Грузия, Армения, Азербайджан

Грузия, Армения, Азербайджан

А теперь подробно рассмотрим, какая ситуация с национализмом и сепаратизмом сложилась в Закавказье.

Начнем с Грузии. Лидером грузинских националистов стал З.К. Гамсахурдия — писатель и сын писателя. 3. Гамсахурдия считался диссидентом и правозащитником. Сам он в своей автобиографии пишет о том, что сотрудники КГБ его преследовали, подвергали внезапным обыскам, судебному преследованию, заключениям, пыткам, отравлению. Насчет пыток — весьма сомнительно, т.к. никто из диссидентов про это больше не пишет, для КГБ пытки были не характерны.

7 апреля 1977 г. Гамсахурдия был арестован за антисоветскую агитацию и пропаганду, в том же г. выступил с покаянным заявлением, которое было показано по телевидению, летом 1978 г. был осужден на 2 года ссылки в Дагестан. Указом ПВС Грузинской ССР был помилован в июне 1979 г.

И сразу после этого «диссидент» и «антисоветчик» 3. Гамсахурдия получает степень доктора филологических наук и становится старшим научным сотрудником Института грузинского языка АН Грузинской ССР11ГО. Греченевский на основании этого считает 3. Гамсахурдию стукачом: «Все это вместе взятое означает стопроцентную вербовку» [19.23].

Если Звиад Константинович был сексотом предположительно, то его отец был сексотом совершенно точно. Генерал П.А. Судоплатов сообщает: «В мою задачу входило создание подпольной агентурной сети на случай, если Тбилиси оказался бы под немцами. Профессор Константин Гамсахурдиа (отец Звиада Гамсахурдиа) был одним из кандидатов на пост руководителя агентурной сети в Грузии. Он являлся старейшим осведомителем НКВД. К сотрудничеству его привлек еще Берия после нескольких арестов в связи с инкриминировавшимися ему антисоветскими заявлениями и националистическим сепаратизмом. По иронии судьбы перед войной он был известен своими прогерманскими настроениями: он всем давал понять, что процветание Грузии будет зависеть от сотрудничества с Германией. Мне захотелось проверить эти слухи, и я, заручившись согласием Берии, вместе с Саджая провел в гостинице «Интурист» беседу с профессором Гамсахурдиа. Мне он показался не слишком надежным человеком. К тому же весь его предшествующий опыт осведомителя сводился к тому, чтобы доносить на людей, а не оказывать на них влияние. И еще: он был слишком занят своим творчеством. (Кстати, он написал биографию Сталина на грузинском языке.) В целом это был человек, склонный к интригам и всячески пытавшийся использовать в своих интересах расположение Берии: оба были мегрелы» [21].

Если отец Звиада был националистом и сепаратистом, и при этом сексотом, завербованным после ареста, то что мешало использовать таким же способом и в таких же целях сына? В 1988 г. З.К. Гамсахурдиа стал одним из основателей националистической организации «Общество святого Ильи Праведного». А в 1989 г. 3. Гамсахурдия стал организатором националистических выступлений в Тбилиси, которые закончились трагически, и привели к тому, что впоследствии было названо как «Тбилисские события» — массовый националистический митинг, при разгоне которого 9 апреля 1989 г. были убиты 19 чел.

8 то время 1-м секретарем ЦК КП Грузии был Д.И. Патиашвили. В своем интервью он рассказал о провокаторской роли Звиада и грузинского КГБ в этих событиях: «Одним из главных, если не самым главным, виновником трагедии является Гамсахурдиа. (…)

Во второй половине 1988 г. в республике резко обострилась экономическая и внутриполитическая обстановка. В ноябре у Дома правительства начали проводиться первые массовые голодовки. Аза две недели до той трагической ночи митинги, забастовки, другие акции неповиновения и протеста шли уже почти беспрерывно. Что они требовали?

Упразднить автономии в республике, закрыть все негрузинские школы. Требовали принять акт о независимости и объявить о выходе Грузии из состава СССР. Наконец, вывести с территории республики все «оккупационные войска».

Ни одно из требований выполнить тогда при всем желании было невозможно. Поэтому мы и сами были заинтересованы в том, чтобы встретиться с неформалами и попытаться договориться. Но все оказалось не так просто. Звиад на контакт не шел. Он долго водил нас за нос, наконец, как будто договорились. Официальную делегацию с нашей стороны возглавил известный кинорежиссер Р. Чхеидзе. Но разговора так и не получилось. Звиад издевался над нами, как мальчишка. Мы поняли, что никакая стабилизация ему не нужна, что чем хуже, тем для него лучше. Что перед нами заурядный провокатор-властолюбец, который во имя достижения своих целей не пожалеет никого и ничего. Все это проявилось 9 апреля. (…)

Я просил людей разойтись по домам, говорил, что серьезные вещи на площадях не обсуждаются, что дальше оставаться здесь просто опасно, что войска уже в Тбилиси. Но это только дало лишний повод Звиаду в тот же вечер публично поиздеваться надо мной.

8-го утром в 10 часов мне позвонил Дмитрий Язов [министр обороны СССР]: «К вам придет мой заместитель Кочетов. Он уже в Тбилиси». Не успел я удивиться, как входит Кочетов. Он сообщил, что освобождать площадь будет армия. (…)

Примерно через час после разговора с Кочетовым позвонил Горбачев и тоном, не допускающим рассуждений, сообщил буквально следующее: «Надо немедленно освободить площадь, и этим займется армия!» Я понял, что он знает о намеченном плане и поддерживает его. (…)

Кочетов сообщил, что акция по освобождению площади будет проводиться ночью, что руководить ею назначен генерал Родионов. (…)

Согласно схеме, тогдашнему председателю КГБ Гиви Гумбаридзе поручили расставить среди митингующих своих людей, чтобы они не допустили какого-либо насилия или грубости со стороны солдат, защитили людей на площади.

