Сталин во главе Совнаркома
Сталин во главе Совнаркома
Существенная реорганизация порядка работы Политбюро, намеченная решением от 14 апреля, была дополнена постепенным размежеванием функций, своеобразным уточнением специализации ЦК партии и правительственных структур. Важным шагом на этом пути было решение Политбюро от 27 апреля 1937 г. о создании Комитета обороны СССР при СНК СССР. Новый комитет фактически заменил Совет труда и обороны СССР (который был упразднен тем же решением от 27 апреля) и совместную комиссию Политбюро и СНК по обороне, созданную в 1930 г., в период максимального сращивания высших партийных и правительственных инстанций после назначения Молотова председателем СНК. В ликвидации совместной комиссии Политбюро и СНК и создании Комитета на правах правительственной инстанции, видимо, состояла суть этой реорганизации.
В Комитет обороны вошли семь членов: В. М. Молотов (председатель), И. В. Сталин, Л. М. Каганович, К. Е. Ворошилов, В. Я. Чубарь, М. Л. Рухимович, В. И. Межлаук и четыре кандидата в члены: Я. Б. Гамарник, А. И. Микоян, А. А. Жданов, Н.И. Ежов[1124]. По сравнению с прежней Комиссией обороны Комитет обороны имел более значительный аппарат. В декабре 1937 г. по этому поводу было принято специальное решение Комитета обороны, утвержденное затем Политбюро. Оно предусматривало, что аппарат Комитета обороны должен готовить к рассмотрению в Комитете вопросы мобилизационного развертывания и вооружения армии, подготовки народного хозяйства к мобилизации, а также проверять исполнение решений Комитета обороны. Для контроля за исполнением решений создавалась специальная главная инспекция Комитета обороны, получившая широкие права, в том числе за счет упраздняемых отдела обороны Госплана и групп военного контроля Комиссии партийного контроля и Комиссии советского контроля[1125].
Еще одним признаком разрастания правительственных структур было создание в ноябре 1937 г. Экономического совета при СНК СССР, действовавшего на правах постоянной комиссии Совнаркома. Председателем совета, согласно первоначальному положению, являлся председатель СНК, а членами совета — заместители председателя СНК, а также представитель профсоюзов. Экономический совет ведал широким кругом хозяйственных вопросов и издавал постановления и распоряжения по ним. Для подготовки этих решений при Экономсовете создавался специальный аппарат.
10 сентября 1939 г. Политбюро утвердило постановление СНК и ЦК ВКП(б), более четко разделяющее функции Комитета обороны и Экономсовета, прежде всего в оборонной сфере. На Экономсовет было возложено «обеспечение армии и флота продовольствием, вещевым и обозным довольствием, а также санитарно-ветеринарным и топливным довольствием (горючее) и политпросветимуществом», а на Комитет обороны — «обеспечение снабжения армии и флота предметами вооружения, техникой и автотранспортом, равно как удовлетворение нужд армии по железнодорожным и водным перевозкам». Председателем Экономсовета при СНК СССР был назначен заместитель председателя СНК СССР А. И. Микоян, а его постоянным заместителем Н. А. Булганин, которому поручалась «подготовка вопросов и наблюдения за исполнением решений» Экономсовета. Постоянным заместителем председателя Комитета обороны В. М. Молотова, этим же постановлением утверждался Н. А. Вознесенский, на которого возлагались обязанности «подготовки вопросов и наблюдения за исполнением решений» Комитета обороны. Постановление предусматривало, что Комитет обороны и Экономсовет при СНК должны были заседать ежедневно[1126].
В начале 1940 г. по инициативе Сталина состоялась еще одна реорганизация Экономического совета. В соответствии с постановлением, оформленным от имени Политбюро 28 марта, а от имени СНК 3 апреля 1940 г., при СНК были созданы шесть хозяйственных советов по отраслям: металлургии и химии, машиностроению, оборонной промышленности, топливу, товарам широкого потребления, сельскому хозяйству и заготовкам. Каждый из советов, возглавлявшийся заместителем председателя СНК, непосредственно руководил группой соответствующих отраслевых наркоматов. Руководители советов входили в состав Экономсовета, который вновь возглавил председатель СНК Молотов. Микоян был передвинут на должность заместителя председателя Экономсовета (соответствующий пункт о новых назначениях Молотова и Микояна вписал в проект постановления Сталин)[1127]. Эта реорганизация, судя по всему, была задумана для повышения эффективности оперативного руководства наркоматами.
