Эстония, Латвия, Литва

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Эстония, Латвия, Литва

Б. Курашвили опубликовал статью с предложением создавать «народные фронты» 6 марта 1988 г., а уже 13-15 апреля в Таллине была создана инициативная группа и составлена декларация НФ, который официально позиционировался как народное движение в поддержку «перестройки», но в реальности стал добиваться независимости Эстонии. Учредительная конференция НФЭ состоялась 1 октября. Среди руководителей НФЭ был писатель Л. Мери, который много ездил за рубеж и установил контакты с эстонской диаспорой в разных странах.

В сентябре 2011 г. издательство «Kunst» и автор X. Пыллуаас анонсировали предстоящий выход книги о Л. Мери. В этой книге будет и глава «Мери и КГБ», отрывки из которой были опубликованы. Как следует из данной главы, Л. Мери по результатам своих зарубежных поездок писал отчеты в КГБ, и они касались подробностей его поездок и контактов; как отмечается в книге: «Беседы, встречи и возможная дальнейшая поведенческая стратегия фиксировались с великим прилежанием. Приводились даже места работы, домашние адреса и номера телефонов зарубежных эстонцев». (Т.е. работал на 10 отдел 5 управления: проведение контрразведывательных мероприятий (совместно с ПГУ) против центров идеологической диверсии империалистических государств и зарубежных антисоветских организаций (кроме организаций украинских и прибалтийских националистов. — А.Ш.) Как видите, очень старательный агент, таких еще поискать надо. Поэтому, получив новое задание совсем уже другого рода, Л. Мери справился с ним тоже очень хорошо.

В 1987 г. Л. Мери стал организовывать в Эстонии экологические протесты против разработки фосфоритных месторождений, затем начал пропагандировать идеи национального возрождения и стал инициатором т.н. «Поющей революции», когда эстонцы собирались на митинги для коллективного пения эстонских народных песен, но вскоре на таких мероприятиях помимо пения стали обсуждать вопросы предоставления независимости.

10-14 июня 1988 г. свыше 100 000 чел. побывали на Певческом поле Таллина. Это была проверка методики — как собрать в одном месте огромное количество людей под благовидным и достойным уважения предлогом. После того, как методика сбора опробована, можно заняться политической агитацией.

11 сентября 1988 г. на Певческом поле в Таллине прошло музыкально-политическое мероприятие «Песнь Эстонии», на котором собрались около 300 000 эстонцев, т.е. около трети от численности эстонского народа. В ходе мероприятия был публично озвучен призыв к независимости Эстонии.

Параллельно в Латвии и Литве тоже стали собираться любители пения, обсуждавшие вопросы независимости, а это доказывает, что процесс был скоординирован во всех трех республиках.

23 августа 1989 г. НФЭ совместно с НФЛ и движением «Саюдис» из Литвы провел акцию под названием «Балтийский путь»: люди, взявшись за руки, выстроили живую цепь длиной почти в 600 км (около 2 000 000 чел., самая большая живая цепь в мире), таким образом соединив Таллин, Ригу и Вильнюс.

В 1990 г. НФЭ победил на выборах в ВС, и после этого агент КГБ Л. Мери стал министром иностранных дел Эстонии, а в 1992 г. он был избран первым президентом независимой Эстонии, пробыв на этой должности до 2001 г.

Но в создании «народных фронтов» участвовал не только КГБ — местное партийное руководство тоже приложило к этому руку. Одним из участников этого собрания был профессор Тартуского университета В. Пальм. 23 марта при содействии секретаря ЦК КП Эстонии по идеологии И. Тооме он опубликовал на страницах газеты «Советская Эстония» статью «Земля и мы», в которой заявил, что нельзя считать преступлением обсуждение вопроса о независимости республики, т.к. это противоречит Конституции СССР. Статья сразу же привлекла к себе внимание, и автора пригласили принять участие в телепередаче «Подумаем еще». В. Пальм утверждает, что для него призыв Э. Сависаара и то, что произошло вслед за этим, были полной неожиданностью. Поэтому рано утром 14-го он позвонил И. Тооме и попросил о встрече. Встретились они не в здании ЦК, а на улице. В. Пальм сообщил секретарю ЦК Компартии республики о произошедшем и передал ему текст воззвания о НФЭ. На удивление И. Тооме спокойно выслушал информацию и заявил, что поможет в легализации НФ».

