Глава 13 ТРИ ЮНЫХ ЦАРЯ

Глава 13

ТРИ ЮНЫХ ЦАРЯ

РАССКАЗ ОБ АНТИГОНЕ II ГОНАТЕ, ЕГО ДЕЯНИЯХ И ХАРАКТЕРЕ

Антигон II Гонат [11] был царем с 276 по 239 г. до н. э. Он претендовал на трон Македонии и по линии отца, Деметрия Полиоркета, и по линии матери — Филы, дочери Антипатра. После смерти отца, захваченного Селевком в Сирии, он делал все возможное, чтобы получить то, что считал своим законным наследством. В юности его воспитывала благородная и энергичная мать, которой он, вероятнее всего, был обязан глубиной характера, но он также много времени проводил в Афинах среди философов, в то время как его отец участвовал в военных кампаниях по всему эллинскому миру. В рассказах о жизни философов есть упоминания о его приверженности серьезной учебе, о дружбе с учеными людьми, в первую очередь стоиками. Он предложил себя в качестве пленника вместо отца, а когда тот умер, привез его тело в Коринф, чтобы похоронить в городе Деметрия. Потом он заявил о своих претензиях на трон Македонии, но без особого успеха — против Лисимаха и Пирра бороться было трудно. Италия на время освободила его от Пирра, которому он даже помог кораблями, а сражение при Курупедии — от Лисимаха, но против старого Селевка у него не было шансов. Когда ветерана убили, Антигон как раз воевал с Птолемеем Керавном, убийцей Селевка, который имел преимущество — готовую большую армию, когда занял дворец своей жертвы. Но вторжение кельтов затмило все разногласия, и, когда они убили Керавна, именно Антигон больше всех старался нанести им поражение, чтобы занять трон Македонии.

Это была первая большая победа. Затем, усмиряя Македонию, Антигон Гонат столкнулся с ужасным тираном Аполлодором из Кассандрии (в Фессалии), которого подчинил с трудом, благодаря военной хитрости. Это дало ему право рассчитывать на благодарность северных греков. А тут еще Пирр, тщетно просивший его помочь справиться с римлянами, когда понял, что экспедиция будет тяжелой, вернулся с запада, чтобы создать царство в Элладе и Македонии — в Италии он завоевать для себя царство не сумел. Антигон снова лишился своих владений — был вытеснен Пирром, но с помощью сильного флота и греческих друзей продолжил борьбу, и в конце концов Пирр был убит. Наконец Антигон стал полноправным хозяином Македонии. Хотя он еще раз, воюя с Афинами, был изгнан из своего царства Александром, царем Эпира, однако его сын так быстро вернул его — уже в следующем сражении, — что этот эпизод можно и не брать в расчет.

Более тридцати лет Антигон II Гонат был одним из ведущих суверенов империи, содержал просвещенный и утонченный двор в Пелле, изучал стоическую философию и науку и одновременно проводил довольно сложную политику. После войны с Антиохом II он заключил с этим царем постоянный мир, и не только благодаря новым родственным связям (Антигон женился на сестре Антиоха II Филе). Такая связь уже существовала — супруга Антиоха II Стратоника была сестрой Антигона. Просто Антиох II был вынужден позволить нескольким промежуточным царствам, а также прибрежным и островным грекам отстоять свою свободу. Антигон II вел постоянную борьбу с Птолемеем II, причем оба правителя старались тайно действовать в стране другого. Они подстрекали к организации волнений и потом помогали их участникам деньгами и флотом. Так Птолемей всегда призывал греков бороться за свою свободу; он даже фигурирует в надписях этого времени как их главнокомандующий, и он организовал по крайней мере одну большую коалицию против Антигона II, которую возглавили Афины, — так называемую Хремонидову войну. С другой стороны, Антигон имел влияние в Карии, откуда мог угрожать Египту напрямую. Он послал своего брата Деметрия Красивого в Кирену, чтобы организовать важный и действенный мятеж против Египта. Проблему Хремонидовой войны он урегулировал, сначала нанеся поражение спартанцам, царь которых Арей погиб в сражении при Коринфе, куда спартанцы направились, надеясь снять осаду Афин. Затем Антигон Гонат одержал большую морскую победу при Косе, в которой шедший на выручку египетский флот был уничтожен, и Афины были вынуждены капитулировать (266 до н. э.).

