Сорок сороков

Сорок сороков

На протяжении нескольких лет в нашей стране о празднике Рождества Христова начинают говорить задолго до этого дня. Равняясь на Запад, где католики справляют это торжество 25 декабря, многие русские люди к этой дате покупают подарки, некоторые деятели искусства устраивают представления с названиями типа «Рождественские вечера» и проч. Состоятельные россияне едут в Европу, чтобы там достойно отметить это событие.

Магазины на Тверской улице. Начало XX века

Путаницу в российский календарь в 1918 году внес декрет советской власти, отделившей церковь от государства. Национальные традиции были утрачены, многие из них оказались и вовсе под запретом. Хорошо, что в последние годы русская церковь стала возрождаться. Наши соотечественники хотят теперь больше знать о старых обычаях на Руси, чтобы как-то сократить насильственный разрыв с прошлым.

В старину не русские люди хотели посмотреть на праздник Пасхи и Нового года за границей, а к нам, в Москву, стремились в эти дни попасть иностранцы, чтобы увидеть много интересного и запоминающегося. Традиции русского народа всегда удивляли иноземцев.

Нигде в мире не было города, имевшего такое обилие культовых сооружений, как Москва. О Москве говорили: «сорок сороков». Это не простая цифра, а — понятие. Слово «сорок» на татарский лад в старину означало «великое множество».

Собственно, церквей в златоглавой было, конечно, не 1600. Но вот число всех церковных приделов (главных, пристроенных, в приходских, домовых, монастырских церквах) при точном подсчете могло быть и больше. Никто и никогда их не пересчитывал. Даже высшие церковные служители не знали суммарного количества. У них шел примерный учет по сведениям свечных заводиков: какие церкви и сколько покупали свечей…

«Москва — всем городам мать». По большому количеству церквей наш город отличали от других: «В Москве — каждый день праздник». Ведь почти ежедневно юлианский календарь величает святого, а московские церкви имеют приделы многим из них.

Пасхальный благовест всех московских церквей завораживал душу не только русского человека, но и гостя, прибывшего из-за рубежа. Звон под куполом московского неба был просто неописуем…

В старину Кремль являлся центром общемосковских событий. Он был доступен любому: для входа на его территорию не надо было, как практикуется сейчас, покупать билеты. При желании любой человек мог остаться здесь на целый день и встретить рассвет дня следующего. Говорят, что именно в Кремле розовые и багряные восходы солнца на Благовещение и Пасху навевали лучистое вдохновение на поэтов и писателей.

Первым патриаршим собором Москвы (до постройки храма Христа Спасителя) был Большой собор Успения Богородицы. Колокольней при нем и двух других кремлевских соборах: Архангельском и Благовещенском — служил Иван Великий со своей звонницей.

Как же начиналась пасхальная служба в столице?

Основанием для всеобщего начала благовеста был звон Ивана Великого. В отдаленные времена момент первого звона определялся по-разному. Чаще всего он начинался в четвертом часу утра по старому отсчету времени, что по-нынешнему соответствовало двенадцати — началу первого часа (ночного времени). Благовест же к обедне в пасхальный день звучал в седьмом часу утра, а иногда — и в начале девятого часа. Утреня оканчивалась, начавшись во второй половине первого часа, иногда ровно в час ночи, иногда в шесть часов утра.

Полуночный благовест к пасхальной заутрене узаконил митрополит Московский Филарет, предписавший в марте 1849 года всем московским церквам: не начинать благовеста к церковным службам ранее благовеста Успенского собора, и первый удар Успенского колокола «прослушать в молчании, а по второму начинать благовест». Это распоряжение в следующем году было напечатано и разослано всем московским соборам, монастырям и церквам. По указанию митрополита Филарета в день Святой Пасхи было положено к утрени благовестить в 12 часов пополуночи, а к литургии — в 6 часов утра.

Пример Москвы вскоре повлиял на благовест всей России. И после того можно считать, что на второй удар Большого колокола на Иване Великом отзываются не только «сорок сороков» московских церквей, но и звонницы всех русских храмов.

В этот момент ощущение единства россиян во всей стране было восхитительно, торжественно и необыкновенно патриотично. Без всяких трибунных речей весь русский народ чувствовал непоколебимость своей веры, силу и возможность к сплочению в трудный для России час.