8 мая по Эстонскому телевидению была организована специальная передача, посвященная созданию НФ. В ней приняли участие кандидат в члены Бюро ЦК Компартии Эстонии, 1-й заместитель председателя СМ Эстонской ССР А. Сойдла, завотделом организационно-партийной работы республиканского ЦК Э. Черевашко, член ПВС республики Э. Корнель, завотделом пропаганды газеты «Советская Эстония» В. Иванов и два кандидата философских наук, Е. Голиков и Э. Сависаар. Последний был начальником отдела Госплана Эстонской ССР.

А когда 1 октября 1988 г. открылся Учредительный конгресс НФЭ, с приветственным словом к собравшимся обратился 1-й секретарь ЦК Компартии республики В.И. Вяляс.

Альянс КГБ и национальных элит союзных республик смог привлечь на свою сторону и значительную часть обычного населения. Самая массовая поддержка со стороны населения была в Прибалтике и в Закавказье. Куда пастух стадо погонит, туда оно и пойдет. Для непослушного стада есть кнут, но с послушным стадом управляться как-то полегче.

И нельзя не обратить внимания на некоторые русские фамилии, которые всплывают в связи с созданием НФЭ. После провозглашения независимости большинство русских в Эстонии и Латвии оказались на положении «негров» — неграждан. Поддержав прибалтийских националистов, некоторые прибалтийские русские помогли обеспечить будущие проблемы для своих соотечественников.

8 октября 1988 г. был создан НФЛ. Сначала эта организация требовала для Латвии только большей политической автономии в рамках СССР, но вскоре стала требовать предоставления независимости. В 1990 г. НФЛ победил на выборах в ВС республики.

На учредительном съезде НФЛ 8-9 октября 1988 г. присутствовали в качестве гостей: 1-й секретарь ЦК Компартии Латвии Вагрис, 2-й секретарь В.П. Соболев, секретари ЦК КП Латвии И.Я. Кезберс и А.В. Горбунов, председатель КГБ Латвийской ССР генерал-майор Э.В. Йохансон.

Причем Горбунов не только присутствовал. В книге Р. Марьяш «Калейдоскоп моей памяти» сообщается о некоторых обстоятельствах создания НФЛ: «14 июня 1988 г. на площади перед тем же Домом политпросвещения (ныне Дом конгрессов) впервые состоялся санкционированный митинг в память жертв первой советской массовой депортации 1941 г. (…) Среди выступивших на митинге был и А. Горбунов, в то время секретарь ЦК КПЛ по идеологии. (…)

Все это, тем не менее, происходило в условиях партийных интриг и острого противостояния различных течений внутри руководства компартии. Уже 18 июня состоялся первый вираж в сторону: бюро ЦК КПЛ приняло решение не допустить создания НФ. Прокурор Латвийской ССР Я. Дзенитис выступил с резкой критикой программы и устава НФЛ, протестуя против его легализации с позиций советской социалистической законности. Однако вскоре после визита в Латвию А. Яковлева (…) и его встреч с партийным активом произошла метаморфоза: бюро ЦК приняло решение создать Народный фронт и назначить А. Горбунова ответственным за это мероприятие».

Об обстоятельствах визита А. Яковлева в Латвию и Литву, после которого латвийские коммунисты согласились поддержать создание НФ, рассказывается в книге А. В. Островского «Глупость или измена? Расследование гибели СССР»: «В начале августа 1988 г. М.С. Горбачев направил в Прибалтику А.Н. Яковлева. 8-11 августа Александр Николаевич посетил Латвию, 11-13 августа — Литву. Выступая 11 августа на собрании в АН Литовской ССР, он заявил: «Когда Ленин писал о суверенных республиках, он говорил, что лишь два вопроса составляют общесоюзный интерес — оборона и внешняя политика… оборона это понятно, а вот внешняя политика…» Тут Александр Николаевич сделал паузу, давая понять, что над этим вопросом еще следует подумать.

