Стилихон и разделенная империя

Стилихон и разделенная империя

Феодосий оставил двух сыновей под защитой Стилихона, своего самого доверенного полководца, которому он отдал в жены свою сестру Серену. Так что Стилихон был дядей двух юных принцев, которых звали Аркадий и Гонорий. Оба были слабыми (но не злыми), а младший — Гонорий — и вовсе придурковатым. Аркадию выпало править восточной частью империи — его резиденция была в Константинополе. Гонорию досталась западная часть. Рим был резиденцией его правительства, но сам император обычно жил в Милане. Правительство западной части империи было целиком в руках Стилихона, который был magister utriusque militiae — магистром двух родов войск и, таким образом, как я уже говорил ранее, контролировал все вооруженные силы этой части державы. В течение тринадцати лет Стилихон был самым могущественным человеком в римском мире.

Власть Стилихона не всегда приносила пользу исключительно Римской империи. Германец по происхождению — его предки по отцу были вандалами, — он был одним из нескольких умных и способных германцев, которые во второй половине IV века достигли высших командных постов в вооруженных силах. Самыми заметными из них были Меробавд, Бавтон и Арбогаст, который являлся непосредственным предшественником Стилихона на посту magister utriusque militiae и убийцей Валентиниана II. Теперь германцы были очень близки к трону. Стилихон, как уже было сказано, женился на сестре Феодосия, а Бавтон был отцом Евдоксии, жены Аркадия. И у их сына — Феодосия II — в жилах текла уже германская кровь.

Политика императоров, возвышавших германцев на командные посты в армии, имела несчастливые последствия. Такая практика вызывалась необходимостью сделать военную службу привлекательной для самых способных людей. Их привлекали перспективой карьеры и богатства. Но, как выяснилось, она же стала причиной катастрофы. Иными словами нельзя назвать тот факт, что, когда империю нужно было защищать не только против германских племен, которые постоянно стучались в ворота, но и против германцев, уже допущенных в ее пределы, а у руля стояло два недееспособных суверена, защита была поручена германцу, пусть даже имеющему связи с империей.

Тот факт, что в критический для римского государства момент два главных актера на сцене — агрессор и защитник — Стилихон и Аларих — оба были германцами, иллюстрирует одну из основных черт, характерных для истории IV века, — постепенную германизацию империи. И все же формально — и эту важную, также в высшей степени характерную для ситуации черту тоже необходимо помнить — неправильно говорить в этот исторический момент о нападении на империю Алариха и вестготов. Если бы Алариху сказали, что он атакует империю и хочет ее уничтожить, он бы с негодованием отверг это предположение. Существование Римской империи было естественным и необходимым и для Алариха, и для его современников. Они могли грабить римлян, заставлять римское правительство сделать то, что им необходимо, но все их амбиции были совместимы с существованием империи. Готы хотели занять удовлетворявшее их положение в империи; они не считали себя враждебными аутсайдерами. Отношение готов, как и германцев вообще, к империи было прямым результатом постепенной германизации страны. Они считали империю не врагом, которого следует победить, а великим институтом, в котором они имеют законное право занимать подобающее место, тем более что люди, принадлежащие к той же народности, уже такое место имеют. Их неприязнь была не враждебностью внешнего врага и соперника, а, скорее, классовой борьбой людей, лишенных избирательных или гражданских прав, за место под солнцем. Аларих не чувствовал себя чужаком в государстве, где германцы занимали высшие посты и даже могли жениться на девушках из императорской семьи, в государстве, в котором он сам находился на военной службе.