Славянские источники

Славянские источники

Возможно, известность «Славии», как названия ободритского королевства, отразилась и в работах польских хронистов XIII века Винцента Кадлубека и его продолжателя Богухвала. Для их текстов характерно обширное применение «учёных» терминов, но, в то же время, часть информации должна была быть получена ими и непосредственно от славянских жителей юга Балтики. Богухвал приводит крайне любопытные описания земель, ранее принадлежавших ободритам:

«Est quedam gens Slavonica, que Cassubite dicuntur-circa mare septemtrionale. Sunt et alii Slav i i[bi] dem, qui Drewnanye vocantur, hos Theutunici Halczste appellant. Horum castra capitaliafuerunt Buccowecz, quod nunc Lubicz dicitur, Ham, quod et Hamb[o]rg, ac Breme, quod caput et sedes fuit eorundem. Ibidem est etiam Slesuik, castrum ducale, et ciuitas Czesznyna. Hiis presunt comites, quos Henricus imperator, postquam easdem provincias Slaworum imperiali dicioni subiugasset, in comites asseritur creasse. Haec autem gens a densitate siluarum seu lignorum nomen accepit, nam Drewnanye a lignis nunccupantur. Nominantur etiam a quodam fluvio, qui Trawna dicitur, vnde Trawnanye sunt appellati».

«Gens Slavonica» в этом случае кажется более походящим на «народы Славонии», чем собственно на «народы славянские», так как далеко не все перечисленные далее народы были славянами. Гользаты, для имени которых Богухвал приводит славянский перевод «древняне», были саксонским племенем. Главными городами гользатов он называет город Любек, Гамбург и Бремен. Богухвал упоминает о подчинении этих земель Генриху Льву, что действительно соответствовало реалиям второй половины XII века. Его сообщение о том, что гользатский город Любица ранее назывался Буковец, выдаёт знакомство Богухвала с хроникой Гельмольда – именно в ней описывалось, как гользатский граф Адольф основал новый Любек в 1143 году на месте старой славянской крепости Буку. Более интересно его замечание о том, что живущих по реке Травне славян называли травнянами. Этих данных нет в немецких источниках. Река Трава была границей двух или даже всех 3 ободритских племён, но сама по себе не была отдельной «провинцией» в королевстве. Речь в случае «травнян» должна была идти просто о каком-то локальном названии небольшой группы славян, живших по берегам реки. Далее в его хронике приводятся ещё более уникальные и не упоминавшиеся немецкими хронистами того времени, но известнее позднее по дарительным грамотам, небольшие города в Мекленбургком княжестве: Сван, Марлов, Тессин и т. д. Это указывает на то, что информация Богухвала основывалась не только на учёных текстах вроде хроник Кадлубека или Гельмольда, но и на свидетельствах очевидцев – возможно, польских клириках или других лицах, лично побывавших в Мекленбургском княжестве XIII века. Таким образом, посетившим ободритское княжество полякам не было известно слова «ободриты», в то время, как сами их земли и правители им были известны достаточно хорошо (упоминается Прибислав и легендарный «король славян Миккел», от имени которого произошло название Мекленбурга, ободритской столицы). Термин «ободриты» должен был быть известным Богухвалу по хронике Гельмольда, но был умышленно выброшен им и заменён на «славян». Любопытен и приводимый польскими хронистами список славянских земель современной восточной Германии и их правителей:

«Terre autem predictorum principum fuerunt he(c): Boleslai Pomerania inferior, Kazimiri Cassubia, Wladislai pars Vngarie, que inter fluuios Cissam, Danubium et Morawam consistit, Jaxe Sorabia, Wrocislai Ran[i])a, Przibislai et Odonis Drewina. Przemislai Szgorzelcia, que nunc Brandenborg appellatur; et ceteri terras et districtus in Slavonia et Corinthia» (выделено автором).

Все эти правители, среди которых был и правивший Древиной, то есть Гользатией, под которой, в свою очередь, Богухвал понимал и Вагрию, правили в землях, расположенных в Славонии и Каринтии, что также может указывать на известность «Славонии» в узком (королевство ободритов) или широком (земли, завоёванные Карлом Великим) смысле в Польше ещё XIII веке.

Кроме неизвестности формы «ободриты» польским очевидцам XIII века или даже умышленном неупотреблении её польскими учёными, можно отметить и неизвестность её на Руси. Русские летописи знают наиболее значительные балтийско-славянские племена: лютичей и поморян, по землям которых проходил южнобалтийский торговый путь, однако полная неизвестность ободритов при этом не получает никакого вразумительного объяснения, в случае если эта форма действительно была их славянским самоназванием, а не немецким экзоэтнонимом. Незнание ободритов русскими летописями сложно объяснить их, ободритов, незначительностью в политическом или экономическом плане или отсутствием ободритско-русских связей, так как ряд источников говорит о существовании торгового сообщения между ободритами и русскими землями, по крайней мере, в X–XII вв. В этой связи стоит отметить и ещё одно обстоятельство: русские летописи называют формы названий балтийско-славянских племён, сложившиеся не ранее X, а то и в XI вв. – поморян и лютичей.