Столь высокая интенсивность деятельности правительственных инстанций, наряду с тем фактом, что в состав Комитета обороны и Эко-номсовета вошли большинство членов Политбюро[1128], в значительной мере объясняет изменение порядка рассмотрения на Политбюро экономических и оборонных вопросов. Постановления, касающиеся этих проблем, разрабатывались и согласовывались в аппарате Совнаркома, в том числе при активном участии членов Политбюро. В большинстве случаев это позволяло достаточно формально утверждать постановления СНК, Экономсовета и Комитета обороны на Политбюро, а также не создавать никаких специальных комиссий из членов Политбюро для дополнительной проработки возникавших вопросов.
Эта система, созданная при непосредственном участии и по инициативе Сталина, в начале 1941 г. была подвергнута им резкой критике. 17 января 1941 г. в связи с обсуждением на заседании Политбюро народнохозяйственного плана на 1941 г. Сталин поднял вопрос о деятельности Экономического совета. Стенограмма заседания, как обычно, не велась. Однако краткую запись высказываний Сталина оставил в своем дневнике один из участников этой встречи, заместитель председателя СНК В. А. Малышев. Сталин, по свидетельству Малышева, резко критиковал работу Экономсовета за «парламентаризм» — частые заседания, на которых пытались решать все вопросы. Он потребовал передать проработку конкретных проблем в отраслевые хозяйственные советы, а Экономический совет собирать «раз в месяц и обсуждать два-три принципиальных вопроса и давать направление»[1129].
Претензии Сталина в адрес руководства Совнаркома вряд ли можно было назвать справедливыми, ведь ежедневные заседания Экономического совета были предписаны, как уже говорилось, постановлением от 10 сентября 1939 г. Однако выступление Сталина положило начало подготовке новой реорганизации аппарата Совнаркома, которая завершилась утверждением Политбюро 20 марта 1941 г. двух совместных постановлений ЦК ВКП(б) и СНК СССР. Постановление «Об организации работы в Совнаркоме СССР» предусматривало увеличение количества заместителей председателя СНК СССР с тем, чтобы каждый из них ведал 2–3 наркоматами. Заместители председателя получили право (в рамках установленных планов) единолично решать оперативные вопросы по подведомственным наркоматам. Причем все решения заместителей председателя издавались как распоряжения Совнаркома СССР. Новые полномочия — право от имени СНК утверждать квартальные планы распределения фондов, кредитные и кассовые планы, месячные планы производства и перевозок — получили также председатель СНК и его первый заместитель. Постановление упраздняло хозяйственные советы при СНК, оказавшиеся, как говорилось в этом документе, «средостением между народными комиссарами и Совнаркомом СССР»[1130].
Второе постановление, утвержденное Политбюро 20 марта[1131], предусматривало создание Бюро Совнаркома СССР, нового органа власти, хотя и не предусмотренного Конституцией СССР, но наделенного, как говорилось в постановлении, «всеми правами Совнаркома СССР». На Бюро возлагался широкий круг функций оперативного хозяйственного руководства. Заседания Бюро должны были проводиться раз в неделю (а в случае необходимости и чаще), в то время как заседания СНК СССР предполагалось собирать лишь раз в месяц. Решения Бюро издавались как постановления Совнаркома. Членами Бюро были назначены В. М. Молотов (председатель СНК), Н. А. Вознесенский (первый заместитель председателя СНК), А. И. Микоян, Н. А. Булганин, Л. П. Берия, Л. М. Каганович, А. А. Андреев.