Всю ночь мы просидели в Доме правительства. Сидели и молча ждали развязки.

А когда под утро пришли и сказали, что погибли (…) и среди них две женщины, во мне словно что-то взорвалось. Я вскочил и, не помня себя, схватил за грудки Горгадзе [министр внутренних дел]: «Почему?! Ты же обещал!!!»… И еще я заметил, что он стоит как-то скрючившись. Кто-то сказал, что это генерал Родионов пнул его со всей силы ногой в пах, когда узнал о гибели людей. Я кинулся к Родионову: «Ты что себе позволяешь?» А Родионов с перекошенным лицом крикнул: «Его не избить, а убить надо! Он же всю схему нарушил, и, по-моему, не случайно!» Вот так он сказал.

Тут выяснилось, что так же нарушил схему и все предварительные договоренности и Гиви Гумбаридзе. Сначала он действительно расставил своих людей среди митингующих. Но в три часа ночи, за полчаса до начала операции, дал приказ разойтись. И все гэбисты ушли. Ачерез 30 минут началось… Это что — тоже случайно?

А теперь скажите: разве не смешно, когда обе комиссии в один голос горячо убеждали, что КГБ вообще ничего не знал и во всей этой истории абсолютно ни при чем? Честно говоря, я Гумбаридзе никогда особо не доверял, в свое время был против того, чтобы он стал председателем КГБ. Но когда решался этот вопрос, позвонил 1-й зам. Крючков и сказал, что шеф решительно настаивает на кандидатуре Гумбаридзе.

— Джумбер Ильич, но если быть откровенным, Гумбаридзе возглавил республику после вас в самый взрывоопасный период и в течение полутора лет контролировал ситуацию, ни разу не допустив дело до нового кровопролития.

— Я не отрицаю этого. Но в то же время есть доказательства, что мое смещение с поста 1-го секретаря ЦК Компартии Грузии было запрограммировано еще в ноябре 1988 г., когда были умело организованы первые массовые голодовки. Да и вообще, в этой истории много темных пятен, связанных с КГБ» [19.24].

Кстати, генерал армии И.Н. Родионов подтверждает эпизод: «Тогда я впервые в жизни нарушил этикет и субординацию. Со всей переполнившей меня злобой и презрением я ему врезал! Затем добавил словами, кто он для меня такой на самом деле и чего заслуживает» [19].

Сделано это бы по следующим причинам: план операции предусматривал, что силами МВД будут расчищены все подходы к месту митинга, чтобы митингующим было куда бежать после появления войск — в этом случае, если бы они разбежались, жертвы были бы минимальными.

Однако, грузинское МВД вместо расчистки проходов, как пишет И. Родионов, «в час ночи мне докладывают, что вместо расчистки проходов наоборот идет активная работа по их блокированию с помощью большегрузных автомобилей, загруженных щебнем и железобетоном, со спущенными шинами и закрытыми кабинами, без водителей» [19]. Все погибшие при разгоне, кроме одного, погибли в результате механической асфиксии от сдавливания в толпе — в т.ч. и из-за того, что военные не успели расчистить все проходы, которые заблокировало грузинское МВД, и поэтому началась давка.

В данном случае имеет место классическая операция по смене власти с помощью спровоцированных массовых беспорядков, повлекших гибель большого числа людей.

Провокатор Гамсахурдия организует длительные акции протеста с националистическими и сепаратистскими лозунгами, в результате у властей нет другого выхода, кроме как эти акции разогнать, Однако председатель республиканского КГБ и министр внутренних дел Грузии нарушают план операции.

Министр МВД блокирует проходы, в результате чего образуется давка, а председатель КГБ убирает с площади своих людей, которые должны были предотвращать чрезмерное насилие при разгоне. Результат — 19 трупов и более 250 раненых.

Вину за происшедшее свалили на 1-го секретаря ЦК КП Грузии Д.И. Патиашвили и командующего войсками Закавказского военного округа И. Родионова. Д. И. Патиашвили сразу после трагедии 9 апреля 1989 г. сняли с должности, и вместо него 1-м секретарем ЦК КП Грузии и председателем ВС Грузинской ССР стал бывший председатель КГБ Грузинской ССР ГГ. Гумбаридзе.

Как там древние римляне говорили, Cui prodest (Кому выгодно)?

За следующие полтора года, пока Грузией руководил Г. Гумбаридзе, назначенный по настоянию Крючкова, 3. Гамсахурдиа не провел ни одной акции в Тбилиси, а наоборот, уводил националистов подальше от столицы, в ноябре 1989 г. устроил «поход на Цхинвали» в Южную Осетию, когда несколько тысяч грузинских националистов устроили блокаду Цхинвали, затем натравливал националистов на поселения азербайджанцев и аварцев в Грузии. А в Тбилиси он вел себя тише воды и ниже травы.

Однако Грузия должна была объявить независимость, а ведь бывшему председателю КГБ, согласитесь, объявлять о выходе Грузии из состава СССР как-то неудобно. Поэтому во главе Грузии решили поставить старого проверенного провокатора. 28 октября 1990 г. избирательный блок 3. Гамсахурдиа «Круглый стол — Свободная Грузия» победил на выборах в ВС Грузинской ССР, 14 ноября 1990 г. Звиад стал председателем ВС, 14 марта 1991 г. — президентом Грузии, а 9 апреля 1991 г. Грузия провозгласила независимость.

А теперь перейдем к армяно-азербайджанскому конфликту.

Первым очагом национализма стала Нагорно-Карабахская автономная область, входившая в состав Азербайджана, но населенная в основном армянами (75,9%). Сама по себе возможность Карабахского конфликта была заложена тупиковой большевистской моделью разделения государства на части по национальному признаку. Если бы, как в Российской империи, сохранилась Елизаветпольская губерния, охватывавшая частично территорию современных Восточной Армении и Западного Азербайджана (включая Нагорный Карабах), населенная примерно пополам армянами и азербайджанцами (которых тогда называли «закавказскими татарами») и управляемая русским губернатором, никакого Карабахского конфликта никогда бы не произошло.

