Состояние войск перед наступлением зимы (11.11.41)

Состояние войск перед наступлением зимы (11.11.41)

82-й пехотный полк перешел 22 июня Буг в полном составе соответственно штатному расписанию (3000 человек) и до 10 ноября потерял треть своего личного состава. За это время боевые потери составили около восьмисот, а потери вследствие болезней – около 200 человек. Приблизительно треть этих потерь была компенсирована за счет возвращения из госпиталей раненых и больных, а также за счет свежего пополнения с Родины. Это новое пополнение, проходившее укороченную подготовку, не шло ни в какое сравнение с испытанными и закаленными в боях солдатами, возвращавшимися из госпиталей, солдатами, видевшими смерть, пережившими ранения и болезни. Несмотря на то что личный состав полка 11 ноября, перед началом зимней кампании, насчитывал около 2200 человек, отсутствие тысячи испытанных, обстрелянных солдат стало чувствительным ослаблением боеспособности части. Такое уменьшение численности войск было характерно не только для 31-й дивизии, но и для всех соединений сухопутных войск на Восточном фронте. 13 ноября Гудериан оценивал численность одной роты приблизительно в 50 человек[109]. Если принять эту цифру как среднюю для пехоты 2-й танковой армии, то мы получим, что к моменту начала зимней кампании пехота потеряла приблизительно половину своего личного состава.

Уже во время кампаний в Польше и Франции боевые потери 82-го пехотного полка составили около 800 человек. Помимо этого, после окончания польской кампании из состава пехоты были выведены военнослужащие старших возрастов, многие из которых участвовали в Первой мировой войне, а осенью 1940 года целый батальон (3-й батальон) был передан в состав 131-й дивизии. Всего с 1 сентября 1939 года до начала зимы 1941 года – если осмотрительно взять за основу такой временной масштаб – сменилось приблизительно три четверти полка. К этому следует добавить, что многие перемещения такого рода были абсолютно неоправданными – когда во время мобилизации подразделения полка мирного времени придавали другим частям и соединениям.

Бернгард фон Лосберг, который с 1939 до конца 1941 года был представителем Генерального штаба сухопутных войск в штабе оперативного руководства Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ), пишет[110] о состоянии, в котором находились сухопутные войска после сражений под Брянском и Вязьмой в конце октября 1941 года:

«После напряженных боевых действий последних месяцев наши сухопутные войска оказались в значительной степени обессилены. Численность боевых частей вследствие фронтовых потерь, выделения части войск на охрану тыловых коммуникаций, конвоирование пленных и т. д. уменьшилась поистине катастрофически, причем недостаток солдат было невозможно возместить за счет пополнения. Вышли из строя многие танки и другое тяжелое вооружение. Для быстрого покрытия больших расстояний не хватало автомобилей. В тылу было неспокойно из-за действий партизан; вследствие этого снабжение войск можно было осуществлять только с помощью хорошо охраняемых конвоев. Когда я, в конце октября, совершал инспекционную поездку по армиям фронта, полковник фон Тресков, который впоследствии стал известен своим участием в заговоре против Гитлера, служивший тогда в штабе фельдмаршала фон Бока, передал через меня свои предложения Йодлю: фон Тресков утверждал, что, по его мнению, войска совершенно измотаны, как на Западном фронте в 1918 году, и что на Востоке наступательные операции следует прекратить и перейти к стратегической обороне с обустройством зимних позиций.

Не все командующие были согласны с оценкой фон Трескова, но все говорило за то, что войска могут выдержать лишь очень небольшое усиление нагрузок, если мы хотели как можно более низкой ценой достичь главной цели – поставить на грань разгрома советские войска».

В конце периода распутицы стало ясно, что в результате немецких наступательных операций не было достигнуто запланированное быстрое решение задач войны против России. С начала восточной кампании театр военных действий расширился, сопротивление противника усилилось, силы наших войск уменьшились, а погодные условия резко ухудшились. Автомобильный транспорт был полностью парализован; практически отсутствовали восполнение убыли личного состава[111], доставка продовольствия, боеприпасов, снаряжения и обмундирования. Все эти явления стали результатом завышенных целей Верховного командования и утомления войск, которое имело место, вследствие напряжения летней и осенней кампании, уже до начала зимы.