Король пиара

Король пиара

«Земля здесь дает обильный урожай, в частности, превосходное вино, – писал в XVII веке посетивший Армению французский купец Шарден. – По преданию, первую виноградную лозу в Ереване посадил своими руками еще патриарх Ной. Именно здесь жил Ной до потопа, да и после него, когда спустился с горы Арарат, где остановился его ковчег».

Впервые коньяк в Армении был произведен в 1887 году, когда купец первой гильдии Николай Таиров (Таирян) построил на месте старой Ереванской крепости первый в России коньячный завод. Он состоял из каменного одноэтажного здания для перегонного аппарата, 217 карасов для хранения вина общей емкостью 12 000 ведер и шести дубовых чанов по 150–200 ведер. Новое производство просуществовало до 1899 года, однако Таирову так и не удалось наладить сбыт своей продукции – несмотря на отменное качество напитка, люди не покупали дешевые армянские коньяки, предпочитая им дорогие французские. Практически разорившись на своем, как он думал, удачном коммерческом предприятии, Таиров в конце концов заложил завод в Тифлисском банке.

К тому времени в фирме Шустова произошли существенные изменения. Компании было уже тесно в рамках Торгового дома, и в 1896 году она была преобразована в паевое товарищество с капиталом в 1 000 000 рублей. Во главе товарищества встал старший сын Николая Леонтьевича – Николай Николаевич. Сам Николай Леонтьевич к тому времени был уже тяжело болен. Через два года он умер и был похоронен на кладбище при Александровском женском монастыре.

Перед смертью он сказал старшему сыну: «Николай, я много добра оставил вам в наследство. Но самое главное, я оставил вам имя, которое стоит сейчас больше, чем вся наша фирма. В нашу фамилию я вложил свой труд, и теперь она уже только одна может приносить хороший доход. Вы только ее не попортите. Это делать имя трудно, а испортить его ой как легко».

К концу века в состав правления «Торгово-промышленного товарищества “Н. Л. Шустовъ съ Сыновьями”» входили Николай Николаевич, Павел Николаевич, Сергей Николаевич и Василий Николаевич Шустовы (Владимир умер в 1883 году). После смерти отца братья не передрались из-за наследства, а дружно взялись за дело дальнейшей раскрутки фирмы. Они были до того хваткими и до того твердо стояли друг за друга, что получили в народе прозвище «американцы».

Первым и, безусловно, самым успешным предприятием Николая Николаевича Шустова на посту главы товарищества была покупка в 1899 году за 50 000 рублей заложенного Таировым коньячного завода.

Чтобы не повторить ошибку прежнего хозяина, братья решили наладить сбыт новой продукции, для чего повели массированную рекламную кампанию.

Николай Николаевич, помня пример отца, лично отобрал два десятка молодых юношей из хороших семей, положил им хорошую зарплату и на свои деньги послал в Европу и в Америку. В обязанности этих секретных шустовских агентов входило не менее чем два раза в день заходить с дамой в какой-нибудь шикарный ресторан, заказывать великолепный стол, а когда сервировка подходила к концу, просить обязательно принести «бутылочку шустовского коньячка». В ответ на заявление официанта о том, что про такую марку здесь никто и слыхом не слыхивал, молодой человек удивленно поднимал брови и, делая вид, что не верит своим ушам, переспрашивал: «Как, у вас нет шустовского коньяка, самого лучшего коньяка в мире?» Получив утвердительный ответ, он поднимался, извинялся перед дамой за то, что привел ее в эту «забегаловку», полностью расплачивался по счету, хотя не притрагивался ни к чему, и, пообещав, что никогда впредь ноги его здесь не будет, покидал заведение. Стоит ли говорить о том, что уже спустя месяц после начала акции все крупные западные рестораны, а вслед за ними и рестораны помельче, в спешном порядке стали заказывать странную марку из России. Пошла она весьма хорошо.