ИКАО в составе Азербайджанской ССР была создана в 1923 г., а начиная с 1945 г., армяне стали бороться за ее передачу в состав Армянской ССР. В 1945, 1965, 1967 и 1977 гг. в ИКАО собирались подписи под письмами в ЦК КПСС с просьбой о передаче области в состав Армении, причем в 1965 г. было собрано 45 000 подписей — при населении ИКАО в целом около 140 000 чел.

Инициативы о передаче Нагорного Карабаха Армении были не только задумкой карабахских армян — они поддерживались руководством Армянской ССР. 30 сентября 1966 г. 1-й секретарь ЦК КП Армении АЕ. Кочинян и Председатель СМ Армянской ССР Б.А. Мурадян направили в адрес ЦК КПСС, СМ СССР и лично Брежнева совместное обращение, в котором говорилось: «Передача Нагорного Карабаха Армении устранит ненормальность создавшегося положения: всегда малочисленный армянский народ в условиях Советского Союза имеет две государственности — одну союзную Армянскую республику и одну прилежащую к ней же автономную национальную область, но в составе другой союзной республики». Руководство СССР на эти требования не соглашалось.

То, что происходило при Сталине и Брежневе, продолжилось и при Андропове с Горбачевым. Очередные коллективные письма с просьбой о присоединении Нагорного Карабаха к Армении направлялись в ЦК КПСС в 1983 и в 1986 гг., а вместе с индивидуальными обращениями в ЦК КПСС в 1985—88 гг. поступило более 500 писем по карабахской проблеме.

И, как обычно, действия карабахских армян в 1980-е гг. поддерживалось руководством Армянской ССР в лице 1-го секретаря ЦК Компартии Армении Демирчяна. Только на этот раз вместе с партийным руководством Армении были задействованы многие высокопоставленные армяне в советской элите, кроме того, руку приложил еще и КГБ.

Процитируем фрагмент из книги британского специалиста по истории Кавказа Тома де Ваала «Черный сад»: «В послевоенные годы многие армяне — уроженцы Карабаха осели в Москве, Ереване и Ташкенте, и теперь взаимные связи позволили создать широкую неформальную сеть, позволявшую координировать совместные действия по всему Советскому Союзу. Центром этой сети был Игорь Мурадян, выходец из семьи карабахских армян. Мурадяну тогда было всего тридцать лет. Он вырос в Баку, а во второй половине восьмидесятых работал в столице Армении, Ереване. (…)

Мурадян работал экономистом в Госплане Армении и имел хорошие отношения людьми из партийных кругов. Он рано усвоил важный урок: если петицию правильно оформить и подать с должным подтверждением лояльности советской системе, то можно будет убедить многих влиятельных армян в Союзе ее поддержать. Направляя в 1983 г. петицию о Нагорном Карабахе Ю. Андропову, он заручился подписями «ветеранов партии, людей, которые были лично знакомы с Лениным, Сталиным и Берией. На их руках было много крови», — рассказывал Мурадян. (…)

Связи Мурадяна в высоких кругах породили слухи, что он работал на КГБ. Он, разумеется, это отрицает, хотя и признает, что в числе его знакомых был глава армянского КГБ М. Юзбашян.

В феврале 1986 г. Мурадян повез в Москву проект письма и уговорил девятерых армян, уважаемых членов ЦК партии и видных ученых, подписать его. Наиболее весомой стала подпись академика А. Аганбегяна, советника Горбачева. (…) Мурадян вспоминал, что «когда [Аганбегян] пришел в тот дом, где подписал письмо, он даже не знал, куда идет, и почему его туда везут. Перед тем, как поставить свою подпись, он провел там часа четыре. И за эти четыре часа выпил около двух литров водки».

Работа Мурадяна с партийными фигурами была лишь частью, можно сказать, верхушкой айсберга его деятельности. Параллельно он вел другую, фактически подрывную работу. Он вступил в контакт с членами запрещенной радикально-националистической партии «Дашнакцутюн» (известных как дашнаки) через их зарубежные и подпольные ереванские ячейки. Он даже начал добывать оружие.

По словам Мурадяна, летом 1986 г. карабахцы с помощью дашнаков получили первую партию легкого стрелкового оружия из-за рубежа. Впоследствии поставки оружия стали осуществляться регулярно, причем «почему-то было много оружия чешского производства». Это оружие шло главным образом в Нагорный Карабах. «Все организации в Карабахе были вооружены. Все местные комсомольцы имели личное оружие». Это удивительное признание свидетельствует, что по крайней мере один армянский активист был уверен, что спор между двумя республиками мог перерасти в вооруженный конфликт.

Итак, самые важные моменты в этой истории.

Организацией работы по отделению Нагорного Карабаха от Азербайджана занимался сотрудник Госплана Армении. На примере Госстроя СССР уже показывалось, как в таких органах числились молодые сотрудники экономической контрразведки КГБ, находившиеся в ДР и выполнявшие «очень интересные специальные поручения». Поэтому слухи про И.М. Мурадяна, «что он работал на КГБ», появились не на пустом месте.

На то, что Мурадян в Госплане реально не столько работал, сколько числился, указывает и то обстоятельство, что он имел массу свободного времени, чтобы ездить по стране и за границу (установил связь с заграничными ячейками «Дашнакцутюн»), собирать подписи, устанавливать контакты с подпольными организациями, доставать оружие. Если бы обычный сотрудник Госплана неделями не появлялся на работе и ездил бы неизвестно куда и неизвестно зачем, его бы давно уволили. (Кстати, про дашнаков Мурадян сказал, скорее всего, в качестве отвлекающего маневра, в реальности просматривается другая армянская организация, о которой немного позже).