Фактически Бюро Совнаркома взяло на себя значительную часть обязанностей, которые ранее выполняли Комитет обороны и Экономический совет при СНК. В силу этого Экономсовет постановлением о Бюро Совнаркома был вообще ликвидирован, а состав Комитета обороны сокращен до пяти человек. Функции Комитета обороны были ограничены вопросами принятия на вооружение новой военной техники, рассмотрения военных и военно-морских заказов, разработкой мобилизационных планов с внесением их на утверждение ЦК и СНК. Оперативное управление экономикой осуществлялось теперь в значительной мере при помощи издания распоряжений руководства СНК. Уже в апреле 1941 г. председатель СНК СССР и его заместители издали 4589 распоряжений (почти треть из них (1516) вышли за подписью Н. А. Вознесенского)[1132]. Для сравнения можно отметить, что за весь 1936 г. таких распоряжений было 4486, а за десять месяцев 1937 г.- 7506[1133].
Как следует из подлинников протоколов заседаний Политбюро, первоначальный проект постановления о Бюро Совнаркома предусматривал создание Малого Совнаркома, действующего на правах постоянной комиссии СНК. По форме предложение о создании Малого Совнаркома означало как бы возвращение к традициям ленинского Совнаркома 1918 г. Однако фактически задуманный орган был совсем иным. Малый Совнарком ленинского периода действительно представлял собой комиссию СНК, призванную освободить его от решения мелких вопросов (предшественником Малого Совнаркома была созданная в декабре 1917 г. «вермишельная комиссия», рассматривающая непринципиальные вопросы)[1134]. Новый правительственный орган, создававшийся в марте 1941 г., был фактически руководящей группой Совнаркома, организованной по принципу руководящей группы в Политбюро. Это обстоятельство подчеркивала правка Сталина в проекте постановления. Неопределенное положение о том, что новый орган действует на правах постоянной комиссии СНК Сталин заменил принципиальным положением: «Пользующийся всеми правами СНК СССР»[1135]. Это решение можно считать началом непосредственной подготовки важных, хотя по существу и формальных реорганизаций в руководстве правительства, подготовки самоназначения Сталина председателем СНК.
Подготовкой мартовских решений о реорганизации правительства, как свидетельствуют документы, занимался Н. А. Вознесенский[1136], назначенный решением об образовании Бюро СНК первым заместителем председателя СНК Молотова. В этом назначении состояла основная политическая интрига реорганизации правительства, задуманной Сталиным. Выдвижение Вознесенского на столь важный пост в обход более заслуженных членов Политбюро (Микояна, Кагановича) усилило напряженность в сталинском окружении. Даже в мемуарах, написанных несколько десятилетий спустя, Микоян, например, не смог скрыть прошлой обиды: «Но что нас больше всего поразило в составе руководства Бюро, так это то, что Вознесенский стал первым заместителем председателя Совнаркома […] По-прежне-му не понятны были мотивы, которыми руководствовался Сталин во всей этой чехарде. А Вознесенский по наивности был очень рад своему назначению»[1137]. По свидетельству Я. Е. Чадаева, работавшего управляющим делам СНК и наблюдавшего изнутри аппаратные интриги, Сталин в этот период явно противопоставлял Вознесенского Молотову и открыто демонстрировал неприязнь к последнему. Одной из целей этой демонстрации была подготовка почвы для снятия Молотова.
Как уже говорилось в первой главе, идея о назначении Сталина председателем СНК всерьез обсуждалась в 1930 г. в связи со снятием Рыкова. В силу ряда причин Сталин предпочел тогда выдвинуть на этот пост Молотова, но, похоже, не отказался от намерений возглавить правительство в перспективе. В 1941 г. Сталин решил, что такое время наступило. Это решение могло созреть у Сталина по нескольким причинам. Прежде всего такой шаг имел политический и пропагандистский контекст, формально закреплял лидерство Сталина как вождя и наследника Ленина — первого председателя СНК. Не стоит недооценивать личные качества Сталина, его особое властолюбие, стремление к обладанию не только реальной властью, но и всеми внешними ее атрибутами, политическую ревность к соратникам и т. п. Некоторую роль могли играть чисто административные расчеты: стремление более четко разделить функции партийного и правительственного аппарата, усилить роль последнего.
