Конгресс в Вене 1815 год

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Конгресс в Вене 1815 год

Ничто другое не может дать лучшего представления о замечательнейшем времени XIX столетия — о времени великого переворота, произведенного Русскими на политической арене Европы низвержением Наполеона, как описание Венского конгресса. От главного виновника этого переворота — императора Александра — до самых младших его участников — герцогов и князей Рейнского союза[560] — все явились на знаменитое совещание, которое своим величием, своим царственным блеском, своими необыкновенными праздниками напоминало рыцарскую Германию и ее великолепные сеймы. Среди всех съехавшихся владетельных государей и других членов царствующих домов первое место, несомненно, занимал Александр. Горделивая Австрийская империя, несмотря на все древние права своего старшинства, уступала на этот раз первенство хотя и юной, но так хорошо доказавшей свое могущество, России.

Итак, можно справедливо говорить, что с первого дня приезда государя в Вену внимание всех было обращено на него и на Русских. Пушечные выстрелы возвестили о его прибытии 13 сентября. Знаменитые вельможи и придворные Австрийские чины, всегда отличавшиеся своей важностью, теперь, казалось, вовсе забыли о ней и с непритворным нетерпением спешили во дворец встретить примирителя Европы. Среди них обращал на себя особенное внимание тот самый остроумный принц Де-Линь, который за двадцать восемь лет до того был одним из участников знаменитого путешествия императрицы Екатерины в Крым, и за пятьдесят до происходящих событий уже удивлял Европу своим умом и образованностью. Теперь ему было уже около 80 лет, но несмотря на глубокую старость, он бодро и весело явился встречать покрытого славой внука Великой и искренне любимой им государыни. Весело было смотреть на этого удивительного человека, сохранившего и в преклонных годах все те качества, которые делали его избранным человеком среди общества столь знаменитых особ прошедшего века, каковыми были Великая Екатерина и Великий Фридрих. И теперь при дворе Франца I, как и при дворе его предшественника Иосифа, он продолжал всех удивлять своим веселым и любезным нравом, своим приятным остроумием.

Вы хотите иметь доказательства последнего? Наверное, хотите, потому что вы еще помните, что говорил он об уме Великой Екатерины? Теперь послушайте, что сказал он о двух ее внучках — великих княгинях Марии Павловне и Екатерине Павловне, также прибывших в Вену для свидания с августейшим братом и также присутствовавших во дворце при его встрече. «Великая княгиня Мария, — говорил принц, — привязывает к себе сердца, а Екатерина — берет их приступом».

Так знаменитейшее из царских семейств Европы было предметом разговора Австрийских придворных в то время, когда гром пушек возвестил прибытие его главы. Прекрасная картина явилась в эту минуту перед глазами ожидавшей, нетерпеливой толпы! Император Александр и император Франц, встретивший своего знаменитого гостя в минуту его приезда, шли рука об руку между двумя рядами придворных, на лицах которых изображалось необыкновенное, живейшее участие, внушаемое в то время Александром каждому, кто хоть немного понимал значение переворота, произведенного им в Европе.

За двумя императорами, так превосходно доказавшими свой возвышенный образ мыслей в политических делах, шел столь же великодушный в бедствиях, как скромный в счастье, Прусский король. Он вел наших обеих прекрасных великих княгинь. За ними шло несколько королей и множество принцев и принцесс. В Вену съехались представители всех царствующих европейских домов.

На Венском конгрессе рассматривались многочисленные вопросы и дела. У каждого короля и принца была какая-нибудь просьба: одним надо было возвратить отнятые Французами земли, других — вознаградить за понесенные потери, третьих — за испытанное унижение; одним словом, все явились с вопросами, для разрешения которых требовалось большое искусство. Несмотря на это, совещания Венского конгресса достигли своей цели во всех отношениях — они удовлетворили каждое государство. Австрийская империя, Прусское, Неаполитанское и Сардинское королевства были восстановлены во всех своих прежних правах; Голландскую республику преобразовали в Нидерландское королевство; обиженные Наполеоном владетели Германии и Италии получили точное и справедливое разделение своих границ; Швейцария возвратила права свои; Россия также была частично вознаграждена за свои великие жертвы утверждением за ней Варшавского герцогства под названием Царства Польского. Из владений Германии был образован Германкий союз, членами которого были начиная с Австрии все царствующие дома Германии. Наконец, доброе сердце Александра подало мысль о Священном союзе[561], заключенном потом Австрией, Россией и Пруссией. Целью этого союза было поддержание независимости каждого государства на основах нравственности и священных истин Евангелия.

