Глава 17. Давнее знакомство Сципиона с Сифаксом: как это было…

Глава 17. Давнее знакомство Сципиона с Сифаксом: как это было…

Переговоры Сципиона с царем Сифаксом были тонкой игрой хитроумного римлянина.

Впервые они встретились, еще когда Сципион воевал в Испании. Это случилось вскоре после блистательной победы под Илипой весной 206 г. до н. э., когда победоносный римлянин, не без оснований считая войну в Испании почти законченной, уже замысливал перенести ее поближе к Карфагену – в… Африку!

Для успеха столь рискованной операции требовались союзники на местах. Могущество и знатность Сифакса выделяли его среди местных правителей, а беспокойный нрав, непомерное честолюбие и отчаянная смелость делали его достойным соперником нумидийского принца Массанассы, прекрасно себе зарекомендовавшего в боях против римлян в Испании. С ними-то собрался завести переговоры Публий Корнелий Сципион. Через своего легата Силана он уже установил контакт с Массанассой, и тот выразил согласие на дружественный союз. Оставалось привлечь на свою сторону Сифакса. Доверенное лицо Сципиона – Гай Лелий – с богатыми дарами отправился в рискованное путешествие через Гибралтарский пролив в Африку: ему надлежало склонить Сифакса к сотрудничеству с Римом в лице Сципиона-Младшего.

Спустя некоторое время Лелий благополучно вернулся, но с ответом, несколько обескуражившим нашего героя: Сифакс готов к союзу, но только после того как лично познакомится с победоносным римлянином. Судя по всему, варвару просто очень польстило бы, если бы герой удивительных легенд посетил его сам. Никто до него не выдвигал таких предварительных условий к договору о сотрудничестве. А не замышлял ли Сифакс заманить ненавистного для Карфагена римлянина в ловушку, чтобы выдать его пунам?! Где гарантии неприкосновенности: коварство и жестокость нумидийцев были у всех на устах, к тому же всем было известно, что Сифакс был дружен с Гасдрубалом Гисконом. И потом, римские законы запрещали их военачальникам покидать свою провинцию без санкции сената. Что будет с Испанией в отсутствие Сципиона: недобитый Магон окопался на ее юго-западной окраине – в Гадесе!

И все же решительный Публий Корнелий всегда верил в свою счастливую судьбу. Тем более что перспективы, открывающиеся в случае успеха миссии, были слишком заманчивы! Он рискнул совершить тайное путешествие в Африку для того, чтобы перетянуть на свою сторону сколь могущественного, столь и ненадежного африканского царя Сифакса. Пренебрегая предписаниями Рима, оставив Испанию на Силана с Марцием и взяв с собой только верного Лелия и несколько телохранителей, на двух квинкверемах он отправился из Гадеса в Африку. Опасность такой поездки была очень большой. Дипломатические привилегии в ту пору порой находились в весьма зачаточном состоянии, посол подвергался немалому риску и нередко встречал судьбу, от которой леденеют и самые стойкие сердца. Однако Сципион умел играть по-крупному, и когда риск сулил большой выигрыш, шел на опасные шаги.

«Долг истинного мужа и полководца – пользоваться счастьем, когда оно дается нам в руки!» – не уставал он повторять в таких случаях, по крайней мере, так рассказывали его апологеты.

То, что случилось дальше, – достойно захватывающего голливудского триллера-блокбастера.

Дело в том, что в ходе этой авантюры наш отважный герой чуть не попал в плен к карфагенянам. У берегов Африки по пути к Сиге – резиденции Сифакса – ему повстречались семь карфагенских боевых кораблей – трирем! Это Гасдрубал Гискон, прослышав о секретном посольстве своего обидчика к Сифаксу (хвастливый варвар сам проболтался о той чести, которую ему оказывает непобедимый Сципион!), спешил к тому, чтобы отговорить нумидийца от союза с Римом. Казалось, все самые худшие опасения вот-вот оправдаются: римлянин сам плывет в руки своих врагов, уже готовых по команде атаковать малочисленного неприятеля. Но отважный Корнелий действовал столь стремительно, что, пользуясь попутным свежим бризом, успел проскользнуть в портовую гавань под покровительство Сифакса.

