Ушельцы ниоткуда
Ушельцы ниоткуда
О последнем «большом совете» семинолов, состоявшемся осенью 1855 года, известно очень много, и от свидетелей, и от участников. Признав право вождей, решивших сдаться, четверо решивших «пожили, теперь поумираем», — Билли Кривоногий, Чипко, Измафти, и Оссен Тастенагги, — укрыв семьи в сердце болот, начали собирать воинов, а 7 декабря, при первом прочесывании резервации, солдаты обнаружили, что поселки пусты. Не было даже собак. Зато 20 декабря, у очередной пустой хижины, семинолы появились. В полной боевой раскраске. Погибло несколько военных, остальные бежали, индейцам достались трофеи, ружья и лошади; новость потрясла штат, малодушные кинулись в бега, кто похрабрее — записываться в ополчение, выросшее до 400 стволов. Несмотря на это, весь февраль столкновения приносили белым только огорчения, потери и, как следствие, панику. Власти штата умоляли о помощи соседей и Вашингтон, те не отказывали: к 1 марта против «многих сотен дикарей» (о тысячах, опасаясь насмешек, не писала даже желтая пресса, хотя все знали, что семинолов мужского пола вообще не больше сотни) сосредоточились более 800 регулярных штыков и почти 500 ополченцев.
В такой ситуации красные могли только убивать и достойно умирать, надеясь, что родные топи помогут продержаться подольше. И они умирали достойно, меняя жизнь на много чужих жизней. Скажем, в июне, в трехдневном сражении близ форта Мид, — единственном настоящем бою за всю войну, — погибли вождь Оссен Тастенагги и еще один воин, но белых под три десятка. Красные же ушли в болота, так и не узнав, что «полностью уничтожены». И так раз за разом, хотя таких больших потерь больше не случалось. В конце концов, федералы взяли руководство операцией в свои руки, командование принял бригадный генерал Уильям Харни, имеющий опыт войны в болотах, — и по его приказу через весь полуостров протянулась линия блокпостов, рассекающих территорию резервации на малые секторы, напичканные патрулями.
Это не сразу, но помогло. К ноябрю 1857 года в руках белых были уже почти все женщины и дети из клана Билли Кривоногого, уничтожены практически все сухие участки с возделанными полями, и в то же время власти объявили всем, кто сложит оружие, амнистию и огромные (600 баксов мужчине, 100 женщине) премии за согласие покинуть Флориду. Звать мужей и отцов к болотам выгоняли жен и дочерей, и 15 марта 1858 года, потеряв все базы и вняв плачу детей, Билли Кривоногий, выйдя из топей, сдал оружие полковнику Лумису, который, еще некоторое время попытавшись выловить отряды (теперь, после капитуляции вождя резервации, их уже называли «бандами») Сэма Джонса и Чипко, но, не преуспев, 8 мая объявил, что «война окончена, индейцев во Флориде больше нет». То есть они, конечно, были, их время от времени отлавливали и высылали, но на официальном уровне было решено считать, что вопрос закрыт. Правда, во время Гражданской войны вспомнили, решили, что опытные следопыты, знатоки болот будут кстати, и бросились искать, но последний вождь, «бандит» Сэм Джонс не пожелал даже встречаться, сделав вид, что его и в самом деле нет, и поскольку семинолов год за годом никто не видел, власти Флориды в 1868-м решили проявить широту души, зарезервировав за семинолами, — «если таковые в штате есть», — по одному месту в верхней и нижней палате Ассамблеи.
Раритетов, желающих объявиться ради похода в политику, однако, не оказалось. Поэтому вскоре «семинольскую квоту» упразднили, постановив, что они, в самом деле, кончились. Но тем не менее в 1888-м, когда прошел слух о какой-то пальбе в болотах, истерика на тему «Четвертой Семинольской» и «краснокожих, которые вот-вот вырежут весь штат», не стихала до тех пор, пока армейские подразделения не прочесали болота вдоль и поперек, официально сообщив по возвращении, что индейцев нет как явления. И вот тогда-то в ближайших к лесам поселениях начали появляться семинолы, которых население, к тому времени уже читавшее Майн Рида и тужившее, что как-то оно нехорошо вышло, встретило очень приветливо, да и власти тоже. Красных никто ничем не обижал, им выделили денег, а в 1924-м 275 семинолов, отцы и деды которых не покинули Флориду, получили американские паспорта. Сегодня их потомки по праву гордятся тем, что они — единственный народ, оставшийся на своей земле, не подписав со Штатами ни одного договора. То есть победители.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.