Несмотря на эти столь различные и столь важные вопросы, решаемые на конгрессе, августейшие лица, участвующие в нем, и все особы, принадлежавшие к их свитам, предавались самой искренней веселости, которую могло давать только чувство радости, ощущаемой всеми при мысли об избавлении от всеобщего утеснителя. Вена представляла собой картину беспрерывных праздников, которые были тем приятнее, что в каждом из них было что-то необыкновенное. Например, 23 сентября Австрийский император давал праздник в честь инвалидов в саду Аугартенском. Заслуженные и изувеченные воины обедали в присутствии монархов и всего двора. Посреди них возвышалась колонна, бывшая точной копией той колонны, какую намеревались воздвигнуть в Москве из орудий, отнятых у неприятелей. Внизу этого почетного памятника, так очевидно свидетельствовавшего о победе Русских над общим врагом, стояло изображение государя, венчаемого славой. Умилительна была эта картина для Русских, особенно в те минуты, когда они видели слезы, блиставшие на глазах императрицы Елизаветы Алексеевны и великих княгинь.

Годефруа. Венский конгресс. Гравюра по картине Изабеля.

Венский конгресс проходил после окончания войны с наполеоновской Францией с сентября 1814 г. по июнь 1815 г. Он был созван по инициативе Австрии, Великобритании, Пруссии и России.

В работе конгресса участвовали 216 представителей всех европейских государств, кроме Турции. Впервые в истории в ходе конгресса была создана система договоров, которые регулировали отношения и закрепляли границы между европейскими державами.

В сентябре 1815 г. был создан Священный союз, главной задачей которого стало обеспечение незыблемости решений Венского конгресса.

6 октября, в известном венском месте для гулянья — в Пратерте, праздновалась годовщина Лейпцигского сражения. Тридцать тысяч солдат явились перед монархами в полном параде, потом их угощали обедом.

На другой день и государю было угодно праздновать славную Лейпцигскую битву великолепным обедом, на который, кроме царственных гостей, были приглашены все находившиеся тогда в Вене участники знаменитого сражения. Все убранство зала и столов состояло из военных трофеев. Везде были видны трехцветные Французские знамена и круглые щиты, на которых были изображены сражения, выигранные союзниками в последних походах.

Замечателен был также праздник, данный во время краткого пребывания императоров и Прусского короля в Венгрии. Это был сбор винограда на прекрасном острове, лежащем на Дунае в трех верстах от Офена. Пятьдесят молодых людей и пятьдесят прелестных девушек, одетых в платья народов, живущих в Венгрии, были рассеяны по цветущему винограднику и с пением Венгерских песен срезали гроздья и подносили их своим августейшим гостям. Одна из них сказала при этом приветствие государю, пользовавшемуся везде особым вниманием.

Говоря о праздниках Австрийского двора, мы не упоминаем об обычных балах и вечерних собраниях, беспрестанно даваемых то государями, то их послами и вельможами. Они были так многочисленны, что, наконец, утомили общество, очень настроенное на необыкновенное веселье. Надо было придумать что-нибудь новое, и вот с первым выпавшим снегом было назначено невиданное дотоле в Вене катанье в великолепных санях, сделанных в виде колесниц и покрытых золотом. Но это прекрасное катанье едва не расстроилось: снегу было так мало, что несколько сот человек собирали его на полях и усыпали им дорогу для катанья.

Шарон. Смотр союзных армий в Париже в 1815 году. Гравюра по рисунку с натуры Сентфаля.

Это необыкновенное гулянье окончилось еще более необыкновенным праздником: в огромнейшем Венском манеже была сооружена карусель, на которой были в точности исполнены все обряды каруселей средних веков. Кавалеры в красной одежде того времени сражались точно так, как некогда сражались рыцари на турнирах и своих каруселях, а дамы в самом великолепном убранстве сидели в ложе, специально для этого приготовленной, и раздавали точно так же, как и красавицы старинных времен, награды победителям.