Тем самым в августе 1988 г. член Политбюро ЦК КПСС, завотделом пропаганды ЦК, один из ближайших сподвижников генсека открыто признал, что является сторонником превращения СССР если не в содружество, то в конфедерацию. Это заявление было сделано в небольшом зале Академии наук, но уже 16 августа опубликовано на страницах республиканской «Комсомольской правды» (…)

Александр Николаевич отправился в Крым и в тот же день доложил М.С. Горбачеву о его результатах. По свидетельству Михаила Сергеевича, А.Н. Яковлев «заверил» его, что «все прибалты за перестройку, за Союз», поэтому «нам не следует выступать с позиции осуждения народных фронтов, (…) нужно сотрудничать с ними».

«Этот оптимизм успокаивал, — пишет М.С. Горбачев, — но показался мне чрезмерным. Первые признаки опасности, угрожавшей Союзу, я почувствовал именно тогда, правда, всего лишь как симптом, как один из вариантов развития событий, который мы в состоянии исключить».

В чем именно заключались «первые признаки опасности, угрожавшей Союзу», М.С. Горбачев не указывает. Между тем, по свидетельству А.Н. Яковлева, вернувшись из прибалтийских республик, он «в частном порядке предложил предоставить им автономию в рамках конфедерации», но «ни Горбачев, ни другие члены Политбюро его не поддержали».

«Автономия в рамках конфедерации», это, как говорил один из чеховских героев, «сапоги всмятку». Одно из двух: или автономия и тогда федерация, или конфедерация и тогда никакой автономии. Эти тонкости Александр Николаевич хорошо понимал. Поэтому предложенная им абракадабра имела только один смысл: под дымовой завесой автономизации протащить идею конфедерации. Это значит, что уже летом 1988 г. он пытался перевести решение вопроса о разрушении СССР в практическую плоскость и хотел начать с Прибалтики.

«Тогда, — утверждал позднее А.Н. Яковлев, — я предлагал в общем-то сложный, но простой выход — это создание, по крайней мере на опыте хотя бы прибалтийских государств, конфедерации и особого статуса, как, скажем, было при Петре I», но «руководство ЦК отнеслось к этим соображениям мало сказать недоброжелательно, но с отрицательным запалом, что дымом пахло» [19.3].

Отметим, что это уже второй случай, когда А.Н. Яковлев выступал в пользу националистов — первый был в случае с крымскими татарами. И что характерно — и в случае с крымскими татарами, и в случае с Прибалтикой — и Горбачев, и остальные члены Политбюро выступили против предложений Яковлева.

A. Яковлев мог позволить себе спорить с Генеральным секретарем ЦК КПСС и со всем Политбюро в целом, по очень простой причине — по причине своих дружеских отношений с Крючковым и Калугиным. Иными словами, он высказывал не только свое мнение, но и мнение КГБ. Мнение, согласованное с зарубежными элитами.

B. Легостаев в статье «Целлулоид ГКЧП», рассказывая о событиях, относящихся к июлю 1991 г., сообщает о разговорах М. Горбачева с членом Политбюро, секретарем ЦК КПСС О. Шениным: «В эти же дни сам Горбачев окружил Шенина исключительным личным вниманием. «Ни разу спать не лег, — рассказывал Олег Семенович, — не позвонив сначала мне. Что да как? Яковлева называл сукой» [19.4]. Думается, М. Горбачев «Яковлева называл сукой» не от большой дружбы. Яковлева к нему приставили как суфлера, передающего указания, что и как надо делать, именно поэтому Яковлева так часто видели в обществе Горбачева. Из этого частого общения и проистекает ошибочное представление об их дружеских отношениях. Конвоир всегда рядом с охраняемым. Но разве они друзья?

Н. Рыжков пишет про М.С. Горбачева: «… кто-то постоянно подталкивал его торопиться… Архитекторы «перестройки», используя определенные черты характера генсека, проводили свою линию — быстрее расшатать государство, уничтожить ненавистный им общественный строй. Когда же А. Яковлев сотоварищи подвели Горбачева ко второму, критическому для страны периоду, он уже ничего не мог сделать. Рубикон был пройден. Думаю, он понимал, в какую ловушку его завели, поэтому начал метаться, терять власть и авторитет» [19.5]. Как видите, Н.И. Рыжков пишет практически то же самое, о чем пишется и в данном исследовании — Горбачева заставляли, подталкивали, он терял власть, но его завели в такую ловушку, что он не мог из нее выбраться. Причем, обратите внимание, Рыжков не называет «архитектором перестройки» одного Яковлева — он прямо пишет об этих «архитекторах» во множественном числе, и называет их «Яковлев сотоварищи».