Чуть больше чем через месяц после начала работы Бюро Совнаркома, 28 апреля 1941 г., Сталин направил членам Бюро записку. В ней говорилось, что создание Бюро СНК преследовало цель упорядочить работу правительства и положить конец тому «хаосу» в хозяйственном руководстве, который порождала практика «решения важнейших вопросов хозяйственного строительства путем так называемого “опроса”». На самом деле, писал Сталин, этот метод принятия решений получил еще большее распространение. «Невольно напрашивается вопрос: чем же собственно занимается Бюро СНК, если серьезные вопросы хозяйственного строительства проходят мимо него, как руководящего коллектива?» — вопрошал Сталин, многозначительно подчеркнув слово «коллектив». В качестве примера необоснованного голосования опросом Сталин привел проект постановления о строительстве нефтепровода в районе Сахалина, представленный Берией. С негодованием Сталин писал о том, что Молотов завизировал этот документ, несмотря на то, что он не обсуждался на заседании бюро СНК. Сталин назвал такую практику «канцелярской волокитой и пачкотней» и выдвинул ультиматум: «Я думаю, что так дальше “руководить” нельзя. Предлагаю обсудить этот вопрос в Политбюро ЦК. А пока что считаю необходимым заявить, что отказываюсь принимать участие в голосовании в порядке опроса по какому бы то ни было проекту, касающемуся более или менее серьезного хозяйственного вопроса, если не будет там визы Бюро СНК, говорящей о том, что проект обсужден и одобрен Бюро СНК СССР»[1138].
Несомненно, претензии Сталина были полной неожиданностью для Молотова. Еще только в январе 1941 г. Сталин осуждал руководителей СНК за «парламентаризм», т. е. склонность к заседаниям, что и стало исходной точкой реорганизаций, завершившихся созданием Бюро СНК. В постановлениях от 21 марта ничего не говорилось о порочности практики голосования опросом. Более того, ряд ключевых пунктов этих постановлений свидетельствовал, скорее, о стремлении к упрощению процедуры принятия решений. На определенные размышления наталкивает и тот факт, что в обоснование своей критики Сталин привел единственный пример опросного голосования. Причем из записки Сталина было непонятно, в какой мере вопрос о строительстве нефтепровода на Сахалине действительно нуждался в детальном обсуждении на заседании Бюро СНК.
В целом, нападки на Молотова в сталинской записке от 28 апреля не выглядели серьезными, а поэтому сам Молотов и другие члены Политбюро, несомненно, понимали, что за претензиями Сталина кроются какие-то иные обстоятельства, о которых Сталин просто не хотел говорить открыто. Действительно, результаты обсуждения записки Сталина оказались совершенно иными, чем можно было бы ожидать исходя из самого ее содержания. В фонде материалов к протоколам заседаний Политбюро записка Сталина приложена к решению Политбюро от 4 мая 1941 г. «Об усилении работы советских центральных и местных органов»[1139], в котором говорилось:
«I. В целях полной координации работы советских и партийных организаций и безусловного обеспечения единства в их руководящей работе, а также для того, чтобы еще больше поднять авторитет советских органов в современной напряженной международной обстановке, требующей всемерного усиления работы советских органов в деле обороны страны, ПБ ЦК ВКП(б) единогласно постановляет:
1. Назначить тов. Сталина И. В. председателем Совета народных комиссаров СССР.
2. Тов. Молотова В. М. назначить заместителем Председателя СНК СССР и руководителем внешней политики СССР, с оставлением его на посту Народного Комиссара по иностранным делам.
3. Ввиду того, что тов. Сталин, оставаясь по настоянию ПБ ЦК первым секретарем ЦК ВКП(б), не сможет уделять достаточного времени работе по Секретариату ЦК, назначить тов. Жданова А. А. заместителем тов. Сталина по секретариату ЦК, с освобождением его от обязанности наблюдения за Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б).
4. Назначить тов. Щербакова А. С. секретарем ЦК ВКП(б) и руководителем Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), с сохранением за ним поста первого секретаря Московского обкома и горкома ВКП(б) […]»[1140].
