Внешняя политика
Внешняя политика
Цари российские всегда всякую победу над врагом внешним приписывали своему счастью, своему гению и своему уменью организовать победу.
После всякой удачной войны цари, говоря языком вульгарным, невероятно «хамели» и так высоко задирали нос, что «верноподданные» опасались:
– Не улетел бы на небо высочайший и августейший нос.
Естественно, что после побед, над Наполеоном российские самодержцы сразу положили ноги на стол.
При Николае Россия очень напоминала стоявшего на перекрестке и следящего за порядком городового.
Немножко подвыпивший, гордый своим положением и званием, красноносый городовой выпучил глаза, в которых застыл вопрос:
– Кого бить? Кого тащить в участок?
Николай также стоял на перекрестке Европы и, бешено вращая белками, спрашивал:
– Кого бить?
Европа по возможности уклонялась от услуг Николая Павловича: нетрезвому городовому поневоле пришлось «бить» и «тащить» врага внутреннего. «Били» и «тащили» поляков, евреев. Но больше всех «били» и «тащили» крестьян и солдат. Но вот однажды с Запада послышался крик:
– Горрродовой!.. Горрродовой!
Встрепенулся Николай Павлович. Засверкали глаза. Забилось сердце.
– Кто зовет на помощь? – спросил царь.
Ему сказали:
– Австрия.
– Против кого? Против врага внешнего? Тогда надо подумать.
Но получил в ответ:
– Нет, против врага внутреннего. Народ у него бунтуется. Требует свободы.
– Ах, так! Покажу же я им!
И храбрый Николай двинул свое войско в Австрию на помощь Францу-Иосифу.
Справившись с внутренним врагом Австрии, Николай Павлович снова стал на свой пост.
Недолго пришлось ему стоять без дела. В один прекрасный день пришли греческие люди и принесли жалобу на турок!
– Обижают вас? – спросил Николай.
– Обижают.
– А что дадите за защиту?
Стали торговаться. Николай размышлял:
– Турки народ не очень сильный. Пожалуй, что не сильнее врага внутреннего. Недолгое ним нужно будет возиться. Опять же Константинополь…
Еще задолго до Милюкова русские цари были в вопросе о Константинополе ярыми милюковцами.
При слове «Константинополь» у русских царей начинала слюнка течь, и, глядя на шапку Мономаха, они с презрением говорили:
– Тоже шапчонка!.. Вот корона византийских императоров – вещь!
И спали, и видели во сне, как поверх короны польской, финляндской, российской, и прочая и прочая и прочая, надета корона византийских императоров.
– Пойду за короной в Константинополь! – решил царь. – И с греков что-нибудь стянуть можно будет.
Николай Павлович объявил войну Турции.
Но тут случилось непредвиденное обстоятельство. Наши вечные испытанные друзья англичане решили по-дружески вонзить нам кинжал в спину. То же самое решили сделать французы. Увидел Николай Первый, что дело плохо, и подумал было:
– Не бросить ли в то дело? Бог с ним, с Константинополем, своих столиц немало: Петербург, Москва, Киев, Казань.
Но передумал и решил:
– Авось победим!
Ему робко говорили:
– Армия плохо вооружена…
– Авось сойдет! – отвечал Николай.
– Флот дрянной. Куда ему против английского?
– Авось выдержит! – отвечал Николай.
– Железных дорог нет. Пока войска дойдут до Черного моря…
Но Николай отвечал:
– Авось дойдут.
Но обычаю русских царей, Николай назначил главнокомандующим самого бездарного из своих генералов. Когда этот генерал был разбит, его заменили другим, еще бездарнейшим. Когда и этот генерал был разбит, Николай, подобно отцу своему Павлу, умер естественной смертью…
Как говорит добрая русская пословица «в Бозе почил». Историки полагали, что Николай Первый был наихудшим из Николаев, и что хуже такого уж быть не может. Глупцы! Они не предвидели Николая Второго!..
Данный текст является ознакомительным фрагментом.