Кроме того, Мурадяна принимали такого уровня «шишки», вплоть до работников ЦК КПСС, что обычный 30-летний молодой человек просто не смог бы попасть к ним даже на порог, не говоря уже о том, чтобы выпивать с советником Горбачева академиком Аганбегяном. В кавказском обществе возрастная иерархия более четко выражена, чем в славянском. А вот если этот молодой человек представлял не себя лично, а КГБ — это уже совсем другой разговор.

Поэтому И. Мурадян совсем не случайно «признает, что в числе его знакомых был глава армянского КГБ Юзбашян». У Вас лично много знакомых генералов КГБ, которые старше Вас по возрасту на 33 года? В данном случае это знакомство скорее всего носило служебный характер — Мурадян выполнял специальные поручения Юзбашяна, и все московские «шишки» принимали его именно как представителя главы армянского КГБ.

Так вот, председатель КГБ Армянской ССР, генерал-лейтенант государственной безопасности М.А Юзбашян в 1972—78 гг. занимал должность заместителя начальника ПГУ. С 1971 г. 1-м заместителем начальника, а с 1974 г. — начальником ПГУ являлся В. Крючков. Карьерный рост Юзбашяна начался именно после того, как в ПГУ пришел Крючков, а до этого Юзбашян 12 лет провел в ГДР в 3-м отделе представительства КГБ.

Только поддержкой на уровне руководства КГБ СССР можно объяснить, каким образом Мурадяну удавалось регулярно переправлять через границу оружие. Как принято было говорить в СССР, «граница на замке». И это была не пустая фраза. Никаких фактов регулярной поставки оружия из заграницы до случая с оружием для карабахских армян в СССР не отмечалось. Если же Крючков договорился с пограничниками, чтобы они закрыли глаза и ничего не замечали — это все объясняет. Погранвойска КГБ СССР местным органам КГБ не подчинялись, поэтому договоренность между пограничниками и непосредственно Юзбашяном маловероятна.

Кроме того, среди этого оружия «было много оружия чешского производства». А Чехословакия — страна социалистическая. И никаких армянских националистов-«дашнаков», от которых Мурадяном было получено такое оружие летом 1986 г., в Чехословакии не было. Каким образом националистам досталось чешское оружие, объяснить довольно сложно, а вот если в этом помогали спецслужбы — тогда становится понятным. Экспорт оружия из социалистических стран строго контролировался, и никаких прямых поставок в обход спецслужб разным националистическим организациям быть не могло.

А странные симпатии к армянским националистам у некоторых деятелей КГБ и даже у руководства Советской Армении отмечались еще во второй половине 1970-х гг.

В течение одного дня, 8 января 1977 г., армянские националисты во главе со С. Затикяном совершили серию терактов в Москве. В результате были убиты 7 чел. и 37 ранены. В конце октября террористы были установлены, и их глава С. Затикян задержан в Армении приехавшими из Москвы сотрудниками КГБ СССР. И это вызвало противодействие со стороны 1-го секретаря ЦК Компартии Армении К. Демирчяна!

Руководивший операцией по обнаружению и задержанию террористов генерал-майор В. Удилов вспоминает: «Соответствующее оформление протокола свидетельницы шло к концу, когда в КГБ Армянской ССР позвонили из ЦК партии. Звонил 1-й секретарь и в адрес оперативно-следственной группы, прибывшей из Москвы, тоном, не терпящим возражений, высказал:

— На каком основании они, москвичи, проводят в Армении облавы, задержания людей?

Кто им дал право нервировать честных людей и тем самым срывать подготовку к празднику шестидесятилетия Великой Октябрьской социалистической революции? Сейчас делегация Армении вылетает в Москву на торжественное заседание, и там я выскажу свое неудовольствие поведением московских чекистов в Ереване. А пока требую все следственные мероприятия прекратить, задержанных отпустить под подписку. Когда мы вернемся из Москвы, рассмотрим действия москвичей конкретно. (…)

В разговоре с одним из работников КГБ Армении я сказал, что мы, безусловно, выполним указания 1-го секретаря ЦК Компартии Армении и задержанные лица немедленно будут отпущены, но только после обыска на их квартирах. (…)

Грозный звонок из Москвы последовал раньше, чем я ожидал. Звонил заместитель председателя КГБ СССР, генерал армии С.К. Цвигун. Звонил, как он сам сказал, из Кремлевского Дворца съездов. Значит, по поводу жалобы Демирчяна. Посыпалась целая серия незаслуженных упреков в моем своеволии, строптивости, неумении прислушиваться к указаниям партийного и административного руководства» [19.25]. И только после того, как Удилов доложил Цвигуну о неопровержимых доказательствах в отношении Затикяна, было разрешено продолжить оперативно-следственные действия.

20 января 1979 г. Затикян и еще двое были приговорены к смерти. Однако, даже несмотря на это, как пишет в своей книге «КГБ и власть» Ф.Д. Бобков: «Армянское руководство сделало все, чтобы скрыть от населения республики это кровавое

преступление. По указанию 1-го секретаря ЦК компартии Армении Демирчяна ни одна газета, выходившая на армянском языке, не опубликовала сообщения о террористическом акте. Документальный фильм о процессе над Затикяном и его сообщниками, снятый во время заседаний Верховного суда, запретили показывать даже партийному активу Армении, его демонстрировали лишь в узком кругу высшего руководства. На экраны фильм так и не вышел, хотя мог принести немалую пользу и помочь в воспитательной работе. Руководство республики мотивировало запрет нежеланием компрометировать армянский народ в глазах русских» [19.26].

Ну а какая связь между армянскими националистами и некоторыми деятелями в КГБ?