После этого со стороны Птолемея II Филадельфа больше активного вмешательства не было, хотя отношения между двумя царствами оставались напряженными, а их интересы — разными.

Трудности Антигона II Гоната в отношениях с Грецией были достаточно серьезными, поскольку интриги Птолемея совпали с настроением нации, с ее самыми благородными устремлениями. Серьезная и цельная философская система стоиков стала жизненным правилом не одного только Антигона. Она повлияла и на афинское общество, точно так же, как красноречие Демосфена взволновало афинян в конце борьбы с Филиппом. Люди стали относиться к политике с большой серьезностью и сражались на совесть. Эти стоики часто выступали против Антигона из принципиальных соображений и не были удовлетворены результатами борьбы. Их оппозиция стала непримиримой. Еще более серьезным стал подъем федерализма в Этолии и Ахайе, что сплотило демократии городов в демократии союзных государств (Эгейского и Ахейского союза) и создало силы, способные бороться с Македонией. Антигон II Гонат всю жизнь боролся с этими трудностями, контролируя города, такие как Коринф, гарнизонами, изолируя отдельные полисы и ставя во главе их тиранов, преданных его интересам. Эти тираны не были все, как один, гордыми стоиками, как их хозяин, и потому совершили много несправедливостей и произвола. Так что народный гнев против македонского царя возбудить было нетрудно.

Таким образом, теории о том, что Македония должна возглавлять Грецию, но при этом каждый греческий полис может свободно управлять собственными делами, была противопоставлена другая теория, утверждающая, что федеративный совет полисов справится с этим делом лучше. А в конце жизни Антигона произошло чудесное возрождение Спарты при Агисе, и появилась еще одна теория: реформированная царская власть в Спарте — естественная верховная власть всех жителей Пелопоннеса. Об этом мы поговорим чуть позже.

Все перечисленное ослабляло позицию македонского царя и делало его положение трудным. Его первой обязанностью стало создание из Македонии оплота против северных варваров, что он и сделал весьма эффективно. Но насчет эффективности его действий в Греции есть большие сомнения. Судя по всему, греки были не способны действенно управлять своими делами, однако история Ахейского союза заняла место среди их самых почетных деяний. Антигон в конце был вынужден признать силу этого союза и заключить мир с Аратом. Ложный маневр в Кирене тоже не принес пользы. Деметрий Красивый, отправленный туда как будущий жених юной наследницы Береники, завел интригу с ее овдовевшей матерью и в конце концов был умерщвлен вместе с ней почти что в присутствии оскорбленной девушки. Затем была устроена ее свадьба с Птолемеем Эвергетом, и этот царь также нанес поражение флоту Антигона в Андросе (при Андросе флот Антигона Гоната нанес новое, как и при Косе, сокрушительное поражение египетскому флоту Птолемея II Филадельфа. — Ред.). Но дела на Востоке отвлекли внимание Птолемея Эвергета, и на Западе воцарился мир. Как раз в это время римляне отдыхали после Первой Пунической войны, а старый царь умер в почете и славе (239 г. до н. э.).

Птолемей Филадельф правил с 282 по 246 г. до н. э., и в отличие от Антигона Гоната, которому снова и снова приходилось сражаться за свою корону, он мирно взошел на трон в возрасте 24 лет, даже без неприятностей со стороны своего отчаянного старшего брата, который умудрился поджечь всю остальную империю. На самом деле он воспользовался неразберихой, вызванной убийством Селевка, чтобы захватить Келесирию и Финикию, которую Антиох не мог вернуть в течение десяти лет. Большую часть своей жизни старался захватить побережья Ликии и Карии, контролировать греческие города Малой Азии и расширить свое влияние за Черное море, вплотную приблизившись к северному торговому пути с Востока в Европу. Все свои войны он вел скорее политическими комбинациями и ассигнованиями — он был очень богат, — нежели активными военными кампаниями, поскольку сам он не был полководцем. Так что он поднимал против Антигона его врагов в Греции. Также он натравил династии Вифинии и Понта против их сюзерена Антиоха. Он даже стал искать дружбы римлян, к которым в 273 г. до н. э. послал дружественное посольство — как раз после поражения Пирра. Римляне приняли посольство радушно и с большими почестями, поскольку Птолемей в то время считался самым могущественным монархом в мире.

