Глава 3. Новый успех Ганнибала, или Битва в снегу

Глава 3. Новый успех Ганнибала, или Битва в снегу

Был день зимнего солнцестояния – 22/23 декабря 218 г. до н. э. Рано утром шел снег, потом зарядил ледяной дождь. Вся округа потонула в грязи. Семпроний злился на промозглую погоду, которая, по-видимому, не оставляла ему никаких шансов на успешные боевые действия. Перед рассветом Ганнибал приказал нумидийской коннице перейти через Треббию и, подскакав к воротам неприятельского лагеря, забросать дротиками караулы, вызвать римлян на бой. Когда сражение начнется, медленно отступать к реке и заманить противника на тот берег, где стояли карфагеняне. Всем остальным было велено плотно позавтракать, подготовить оружие, снарядить коней и терпеливо ждать сигнала.

Когда лихие нумидийские наездники устроили у лагерных ворот римлян шум и беспорядок, раздразненный Семпроний, ни минуты не сомневавшийся в успехе, вывел против них всю свою кавалерию и 6 тыс. легковооруженных пехотинцев, а потом и почти всю пехоту. Однако проделал он это слишком торопливо: разбуженные легионеры вышли на поле полусонными, голодными и недостаточно тепло одетыми; кони были не кормлены. Преследуя медленно отходящих задиристых нумидийцев, римляне, так и не успевшие как следует размяться, вступили в полосу речного тумана, пронзительно холодного и сырого. Сверху снова повалил мокрый снег, пронимавший людей до костей. Во вздувшейся, стремительно бегущей реке студеная вода, поднявшаяся за счет прошедшего дождя, доходила им до груди, а кое-где и до шеи, поэтому, когда солдаты вышли на другой берег окоченевшие, они едва могли держать в руках оружие под штормовыми порывами ледяного ветра. Более того, отнюдь не все сумели переправиться, а кое-кто и вовсе… утопил свое оружие! Пунийские воины тем временем грелись у костров, растирались теплым оливковым маслом, козьим салом и завтракали сытным тушеным мясом с ячменной кашей, в общем – были «бодрые душой и телом».

Так, при равной численности обеих армий (у противников могло быть примерно по 40 тысяч воинов) хитроумный Ганнибал изначально обеспечил своим солдатам целый ряд весомых преимуществ.

Получив условленный сигнал о том, что римляне переправились через реку, Ганнибал вывел войска в поле. Впереди он поставил 8 тысяч легкой пехоты – балеарских пращников и копейщиков с дротикометателями, за ними, прикрывшись накидками из козьих шкур, засели в траншее тяжеловооруженные пехотинцы (всего около 20 тысяч ливийцев, иберов и галлов), а на обоих флангах – всадников (от 9 до 10 тысяч человек), причем разделил их поровну. Кавалеристов, численно и качественно превосходивших своих «коллег по цеху» из неприятельского стана, он намеренно чуть выдвинул вперед, потому что за ними и тоже сбоку от крыльев тяжеловооруженной пехоты спрятались «живые танки» – слоны, чья численность нам доподлинно неизвестна. Но такой «техники» римляне не имели, и мало кто из них видел ее разрушительную силу в деле на поле боя. Зато лошади карфагенян, привычные к специфическому запаху огромных животных, не боялись их. Поступая так, гениальный карфагенянин оставлял как бы в резерве свое «секретное оружие» до решающего момента сражения.

Находясь на флангах, слоны могли как бы дублировать атаки кавалерии – безусловно, лучшего рода войск в армии пунов.

Семпроний, увидев, что его всадники слишком увлеклись преследованием нумидийцев и подвергают себя чрезмерной опасности, приказал им отступить и присоединиться к основным силам. В центре Семпроний выстроил пехоту (16–18 тысяч римлян и 20 тысяч союзников), а фланги прикрыл малочисленной кавалерией (всего лишь 4 тысячами всадников). Причем собственно римская тысяча оказалась справа, а 3 тысячи союзных всадников – слева. Отряд кеноманов – последних из галлов, кто еще не покинул римлян, он мог поставить в тылу, как резерв, которому следовало бы в случае острой необходимости сыграть роль резерва.