Это постановление выявило истинные мотивы атак Сталина на Молотова. Внешне перестановки в высших эшелонах власти выглядели как возвращение к ленинской модели руководства партией-государством. Однако на самом деле высшие советские руководители никогда ранее не находились в столь значительной зависимости от вождя партии. Одним из свидетельств этой зависимости была сама процедура занятия Сталиным поста председателя СНК СССР. В отличие от 1930 г., когда Сталину приходилось вести длительную переписку и переговоры со своими соратниками, но в результате все же отказаться от должности председателя правительства, в 1941 г. он ограничился простым выговором и выражением недовольства состоянием дел в СНК.
Назначение Сталина председателем СНК вызвало изменения в организации работы Бюро Совнаркома. 7 мая Политбюро утвердило его новый состав: председатель СНК СССР Сталин, первый заместитель председателя СНК Вознесенский, заместители председателя СНК Молотов, Микоян, Булганин, Берия, Каганович, Мехлис, а также секретарь ЦК ВКП(б), председатель КПК при ЦК Андреев[1141] Это решение, скорее всего, было принято на совещании в кабинете Сталина, на котором присутствовали Берия, Булганин, Вознесенский, Молотов, Каганович, Микоян, т. е. основная группа руководителей, составивших Бюро Совнаркома[1142]. Остальных членов Политбюро — Калинина, Жданова, Андреева, Шверника, Щербакова — сотрудники Особого сектора ЦК ВКП(б), оформлявшие данное решение как постановление Политбюро, опросили по телефону[1143]. По поручению Сталина (о чем свидетельствует его резолюция на документе) постановление о Бюро СНК было пущено также на голосование опросом наркомов и председателей комитетов при СНК[1144]. Таким же образом было оформлено первое решение нового Бюро СНК о распределении обязанностей между председателем Совнаркома и его заместителями. Этот документ, скорее всего, также был согласован на встрече в кабинете Сталина 7 мая[1145]. Из него следовало, что у нового председателя СНК было 15 заместителей: Н. А. Вознесенский, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович, А. И. Микоян, А. А. Андреев, Л. П. Берия, Н. А. Булганин, Л. 3. Мехлис, А. Я. Вышинский, Р. С. Землячка, В. А. Малышев, М. Г. Первухин, А. Н. Косыгин, М. 3. Сабуров.
Уже в мае большинство членов Политбюро заняли высшие должности в Совнаркоме. 15 мая 1941 г. в состав Бюро был введен заместитель председателя СНК СССР и председатель Комитета обороны при СНК К. Е. Ворошилов и первый секретарь ВЦСПС Н. М. Шверник[1146], 30 мая 1941 г. — секретари ЦК ВКП(б) А. А. Жданов и Маленков[1147]. Таким образом, в Бюро Совнаркома вошли почти все члены и кандидаты в члены Политбюро (за исключением Калинина, Хрущева и Щербакова) и всего лишь два члена Бюро Совнаркома не входили в Политбюро (Мехлис и Булганин). Из 14 членов и кандидатов в члены Политбюро 8 занимали посты председателя СНК и его заместителей.
Формальное соединение в руках Сталина руководства высшими партийными и правительственными органами привело к более четкому разделению их функций и порядка работы. В последние предвоенные недели заседания высших партийно-государственных инстанций — Бюро СНК и Политбюро приобрели достаточно регулярный, рутинный характер.
Первоначально, 7 мая 1941 г., было установлено, что Бюро СНК собиралось дважды в неделю (по вторникам и пятницам) в 6 часов вечера. В таком режиме были проведены заседания 9, 13,16 и 20 мая.