Давайте сначала поговорим о столице Птолемеев. Александрия, основанная великим завоевателем Александром, расширенная и украшенная Птолемеем I Сотером, теперь была крупнейшим городом империи Александра. Она стала первым из новых городов, которые характеризуют эллинизм. Были и другие города — крупные и важные: Антиохия, Селевкия на Тигре, Никомедия, Никея, Апамея, которые простояли долго, а также Лисимахия, Антигония и другие, быстро исчезнувшие. На самом деле Македония была единственной из великих держав в те дни, которая довольствовалась весьма скромной столицей: Антигониды не заняли детище Кассандра — Кассандрию, но вернули звание столицы старой резиденции македонских царей Пелле. Александрия же стала образцом для всех остальных. Пересечение двух главных дорог, украшенное колоннадами для пешеходных дорожек, было центром — омфалос — города. Другие улицы располагались под прямыми углами к этим дорогам, так что город был вполне упорядоченным. Считая старую часть, Ракотис, которая все еще была местом жительства египтян, Александрия имела пять кварталов. По крайней мере, в одном из них жили евреи, которые с самого начала селились в этом городе в больших количествах. Смешение македонцев, греков, египтян и евреев придало населению Александрии смешанный и изменчивый характер.

Не стоит забывать и о большом количестве чужеземцев из всех частей света, которых привели сюда торговля и политика. В целом Александрия была крупным рыночным центром, где переходили из рук в руки товары из Европы и Азии. Александр открыл морской путь, обследовав берега Персии. Караваны от верхней части Персидского залива и суда вокруг Аравии и через Красное море привозили сюда все диковины Цейлона и Индии, а также Китая. Здесь можно было увидеть также богатства Испании и Галлии, продукцию Италии и Македонии, янтарь Балтики. В Александрии соленую рыбу Понта Эвксинского (Черного моря), испанское серебро, кипрскую медь, лес Македонии и Крита, гончарные изделия, оливковое масло Греции и тысячи диковин со всего Средиземноморья обменивали на специи Аравии, чудесных птиц и вышитые изделия Индии и Цейлона, золото и слоновую кость Африки, антилоп, обезьян, леопардов и слонов. Отсюда происходили огромные богатства династии Лагов (то есть Птолемеев), поскольку в дополнение к чудесному плодородию почв и большому населению Египта — утверждают, что оно достигало 7 миллионов, — немалые доходы приносила торговля.

Мы можем получить хорошее представление о великолепии египетской столицы из сохраненного для нас Афинеем описания великого торжества, посвященного началу правления Птолемея II Филадельфа. Перечисление всех проходивших в государственной процессии довольно скучно читать, но, должно быть, было в высшей степени интересно созерцать. Потребовался целый день, чтобы пройти, что не удивительно, поскольку только воинов, одетых в роскошную парадную форму, было около 60 тысяч. Напоказ выставлялись не только золото и серебро, но и диковинные экзотические цветы, и еще со всего света были собраны дикие животные, от белых полярных медведей до носорогов Эфиопии, не говоря уже о газелях, зебрах, ослах, слонах, зубрах. Более того, были маскарады с участием мифологических и аллегорических фигур — как в Средние века. Публика наблюдала за сценами охоты и старомодными представлениями с сатирами, выжимающими виноградный сок. Там были негры и индусы, воплощения всех городов и времен года и многое другое.

