25

25

В конце войны и сразу после ее окончания в ГУЛАГи потянулись эшелоны тех, кто волею обстоятельств, зачастую не по личной вине, оказался в многочисленных лагерях военнопленных. Командиры и красноармейцы, находясь в плену, старались не запятнать себя служением гитлеровской Германии, тысячами бежали из плена, становясь в ряды Сопротивления, но были и такие, которые перешли на сторону врага. Честные советские военнопленные ждали с нетерпением того дня, когда их освободит наступающая Красная Армия и они смогут встать в ее строй или вернуться к своим семьям, на свои предприятия, в колхозы и совхозы.

Но для них было уготовано другое: лагеря и тюрьмы. И часто на одних и тех же нарах, в одних и тех же бараках находились и недавние командиры и бойцы Красной Армии, и запятнавшие себя полицаи и предатели…

В победном мае 1945 года Сталин направил специальную директиву: «Командующим войсками 1-го и 2-го Белорусских, 1-го, 2-го, 3-го и 4-го Украинских фронтов. Тов. Берия, тов. Меркулову, тов. Абакумову, тов. Голикову, тов. Хрулеву, тов. Голубеву.

Военным советам фронтов сформировать в тыловых районах лагери для размещения и содержания бывших военнопленных и репатриируемых советских граждан на 10 000 человек каждый лагерь. Всего сформировать: во 2-м Белорусском фронте — 15, в 1-м Белорусском фронте — 30, в 1-м Украинском фронте — 30, во 2-м Украинском фронте — 10, в 3-м Украинском фронте — 10 лагерей.

Проверку возложить: бывших военнослужащих Красной Армии — на органы контрразведки «Смерш», гражданских лиц — на комиссии НКВД, НКГБ, «Смерш».

Начался новый этап войны с народом. Из 5,7 миллиона советских военнопленных гитлеровцами было истреблено 3,9 миллиона человек. Оставшихся в живых, освобожденных союзническими и советскими войсками, принялись «сеять сквозь сито» карательных органов. Чаще всего эти органы действовали по утвердившейся с подачи Верховного Главнокомандующего схеме: попавшийся в плен красноармеец или командир рассматривались как изменники Родины, потенциальные ее враги, а посему к ним применялись соответствующие статьи Уголовного кодекса. Какая-то часть бывших военнопленных освобождалась из-под стражи, но большинство их осуждалось к большим срокам наказания — от десяти лет до двадцати пяти.

Вряд ли можно было надеяться на справедливость военных трибуналов, Особых совещаний — при таком подходе о презумпции невиновности, т. е. признании факта юридически достоверным, не могло быть и речи, ибо люди осуждались не демократическим судом с защитой и свидетелями, а Особым совещанием. На рассмотрение «дела» не приглашались ни представители партийных и политических органов Красной Армии, ни представители общественности. Так, бывшие военнопленные, как отмечается в сообщении профессора А. Хорькова, офицеры Б. Петросян, А. Казарян и другие были осуждены к 25 годам лишения свободы по обвинению в измене Родине. Следствие было проведено наспех, с грубейшими нарушениями законов судопроизводства. За что же командиры Красной Армии оказались за решеткой после войны? Попав в плен, они бежали во Францию, вступили в ряды «маки», став партизанами в рядах Сопротивления, создали в 1944 году первый советский партизанский полк. За боевые успехи в борьбе с гитлеровцами были награждены орденами Франции. Французское правительство за особые заслуги разрешило советским воинам выехать на Родину с оружием. Выехали. Их, как участников боев с гитлеровцами, встретили не с цветами и радушными объятиями, а строгие, недоступные, видевшие в каждом советском человеке шпиона или диверсанта работники органов, которым Сталин поручил «хорошенько разобраться». Знамя полка, боевые награды и благодарственные грамоты были выставлены в Центральном музее Вооруженных Сил, а их обладатели помещены в тюрьмы и лагеря Сибири и Колымы.

Многие военнопленные, как отмечает профессор А. Хорьков, принимающий участие в работе недавно созданного Международного института проблем военнопленных, незаконно осуждались как изменники Родины лишь за то, что в плену исполняли обязанности врачей, фельдшеров, санитаров, старших бараков, переводчиков, поваров, кладовщиков, связанных с обслуживанием самих военнопленных. Так, бывший командир дивизии подполковник М. Грачев, оказавшийся в плену в огненном аду 1941 года и исполнявший обязанности старшего по бараку, был осужден к 10 годам лагерей. Грачеву говорили, что он «легко» отделался. Генералы П. Понеделин и Н. Кириллов выдержали все адовы пути гитлеровских лагерей, не предав, не оболгав, не согнувшись, и были освобождены союзниками. Все страшное позади: и пытки, и издевательства, и голод; впереди — встречи с родными, продолжение службы в армии, — но все круто изменилось не в их пользу. Оба были арестованы и осуждены с содержанием в Лефортовской тюрьме, где генералы были расстреляны в 1950 году. Списки на расстрел рассматривались лично Берия.

Разумеется, многое из того, что происходило в победном 1945 году в трибуналах и Особых совещаниях, становилось достоянием информационных служб Запада. Тысячи советских людей, узнав о суровых наказаниях на Родине, оставались в европейских странах, получив рожденное в советском аппарате наименование «невозвращенцев».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.