В ресторанах

В ресторанах

На первый взгляд, российские заведения с архаичными названиями «трактир» и «кабак» ничем практически не отличались. В них люди заходили трезвыми, а выходили на некрепких ногах, неуверенной походкой, качаясь, бывало, и не без помощи друзей-товарищей.

Но некоторая разница в этих заведениях все-таки была: в кабаках предлагалось исключительно крепкое спиртное, а в трактирах преобладало вино (правда, и им напивались «до чертиков»).

В конце XIX века некоторые владельцы московских трактиров добились разрешения торговать и водкой. К этим трактирам относились в первую очередь так называемые коммерческие в Китай-городе. За их столами с 12 часов до 2 часов дня собирались коммерсанты после дел на Бирже.

Заключив свои договоры, дельцы охотно, как повелось по традиции, «отмечали» их в своем кругу, прикладываясь к горячительному. В трактирах эти посетители обычно занимали отдельные кабинеты. Их застолья зачастую переходили в истинное безобразие.

Городская управа не могла стоять в стороне и никак не реагировать на разного рода донесения на этот счет. И вот 26 июня 1901 года Акцизное управление предъявило к владельцам трактиров любопытное и в некотором роде странное требование: или совсем уничтожить трактирные кабинеты, или снять в них двери, заменив их занавесками, которые, «спускаясь от верха двери, доходили бы до половины ее высоты». Предполагалось, что в таких «филиалах Биржи» не будет происходить продолжение активных деловых общений с параллельным винораспитием, что на улицах Китай-города, хотя бы по этой части будет больше порядка и меньше трагедий.

Параллельно с этими мерами борьбы с пагубным пьянством русский поэт М. А. Плотников сочинил «Гимн трезвенников» на легко запоминающийся мотив, взятый из сборника международного общества трезвости. Стихи и ноты опубликовали. В гимне были такие слова:

Спутники пьянства — разврат и безделье,

Бедность, болезни и злая тоска;

Пагубно, лживо хмельное веселье.

Слез в нем таится река.

И хотя этот гимн имел право на пропаганду правильного и делового образа жизни, за новыми занавесками трактирных кабинетов его почему-то ни разу не исполняли.