ЛЕШТУКОВ ПЕРЕУЛОК

ЛЕШТУКОВ ПЕРЕУЛОК

Нехорошая квартира

Лештуков переулок (ныне переулок Джамбула, идущий от Фонтанки к Загородному проспекту) издавна пользовался дурной славой. Название свое переулок получил в честь владельца этих земель Иоганна Германна Лестока (1692–1767), кстати, его колоритная личность стала прообразом одноименного персонажа в популярном фильме «Гардемарины, вперед!» (его роль исполняет Владислав Стржельчик). Считалось, что здесь, в Лештуковом, селятся лишь смутьяны, пьяницы да колдуны. 28 мая 1862 года, во время пожара, начавшегося в Апраксином дворе, вся эта местность выгорела почти до Пяти углов. Дома были отстроены заново, но аура места, похоже, никуда не исчезла.

В дворовом флигеле дома № 2 по Лештукову переулку, принадлежавшего некоей Котович, находилась четырехкомнатная квартира, пользовавшаяся дурной славой. В июле 1909 года здесь застрелилась жена нанимателя-инженера. История была громкая, и нового жильца сумели отыскать лишь через три месяца. Им стал некий москвич, сразу выложивший за аренду сто рублей в месяц (сумма даже для столицы была весьма немаленькая). Нанял он и горничную, работавшую на домовладелицу, и тут же отправил ее на вокзал в Павловск за своими вещами, оставшись в квартире со своим секретарем. Та в Павловске никаких вещей не обнаружила, а вернувшись к вечеру, нашла квартиру запертой. Она переночевала в дворницкой и утром отправилась за квартирной хозяйкой. Та, открыв своим ключом дверь, увидела, что вся квартира залита кровью, а на кровати в спальне лежит обезглавленное тело. Была вызвана полиция, и расследование громкого дела взял под контроль лично Владимир Филиппов, начальник петербургской сыскной полиции.

Никаких улик в квартире найдено не было, кроме серебряной мыльницы с вензелем «А», пиджака, пошитого в известной московской фирме «Жак», и двух орудий убийства: мясницкого ножа и черкесского кинжала.

Пропавшая голова нашлась весьма быстро: со снятым скальпом, без ушей и носа, сильно обгоревшая, она лежала в кухонной печи. Опознать личность убитого было невозможно, но через несколько дней в полицию обратился студент Технологического института Константин Гилевич, обеспокоенный исчезновением своего брата Андрея, московского инженера, приехавшего недавно по делам в Петербург. Явившись в морг Обуховской больницы вместе с матерью, он опознал обезображенное тело.

В Москве к делу подключился Аркадий Кошко, начальник московской полиции, настоящая легенда тех лет. Он быстро выяснил, что пиджак подобного кроя в «Жаке» недавно заказывал Андрей Гилевич. Но вот только инженером Кошко его не считал, зная того как отъявленного афериста, недавно провернувшего крупное дело с дутым предприятием. Более того, за месяц до этого Кошко привелось выслушать страннейшую историю. К нему пришел пьяный студент, рассказавший, что он недавно: «Прочел в газете, что требуется на два месяца молодой человек для исполнения секретарских обязанностей за хорошее вознаграждение. (…) Я отправился по указанному адресу. Меня принял господин весьма приличного вида и, поговорив со мной минут десять, нанял меня, предложив сто рублей в месяц. Сначала все шло хорошо, но затем многое в его поведении мне стало казаться странным. Он как-то подолгу всматривался в меня, словно изучая мою внешность. Однажды же, поехав со мной в баню, он особенно внимательно разглядывал мое тело, а затем, самодовольно потерев руки, чуть слышно прошептал: „Прекрасное, чистое тело, никаких родимых пятен и примет…” Инженер со своим секретарем отправились в командировку в Киев, но ничего не делали, а лишь целый день ходили по магазинам и обедали в ресторанах. Вечером, придя в гостиницу, секретарь лег спать, но проснулся, почувствовав на себе пристальный взгляд своего начальника. Он снова притворился спящим, и даже начал похрапывать, наблюдая за инженером сквозь прищуренные веки. Тот же достал из саквояжа два громадных ножа и стал тихо подкрадываться к спящему. Студент вскочил, сделав вид что ему срочно необходимо в ретирадную, а сам, полураздетый, выбежал на улицу, отправился на вокзал и тут же уехал в Москву. Одежду и все свои вещи он оставил в гостинице, в том числе и серебряную мыльницу с вензелем „А”».

Бывший Лештуков, ныне – переулок Джамбула

Кошко знал, что на левой щеке Гилевича есть родимое пятно, и изуродованная голова, которую невозможно опознать, сразу натолкнула его на определенные мысли. Он начал выяснять в московских институтах, не брал ли кто из студентов длительный отпуск. Таких нашлось тридцать человек. Из них двое отбыли в Петербург. Родственники одного из них, Александра Прилуцкого, сообщили, что тот нанялся секретарем к инженеру Павлову (к этому же инженеру нанимался и студент, счастливо избежавший гибели в Киеве). Хозяйка меблированных комнат, которые Павлов снимал в Москве, опознала его по фото Андрея Гилевича.

Но в чем был смысл этой кровавой аферы?

* * *

Скоро выяснилось, что жизнь Андрея Гилевича была застрахована на 250 тысяч рублей в страховом обществе «Нью-Йорк», и его мать уже предъявила полис. Сам же Гилевич под именем Прилуцкого объявился в Париже, где и был арестован.

Но до России его не довезли: он попросился умыться, взял из чемодана мыло и полотенце, быстро отковырнул от мыла кусочек и запил его водой. Это был цианистый калий. До России доехало лишь забальзамированное тело убийцы. Его мать защищал хороший адвокат, и она была полностью оправдана.

* * *

Возможно, именно эта история, услышанная в детстве Владимиром Набоковым, послужила основой для его повести «Отчаяние».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.