20 мая было решено сократить регулярность заседаний Бюро СНК до одного раза в неделю (в четверг). В новом режиме Бюро заседало 29 мая, 5, 12 и 19 июня. Организация работы Бюро отличалась заметной четкостью. Основная повестка каждого следующего заседания определялась на предыдущем, что позволяло заранее готовить и рассылать соответствующие проекты постановлений и материалы к ним. Помимо основных вопросов (в среднем их рассматривалось от 10 до 14) члены Бюро утверждали несколько десятков постановлений по так называемым «текущим вопросам», представляемым заместителями председателя СНК на предварительное рассмотрение первого заместителя председателя СНК Вознесенского. Бюро Совнаркома применяло комиссионный метод подготовки проектов решений. Например, направляя на утверждение проект постановления «О контрактации сахарной свеклы урожая 1941 г. в колхозах», А. И. Микоян сообщал в сопроводительной записке на имя Сталина, что документ был отредактирован комиссией Бюро Совнаркома «в соответствии с состоявшимся на заседании Бюро Совнаркома обменом мнений»[1148]. Помимо временных комиссий, занятых проработкой отдельных вопросов, Бюро Совнаркома начало обзаводиться (как ранее было принято в Политбюро) постоянными комиссиями. 30 мая 1941 г. был упразднен Комитет обороны при СНК и вместо него организована постоянная Комиссию по военным и военно-морским делам при Бюро Совнаркома СССР в составе: Сталин (председатель), Вознесенский (заместитель председателя), Ворошилов, Жданов и Маленков[1149].
Сталин принимал активное участие в работе Бюро. Он председательствовал почти на всех заседаниях и выступал почти по всем вопросам. Участие Сталина в заседаниях Бюро СНК вносило существенные коррективы в деятельность Политбюро. Поскольку в Бюро СНК входили почти все члены Политбюро, сложилась практика проведения после заседаний Бюро СНК заседаний Политбюро[1150].
Таким образом, после периода дезорганизации, вызванной террором, накануне войны сложилась система институтов высшей власти, действовавших на основании сравнительно упорядоченной процедуры и разделения сфер ответственности. Аппарат ЦК ВКП(б), отвечавший за идеологические и кадровые вопросы, был почти полностью устранен от решения экономических проблем. Соответственно, существенно возросло значение аппарата СНК, сосредоточенного на хозяйственной сфере (включая оборонную промышленность). Произошло своеобразное разделение труда высших инстанций. От имени Политбюро оформлялись преимущественно партийно-кадровые решения. От имени СНК (фактически Бюро СНК) — основная масса постановлений, относящихся к хозяйственной сфере. Хотя прежний порядок утверждения от имени Политбюро важнейших постановлений СНК сохранился, процедура эта стала еще более формальной. В предыдущий период постановления СНК, как правило, поступали в Политбюро с сопроводительной запиской за подписью Молотова или его заместителей, в которой коротко объяснялась суть дела и предлагалось утвердить определенное решение. После этого предложение СНК голосовалось на заседании Политбюро или опросом членов Политбюро. После назначения Сталина председателем Совнаркома на большинстве постановлений СНК, поступавших в ЦК ВКП(б), появилась отметка об утверждении этих постановлений Бюро Совнаркома, которую делал управляющий делами СНК Я. Е. Чадаев. В этом случае сотрудники Особого сектора ЦК ВКП(б), занимавшиеся делопроизводством Политбюро, опрашивали только тех нескольких членов Политбюро, которые не входили в Бюро Совнаркома. В первое время после образования Бюро СНК опрашивались Калинин, Ворошилов, Жданов, Щербаков, Маленков[1151] После того как почти все члены Политбюро вошли в Бюро Совнаркома, сотрудники Особого сектора, оформляя решение Политбюро об утверждении постановлений СНК, опрашивали одного лишь Калинина[1152]. Таким образом, фактически был отменен порядок специального утверждения в Политбюро постановлений Совнаркома. Все дело сводилось к формальной процедуре, выполняемой рядовым техническим работником.
