говорит о такой катастрофе, как та, что постигла второй город, где все постройки были разрушены вплоть до фундаментов, и только толстые стены храмов, стена цитадели и, возможно, боковые стены ворот отчасти избежали разрушения.

Как уже объяснялось на предшествующих страницах, в 1879 году мои сотрудники в Трое согласились со мной в ошибочном отнесении ко второму городу только слоев руин толщиной от 3 до 4 метров, которые следовали за слоем руин первого города и которые, как мы теперь понимаем, были искусственно навалены жителями второго города, чтобы сделать большую площадку для постройки своего Пергама. Следовательно, следы человеческой деятельности, обнаруженные в этом слое, воспроизведенные в «Илионе» на рис. 147–181 и отнесенные там ко второму городу, действительно принадлежат ему. В этом никакой ошибки нет; но теперь мы с уверенностью убедились в том, что они принадлежат к древнейшей эпохе истории второго города и что ко второму городу принадлежат и тысячи предметов, которые я обнаружил в обугленных руинах и которые раньше ошибочно приписывал третьему поселению. Поскольку в некоторых местах полы домов третьего поселения отделяет от слоя руин второго только слой мусора толщиной 0,2 метра, то предметы человеческой деятельности, которые относятся к ним, естественно, оказываются смешанными с предметами из второго города. В ходе этой последней троянской кампании у нас были тысячи возможностей, постепенно раскапывая слой за слоем сверху, убедиться в том, что третьи поселенцы были весьма бедны, ибо в их домах было сделано очень мало находок. Следовательно, не может быть сомнений, что почти все предметы, проанализированные и воспроизведенные в «Илионе» в главе о третьем городе т. 1 с. 468–542, т. 2 с. 1—177, рис. 190–983, фактически относятся ко второму, сожженному городу. Теперь может быть очень легко произвести необходимую классификацию, поскольку все предметы, обнаруженные в сожженном городе, несут на себе очевидные следы страшного жара, которому они подверглись в ходе великой катастрофы; вся керамика оказалась сплошь обожжена, в то время как и вся троянская керамика вообще, керамика третьего поселения несет лишь следы поверхностного обжига. Однако если мы произведем это разделение сейчас, то это может завести нас слишком далеко, мы предпочтем оставить это до нового издания «Илиона», а здесь просто изложим факты.

На рис. 91–96 я воспроизвожу несколько предметов, которые подобрал в домах третьего поселения и которые несколько отличаются от тех, что воспроизводились раньше. Рис. 91 представляет собой кувшин ручного изготовления с одной ручкой и двумя отдельными носиками, один за другим, хотя тулово сосуда не разделено. Передняя часть кувшина украшена тремя похожими на груди выступами. Рис. 92 – это ваза с полой ножкой и длинным, перпендикулярно перфорированным выступом на каждой стороне тулова и соответствующими отверстиями на ободке. Рис. 93 – это чаша с ручкой, плоским дном и похожим на ушки рельефным украшением по обеим сторонам тулова. Вся эта керамика обожжена лишь слегка. Несколько более тщательно обожжено глиняное кольцо на рис. 94, возможно, потому, что оно должно было использоваться как подставка для сосудов с выпуклым дном. Рис. 95, 96 – это два астрагала (таранные кости). Я воспроизвожу их здесь вместо двух астрагалов на рис. 530, 531 в т. 2 «Илиона», которые были очень плохо сфотографированы. Чтобы избежать повторов, я больше не воспроизвожу здесь керамики. Пряслица, как орнаментированные, так и неорнаментированные, встречаются сотнями. Было собрано около десятка бронзовых брошей с шарообразными или спиралевидными головками, также много шил и костяных иголок, как те, что показаны в «Илионе» на рис. 123–140, 560–574, сотни жерновов из трахита, как те, что показаны на рис. 75 и 678, грубые каменные молотки, как те, что на рис. 83 и 632–634, зернотерки, как те, что на рис. 80, 81, пила и ножи из кремня или халцедона, как те, что на рис. 93–98 и 656–664 и т. д.