Кто были эти «товарищи», Рыжков прямо сказать не может, т.к. несмотря на преклонный возраст (1929 г.р.) он до сих пор входит в политическую элиту России (член СФ ФС РФ), а там есть свои правила. Учитывая точно известные дружеские отношения Яковлева как минимум с двумя генералами КГБ (Крючков и Калугин), можно понять, кто были эти «товарищи», реальные «архитекторы перестройки».

Причем Крючков, Калугин, и периодически мелькающие в связи с этими событиями Бобков и Чебриков — это лишь верхушка айсберга, это люди, информацию о которых либо в принципе скрыть невозможно в связи с занимаемыми высокими постами (Чебриков, Крючков, Бобков), либо сознательно выставляемые напоказ, чтобы отвлечь на них внимание и вывести из-под удара других генералов (Калугин). Калугина «засветили», потому что он дослужился всего лишь до генерал-майора.

Теперь о роли КГБ в создании НФЛ. В книге А. В. Островского сообщается, что «в 2006 г. в Риге вышли воспоминания бывшего председателя КГБ Латвии Э. Иоханссона «Записки генерала ЧК», который открыто признал причастность этого учреждения к созданию НФЛ. Одним из его руководителей стал бывший офицер КГБ Ю. Бояре. (…) Инициатива сверху шла не только от компартии, — отмечает активный участник оппозиционного движения Я. Шкапарс, — но и со стороны КГБ. (…) Как пишет Б. Петерсонс, на учредительном съезде НФЛ (…)было достаточно и таких лиц, о которых в вузах, институтах Академии наук, книжных и газетных издательствах и в других рабочих коллективах было хорошо известно, что они представляют т.н. «первые отделы», или отделения КГБ» [19.3].

В.И. Алкснис в своем блоге сделал такую запись: «Вообще роль КГБ в уничтожении Советского Союза и всего соцлагеря еще ждет своего исследования. (К тому времени вышла книга [25], но видимо несмотря даже на продажу на книжной ярмарке в «Олимпийском» и в во всех центральных московских магазинах, прошла мимо внимания уважаемого Виктора Иматовича. — А.Ш.).

Я могу утверждать, что КГБ СССР сыграл важную роль в инициированияя «бархатных революций», прокатившихся по бывшим соцстранам Восточной Европы в конце 80-х гг., например, в Румынии и в Чехословакии, и в конечном итоге приведших к отстранению промосковских сил в этих странах от власти и приходу к власти их проамериканских оппонентов.

Мне достоверно известно, что именно КГБ СССР создавал народные фронты в союзных республиках и на первых порах ими и руководил. И не только в союзных республиках, но и в России. Некоторые российские политики, «запущенные на политическую орбиту» КГБ в те гг., до сих пор на ней остаются и чувствуют себя весьма неплохо.

Кстати, ко всем этим грязным делам был привлечен и партийный аппарат КПСС. Мне известны несколько секретарей парторганизаций КПСС в Латвии, которые получили партийные взыскания за то, что не обеспечили роста рядов первичных организаций Народного фронта Латвии на предприятиях и в организациях. Вы можете подобное себе представить?

Среди создателей НФЛ был Н.В. Нейланд. В 1989 г. он был избран народным депутатом СССР, стал членом МДГ, которая позиционировалась как «демократическая» фракция, противостоящая коммунистам и выступавшая за предоставление независимости прибалтийским республикам. В том же 1989 г., оставаясь депутатом, Н. Нейланд стал заместителем министра иностранных дел Латвии, и оставался им и после обретения независимости. В 1999 г. создал и возглавил международную организацию «Балтийский форум» [19.6].

Информация к размышлению: «Из всех шведских государственных деятелей в 70-е гг. КГБ возлагал особые надежды на социал-демократа Улофа Пальме. До того как в 1969 г. Пальме стал премьер-министром, Центр не обращал на него особого внимания. Затем (…) Центр разработал план вербовки Пальме как агента влияния, направив в 1972 г. в Стокгольм говорящего по-шведски агента КГБ латвийского происхождения Н.В. Нейланда, заведующего бюро Агентства печати «Новости». Нейланд сам был родом из тех мест, что и мать Пальме, и поэтому быстро завязал с ним дружбу, играя на его латышских корнях. Он даже организовал для Пальме короткую поездку в Латвию по местам предков. Он же встречался с одним из ведущих советников Пальме по социал-демократической партии. Центр делал все возможное для того, чтобы повыгоднее представить советскую политику в глазах Пальме и формулировках Нейланда» [6].