Итак, карфагеняне имели не только большой перевес в коннице, но и слонов, что предопределит исход сражения.

Оно началось с взаимной перестрелки, в которой сразу же сказалось высокое боевое мастерство балеарских пращников. Они заставили римских застрельщиков – велитов – отступить. Последние, как известно, принимали участие в преследовании дразнивших Семпрония нумидийцев и уже успели потратить большую часть своих дротиков, а те, что еще оставались, намокли во время переправы и оказались непригодными для точного броска. Так уже в самом начале битвы – в «артподготовке» – верх взял Ганнибал. Сделав свое дело, балеары присоединились к пунийским всадникам, наносившим фланговый удар.

Римская конница была быстро смята численно превосходящей кавалерией противника, плотным «огнем» балеаров и напугавшими ее лошадей слонами. Отступив, римские всадники открыли фланги своей пехоты, которая уже шла в атаку. Легионеры наткнулись на тяжеловооруженную пехоту противника, неожиданно вставшую во весь рост из траншеи. Но даже в сумеречном свету, под сильным градом и шквалами снега, несмотря на голод, холод и усталость, увязая в грязи, дисциплинированные римские легионеры дрались с большим упорством и ожесточением. При этом римский пилум оказался достойным ответом прицельно-навесному обстрелу лучниками, которым Ганнибал подверг приближавшихся легионеров со спин стоявших позади карфагенского строя слонов.

Брошенные против наступавших с флангов слонов, велиты смогли приостановить «живую бронетехнику» врага. Казалось, вот-вот им удастся повернуть назад слонов и те бросятся на самих пунийцев. Но Ганнибал очень вовремя заметил опасную заминку среди своих «четвероногих танков» и ловко сманеврировал, быстро приказав вывести их из боя. Против велитов он отрядил занявших места на флангах пращников и другую легковооруженную пехоту. Запас дротиков у велитов окончательно иссяк и они вынужденно отступили под огнем балеаров. Последние тут же перенацелили свои смертоносные снаряды на фланги римских легионов. Тогда консул ввел в бой свой последний резерв – своих союзников, кеноманов. Атаку балеаров они отразили, но тыл римской армии оказался без прикрытия. Этим мгновенно воспользовался Магон. Его засадный отряд неожиданно ударил в тыл легионерам, чья задняя шеренга пришла в замешательство. Оказавшись в окружении, римская пехота тем не менее мужественно сопротивлялась. Но и Ганнибал не мешкал, снова введя в бой свою «бронетехнику», направив ее против кеноманов. Никогда прежде не имевшие дела на поле боя с этим секретным оружием врага кеноманы тут же обратились в паническое бегство.

Собственно римские легионы оказались в окружении: спереди на них давили тяжеловооруженные пуны, с боков – легкая пехота врага и его «танки», с тыла отборные воины Магона и разметавшая римскую конницу кавалерия Ганнибала. В этих тяжелых условиях 10 тысяч римских легионеров, хорошо понимая, что «обратной дороги» через студеные воды Треббии им нет, сражались с невероятным мужеством и, ведомые своими легатами, военными трибунами и самим Семпронием, прорвали-таки кольцо окружения в его самом слабом месте (там, где стояли галлы) и вырвались из окружения. Не имея возможности вернуться в свой лагерь, они, пользуясь разбушевавшейся метелью, организованно отступили в город Плаценцию. Туда же, а затем в Кремону ушли под командованием Сципиона и подразделения, оставшиеся во время боя в лагере. Остальные, прижатые к реке, были затоптаны слонами и истреблены вражескими всадниками либо попросту утонули. Жалкие остатки конницы, принявшей на себя массированный удар карфагенской кавалерии и слонов, добрались до своих только к вечеру. Впрочем, непогода – ледяной дождь со шквальным ветром не позволял осмотреть местность и оценить обстановку – помешала Ганнибалу организовать преследование римлян: он вернул свою армию в лагерь – греться у костров от парализующего холода!