Все это представляется праздной роскошью и ленивым сибаритством. Птолемей II Филадельф был совсем не такой. Он был исполнен решимости испить жизнь до дна и для этого испробовал все возможные удовольствия, за исключением воинской славы, которая была для него недостижима из-за слабого здоровья. После восхождения на престол он убрал всех потенциальных конкурентов с быстрой и кровавой безжалостностью восточного деспота, но после этого неизменно оставался мягким, великодушным и милосердным. Дипломатия, очевидно, была его главным занятием, и он охватил дипломатическими отношениями весь известный мир. При каждом дворе у него были эмиссары, а в каждом царстве — сторонники. Все свои войны он начинал, поднимая против своих соперников их врагов на их земле. Он завоевал расположение и поддержку многих правителей. Именно Птолемей II Филадельф положил начало египетской торговле с Италией и сделал Путеолы портом для приема судов из Александрии, каковым он оставался много столетий. Именно он исследовал Эфиопию и области Южной Африки и привез обратно в Египет не только любопытные образцы фауны для своих зоологических садов, но и первые знания о троглодитах для ученых. При Птолемее II Филадельфе ускоренное развитие получили наука и литература. Прогресс в этой области был настолько очевиден, что этот период в Александрии стал отдельной эпохой мировой истории. Из этого краткого перечня мы намеренно исключили университет (академия, Мусейон и знаменитая библиотека. — Ред.) Филадельфа и его профессоров, чтобы посвятить им отдельную часть главы.

ОБРАЗЦЫ ГРЕЧЕСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ, ПОПУЛЯРНЫЕ ВО ВРЕМЕНА ЭЛЛИНИЗМА

Ионическая капитель

Коринфская капитель

Коринфский пилястр

Коринфская капитель

ЕГИПЕТСКАЯ АРХИТЕКТУРА ВО ВРЕМЕНА ЭЛЛИНИЗМА

Пилон (портал) храма, Эдфу

Храм в Филах

Колонна из Фил

Статуя Осириса

Птолемей не довольствовался чисто интеллектуальными удовольствиями или хитрыми дипломатическими интригами. Как Август Сильный Саксонский и Людвиг I Баварский, он сочетал занятия искусством и политикой с легкомысленными приключениями, и его любовные авантюры были частыми темами разговоров в столице. Он женился на своей родной сестре Арсиное [12], когда ей было уже почти сорок, а значит, она успела многое повидать и, вероятно, утомилась от любви и ревности. Муж боготворил ее. Супруги появлялись вместе на всех публичных мероприятиях. Мы не слышали, чтобы они когда-нибудь ссорились, но знаем, что Арсиноя предоставляла мужу полную свободу в поисках новых удовольствий, возможно с условием, чтобы он не заключал новых царских браков. Так что фаворитки царя свободно жили, как княжна Долгорукая (любовница, а затем жена русского императора Александра II. — Ред.), в царском дворце, и их портреты имеют нечто общее с фотографиями профессиональных моделей. В общем, жизнь, которую вел Птолемей II Филадельф, была так полна дипломатией, искусством, наукой, литературой и любовью, что мы вовсе не удивляемся, услышав, что царь желал наслаждаться ею дольше, чем отпущено обычному земному человеку, и увлекался еще и всевозможными мистическими обрядами в поисках эликсира бессмертия. Тем не менее у него были и проблемы, главная из которых — плохое здоровье. И когда его особенно сильно мучила подагра, он смотрел на феллахов, работавших на палящем солнце или отдыхающих за скромной полуденной трапезой, и мечтал быть здоровым, как они. Зато он и его супруга были богами, им поклонялись, как Филадельфам, и канефора Арсинои пользовалась большим влиянием, как и великие жрицы в Аргосе и других городах.

Неудивительно, что Филадельф, со всеми своими докторами и магическими зельями, не достиг преклонных лет своего великого соперника Антигона Гоната. Он умер в возрасте 63 лет, изнуренный многочисленными трудами и наслаждениями своей чудесной жизни. Но он оставил крепкую и очень богатую империю своему блестящему сыну. Птолемей II Филадельф мог по праву утверждать, что передал своему преемнику факел империи ярко горящим. Он внедрил и усовершенствовал в своей стране многое, что было добрым и великим в эллинизме. Родос, Пергам, Антиохия, несомненно, были великими и прекрасными, но никто так и не смог сравниться с Александрией в своем влиянии на мировую цивилизацию. Мы еще вернемся к разговору об Александрии, когда дадим, полноты ради, краткое описание третьего монарха империи — Антиоха, который укрепился в своей столице — Антиохии и старался подражать торговле и культуре Антиохии.