В феврале 1978 г., пока шло следствие по делу армянских террористов, заместитель начальника ПГУ КГБ СССР М.А Юзбашян был неожиданно назначен председателем КГБ Армянской ССР. И: «Мне стало известно об этом странном поведении председателя КГБ Армении Юзбашяна. Он тщательно скрывал от руководства КГБ СССР информацию о действиях в республике представителей международной армянской террористической организации — Армянская секретная армия освобождения Армении «АСАЛА», — созданной взамен «Дашнакцутюн». Именно этой организации принадлежит разработка взрывов в московском метро» [19.26].

Зачем же Юзбашяну потребовалось прикрывать представителей националистической организации, причастной к организации терактов в Москве? Возможно, это было связано с его предыдущей работой в разведке. Связь выглядит следующим образом:

Армянская секретная армия освобождения Армении «АСАЛА» была создана в 1975 г. в Бейруте ливанским армянином А. Акопяном, который принимал участие в деятельности базировавшихся в Ливане палестинских вооруженных организаций в начале 1970-х гг., был членом НФОП. Помимо арабов-палестинцев, в деятельности НФОП участвовали и лица других национальностей — японцы, немцы, армяне, и даже венесуэльцы — например, всемирно знаменитый террорист И.Р. Санчес по прозвищу «Карлос Шакал».

В рассекреченной записке председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова в адрес ЦК КПСС от 10 января 1975 г. № 55-А/08 сказано: «С санкции ЦК КПСС № П 147/42 от 14 августа 1974 г. в сентябре с.г. в Москву нелегально приезжал Вадиа Хаддад — руководитель службы внешних операций НФОП.

В Москве с Хаддадом обсуждались вопросы строжайшего конспиративного сотрудничества с советской разведкой».

Именно после возвращения из Москвы в Бейрут В. Хаддада, обсуждавшего «вопросы строжайшего конспиративного сотрудничества с советской разведкой», член НФОПА. 

Акопян создал «АСАЛА».

Начальником разведки был В. Крючков, а его замом — М. Юзбашян. Ф. Бобкову в 1970-е гг. знать о контактах между ПГУ КГБ и зарубежными террористами-националистами не полагалось по должности, поэтому его и удивило сокрытие Юзбашяном информации о деятельности в Армении представителей связанной с НФОП националистической группировки «АСАЛА». Для каких целей разведки понадобилось создавать эту организацию, сказать сейчас сложно, но именно в 1975 г. палестинцы устроили в Ливане гражданскую войну, и, вероятнее всего, «АСАЛА» понадобилась для совместных с ними действий, а армянские террористы — в качестве «пушечного мяса» на Ближнем Востоке.

Опять дуэт «М. Калашников и С. Кугушев»: «Ливан (…) в значительной степени благодаря нам оказался погружен в жесточайшую гражданскую войну 1975—85 гг., которая кончилась почти полным разрушением финансовой, экономической, а затем и хозяйственной инфраструктуры этой страны» [11]. Растили террористов для работы за границей, а они организовали теракты в Москве. Надо было предотвращать возможность засветки конспиративных связей между армянскими террористами-националистами и ПГУ КГБ, которые могли вскрыть чересчур усердные следователи, занимавшиеся расследованием теракта, именно поэтому Юзбашяна скорее всего и командировали на историческую Родину. А затем появились и другие задачи, в т.ч. и связанные с Нагорным Карабахом. А контакты с зарубежными националистами в этом деле очень пригодились.

Оружие из Ливана и даже боевики из Ливана засветились впоследствии на «горячей» стадии Карабахского конфликта. В 1990—93 гг. одним из главных лидеров армянских вооруженных формирований в Нагорном Карабахе был М. Мелконян, уроженец США, эмигрировавший в 1978 г. в Ливан и вступивший в «АСАЛА», чьих представителей в Армении прикрывал М. Юзбашян.

В 1982 г. Израиль провел «зачистку» Южного Ливана, в результате чего были разгромлены основные силы ООП, НФОП и «АСАЛА». Боевики «АСАЛА» частично переместились на север Ливана, частично — в Сирию, а позиции А. Акопяна ослабли, что привело к расколу организации. В 1983 г. в результате раскола «АСАЛА» была создана организация «АСАЛА-РМ», и ее возглавил М. Мелконян. В 1985 г. его арестовали за совершение теракта во Франции, в 1989 г. он был освобожден, а в 1990 г. прибыл в Нагорный Карабах.

Во французской еженедельной газете «Диманш» 21 января 1990 г. была опубликована статья К.-М. Вадро «Жалкий призыв Горбачева», в которой сообщается: «В Ереване, как стало обычным за последние недели, вчера около 4 утра приземлился самолет из Ливана с военным снаряжением, минометами и автоматами.

Разгрузка произошла ночью под охраной армянских таможенников. Уже в течение нескольких дней на таможне и в аэропорту нет никого из русских.

Эти поставки оружия, похоже, началась в сентябре. После того как партизаны усилились в Нагорном Карабахе, в Ереване и в деревнях, которые лежат между столицей и границей Азербайджана, мы встречали все больше и больше вооруженных людей. (…)

Во главе этих групп также все больше и больше армян из Бейрута и Дамаска. Некоторые из этих людей очень близки к террористическим кругам. (…) Сотни ливанских армян — специалистов по ведению уличных боев — приезжают без виз. Некоторые из них до сих пор в городе, но большинство из них уже в приграничных районах, ближайших к Горису, а также на подступах к Ханлару.

В Армению приезжали боевики «из Бейрута и Дамаска». А Дамаск — это столица Сирии, ближайшего союзника СССР на Ближнем Востоке. Вряд ли сирийцы решились бы нам гадить по собственной инициативе. Более вероятно, что их попросили об этом соответствующие советские структуры» [19.27].