«Погони-облавы» не получилось…

…Между прочим, наглый Семпроний, чудом прошмыгнувший между отрядами рыскавших в поисках наживы по Цисальпинской Галлии нумидийских всадников, оправдываясь потом за поражение в римском сенате, все свои ошибки свалил на… дурную погоду, которая якобы помешала ему одержать победу. («Плохому танцору, как известно, всегда что-то мешает!») А ведь именно она, кстати, не позволила Ганнибалу добить отступавшую римскую армию! Естественно, что Семпрония не переизбрали. Единственный, кому не досталось за это поражение, был… Сципион, не участвовавший в том неудачном для римлян бою. Как только рана его затянулась, он тут же обратился в сенат за разрешением принять командование легионами, отправленными им к его брату Гнею в Испанию. Это вовсе не означало, что он испугался новой встречи с непобедимым пунийцем. Наоборот, здравый смысл подсказывал ему, что сейчас важно добиваться победы там, где не может объявиться… Ганнибал! Завоевание Испании будет играть огромную роль в противостоянии с Карфагеном и Ганнибалом в частности…

Итак, пунийцы победили и на этот раз, причем, как говорится, по всем статьям. Решающую роль в их победе снова сыграла конница. Сильно помогли им засада и непогода. Однако теперь пуны понесли значительно большие потери, чем при Ломелло. Особо досталось его новоявленным союзникам галлам. К тому же теперь Ганнибал располагал уже только 7–8 боевыми слонами (из 27–33—37, покинувших вместе с ним Испанию), которые вскоре начнут гибнуть из-за непрекращающихся дождей и пронизывающего холода. Любопытно, но битва при Треббии оказалась единственной, где «живые танки» пунов сыграли если и не главную, то серьезную роль в ходе сражения во всей многолетней «Ганнибаловой войне» на территории Италии. В той битве армия пунов была очень сильна: ее костяк составляли превосходные ветераны Гамилькара Барки и Гасдрубала Красивого, воины, покорявшие Испанию с Ганнибалом. Эта армия создавалась годами, десятилетиями. Но очень скоро она начнет «таять» под солнцем благодатной Италии как мартовский снег, и никакие наемники и тем более недавно пойманные в Северной Африке и еще «плохо обстрелянные» слоны не смогут их полноценно заменить.

Но это будет потом.

А в тот ненастный день Ганнибал полностью осознал всю грозную силу римских легионов: их было не так-то легко уничтожить. Даже разбитые, они собирались под свои знамена и сражались до конца, прорубившись сквозь центр позиции Ганнибала. Вожак пунов «сделает работу над ошибками» и в своих последующих шедевральных сражениях, навсегда вошедших в учебники по военной тактике – Тразименское озеро и Канны, – постарается не упустить своего шанса максимально обескровить врага! Атаковать прорвавших римлян в Плаценции он не решился, поскольку всегда старался не рисковать понапрасну.

И все же Ганнибал мог быть доволен! Победы при Ломелло и Треббии отдали ему Цисальпинскую Галлию, все племена, населявшие эту страну, перешли на сторону пунийцев. Его армия пополнилась примерно 10 тысячами галльских наемников. Такое положение дел на севере Италии грозило для Рима большими неприятностями, тем более что после первых побед карфагенского полководца путь в Центральную Италию (через Этрурию) был ему открыт.

Но идти на Рим и угрожать ему осадой пуниец был явно не готов. Большинство историков склонны считать, что для этого Ганнибалу нужна была большая, хорошо подготовленная и, тем более, оснащенная осадными машинами армия, способная контролировать все вокруг для снабжения солдат всем необходимым для длительной осады. Так ли это?

Как покажет время, такой идеальной ситуации у Ганнибала не будет никогда. Он сам – как это ни парадоксально звучит – не будет стремиться к ее созданию, поскольку первостепенной целью пунийского полководца, скорее всего, являлся не захват Рима, а его капитуляция и заключение выгодного для Карфагена мирного договора.

По крайней мере, весь ход последующих военных действий в Италии со стороны Ганнибала не исключает этого предположения.