Что интересно, еще один борец за независимость Латвии и непосредственный начальник Нейланда — министр иностранных дел Латвии в 1992-96 гг. Г. Андрееве — тоже оказался агентом КГБ: «В Риге сенсация: вчера глава МИД Латвии Георге Андрееве признал в газете Diena себя сексотом КГБ… Согласие предоставлять «ограниченную информацию по своей специальности» он дал в 1963 г., когда был главным анестезиологом республики. Как отметил министр, до сих пор в Латвии высокие посты занимают прежние руководители, имена которых не появились в учетных документах КГБ лишь в силу их высокого номенклатурного положения… Свою дальнейшую судьбу министр предлагает решить сейму (пока парламент приостановил действие мандата Андреевса). Многие, однако, считают, что ни депутатом, ни министром ему уже не быть» [19.7]. Депутаты простили Андреевса, и он проработал министром еще два года. Вот что значит вовремя признаться и не ждать, пока тебя кто-нибудь разоблачит. Или, как сказали бы старые циники, большинство депутатов были в некотором смысле «коллегами» Георгса Андреевса, и про них такая же история могла всплыть в любой момент. Поэтому, прощая его, для себя старались. На будущее. А то неудобно получится: боролись за независимость и при этом стучали «оккупантам».

В Литве сценарий был изменен лишь в плане названия — там создали «Движение». 3 июня 1988 г. на собрании в литовской АН была образована Инициативная группа Литовского движения за перестройку. Впоследствии его переименовали просто в «Литовское движение» — «Летувос саюдис», или просто «Саюдис».

Инициативная группа занималась организационными вопросами несколько месяцев, и Учредительный съезд «Саюдиса» прошел только 22-23 октября 1988 г. Зато на этом съезде с приветственной речью выступил 1-й секретарь ЦК Компартии Литвы A.M. Бразаускас.

Принятая «Саюдисом» программа первоначально не содержала требования выхода Литвы из состава СССР, но провозглашала, что «в Литовской ССР должны иметь силу только ее законы». А когда законы СССР в республике не действуют, что это, если не независимость? 16 февраля 1989 г. руководство «Саюдиса» решило, что хватит маскироваться, и надо прямо и честно сказать о своих сепаратистских целях, и провозгласило, что основной и главной целью движения является отделение Литвы от СССР.

На выборах в ВС Литовской ССР 24 февраля 1990 г. кандидаты от «Саюдиса» получили 101 мандат из 141. На первом же заседании вновь избранного ВС 11 марта 1990 г. был принят Акт восстановления независимости Литвы. Т.о., Литва стала первой советской республикой, официально провозгласившей свою независимость.

А теперь посмотрим, кто же были те люди, которые создавали «Саюдис».

В инициативную группу по созданию «Саюдиса» вошли 35 известных деятелей культуры, искусства, науки, журналистики. Один из участников это группы, писатель В. Петкявичюс, в своей книге «Корабль дураков» подчеркивает, что основатели «Саюдиса» — это «доселе неизвестные и не замеченные ни в какой общественной деятельности люди (…) не знавшие до этого момента друг друга». Каким же образом представители творческой интеллигенции, совершенно друг друга не знавшие, вдруг в едином порыве сделали одно и то же?

Генерал П. Судоплатов сообщает, что его жена также работала в НКВД, и «с 1934 г. в ее обязанности входила работа с сетью осведомителей в только что созданном Союзе писателей и в среде творческой интеллигенции» [21]. В КГБ славная традиция работы среди творческих личностей была продолжена—в 5-м Управлении КГБ имелся 1-й отдел, в функции которого входила работа по творческим союзам, НИИ и культурным учреждениям.

Если творческих личностей вызвали, куда надо, и объяснили что делать — тогда становится понятно, как они, абсолютно не зная друг друга, одновременно сделали одно и то же.