А положение Горбачева было жалким уже в январе 1990 г. В ту пору власть в Армении принадлежала пока еще Коммунистической партии Армении, но союзный Центр уже Армению не контролировал, о чем свидетельствуют совершенно открытые поставки ливанского оружия и открытый приезд ливанских и сирийских боевиков без всяких виз. Это только формально СССР развалился в декабре 1991-го, а реальный развал произошел гораздо раньше. Ну а собственно, откуда в Ливане взялось оружие, которое затем попало в Армению? Как уже говорилось, «АСАЛА» была создана в Ливане А. Акопяном сразу же после поездки В. Хаддадав Москву.

Из рассекреченной докладной записки председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова № 1218-А/08 от 16 мая 1975 года на имя Л.И. Брежнева следует, что «в соответствии с решением ЦК КПСС КГБ 14 мая 1975 г. передана доверенному лицу разведки КГБ В. ХАДДАДУ — руководителю службы внешних операций Народного фронта освобождения Палестины — партия иностранного оружия и боеприпасов к нему.. Из иностранцев только ХАДДАДУ известно, что оружие передано нами».

После того как И. Мурадян обеспечил карабахских армян заграничным оружием, начался новый сбор подписей, и в августе 1987 г. в ЦК КПСС поступила новая петиция из ИКАО с просьбой о передаче ее в состав Армении, но теперь было собрано уже 75 000 подписей — при населении Нагорного Карабаха около 160 000 чел. Горбачев никак не отреагировал.

21 октября 1987 г. ушел в отставку член Политбюро ЦК КПСС, 1-й заместитель председателя СМ СССР, генерал-майор КГБ, азербайджанец по национальности Алиев. Связана ли его отставка с Карабахским конфликтом?

Даже несмотря на личные неприязненные отношения, Горбачев не мог добиться отставки Алиева в течение двух с половиной лет. Потому что Г. Алиев был не просто какой-то там член Политбюро, а генерал-майор КГБ, приближенный к Цвигуну и Андропову — человек из числа тех, кто имел реальное влияние.

Когда Горбачев конфликтовал с обычными членами Политбюро, он выкидывал их с необычайной легкостью. Например, ровесника Алиева, 62-летнего Романова отправили на пенсию уже через 3 месяца после избрания Горбачева генсеком. А с Алиевым он ничего не мог поделать.

11 мая 1987 г. Г. Алиев получил очень тяжелый инфаркт миокарда, 3 месяца пролежал в больнице, затем почти 2 месяца была реабилитация в домашних условиях.

А. Шевякин пишет про Г. Алиева: «Он ушел на пенсию и в то же время остался в Москве — на ключевом месте, в 1987 — 88 гг. он Государственный советник при СМ СССР. Да и зять Махмуд, полковник КГБ, всегда под рукой для мелких поручений. К нему вполне могли заходить все, кто был нужен. Алиев, сидя в Москве, выжидал, пока обломают рога конкуренты, проигрывая войну в Карабахе. Потом он переместился в Нахичевань, а оттуда — в Баку. Не позже, но и не раньше… Его не обманули — ему досталась целая нефтеносная республика» [25].

Несмотря на личную неприязнь к азербайджанцу Алиеву, в Карабахском конфликте Горбачев занял сторону Азербайджана — он выступал за сохранение статус-кво.

Советник М.С. Горбачева по экономическим вопросам, академик-секретарь Отделения экономики АН СССР А.Г Аганбегян 16 ноября 1987 г., находясь во Франции, встретился с группой армян в отеле «Интерконтиненталь» в Париже и сказал им: «Я был бы рад, если бы Нагорный Карабах вернули Армении. Как экономист, я считаю, что у них куда более тесные связи с Арменией, нежели с Азербайджаном. Я уже

внес подобное предложение и надеюсь, что эти идеи будут воплощены в жизнь в духе перестройки и демократии». Однако М.С. Горбачев эти предложения проигнорировал. Ситуация была тупиковая — какое решение ни принимай, все равно кто-нибудь обидится: или армяне, или азербайджанцы. И в других республиках начнутся аналогичные процессы. Поэтому Горбачев избрал единственно возможную в данной ситуации тактику — ничего не делать.

В декабре 1987 г. и в январе 1988 г. в ЦК КПСС прибывали новые армянские делегации по карабахскому вопросу, включая таких классиков армянской литературы, как С. Капутикян и 3. Балаян, однако Горбачев на их просьбы не соглашался. Начиная с 12-13 февраля, в Нагорном Карабахе и в Армении были организованы непрерывные митинги в поддержку отделения ИКАО от Азербайджана и передачи его в состав Армении.

28 февраля Совет народных депутатов ИКАО Азербайджана вынес следующее решение: «Идя навстречу пожеланиям трудящихся ИКАО, просить ВС Азербайджанской ССР и ВС Армянской ССР проявить чувство глубокого понимания чаяний армянского населения Нагорного Карабаха и решить вопрос о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР, одновременно ходатайствовать перед ВС СССР о положительном решении вопроса передачи НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР».

29 февраля Политбюро ЦК КПСС постановило: «Изучив информацию о развитии ситуации в НКАО, ЦК КПСС считает, что действия и требования, направленные на пересмотр существующей национальной и территориальной структуры, противоречат интересам трудящихся Советского Азербайджана и Советской Армении и создают угрозу межнациональным отношениям».

Митинги армян все это время продолжались. Как рассказывается в книге Т. де Ваала «Черный сад», митинги в Ереване организовывал И. Мурадян, причем наряду с лозунгами «Карабах — историческая территория Армении» там выдвигались и экологические лозунги по поводу охраны окружающей среды, затем Мурадян придумал лозунг «Ленин, партия, Горбачев!», а через некоторое время другой лозунг — «Сталин, Берия, Лигачев!». Когда митинги идут неделями, надо давать людям какое-то разнообразие в «кричалках». Кроме того, когда людям без разницы, что кричать на митинге, это свидетельствует о том, что они пришли туда явно не из идейных соображений. Когда людям все равно, на какую тему митинговать и что кричать, это доказывает, что их привели туда или с помощью кнута (на работе заставили, например), или с помощью пряника (платили за участие в митинге, или давали отгул на работе с сохранением зарплаты при условии, что пойдут на митинг).