Несмотря на явную тенденцию усиления административной власти правительственного аппарата, в конечном счете и Политбюро, и Бюро СНК играли роль совещательных структур при Сталине, который выступал в качестве верховной властной инстанции. В исключительном ведении Сталина находилось решение ключевых военностратегических и внешнеполитических вопросов. При этом он вникал в многочисленные относительно второстепенные проблемы. Функции первых заместителей Сталина выполняли выдвиженцы. В аппарате ЦК ВКП(б) Маленков (Жданов, которому поручались эти функции в соответствии с постановлением от 4 мая 1941 г. значительную часть своего времени проводил в Ленинграде), а в аппарате СНК — Вознесенский. Соответственно, сокращалось административное влияние старых членов Политбюро, недовольство которыми Сталин демонстрировал при каждом удобном случае. Так, на втором заседании Бюро СНК нового состава, которое состоялось 9 мая 1941 г., Сталин резко обрушился на В. М. Молотова, докладывавшего по вопросу о порядке премирования руководящих инженерно-технических работников. Я. Е. Чадаев, протоколировавший заседание, вспоминал: «Сталин не скрывал неодобрительного отношения к Молотову. Он очень нетерпеливо выслушивал длинноты Молотова по поводу каждого замечания, высказанного членами Бюро по проекту […] Чувствовалось, что Сталин нападал на Молотова как на своего противника с силой человека, власть имеющего […] Молотов учащенно дышал, порой у него из груди вырывался сильный вздох. Он ерзал на стуле и что-то бормотал про себя. Под конец Молотов не выдержал:
— С легкой руки все сказать можно, — резко, но тихо сказал Молотов. Но Сталин услышал эти слова.
— Давно всем известно, — проговорил Сталин, — кто боится критики, тот трус.
Молотова передернуло, он смолчал […] Остальные члены Бюро сидели молча, уткнув нос в бумаги […] На этом заседании я еще раз убедился в величии и силе Сталина. Ближайшие соратники Сталина боялись как огня. Они во всем соглашались с ним».
Подобные атаки на Молотова, который в неформальной иерархии высших руководителей по-прежнему занимал вторую ступень после Сталина, были важным методом устрашения всего сталинского окружения. Высшие советские руководители постоянно чувствовали свою полную зависимость от воли и капризов вождя. Такая зависимость снижала административную дееспособность системы, но была важным элементом диктатуры.
* * *
Массовые чистки «номенклатуры» и уничтожение значительной части членов Политбюро в 1937–1938 гг. окончательно утвердили единоличную диктатуру Сталина. Советские лидеры даже высшего уровня, не говоря о второстепенных чиновниках, попали в полную зависимость от Сталина и существовали под постоянной угрозой утраты не только постов, но и самой жизни. Одним из важных следствий такой, по существу рабской, зависимости было полное разрушение прежних институтов и процедур «коллективного руководства» в высших эшелонах власти. Политбюро уже более не функционировало в прежнем качестве, и было заменено узкой руководящей группой «пятеркой», состав которой определялся диктатором. Решения принципиального характера принимались, как правило, единолично Сталиным.
Новые политические реальности привели к многочисленным реорганизациям аппарата, в ходе которых Сталин пытался найти оптимальное сочетание компетенции различных партийно-государственных институтов. Наиболее заметными среди этих реорганизаций было разграничение функций аппарата ЦК и Совнаркома. Первый был сосредоточен на управлении кадровыми и идеологическими вопросами, второй — на оперативном руководстве экономикой. Соответственно перестраивался аппарат этих инстанций, и перераспределялись обязанности между членами Политбюро. Сталинские соратники окончательно превратились в чиновников высокого уровня, наделенных исключительно административными функциями. Сферу их компетенции определял Сталин. Со Сталиным на регулярной основе они согласовывали все сколько-нибудь значительные решения и перед ним отчитывались в своей деятельности.
Сосредоточив в своих руках не только реальные (по праву вождя), но и все формальные рычаги политического руководства и оперативного управления (секретарь ЦК ВКП(б), председатель СНК), Сталин накануне войны создал специфическую систему «управляющего диктатора». Ее главной чертой была полная подконтрольность Сталину не только военно-стратегических и внешнеполитических вопросов, но также непомерно большой части рутинных управленческих функций. Проведя перераспределение ролей среди членов Политбюро, выдвинув новых молодых помощников, Сталин тем не менее старался максимально вникать в управленческую рутину. Находясь под постоянным присмотром и давлением со стороны Сталина (который, начиная с 1937 г. вплоть до окончания войны не выезжал из Москвы даже на юг в отпуск), его соратники лишались последних навыков самостоятельности, даже в решении оперативных вопросов. Эта сверхцентрализация была одной из главных причин катастрофического начала войны.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.