Бивуак казаков на Елисейских полях в Париже

Этого было недовольно: через несколько недель при дворе был устроен театр, на котором представляли живые картины и играли комедии. Одним словом, веселье не прерывалось, потому что все были настроены веселиться, и это веселье не было ничем стеснено, даже многочисленным собранием монархов и августейших членов их семейств. Этой непринужденностью все были также обязаны императору Александру. Кроме любезности обхождения, которая привлекала к нему сердца всех, он проявил также мудрость и в том, что, узнав при открытии конгресса, что решается вопрос о том, какой этикет надо соблюдать в собрании государей, предложил, чтобы все они занимали места в соответствии со своим возрастом, и таким образом те, кто был старше, садился выше тех, кто был его моложе. Такое предложение Русского государя было тем более ценно, что он был самый младший из всех коронованных особ.

Среди лиц, принимавших непосредственное участие в этих праздниках, был и воспитатель императора Александра Павловича, Лагарп. Он также был в это время в Вене как уполномоченный от одного из Швейцарских кантонов и обращал на себя общее внимание как наставник, самым блистательным образом оправдавший доверие великой государыни, избравшей его в воспитатели к своему знаменитому внуку. Глубокое уважение и признательность к нему государя были так искренны и велики, что нередко во время величайшей славы своей он говаривал: «Если бы не было Лагарпа, то не было бы и Александра!»

Это собственное признание августейшего воспитанника должно было высоко вознести Лагарпа в глазах всех Русских. Что же касается его чувств к государю, то он до самой своей смерти не мог говорить о нем без восхищения, и надо было видеть, с каким восторгом слушали в Вене его рассказы о детстве и молодости его великого питомца! Он часто прерывал свои рассказы восклицаниями: «Ни для одного смертного природа не была столь щедра, как для Александра!» Восклицание, доказывающее необыкновенные способности государя и скромность наставника.

Но вернемся к конгрессу. Уже семь месяцев продолжался он, и почти все его совещания были закончены, как вдруг союзные государи получили известие, что Наполеон тайно от Английской эскадры, призванной смотреть за ним, оставил остров Эльбу и на пяти судах с отрядом своих приверженцев в количестве около 1140 человек появился у берегов Франции. 1 марта он сошел на берег близ небольшого городка Канна, а 8 марта уже был в Гренобле и имел 6000 человек войска. Брат Людовика XVIII, граф д’Артуа, и маршал Макдональд приготовились было оказать ему сильное сопротивление, но их войско при появлении прежнего любимого начальника полностью перешло на его сторону, и защитники короля вынуждены были удалиться в Париж, куда и Наполеон быстро продвигался со своими приверженцами. Число их до того увеличилось, что 19 марта Людовик XVIII вынужден был оставить бурную столицу, для которой его правление было слишком кратко и снисходительно. На другой же день, 20 марта, Наполеон с торжеством въехал в нее без единого сражения на всем пути своего следования от берегов Средиземного моря. Успех, доселе неслыханный! Но вскоре мы увидим, был ли он продолжителен.

Русская дворянка в модном наряде

Известие о бегстве бывшего императора Французов сначала не произвело сильного впечатления на Венский конгресс: все сочли эту новую попытку Наполеона несерьезной и думали, что он может быть уничтожен собственными силами Людовика XVIII. Один Александр, избранный Провидением для сокрушения могущества Наполеона, думал иначе. Он сказал: «Случай сей будет действительно мало важным, если союзные государи не будут почитать его маловажным». Эти слова того, кто так хорошо уже доказал свою проницательность и искусство в борьбе с непобедимым неприятелем, возымели свое действие, и 25 марта Россия, Австрия, Пруссия и Англия заключили между собой договор, по которому каждая страна обязывалась выставить и содержать в поле по 150 000 солдат войска до тех пор, пока Бонапарт не будет полностью низвержен.