Когда на митинги ходят исключительно по службе («сексоты»), там наблюдается идейное единство, и кричат строго по теме (в Алма-Ате было именно так), а в случае с митингами в Ереване — и гигантское по местным масштабам количество участников, и отсутствие четко выраженной идейной позиции говорят о том, что «проверенные товарищи» не были на них большинством и занимались в основном организацией мероприятий, а массовку обеспечивали руководители местных предприятий, пригоняя туда толпы работников. Организацией митингов занимался комитет «Крунк», председателем которого был директор Степанакертского комбината стройматериалов A.M. Манучаров. Руководителем идеологической секции комитета «Крунк», а затем председателем аналогичного комитета «Миацум» являлся Р.С. Кочарян, будущий президент, а на тот момент — секретарь парткома КПСС Карабахского шелкового комбината, до этого — инструктор Степанакертского горкома КПСС. С учетом того, как на демонстрации 1 мая и 7 ноября ходили по указанию директора завода и секретаря парткома в добровольно-принудительном порядке, вероятно именно таким способом и обеспечивалась массовка на митингах. Именно поэтому людям было все равно, какие лозунги кричать — что начальство скажет, то и будем.

А то обстоятельство, что за акциями в поддержку отделения Нагорного Карабаха от Азербайджана стояли и Мурадян, и директор комбината стройматериалов Манучаров, и секретарь парткома шелкового комбината и бывший инструктор горкома КПСС Кочарян — это является признаком совместных и согласованных действий КГБ и национальной партийно-хозяйственной элиты.

Интересно, что в мае 1988 г. руководство Азербайджанской ССР объявило комитет «Крунк» «верхушкой коррумпированных кланов», а в ноябре 1988 г. глава организации А. Манучаров был арестован Прокуратурой СССР по обвинению в хищениях в особо крупных размерах на комбинате стройматериалов. В 1990 г. Верховный Суд СССР изменил ему меру пресечения с заключения под стражу на подписку о невыезде. Приговор по этому делу так и не был вынесен. Трудно сказать, была ли это попытка политической расправы или на самом деле один из лидеров карабахских сепаратистов был замешан в хищениях. Но если хищения действительно были, становится понятным, из каких источников финансировались митинги.

Организацией народных дружин в Нагорном Карабахе занимался РА. Петросян, директор Степанакертского стадиона (впоследствии он стал первым начальником штаба добровольческих отрядов самообороны Карабаха — т.е., НВФ). В Карабахе из спортсменов формировались отряды боевиков, а в России 1990-х — бригады «братков». Оружие в НКАО благодаря Мурадяну и ливанским друзьям имелось в достатке.

22 февраля 1988 г. число митингующих в Ереване достигло 100 тыс. чел., а 23 февраля — 300 000 чел.

В Ереван прислали разбираться с ситуацией кандидата в члены Политбюро В. И. Долгих, и он даже попытался выступить перед митингующими, но его освистали, и армянская поэтесса Капутикян обратилась к митингующим с просьбой уважительно выслушать человека из Москвы. Сам факт открытого проявления неуважения к представителю Политбюро был показателен — население как минимум одной советской республики уже мало считалось с мнением Москвы.

25 февраля для участия в митингах стали свозить в Ереван людей со всей Армении, и на улицах оказались около миллиона человек.

Несмотря на просьбы областного совета ИКАО и непрерывные митинги в ИКАО и Армении, несмотря на давление «армянского лобби» в Москве, Политбюро ЦК КПСС и ВС СССР не поддавались и отказывались передавать Нагорный Карабах от Азербайджана Армении, т.к. азербайджанцев в СССР было больше, чем армян, и их реакция была бы непредсказуемой. На митинги они могли вывести больше людей.

1-й секретарь ЦК Компартии Армении К. Демирчян открыто не поддерживал митингующих в Ереване, и, выступив на митинге, спросил у толпы, неужели люди считают, будто Карабах «лежит у него в кармане». Однако, публичные заявления, о которых станет известно в Москве — это одно, а реальные дела — это совсем другое. Гигантское количество ежедневно митингующих — когда число участников исчислялось сотнями тысяч, и тем более, когда с 25 февраля начали свозить в Ереван людей со всей Армении, и число участников массовых акций достигло миллиона — а это четверть населения республики, тут все же приходится думать, что без руководства Армянской ССР дело не обошлось.

В Советском Союзе не было безработных, все взрослые трудоспособные люди имели постоянное место работы, куда было положено ходить пять-шесть дней в неделю, и когда сотни тысяч людей вместо того, чтобы ходить на работу, неделями ходили на непрерывные митинги, но при этом никого не увольняли и всем платили зарплату — это говорит о том, что сотни директоров заводов и секретарей парткомов или сами давали людям отгулы для участия в митингах, или сами пригоняли их на митинги, или даже получали соответствующие разнарядки сверху, кто и сколько должен прислать участников.

Трудно поверить, что практически вся властная и партийно-хозяйственная элита Армении действовала в обход Демирчяна. КГБ выступил инициатором процесса, но довести его до гигантских масштабов можно было только с помощью местных властей. Тут уместно вспомнить, как Демирчян попытался воспрепятствовать аресту армянских националистов, подозреваемых в совершении терактов в Москве в 1977 г.

Территориальный спор постепенно стал переходить в межнациональный конфликт.

Еще в ноябре 1987 г. в Мегрийском и Кафанском районах Армении произошли столкновения между проживавшими там азербайджанцами и армянами, и в течение ноября 1987 — февраля 1988 г. азербайджанцы стали переезжать из этих районов, всего Армению в тот период покинули более 2 000 азербайджанцев. Немного. Но это было только начало.

