Планирование наступления

Планирование наступления

Штаб 1-й ударной армии под руководством полковника Г.С. Лукьянченко разработал и 17 октября Военный совет армии утвердил «План частной операции 1-й ударной армии по овладению «коридором» между реками Карповка – Пола – Старовская Робья и выход на дорогу Цемена – Лозницы».

К операции привлекались: 129-я стрелковая дивизия, 86-я и часть сил 45-й отдельной стрелковой бригады, 103-й отдельный танковый батальон и 167-й отдельный танковый полк, два дивизиона 70-го гвардейского минометного полка, 258-й отдельный гвардейский минометный дивизион, 580-й отдельный истребительно-противотанковый и 110-й армейский минометный полки. Для поддержки с воздуха привлекался 674-й отдельный смешанный армейский авиационный полк (две эскадрильи самолетов У-2, одна ЛаГГ-3).

Вскоре по указанию Тимошенко в ударную группировку была дополнительно включена 23-я гвардейская стрелковая дивизия, прибывшая с Карельского фронта.

На подготовку операции предусматривалось 10 суток, на выполнение задачи – 4 суток [254] .

План исходил из наличия в полосе предстоящего наступления 3–4 пехотных батальонов из состава 123-й и 329-й пехотных дивизий противника. Не учитывались те силы и средства, которые вражеское командование может перебросить в ходе боев. В плане ошибочно оценивалось состояние системы обороны и, в частности, ее инженерное оборудование в лесном массиве между Цеменой и Большим и Малым Князево. Считалось, что в этом районе нет серьезных препятствий и заграждений. Не принималась во внимание способность противника по ее быстрому совершенствованию.

Непосредственное руководство войсками ударной группировки планировалось осуществлять оперативной группой во главе с командующим армией и штабом (начальник полковник В.Е. Рубцов) со вспомогательного пункта управления в районе Хмели. Чтобы скрыть от противника подготовку к предстоящему наступлению, штаб фронта запретил вести усиленную разведку в районе предстоящих боевых действий. Это запрещение, конечно, было грубейшей ошибкой. В этом районе действовала только разведка 45-й стрелковой бригады, оборонявшейся на правом фланге армии на фронте Большое и Малое Князево – Залучье. Она не могла дать достоверных данных без воздушной, артиллерийской, инженерной разведки. Поэтому к началу операции совершенно не была вскрыта система обороны противника, группировка его сил и средств, опорных пунктов и узлов сопротивления. Не был вскрыт даже истинный передний край обороны противника [255] .

Это было характерно не только для этого конкретного случая. Бывший командующий 6-й воздушной армией Федор Петрович Полынин пишет: «Справедливое нарекание вызывала и наземная разведка. Некоторые командиры подчас не знали точно, где находится линия обороны противника. Поэтому удары артиллерии и авиации в ряде случаев приходились по пустому месту». (И это пишет авиационный командир.)

Командование 1-й ударной армии явно недооценило силу сопротивления противника и переоценило наступательные возможности своих войск. Привлекаемые к наступлению соединения и части, кроме 23-й гвардейской стрелковой дивизии, имели большой некомплект личного состава и вооружения. Так, 129-я имела всего 1950 активных штыков, 86-я бригада – около 600. К тому же личный состав был измотан прошедшими боями. Только 23-я гвардейская стрелковая дивизия насчитывала 9650 человек личного состава [256] .

Количество боеприпасов всех видов, выделяемых для операции, определялось лимитами, а они были весьма низкими. Низкие лимиты были и на другие виды довольствия. К началу операции материальные запасы составили: артиллерийских выстрелов – 1–2, мин – 2, патронов – 0,9 боекомплекта, продовольствия – 2–4, фуража – 1,9 сутодачи.

Из заметок Ковалевского: «…командующий артиллерией армии генерал-майор Г.П. Макаров, умница, смуглый, подвижный, крайне обескуражен тем, что на операцию отпущено всего одна десятая часть потребного по его расчетам количества снарядов и мин».

Серьезный просчет был допущен в оценке местности в исходном районе для наступления. Назначенный для развертывания ударной группировки район Речки, Большое и Малое Стречно, болото Большой Мох был совершенно не подготовлен в оперативном отношении. Этот район не занимался войсками, ни нашими, ни немецкими, и лишь наблюдался разведкой обеих сторон. В феврале 1942 г. он был освобожден 154-й отдельной морской стрелковой бригадой, а в мае бригада была оттуда выведена. Даже в условиях Северо-Запада трудно найти район более сложный и трудный для ведения боевых действий. Сильно пересеченный, с обширными, труднопроходимыми болотами, не замерзающими даже зимой, большими участками чахлого заболоченного леса, оврагами с крутыми склонами в сочетании с полным отсутствием дорог, он был совершенно непригоден для сосредоточения здесь войск и требовал проведения огромного объема инженерных работ.

В первую очередь нужны были фронтальные дороги и колонные пути от армейской рокады, идущей вдоль реки Сутокская Средняя Робья, к назначенному району. На решение этой задачи были брошены все четыре инженерно-саперных батальона и до половины личного состава 129-й стрелковой дивизии. В запланированные 10 суток выполнить весь объем работ было невозможно. Зима в этот год долго не устанавливалась, и на заболоченных участках стояла вода. Время на подготовку операции пришлось увеличить до полутора месяцев.

Дороги и колонные пути в основном прокладывались по старым просекам. Ширина дороги с использованием настила из жердей или фашин из хвороста не превышала трех метров и допускала только одностороннее движение. Пока не было дорог, для подвоза материальных средств использовались вьючные лошади и вторая половина людей 129-й стрелковой дивизии.

Формальное планирование операции завершилось формальной организацией управления войсками. Генерал Морозов не выехал на местность для постановки боевых задач, организации взаимодействия и управления. Это впоследствии привело к многочисленным неувязкам во взаимодействии между пехотой, танками и артиллерией.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.