Единодушие союзников было спасительно для Европы, и менее, чем за три месяца, и даже прежде чем успели собраться все войска, дерзкие замыслы Наполеона были уничтожены. Честь этого последнего поражения Наполеона принадлежала Английской и Прусской армиям. Будучи ближайшими к Франции, они первыми подверглись нападению Наполеона. Командующими у них были лорд Веллингтон и Блюхер. Французы начали с Блюхера. Наполеон напал на него у деревни Линьи и после жесточайшей битвы, в которой можно было только удивляться взаимной ненависти Пруссаков и Французов, Наполеону удалось еще раз оставить за собой поле сражения: он выиграл его, но без всякой для себя пользы, потому что все его войско было так изнурено, что не могло преследовать Блюхера, успевшего уйти для соединения с Веллингтоном. На следующий и на третий день Наполеон направил все усилия на то, чтобы не допустить их соединения, и напал на Веллингтона при Ватерлоо. Здесь-то в этом незначительном местечке Бельгии, Веллингтон одержал, наконец, последнюю победу над непреклонным завоевателем и соединился с Блюхером, вовремя подоспевшим к нему на помощь на мысе Бель-Аллиансе. Наполеон, полностью разбитый, поспешно уехал в Париж и 21 июня издал прокламацию[562], в которой отказался от Французского престола и провозгласил императором своего сына, Наполеона II.

Фридрих Цезарь Лагарп. Гравюра конца XVIII века.

Фридрих Цезарь Лагарп (1754–1838) — Швейцарец, по происхождению, республиканец по своим взглядам. В 1784 г. он был приставлен к Александру I его бабкой Екатериной Великой в качестве воспитателя. В 1798–1803 гг. он был членом Директории Гельветической республики, существовавшей на территории Швейцарии. Эта республика была ликвидирована Наполеоном.

Но эта прокламация, последняя надежда прежнего счастливца, была отвергнута всеми союзными государями и даже большей частью Французов, усердие которых после Ватерлооского сражения чрезвычайно охладело. Наполеон уже никак не мог надеяться на то, что они, только что потеряв 200 000 солдат, еще раз согласятся собрать для него новое войско. Погруженный в уныние, он со страхом получал постоянные известия о приближении союзных государей с их войсками к Парижу и дошел в это время до того, что министр полиции Фуше овладел им как пленником и уже хотел выдать его Людовику XVIII, как вдруг, как бы опомнясь, бывший император решил тайно оставить Францию и уехать в Америку. Но судьба и тут была против него: Англичане подстерегли корабль, на котором он отправился, и вынудили его сдаться. Он был привезен в Англию, а оттуда, по решению союзных государей, был отправлен на остров святой Елены, лежащий в Африке на Эфиопском море, к северо-западу от Мыса Доброй Надежды.

На этом каменистом острове, окруженном пустынным морем, было назначено угаснуть гению, более двадцати лет удивлявшему или, справедливее сказать, терзавшему мир своим честолюбием. Но оставим его, грустно плывущего к месту своего изгнания, его честолюбие уже больше не нарушит спокойствия Европы, и посмотрим на эту Европу, снова встревоженную последним покушением ее утеснителя и снова явившуюся в Париж в лице ее главнейших представителей — Русского, Австрийского и Прусского государей.

Гутьер. Наполеон в 1815 году. Гравюра по портрету Зандоца.

В начале 1815 г. Наполеон покинул остров Эльба и 1 марта того же года высадился на южном берегу Франции. Через три недели почти без единого выстрела он снова вернулся в Париж. 18 июня 1815 г. объединенные Англо-Голландские и Прусские войска разгромили армию Наполеона, после чего он вынужден был вторично отречься от престола.

Веллингтон и Блюхер вступили в Париж в конце июня и были в самом затруднительном положении до прибытия туда государей. Волнение и споры слышны были со всех сторон: одни Французы желали возвращения Бурбонов, другие — Наполеона или, по крайней мере, его сына, третьи не хотели ни того, ни другого, и из-за этих различных желаний и требований возникал такой беспорядок, что оба фельдмаршала союзных войск не знали, как погасить начинающуюся бурю. В то время в Париже был генерал Чернышев. К нему обратились Веллингтон и Блюхер, прося его доложить императору Александру о том, что только его присутствие может еще спасти Французов. Государь получил подробное донесение Чернышева в Сен-Дизье, за 220 верст от Парижа, будучи среди своего войска. Вместе с ним были и его августейшие союзники: Австрийский император и Прусский король. Состояние духа Парижских жителей встревожило Александра, тем более что он мог прибыть вместе с армией в Париж не раньше, чем через семь или восемь суток. А сколько бедствий могло совершиться в это время! Государь не только сам решил немедленно ехать туда без всякого войска, но даже склонил и других государей сопровождать его.: Три государя со свитой, состоявшей из семи человек, без всякого военного прикрытия, кроме 50 казаков, выставляемых на каждой станции, проезжали по неприятельской земле, где на каждом шагу можно было встретить недовольных и ожесточенных. Но Французы, как будто все еще оглушенные шумом последних побед союзников, как будто пораженные неслыханной дотоле смелостью монархов, смотрели спокойно на чудный поезд, сходились толпами в почтовых селениях, чтобы взглянуть на перемену лошадей, окружали экипажи и иногда кричали: «Да здравствует король Римский!» Иногда же: «Да здравствует Людовик XVIII!» Но чаще всего: «Да здравствует Александр!» Другие государи всегда оставались при нем в тени, и Французский народ считал его одного властелином своей судьбы.