Антиох I Сотер — последний из этих трех царей. Сирийские монархи правили меньше, чем их противники. Антиох I участвовал в сражении при Ипсе, когда его кавалерия и он сам потерпели поражение от Деметрия Полиоркета. Он взошел на трон в возрасте 45 лет, после того как очень долго управлял «верхними провинциями» великой империи Селевка вместе со своей супругой Стратоникой, сестрой Антигона Гоната. Стратоника вышла замуж за его отца Селевка, но отец отдал ее сыну, когда обнаружил, что его отпрыск умирает от любви к своей мачехе. Диадохи явно не были излишне строгими, когда речь шла о брачных отношениях. Взойдя на престол после внезапного убийства своего отца Птолемеем Керавном и обнаружив, что в его владения вторглись с северо-запада кельты, а с юго-запада — Птолемей, храбрый царь не смог удержать все, что было ему завещано. Он заключил мир с Антигоном Гонатом, уступив ему Македонию, которой тот никогда не владел, и отдав ему сестру Филу в жены. Затем он был вынужден отказаться от власти над Понтом, Вифинией и греческими городами севера Малой Азии. Благодаря победе над кельтами-галатами он получил имя Сотер (спаситель) и приобрел влияние на небольшие царства, которым угрожали варвары. Армения сохранила свою независимость, а на юге он не смог отбить Келесирию и Палестину у Птолемея.

Богиня судьбы Тихэ. Статуэтка из Антиохии на Оронте. Работа Евтихида. III в. до н. э. Мрамор

Тем не менее Антиох I Сотер управлял могучим государством со столицей в Антиохии, которое, благодаря удачному географическому положению, отличному водоснабжению с нависающих над ним гор, сказочным окрестностям (в первую очередь это Дафна на высоком склоне), превосходному порту (Селевкия на Оронте) и близости к другим городам и богатым равнинам Внутренней Сирии стало любимым всеми местом жизни. Город Антиохия был построен по плану Александрии, но тянулся вдоль Оронта, поскольку подступавшие к нему горы мешали городу расти вширь. У каждого частного дома было отдельное водоснабжение, во всех общественных местах — фонтаны. Здесь собрались люди самых разных национальностей, чтобы насладиться плодами греческой культуры и общаться на греческом языке. Антиох I увлекался и литературой. Астроном Арат был при его дворе, так же как и при дворе Антигона. С легкой руки Антиоха I начался перевод книг с других языков на греческий. Берос, халдей, по приказу царя опубликовал мифологию и историю Вавилона с клинописных надписей, а потом осел на острове Кос, где учил астрологии. Также, вероятнее всего, Манефон перевел на греческий аналогичный труд по истории Египта с иероглифического письма для Филадельфа. Более чем вероятно, что ранняя греческая версия Пятикнижия, от которой происходит современная версия Септуагинты, была создана примерно в это время и с той же целью — познакомить людей, говорящих по-гречески, с мудростью и тайнами всех древних народов и культур. Истинный эллинизм, как и христианство, беспристрастен. Все народы, обладающие культурой, которые могли внести вклад в человеческие знания или счастье и сделать это на греческом языке, приветствовались в сфере великой цивилизации. Эллинизм тогда был устоявшимся понятием, таким как «европейская культура» сегодня.

Хотя мы очень мало знаем об Антиохе I Сотере как о человеке, мы чувствуем, что он был достойным и полезным пропагандистом великого духа своего времени, и, когда он умер в возрасте 64 лет, сразу после неудачной попытки подчинить Эвмена, нового правителя Пергама, отказавшегося ему покориться, мир понес большую потерю.

Ему наследовал сын Антиох II, прозванный Теосом (богом) жителями греческих городов (Милет и др.), которые он объявил свободными, когда понял, что больше не может их контролировать. Об этом царе мы знаем еще меньше, чем о его отце. Нам известно, что он вел завоевательные кампании вплоть до Фракии, стараясь возместить некоторые потери отца, что он не смог покорить Пергам, но освободил соседние большие города, возможно, чтобы поднять их против нового представителя Пергамской династии. Также мы знаем, что он вел долгую и скучную войну с Птолемеем Филадельфом, которая настолько утомила этого монарха, что он достиг урегулирования на базе нового союза, в котором Антиох II должен был отказаться от своей предыдущей жены, изгнать ее вместе с детьми и жениться на Беренике, дочери египетского царя. Этим средством старый дипломат хотел обеспечить практическое превосходство в Сирии, но Филадельф прожил достаточно долго, чтобы узнать о катастрофе, расстроившей его планы. Свергнутая царица и ее сторонники сумели заманить Антиоха II к себе в Сарды. Там он был отравлен, а юную царицу после преследования захватили и убили. Эта трагедия послужила поводом для великой войны, которая имела место во время правления уже следующего Птолемея, который ввязался в нее сразу после восшествия на престол (246 до н. э.).