Форма «поморяне» была собирательным названием для группы славянских племён, живших по побережью севернее будущих поляков, тогда ещё полян. Впервые это название упоминается в XI веке, до этого же у Баварского географа в IX веке речь идёт о более мелких поморских племенах волынян и пыры-чан раздельно. Скорее всего, «Поморье» изначально было понятием географическим, и по нему уже всех живших там славян их более южные континентальные соседи собирательно называли «поморянами». Такое название могло иметь смысл и появиться только у живших вдали от моря племён, так как, например, для соседних с поморянами и живших на острове рюгенских славян, выделение «поморского» характера волынян, пырычан и прочих казалось бы довольно странным. С попытками подчинить себе Поморье польскими князьями этот термин из географического начинает приобретать несколько иное значение, и обозначать владения. Одно из первых упоминаний формы «Поморье» 1046 г. сообщает о Земузиле, князе Померанском (dux Bomeraniorum) и представляет из себя, скорее, титул «князь Поморья», а не «князь племени поморян». Сопротивление поморских славян стремлению поляков к включению Поморья в Польское княжество и его христианизации, создало предпосылку к консолидации самосознания мелких поморских племён как изначально отличных от поляков и более близких друг другу, более всего по принципу язычники-христиане. О том, что «поморяне» не было изначальным самоназванием обитавших в Поморье славян, косвенно может свидетельствовать и тот факт, что такая форма не сохранилась у их потомков, вместо этого называвшихся или называемых кашубами и словинцами. Таким образом, форма «поморяне», действительно, имела место в истории, но появление её можно предположить не ранее X века, наиболее же актуальна она была в XI–XII веках, до принятия поморянами христианства и сохранения ими самосознания, противопоставляющего себя христианам-полякам.

Форма лютичи также неизвестна в источниках до X века, в то время как более ранние франкские источники называют их вильцами, упоминая, что славянским их самоназванием было велатабы. Вполне возможно при этом, что и форма «лютичи» могла быть экзоэтнонимом, только данным им славянскими, а не германскими соседями. Такой вывод можно сделать из схолии 16(17) к тексту Адама Бременского, в которой сообщается, что четыре племени хижан, чрезпенян, толленцев и редариев «называют вильцами или лютичами за их храбрость». В VIII–IX и, возможно, ещё в X веках племенной союз велетов включал в себя обширные земли от морского побережья на севере до реки Гаволы в районе современных городов Бранденбург и Берлин на юге. Точная дата распада союза велетов не запечатлелась в источниках, однако по ряду фактов – проведению южновелетскими племенами независимой политики в начале X века, упоминанию гаволян как отдельного политического субъекта в рассмотренных выше источниках конца IX века, переводе Орозиуса и Баварском Географе, и исчезновением особой, характерной ранним велетам формы оборонительных сооружений, так называемых «больших фельдберских крепостей на высотах», в IX веке, можно принять середину или вторую половину IX века как наиболее дату распада их союза. Возникновение нового названия лютичи можно связать с появлением нового племенного союза уже упомянутых выше четырёх северных велетских племён. Впервые на новый союз этих племён указывается в XI веке, в схолии к Адаму Бременскому, что с детальными дополнениями подтверждает и Гельмольд в XII веке. Таким образом, можно предположить появление формы «лютичи» в X веке. Наибольшего же влияния этот новый племенной союз достигает к XI веку, оставаясь значительным в регионе ещё и до середины XII века.

Другими словами, русский летописец называет наиболее известные племена балтийских славян в формах своего времени, что на самом деле и понятно – русские купцы должны были знать их по торговым контактам. Неизвестность существования ободритского королевства, по крайней мере, в период его наибольшего влияния при Генрихе Любекском, как раз во время написания ПВЛ, объяснить в таком случае крайне сложно. Речь может идти с гораздо большей степенью вероятности о неизвестности или неупотребляемости в Киевской Руси лишь самой формы «ободриты» для названия племени западно-мекленбургских славян. Торгуя с ними напрямую, новгородские словене, скорее всего, знали своих партнёров по их славянскому самоназванию, германский же «экзоэтноним» так и остался на Руси неизвестным.

Далее можно отметить, что не отобразилось слово «ободриты» и в топонимике, в то время как названия всех остальных племён «ободритского союза» находят такие параллели. Название полуострова Вагрия тождественно одной из поздних форм записи названия племени, имя полабов связано с названием реки Эльба/Лаба, а варины или варнабы находят отражение в обильной славянской топо– и гидронимике на «вар», к примеру, реке Варнов. На самом деле, несоответствие названия племени названию занимаемой им области представляется совершенно уникальным и не характерным не только для племён ободритского союза, но и для других севернолехитских племён случаем. Все остальные названия племён балтийских славян между Ютландией и Одрой того времени находят отражение в топонимике (вагры, полабы, смельдинги, линоны, варины, хижане, чрезпеняне, руяне, поморяне, волыняне, пырычане, укряне, редарии, толленцы, моричане, «брежане» или «пригиняне», гаволяне, стодоряне, спреване, лебушане, речане).

Форма «ободриты» осталась неизвестной и единственному арабскому источнику – ибн-Якубу, лично посетившему эти земли. Не сохранилась она и в немецком фольклоре, по крайней мере, в той его части, для которой нельзя подозревать «литературной обработки» народных сюжетов немецкими авторами, увлекавшимися историей и хорошо знавших название «ободриты». Повсеместное распространение топонимики с основой «венд» для славянских анклавов и поселений не только по всей Германии, но и в Скандинавии, как и употребление на ряду с ней в юридических документах XII–XIV веков приставки «венд» и «склавус» для граждан немецких городов со славянским происхождением, отчётливо показывают, что, в то время, пока на юго-западе Балтики сохранялось славянское население, немцами применялись только эти две формы, первая из которых была общегерманским названием славян, а вторая – латинской «учёной» формой, либо славянским самоназванием. Форма ободриты известна лишь по немецким «учёным» текстам – анналам, хроникам и титулам князей. Но, в случае, если «ободриты» не было славянским самоназванием, то как же могли называть себя они сами?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.