…Кстати, Ганнибал снова продемонстрировал всем свои недюжинные дипломатические способности. Солдат, захваченных в плен при Ломелло и особенно при Треббии, по его приказу разделили на две группы. С римскими гражданами в карфагенском лагере обращались крайне грубо, даже жестоко, а вот с союзными Риму народностями обходились намного мягче. Дело дошло до того, что сам Ганнибал выступил перед этими пленниками с речью, где постарался объяснить, что он пришел в Италию с одной целью – освободить италийцев от римского господства и вернуть им земли, захваченные у них римлянами. Свои проникновенные слова он тут же подтвердил делом: без всякого выкупа отпустил всех римских союзников на свободу! Так завоевывались сердца, так привлекались в ряды пунийской армии все новые и новые солдаты из числа местного населения…

В Риме победы Ганнибала вызвали двоякое чувство. Если кавалерийское «дело» при Ломелло не вызвало больших волнений (как-никак наездниками римляне всегда были посредственными), то печальный исход битвы под снегом, где сражалась гордость римского оружия (их превосходная пехота), заставил граждан Рима всерьез обеспокоиться. Поскольку в Плаценции смогло собраться не менее 17 с лишним тысяч римских легионеров и их союзников, то отнюдь не исключено, что на берегах Треббии Рим потерял около 23 тысяч человек. Отдельные паникеры склонны были преувеличивать размеры бедствия, пророча приход войск Ганнибала к воротам Рима со дня на день. Дабы предотвратить опасную вспышку всеобщего страха перед вражеским нашествием, римские предсказатели – авгуры – сообщили народу, что просто-напросто были прогневаны боги и им требуются дорогие жертвоприношения. Когда все ритуалы были совершены, торопясь поскорее перевернуть позорную страницу своей истории, в Риме избрали новых консулов.

В острейшей политической борьбе ими стали представитель аристократии Гней Сервилий Гемин (таким образом, клан Эмилиев-Корнелиев, несмотря на поражение их ставленника Публия Корнелия Сципиона-Старшего, остался у власти) и безусловный лидер плебейских масс Гай Фламиний Непот (не путать со знаменитым освободителем Греции от македонского владычества Титом Квинкцием Фламинином – его время наступит много позже описываемых событий!). Посчитали, что их тандем окажется способным остановить обрушившуюся на Италию с севера грозную армию пунов во главе с воинственным Ганнибалом, от которого никто не знал чего ожидать.

Но на самом деле все оказалось совсем не так, как рассчитывали в Риме.

…Между прочим, долгое время в отечественной литературе бытовало твердое мнение, что до роковой для Ганнибала битвы при Заме-Наррагаре в 202 г. до н. э. он не потерпел ни одного поражения! Скорее всего, это не так! Если, конечно, верить некоторым античным историкам, то уже вскоре после битвы при Треббии в двух небольших стычках, вызванных разведывательными рейдами пунийской кавалерии – под Плаценцией и Виктумвией – успех по разу сопутствовал противникам. Если в первом случае из-за ранения самого Ганнибала пуны предпочли отступить и поле боя осталось за всадниками Семпрония (или П.К. Сципиона?), то во втором случае – они поквитались с неприятелем за предыдущую неудачу. В дальнейшем предусмотрительный Ганнибал приказал своим людям не ввязываться в стычки, по сути дела мало чего дававшие, но так или иначе приводившие к людским потерям с его стороны. Отрезанный от родины, карфагенский полководец вынужден был дорожить своими солдатами, равноценную замену которым в чужой стране найти было очень трудно. Таковы проблемы любого полководца, автономно воюющего вдали от отечества. В целом почти за 15 лет войны на территории Италии Ганнибал не единожды терпел неудачи. Хотя они никогда не превращались в катастрофу, но в какой-то момент все же приобрели хронический характер. Впрочем, это случилось не сразу и не скоро…

К весне следующего года Рим смог поставить «под ружье» 11 полноценных легионов. Четыре консульских легиона, зимовавшие в долине По, были доукомплектованы и остались сторожить пунов. Два легиона отправили на Сицилию и один – на Сардинию для отражения возможных диверсий со стороны Карфагена из Африки. Два новонабранных легиона оставили для прикрытия Рима. Еще два легиона воевали в Испании под началом братьев Сципионов. Кроме того, на путях возможного прорыва Ганнибала в Центральную Италию в Аримине и Этрурии были серьезно укреплены гарнизоны и увеличены запасы продовольствия.

Рим приготовился вести войну по-настоящему – до победы над свалившимся на него с Альп Ганнибалом.