Монета Селевка III Сотера Сирийского

Такие события будоражили Восток в последние годы жизни ветерана Антигона II Гоната. Но правление Антиоха II Теоса значительно интереснее по другой причине. Оно дает нам дату, когда серия мятежей в верхних провинциях не только оторвала их на какое-то время от наследия империи, но оказала большое восточное влияние на эллинизм. Читателю уже известно, как империя Чандрагупты вторглась в восточные провинции Селевка и как Селевк уступил то, что не мог удержать. Выбор места для столицы и вся его политика показывала, что его взгляд был устремлен на запад, на Средиземноморье — истинный дом эллинизма, настоящей культуры и прогресса. Несомненно, устройство своей резиденции в западной оконечности царства было главной причиной того, почему верхние провинции отпали. И на первый план выдвинулась Атропатена в Северной Мидии, названная в честь сатрапа Атропата, объявившего себя царем после смерти Александра. Независимая Северная Мидия блокировала путь с востока вдоль нижней части Каспийского моря — его называли Селевкийским (Гирканским. — Ред.) морем — а значит, все движение товаров по северному пути к Черному морю. Можно не сомневаться, что этот бунт спровоцировала дальновидная дипломатия Птолемея, хотя конкретные факты мы уже никогда не узнаем. Далее мы видим, что в провинциях Бактрия и Согдиана, фактически отделенных от империи этим мятежом, возвели на трон своих царей и, что самое примечательное, эти цари имели греческие имена — Эвтидем и Диодот. С греческими надписями были отчеканены и монеты. Дошедшие до нас скудные остатки архитектуры этих далеких азиатских царств (царство образовалось одно — Бактрийское, включающее Согдиану и др. — Ред.) показывают, что там существовала эллинская культура и их цари были преемниками Александра. Значит, пока еще эллинизм оставался победоносным, хотя и с множеством уступок и компромиссов в части религии и языка. Теперь все царство Чандрагупты было в руках его благочестивого внука Ашоки, и его принятие вероучения Будды, возможно, стало событием не менее великим, чем принятие христианства Константином Великим. Влияние великого царя предоставило полную свободу действий миссионерскому духу буддийских жрецов, и мы знаем из надписей, что их приверженцы приходили и в царства эллинского мира. Антиох, Антигон, Магас, Птолемей, Александр Эпирский… Значит, в восточных провинциях существовало и активно работало влияние, антагонистичное эллинизму, и у нас есть все основания считать вероятным то, что буддистские миссионеры проповедовали в Сирии на два столетия раньше, чем в Северной Палестине впервые услышали об учении Христа. Это правда, что у каждой великой исторической перемены есть свой предвестник и что людские умы следует подводить к новым великим истинам, являющимся даром Божественного вдохновения, постепенно. Терпимость эллинизма, более того, любопытство, подталкивавшее к переводу священных книг евреев, египтян и вавилонян на греческий язык, должно быть, способствовало распространению этих более глубоких моральных систем. Трудно сказать, в какой степени ими был затронут более поздний стоицизм. Стоики, определенно, были в контакте с Сирией и Киликией и могли оказаться под влиянием доктрины, вместе с пантеизмом проповедовавшей покорность, воздержание, милосердие и благожелательность намного полнее, чем мог думать эллин. Если бы учение Будды было переведено на греческий язык и начало распространяться, не может быть сомнений в том, что оно нашло бы своих миссионеров и приверженцев по всему Средиземноморью и, возможно, даже в Риме. Но без этого шага оно оставалось совершенно чуждым эллинизму. Именно этот шаг, перевод евангелий на греческий язык, дал христианству доступ ко всем цивилизациям Запада.

Но мы должны оставить эти рассуждения, которые уходят далеко в последующую историю, и вернуться к насущным проблемам. Мы долгое время откладывали рассказ о литературе Александрии и всего эллинского мира в дни Птолемея II Филадельфа.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.