Но это на Западе. Что касается России, то тут по агрессивности рекламы с шустовским коньяком не мог тягаться никто. Все газеты и журналы пестрили объявлениями....

ЗАЧЕМ платить втрое дороже за заграничный коньякъ, когда можно съ пользою употреблять русскiй, дешевый, совершенно натуральный и прекрасно выдержанный

КАВКАЗСКIЙ И КРЫМСКIЙ КОНЬЯКИ торговаго дома Н. Л. Шустова въ Москв?.

В разделе поэзии то там, то тут проскакивали такие вирши.

Жена мне говорит с упреком:

– Вы, все мужчины, не верны,

Убеждена, что в целом свете

Нет необманутой жены.

– Мой друг, на это есть причины,

Все в мире жаждет перемен.

Будь жены коньяком Шустова,

Тогда бы не было измен!

Или так, в подражание Бальмонту.

Хочу быть дерзким, хочу быть смелым,

Амуру гимны хочу слагать,

Хочу, чтоб Бахус, с бокалом пенным

Стал при невзгоде мне помогать.

Хочу быть дерзким, хочу быть смелым,

И, предрассудкам наперекор,

Вновь оживая душой и телом,

Коньяк пить буду я с этих пор.

С 38-ю статьей устава

Пусть попаду я порой впросак,

Все же красива моя забава —

Шустовский буду я пить коньяк.

В разделе загадок печатали произведения под названием «Что такое?».

Что такое? Золотистый

Цвет приятный, нежный вкус,

Жизнерадостно-искристый

И полезный всем к тому-с!

Дух упавший поднимает,

И о нем в России всяк

С наслаждением мечтает…

– Знаю! – …

На обороте помещалась отгадка: шустовский коньяк.

В разделе «Анекдоты» часто рассказывали истории, по-всякому обыгрывающие тот же напиток....

Закон инерции

– Папа, не можешь ли ты мне указать примеры закона инерции?

– Лучший пример в этом случае шустовский коньяк. Если, положим, ты выпиваешь одну рюмку, то со следующей уже дело устанавливается само собою по инерции.

Все это печаталось не в какой-нибудь бульварной прессе, а в главных печатных органах. Многие годы на обложке самого читаемого в России журнала «Нива» помещалась реклама шустовского коньяка – прямо под названием журнала.

Популярная в Москве артистка Тамара (фамилию свою она скрывала, что так и осталось для истории загадкой; говорили, будто она была незаконнорожденной дочерью князя Трубецкого), находясь в образе Ларисы («Бесприданница», пьеса Островского), просила подать ей именно «шустовского коньяку», хотя во времена написания пьесы такая марка еще не существовала. За эту невинную историческую ложь она получала ежемесячно 1500 рублей.

Плакаты с фирменным знаком компании – медным колокольчиком и надписью «Коньяки Шустова» – украшали борта пароходов и дирижаблей, таблички с таким же содержанием были прикручены к конным экипажам. Та же надпись была выведена на вагонах конки, а когда на улицы Москвы выбежал первый трамвай, на его крыше красовалась нарядная рекламная шустовская табличка…

Реклама сделала свое дело: уже в начале ХХ века о русском коньяке знала не только Россия, но и заграница. Для того чтобы еще больше укрепить славу своей продукции, Николай Николаевич Шустов в 1900 году инкогнито послал образцы коньяка на выставку в Париж. Жюри, состоявшее из маститых французских дегустаторов, единодушно присудило неизвестному виноделу Гран-при, а узнав, что он не француз, настолько удивилось, что даже в порядке исключения даровало Н. Н. Шустову, единственному в мире иностранному виноделу, привилегию на бутылках со своей продукцией писать не «бренди», как это было положено, а именно «cognac». Больше такого права за историю коньячного производства не удостаивался никто. Всего же «русские коньяки Шустова» получили более трех десятков медалей на выставках в Турине, Нью-Йорке, Милане, Лондоне, Льеже, Глазго, Бордо, Амстердаме, Антверпене, Новом Орлеане.