В 20-х числах февраля 1988 г. произошли первые вооруженные столкновения между армянами и азербайджанцами в Нагорном Карабахе — пока только с применением охотничьего оружия, но уже с трупами. 22 февраля возле деревни Аскеран в ходе столкновения с армянами были убиты двое азербайджанцев.

27-29 февраля произошел армянский погром. О готовящемся погроме было известно заранее.

Первого секретаря Бакинского горкома КП Азербайджана Ф. Мусаева и 1-го секретаря Сумгаитского горкома Д. Муслим-заде из-за напряженной обстановки отозвали из отпуска за неделю до начала погрома — 20 февраля. Том де Ваал, лично встречавшийся с Мусаевым, пишет про него в книге «Черный сад»: «Он вернулся в Баку и увидел, насколько напряжена обстановка в городе: «Кто-то явно провоцировал людей, пропаганда работала вовсю». В тот же вечер под нажимом Мусаева горком партии принял решение об ограничении въезда в Баку. Были сформированы группы дружинников, которые патрулировали улицы, внимательно следя за ситуацией в армянском квартале».

Азербайджанский политик и политолог 3. Ализаде в своих мемуарах приводит слова Ф. Мусаева: «С середины февраля в Баку начали прибывать сотни беженцев из Армении. Они размещались в поселках Апшеронского полуострова, заселенных выходцами из Армении. Утром туда подавались автобусы, они направлялись в город. Однако беженцы шли жаловаться не в ЦК, Совмин и другие инстанции, а в рабочие и студенческие общежития. Их рассказы о притеснениях и оскорблениях, чинимых им армянами в Армении, крайне возбуждали толпу. Автобусы организовывал 3. Мамедов, 1-й секретарь Апшеронского райкома АКП, сам выходец из Армении, из кадров Г. Алиева. Я понял, что дело идет к погрому, приказал перекрыть все дороги к городу из этих поселков».

Из этого можно понять, что к организации подготовки погрома имел какое-то отношение 3. Мамедов «из кадров Гейдара Алиева». Мог ли сам Алиев иметь к этому отношение?

Находясь в Москве и работая в СМ СССР, Алиев не прекращал связей с Азербайджаном. Сообщается, что «все ветераны, знавшие Гейдара Алиевича по работе в правительстве, отмечали его поразительную работоспособность. (…) Правда, немалую часть времени он тратил на поддержание своей власти на родине. Ветераны вспоминали, что, заходя к нему, нередко заставали Алиева говорящим по телефону по-азербайджански» [19.28].

3. Ализаде в книге «Конец второй республики» пишет про Алиева: «На свое место 1-го секретаря ЦК КПА он поставил своего земляка — некоррумпированного, но слабовольного К. Багирова, фактически продолжая управлять республикой как своей вотчиной. Формирование правящей партийно-хозяйственной бюрократии, как и прежде, продолжало идти под тщательным контролем Г. Алиева, абсолютно полновластного «хозяина» партии-государства на этом уголке СССР». Если рассматривать уход Алиева в тень одновременно с разогреванием ситуации с Нагорным Карабахом как не случайный, а именно связанный с этим, то можно предположить, что ему просто было нужно освободиться от многочисленных официальных обязанностей в качестве 1-го зампреда Совмина СССР, чтобы сосредоточиться на делах в Азербайджане». Т.е., возможно, симулировал.

В Баку антиармянские настроения провоцировал Н. Панахов. По распоряжению 1-го секретаря Бакинского горкома партии Ф. Мусаева и при помощи Бакинского клуба ученых была проведена контрпропаганда, их представители обходили город и успокаивали население. Скорее всего, действия Панахова и вышеупомянутого Мамедова носили отвлекающий характер и специально создавали впечатление, что погром готовится в Баку, а в реальности он готовился в Сумгаите. Когда беспорядки реально планируются, никакая контрпропаганда не помогает. Армянский погром в Баку в 1988 г. не произошел, а в Сумгаите он состоялся, и продолжался три дня, с 27 по 29 февраля, и только на третий день азербайджанские погромщики были остановлены ВВ МВД и ВДВ.

В результате Сумгаите ко го погрома были убиты 32 чел., более 400 чел. получили телесные повреждения различной степени тяжести.

Из обвинительного заключения по уголовному делу № 18/55461-88 следует, что помимо вполне обычных для погромов убийств, изнасилований, избиений, уничтожения имущества, погромщики делали вещи, которые нормальному человеку вряд ли пришли бы в голову, например: «Наджафов Н.А. принес обрезок металлической трубы и передал его Гусейнову В. В., который, сознавая, что своими действиями причиняет особые мучения и страдания потерпевшей с целью умышленного убийства, из хулиганских побуждений, ввел конец трубы во влагалище».

В погроме, направленном против армян, вместе с азербайджанцами принимал участие трижды судимый Э.Р. Григорян, армянин по отцу и русский по матери. Он руководил одной из групп погромщиков, раздавал какие-то таблетки, от которых участники погрома чувствовали прилив сил; по показаниям соучастников, он постоянно сверялся со списком, где были указаны адреса армян. Составление списков заранее намеченных жертв, заранее приготовленные таблетки, чтобы снять усталость у погромщиков — какая здесь может быть «стихийность»?Т[Среди выявленных и привлеченных к уголовной ответственности погромщиков и помимо Григоряна было много ранее судимых. Прочитайте «Дневник стукача» А. Экштейна [28] и сможете составить приблизительное представление о количестве агентуры среди уголовных элементов в бывшем СССР, и как такая агентура затем начинала работать уже не на МВД, а на КГБ. «Стукач по сути и по смыслу провокатор». Именно такие провокаторы собирали для участия в погроме всякую местную дворовую шпану.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.