Теперь пройдемся уже конкретно по личностям. Самыми активными деятелями в инициативной группе по созданию «Саюдиса» были музыковед В. Ландсбергис, писатель В. Чепайтис, доктор экономических наук К. Прунскене. В 1990 г. В. Ландсбергис был избран председателем ВС Литвы, К. Прунскене стала премьер-министром Литвы, а В. Чепайтис — депутатом ВС Литвы.

В. Ландсбергис. Генерал В. Широнин пишет про Ландсбергиса: «Республиканские коллеги рассказывали мне, что он по собственной инициативе обратился к одному из оперативных сотрудников госбезопасности с предложением передавать ему интересующую органы КГБ информацию — в обмен на разрешение частных поездок к отцу, проживающему за рубежом. Конечно, простаков среди чекистов не было. Только после получения полезной информации о литовских эмигрантских организациях, а также передачи органам КГБ подробных сведений на ряд интересовавших КГБ лиц, Ландсбергису-младшему был открыт выезд в зарубежные страны. Надо полагать, этого деятеля преследовала мысль о необходимости скрыть факты своего инициативного контакта с КГБ. Не случайно после его прихода к власти в отношении оперативного работника, с которым он поддерживал регулярную связь, была совершена провокация» [26]. Но концы в воду Ландсбергису спрятать не удалось. В сентябре 1997 г. специальная комиссия литовского сейма по расследованию связей парламентариев с зарубежными спецслужбами вынесла вопрос о сотрудничестве с КГБ спикера парламента В. Ландсбергиса с середины 70-х гг.

В газете «Коммерсантъ» опубликована статья, в которой сказано: «В распоряжение корреспондента «Коммерсанта-Daily» Альгимантаса Жукаса попали протоколы допроса четырех бывших сотрудников КГБ, которые утверждают, что нынешний спикер литовского парламента Витаутас Ландсбергис в советские времена был агентом Лубянки. (…)

Вот что рассказал корреспонденту «Коммерсанта-Daily» другой офицер КГБ…

— История эта относится к концу 1990 г., когда я разбирал вспомогательную картотеку контрразведки. В картотеке лиц, выезжавших в капиталистические страны, я наткнулся на карточку профессора госконсерватории Витаутаса Ландсбергиса. На оборотной стороне этой карточки было написано: «Известен первому отделу». Я понял, что он является «нашим» человеком — т.е. агентом. Именно в отношении этой категории лиц делались такие отметки. Об этой карточке я доложил зампредседателя комитета генералу Цаплину (несколько лет тому назад он при таинственных обстоятельствах умер в Москве — Коммерсантъ-Daily (Ну да, гулял человек по набережной 2 января 1994 г., и вдруг ему решили помочь, и он сиганул в Москву-реку. — А.Ш.)). Генерал сделал следующее распоряжение: немедленно своими руками уничтожить эту карточку и никогда, ни при каких обстоятельствах о ней никому не говорить. На мой вопрос, почему мы не пользуемся такой информацией, а уничтожаем ее, генерал ответил, что Ландсбергис был агентом КГБ. В соответствии со специальной шифрограммой его личное дело выслано в Москву, поэтому в интересах центрального аппарата данную информацию не разглашать. Я вернулся в свой кабинет и сжег эту карточку.

— Значит, никаких документов в Литве уже нет?

— Для специалиста, знакомого с системой учета и хранения информации КГБ, не представляет труда найти ее в архивах. Таковых в Литве несколько.

— Почему вы рассказали все это?

— Я присягал государству, которое на сегодняшний день уже не существует. Я давал слово генералу Цаплину не разглашать эту информацию, а его нет в живых. Думаю, ни мои бывшие коллеги, ни литовская общественность не осудят меня за то, что я рассказал представителю комиссии.

— Г-н Ландсбергис известен с 1988 г., когда был избран председателем инициативной группы «Саюдиса». Не приложил ли к этому руку КГБ?

— На этот вопрос я отвечать отказываюсь» [19.8].

