Дом согласия

Дом согласия

Многократно подтверждено: стоит честным, принципиальным и неподкупным борцам за свободу и против тирании слова дорваться до власти — и вот тут-то начинается самое оно, причем, чем кристальнее борцы, тем жутче. Английские колонии Северной Америки исключением не были, скорее, наоборот. Так что баптистскому проповеднику Роджеру Уильямсу, можно сказать, еще повезло: он не только сам сумел, избежав вполне вероятного костра или петли, в 1636-м дать ноги подобру-поздорову из пуританского Массачусетса, но еще и увел свою паству на «пустынные» земли близ Красного Острова. А там уже, честно купив у местных индейцев аж за 24 одеяла немного земли, основал поселок Провиденс. Два года спустя другой пастор, Джеймс Коддингтон, привел туда же еще одну группу вольнодумцев, не поладивших с официозным вольнодумием, и столь же честно, за восемь топоров и зеркало, купил у краснокожих еще немного земли, вслед за чем заложил сразу два поселка — Покассет и Ньюпорт. Поскольку принципы преподобного Уильямса — «Свобода и веротерпимость!» — преподобный Коддингтон вполне разделял, жили городки мирно и дружно, меж собой ладили, индейцев не обижали (впрочем, те вскоре ушли с побережья, сохранив — редкий случай — о белых людях самые лучшие воспоминания), а затем понемногу начали и объединяться.

Уже в 1643 году упорный Роджер Уильямс, съездив в Лондон, добился приема у короля и согласия его величества на учреждение новой колонии, «Остров Род и плантации Провидения». Была выписана и Хартия, утверждавшая вольности колонистов по схеме «плати налоги и спи спокойно», а ровно через двадцать лет, в 1663-м, все до конца обсудив и согласовав, жители четырех объединившихся поселков провозгласили основание новой, зависимой только от его величества колонии. Райского местечка, где царила полная веротерпимость, а принудительный труд, вне зависимости от цвета кожи, согласно закону от 18 мая 1652 года, был запрещен, в связи с чем большую часть рабов накануне вступления закона в силу срочно продали соседям, а прочим выделили участки земли в аренду. Торговать невольниками, правда, продолжали, бизнес есть бизнес, но держать на своей территории — ни-ни, только транзит, а выручку щедро жертвовали на благотворительность и просвещение. А еще следует отметить, что землю в 1662-м переделили по-честному, чуть ли не поровну между семьями, записав в Уставе, что фермы, как гарантия свободы, не отчуждаемы от владельцев, а все, кто владеет землей, как соль и столпы этой земли, имеют право избирать и быть избранными. Ну и зажили.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.