Так, без всяких приключений закончилось опасное путешествие: 29 июля государь и его августейшие спутники приехали в Париж, и их присутствие, полностью неожиданное, изумило всех жителей и как будто волшебной силой усмирило волнение умов. Людовик XVIII, за два дня перед тем прибывший в Париж, почувствовал благотворное влияние на легкомысленный свой народ, произведенное появлением Александра, и во второй раз благословил спасителя своего семейства и царства.

О. Верне. Прощание императора Наполеона с гвардией в Фонтенбло 20 апреля 1814 года.

Фонтенбло — одна из старейших резиденций Французских королей недалеко от Парижа. Отсюда Наполеон уезжал в ссылку. Здесь во дворе Белой лошади он простился со своей гвардией.

Но в то же время, когда столица Франции, по крайней мере, внешне была уже спокойна и предана своему королю, во многих ее областях буря еще не утихла, мятежи постоянно возобновлялись, проливалась кровь невинных, как обычная жертва, приносимая ненависти партий.

Такое состояние несчастного государства заставило союзных монархов продлить свое пребывание в Париже на три месяца и принять против Французов меры более строгие, чем прежде. По мирному договору, снова заключенному в Париже, Франция должна была уменьшить свои границы и лишиться Бельгии, Эльзаса, Лотарингии и Савойи; заплатить 700 миллионов франков военной контрибуции и содержать у себя на протяжении пяти лет союзную армию, которой было поручено наблюдать за сохранением спокойствия. Русских было оставлено во Франции 40 000 человек под командованием графа Воронцова.

Устроив таким образом дела в несчастной Франции как можно лучше и в соответствии с ее нуждами, союзные государи, к величайшему огорчению Парижан, показавших в это время самую легкомысленную страсть к забавам и веселью, несмотря на стесненное положение Отечества, назначили день своего отъезда из Парижа. Но прежде, чем он наступил, Русскому государю было угодно совершить смотр его армии в прекрасной долине Шампаньи близ города Вертю. День, назначенный для этого, был знаменитый в истории Русского войска — 26 августа. Казалось, слава Бородинской битвы, так грозно поразившая Французов за три года перед тем, озарила новым блеском Русских воинов под лазурным небом Франции, на ее прекрасных лугах.

С удивлением смотрели все иностранцы на это изумительно стройное, чудное войско, которое, несмотря на продолжительный поход и скорость переходов, было в том самом прекрасном порядке, в каком оно выступило из Отечества. Смотря на плотные колонны, с невероятной стройностью проходившие мимо, фельдмаршалы союзных войск не могли сдерживать своих восклицаний: «Я никогда не воображал, — сказал Веллингтон, — чтобы можно было довести армию до такой степени совершенства!» Другой же Англичанин, сэр Сидней Смит, прибавил: «Этот смотр есть урок, который Русский император дает другим народам». И точно, 150 000-ное войско, в таком чудном порядке явившееся вдали от своего обширного Отечества, могло служить лучшим доказательством великой силы этого Отечества и силы наказания, какое ожидало его дерзких оскорбителей.

Неизвестный художник. Портрет императора Александра I.

Семейство императора Александра I:

Супруга: Принцесса Баденская Луиза-Мария-Августа, при миропомазании нареченная Елизаветой Алексеевной. Дети от нее: великая княжна Мария; великая княжна Елизавета — обе скончались в младенчестве.