К.Д. Прунскене. О том, что «Янтарная леди» работала на КГБ, первое сообщение было дано 5 апреля 1990 г., в вильнюсской газете «Республика» были опубликованы «фотокопии документов о сотрудничестве Прунскене с КГБ под псевдонимом «Шатрия». Даже пресыщенному читателю было интересно читать собственноручные докладные записки агента «Шатрия» о поездке за границу, о проведенных беседах и о прочих шпионских атрибутах. (…)

Отставка, унизительный судебный процесс и запрет заниматься длительное время политической деятельностью. (…) Однако членом парламента Казимера Прунскене все же стала, хотя кличка «Шатрия» не оставляла ее ни на минуту, превратив в некое отождествление с КГБ вообще. (…)

Прунскене, как и все демократы, всегда умела пользоваться малейшими шансами в абсолютно безнадежном деле. Так было и с сотрудничеством с КГБ. Казалось бы, все кончено: есть решение высшей судебной инстанции страны, признавшей, что «депутат ВС Литовской Республики К. Прунскене сотрудничала с советским КГБ и не сообщила об этом добровольно, как того требует закон». Более десяти лет она добивалась отмены этой формулировки. И вот в сентябре прошлого г. Прунскене добилась в Вильнюсском окружном суде аннулирования прежнего решения суда о ее сотрудничестве с советским КГБ. При этом суд так и не удосужился указать, на каком основании отменил свои же решения, почему отверг показания тех, кто вербовал «Шатрию»…» [19.9].

Отметим, что имелись не только показания офицера КГБ, вербовавшего «Шатрию», не только фотокопии ее отчетов, но и оригинал ее обязательства о сотрудничестве. Информационное агентство «Росбалт» сообщало, что «в Департамент архивов Литвы был доставлен документ о том, что профессор К. Прунскене в 1980 г. подписала добровольное соглашение сотрудничать с КГБ и предоставлять этой организации необходимую информацию. (…) Оригинал документа, который мог бы подтвердить обвинение, до вчерашнего дня в архивах отсутствовал». И был найден. Но предпочли не заметить» [19.10].

Чего нельзя решить за деньги, можно решить за большие деньги. Чудесные, странные, нелогичные, незаконные и непонятные судебные решения имеют обычно очень простое объяснение, о котором в приличном обществе говорить вслух как-то не принято…

В. Чепайтис. О нем сведения появились полтора года спустя: «Чепайтис — ключевая фигура в команде Ландсбергиса, «серый кардинал», под контролем которого находятся правительственная пресса, радио и ТВ.

На протяжении двух последних недель литовская пресса опубликовала серию сенсационных материалов, разоблачающих Чепайтиса как агента КГБ. Сам Чепайтис на заседании парламентской комиссии по расследованию деятельности КГБ в Литве признал, что, начиная с 1965 г., неоднократно вызывался на конспиративные квартиры для дачи показаний. С 1981 г. по 1988 г. он предоставлял КГБ различную информацию, в частности о положении национальных меньшинств. Тем не менее Чепайтис утверждает, что никогда не считал себя завербованным агентом, а свои связи с органами объясняет тем, что собирал материал для книги о КГБ.

Чепайтис заявил членам комиссии, что он является первой жертвой, «намеченной врагами независимости в списке из 17 истинных патриотов Литвы», но отказался назвать остальные фамилии и не сказал, где видел список» [19.11].

Среди читателей, надеюсь, идиотов нет, но все же поясню: «для дачи показаний» вызывали в кабинет к следователю, а на конспиративные квартиры вызывали именно стукачей. Господин Чепайтис считал литовцев идиотами и впаривал им, что «он предоставлял КГБ различную информацию» потому, что «собирал материал для книги о КГБ». Собирал материалы, только не «для книги о КГБ», а «для КГБ». Литовцы оказались умными людьми и в бредовые «отмазки» Чепайтиса не поверили. Как сказано в Википедии, вследствие обвинений в сотрудничестве с КГБ В. Чепайтис был вынужден оставить парламент и устраниться от активного участия в общественной и политической жизни.

Упоминание «списка из 17 истинных патриотов Литвы» дает нам минимальную цифру агентов КГБ в инициативной группе по созданию «Саюдиса» —17 чел. из 35. Половина. Причем самая активная половина, взявшая власть в Литве, включая глав парламента и правительства вместе с их «серым кардиналом».