Напасть на римские галеры у причала Сиги карфагеняне не решились, но высадились все же первыми!

Возгордившийся Сифакс – к нему на рандеву пожаловали сразу два столь знатных гостя – все же сначала поспешил навстречу к Сципиону как к более почетному гостю с предложением примирить его с Гасдрубалом. Дипломатичный римлянин тактично возразил, что он сам никогда не ссорился с карфагенянином, а потому и… мириться нет смысла. Таким своим ответом он как бы поставил «радушного хозяина» в неловкое положение: что делать дальше?! Теперь он обеспокоился другим немаловажным вопросом: кого из знатных гостей пригласить первым под свой кров? Своим выбором он боялся смертельно обидеть одного из них. Сифакс не стал мучиться как «Буриданов осел», и напрямую спросил римлянина, не согласится ли он принять участие в пире вместе со своим смертельным врагом, только что гнавшимся за ним – Гасдрубалом Гисконом? В ответ Публий не только рассмеялся, но и сказал, что непременно проделает это, причем с величайшим удовольствием.

На том и порешили.

Итак, во дворце Сифакса Сципиона ожидала «приятная» встреча – на этот раз с его давним соперником по войне в Испании – Гасдрубалом сыном Гискона. Того самого, которого он не только разгромил под Илипой, но и, между прочим, вынудил бежать с Иберийского полуострова. Будучи тонким дипломатом, Сципион, следуя желаниям столь нужного ему Сифакса, не только присутствовал на царском пиру в компании с Гасдрубалом, но и даже легко и непринужденно возлежал с ним рядом на одном ложе! Но, несмотря на все старания Сифакса, примирения между старыми врагами не произошло, да и не могло получиться. Оба не были уполномочены вести переговоры, а потому разошлись, как и прежде, врагами.

После ухода Сципиона Гасдрубал Гискон, будучи человеком проницательным, вынес свой лаконичный, но очень верный вердикт гостеприимному хозяину по поводу римского военачальника: этот человек в беседе еще опасней, чем на поле боя, поскольку обладает редкой способностью располагать к себе даже заклятых врагов. У Гасдрубала осталось весьма тревожное предчувствие, что этот обходительный и умный римлянин погубит и его – Гасдрубала и его родину – Карфаген. Хитрый Сифакс все прекрасно понял и заверил Гасдрубала Гискона, что царь масесилов никогда не перестанет быть другом Карфагена, но в то же время и Сципион увез с собой обещание изворотливого старика, что он готов стать… союзником Рима.

Но при одном условии, что Рим будет представлен в лице самого Сципиона и никого иного.

Итак, Публий Корнелий Сципион-Младший уже тогда добился того, чего хотел: наладил дружественные связи с Сифаксом и уже через четыре дня благополучно вернулся в порт Нового Карфагена. Мало кто тогда знал, что покоритель Испании, рискуя жизнью, уже раскинул свои «охотничьи сети» над лежащей за морем благодатной Африкой.

И вот настало время, когда Сифаксу пришлось выбрать между Римом и Карфагеном. Сципион прекрасно понимал, что Сифакс вовсе не собирается портить отношения с пунийцами, с которыми его теперь тесно связывала женитьба на пунийке Софонисбе. Надо отдать должное Сифаксу – тот предлагал выход из войны. Весьма приемлемый для обеих сторон: карфагеняне выводят свои войска из Италии, а римляне в ответ уходят из Африки.

Такой исход войны мог устраивать всех, кроме… амбициозного Сципиона, которому для окончания его войны с Карфагеном нужна была красивая точка – разгромное поражение пунов на их земле от руки Публия Корнелия Сципиона.