Говоря об этом великолепном смотре Русской армии, надо сказать моим читателям, что в нем участвовали и молодые великие князья, находившиеся в то время в армии: великий князь Николай Павлович вел бригаду гренадеров, а великий князь Михаил Павлович командовал пятью ротами конной артиллерии.

После смотра, повторенного два раза (26 и 29 августа), государь в день праздника святого Александра Невского пожелал, чтобы его войско принесло торжественное моление Богу, и вот новое, прекрасное зрелище открылось взорам чужестранцев. Посреди обширной равнины Вертю был поставлен алтарь, и знаменитое воинство, столь же благочестивое, как и его царь, преклонило колени перед высочайшим могуществом Того, Кто вознес его выше других народов.

Здесь в качестве заключения рассказа о войне 1815 года вашему вниманию предлагается приказ, отданный государем его войскам после смотра при Вертю. Они в это время готовились к возвращению в Отечество.

«Измена и коварные замыслы врага всеобщего покоя привели вас, храбрые воины, опять на те поля, где за год с небольшим одержали вы победу над неприятелем, и по пятам его проложили себе путь к Парижу. Благодарение Всевышнему, храбрость ваша, всему свету известная, не имела нового испытания, ибо меры, предпринятые союзными державами вообще, противопоставили оплот дерзости Наполеона Бонапарта, прежде нежели вознадобилась помощь ваша на поле битвы, и сам он, наконец, достался в плен. Но тем не менее быстрым переходом от Днепра и Двины к Сене вы показали, что спокойствие Европы не есть чуждое для России дело и что, невзирая ни на какое расстояние, вы по гласу Отечества и царя везде, где должно поборать правде. Отпуская теперь вас в любезное Отечество, приятно мне изъявить вам, сослуживцам моим, благодарность за усердие ваше и за ту исправность, какую нашел я при осмотре рядов ваших на полях Шампани. Смотр сей, где в глазах союзных государей и полководцев их оспаривали друг друга полки и артиллерия в устройстве, движениях и исправности одежды и амуниции, остается навсегда памятником вашим. Благодарю также вас за сохранение строгой дисциплины и за доброе поведение в иностранных землях, которому отдают справедливость сами обыватели.

Да сопутствует вам благословение Превечного на возвратном шествии вашем. Мощная десница[563] Его, сохранив нас от зол, войной наносимых, указует нам ныне путь в недра семейственные. Восчувствуйте благость Его к себе, помня беспрестанно святой закон Его, и что милосердие Божье везде нам было помощью, ибо всегда возлагали все упование наше на Него».

Великая княгиня Александра Федоровна в костюме Лалла-Рук

Это лестное название сослуживцы, данное здесь государем его воинам, повторено и в памятнике, сооруженном им в их честь в Царском Селе.

16 сентября Александр выехал из Парижа. Он простился с союзными государями на три года, потому что в последнем мирном договоре определено было, чтобы высокие союзники съезжались через три года для обсуждения мер, направленных на обеспечение счастья народов и сохранение мира.

Возвращаясь в Россию, опечаленную его долгим отсутствием, государь заезжал в Берлин, потом был в Варшаве. Радость, с которой в этот раз Поляки встретили его, была чрезвычайна.

Наконец, 1 декабря северная столица была обрадована возвращением обожаемого государя, покрывшего новым блеском имя Русских. Александр был в это время на высочайшей степени своей славы. Восстановитель спокойствия, снова нарушенного в Европе, он так возвышался над всеми другими Европейскими монархами, что по справедливости его можно было назвать величайшим из них. Принеся так много жертв ради счастья чужих ему народов и прочно устроив, наконец, это счастье, Александр возвратился в Отечество со сладостной мыслью, что теперь он может посвятить все свои дни приятным заботам о судьбе своих подданных.

Молитва Александра была услышана, и последнее десятилетие его царствования было счастливейшим для его народа и менее примечательным для истории. Так всегда и бывает: истинное счастье далеко от шумных побед и громкой славы. Русские достигли его в этот последний период жизни своего незабвенного государя, и вы увидите, милые читатели, как тихо и безмятежно для них прошло это счастливое время.

Великий князь Николай Павлович в костюме Алариса, царя Бухарского

Данный текст является ознакомительным фрагментом.