Хотя есть сведения, что в руководстве «Саюдиса» агентов КГБ было гораздо больше половины. Бывший генеральный директор Департамента охраны края (т.е. министр обороны) независимой Литвы, бывший член Политического совета «Саюдиса» А. Буткявичюс дал интервью газете «Труд», и вот фрагмент из него: — Вы даете понять, что спецслужбы независимой Литвы и СССР взаимодействовали? — А вы посмотрите на верхушку «Саюдиса»! Там же было 90% людей, связанных с КГБ. «Саюдис» создавался сверху, а не снизу…

— Независимость Литвы была полезна для некоторых экономических группировок в России. Для распада Советского Союза нужен был «ледокол», который начал бы этот процесс. Ставку сделали на национальный вопрос. За Прибалтикой был первый шаг. Распад начался. Еще в 1990 г. один высокопоставленный советский военачальник сказал мне, что уполномочен говорить со мной о статусе Советских вооруженных сил в Литовской Республике, даже не социалистической. Нам он предлагал статус Варшавского Договора. В моем сознании произошел перелом. Я понял, что вопрос о нашей независимости в принципе решен. Это свидетельство человека, который сам входил в высшее руководство этой организации! 90% верхушки «Саюдиса» было связано с КГБ, вопрос о независимости Литвы был в принципе решен в Москве, и это был первый шаг в заранее запланированном развале Советского Союза, который был выгоден «для некоторых экономических группировок в России!» [19.12].

Кстати, и сам Буткявичюс тоже не без греха. Один из основателей «Саюдиса» В. Петкявичюс в книге «Корабль дураков» пишет: «Даже после победы на выборах прорвавшиеся к высшей власти ландсбергисты и их вождь продолжали пользоваться тайными квартирами КГБ, информаторами и советниками этой организации. Б. Кузмицкас, К. Мотека, В. Чепайтис, А. Чекуолис, 3. Вайшвила, Р. Озолас, А. Буткявичюс, Л. Сабутис, К. Урба, К. Прунскене, В. Томку с, Р. Дапкуте и многие другие активисты так или иначе имели отношение к этой мощной, но уже начавшей разлагаться организации».

Отметим, что когда КГБ трех прибалтийских республик в одно и то же время занимались одним и тем же делом — созданием националистических организаций, это не могло быть местной самодеятельностью: когда везде идет один и тот же процесс, это означает, что процесс идет по указанию КГБ СССР, а местные чекисты являются только исполнителями.

И они потом за это пострадали — в независимых прибалтийских республиках были приняты законы, по которым бывшие сотрудники КГБ лишались права занимать государственные должности. Основными выгодоприобретателями от «перестройки» и развала СССР были некоторые структуры в союзном КГБ.

Если сначала Народные фронты в Эстонии и Латвии и «Саюдис» в Литве действовали вполне мирно и культурно, то к концу 1988 г. их акции протеста стали носить откровенно агрессивный характер.

Помощник М.С. Горбачева А.С. Черняев записал в своем дневнике: «15 ноября 1988 г. В аэропорту Медведев, Слюньков и Чебриков, которые только что побывали по его поручению в Латвии, Литве и Эстонии, обрушили на Генерального секретаря ушат холодной воды. Их днем и ночью пикетировали с плакатами: «Русские, убирайтесь вон!», «КГБ, МВД, Советская армия — в Москву!», «Долой диктат Москвы!», «Немедленный выход из Союза!», «Полный суверенитет!» и т. п.

10 декабря 1988 г. Бушует Прибалтика. (…) Горбачев спрашивал и меня, и, как я узнал, Шахназарова и Яковлева: неужели прибалты действительно хотят уйти? Я ему отвечал: думаю, что да. И дело зашло далеко, если даже народная артистка СССР, великолепная и любимая всеми Артмане публично говорит о 40-летней оккупации Латвии. Он мне в ответ: «Они погибнут, отрезав себя от остального Союза» [19.13].

В.М. Чебриков с 1 октября 1988 г. был секретарем ЦК КПСС, но все эти прибалтийские националистические движения задумывались и создавались Комитетом именно в ту пору, когда он возглавлял КГБ. Но разве после таких лозунгов на него кто-то что-то подумает? Товарищ Чебриков вне подозрений! Маскировка и дезинформация — это важнейшее и неотъемлемое условие, необходимое для успеха любого заговора. И еще важный момент: если Горбачев в кругу своих, без посторонних, был удивлен желанием прибалтов выйти из Союза, значит он лично к их подталкиванию на этот выход отношения не имел. И КГБ его в известность о своих мероприятиях в Прибалтике не ставил.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.