Золотая Орда. Становление
Золотая Орда. Становление
Мы уже упоминали о том, что Чингисхан дал своему сыну Джучи, умершему за шесть месяцев до смерти отца, в феврале 1227 г., равнины к западу от Иртыша: Семипалатинск, Акмолинск, Тургай, Уральск, Адаж и Хорезм (Хива). Умирая, Чингисхан оставил эти земли сыновьям Джучи, но большую часть второму сыну – Бату.
Один из братьев Бату по имени Орда-Ичен, старший в семье, но остававшийся в тени, получил земли в нынешнем Казахстане. На юге его территория включала в себя правый берег Сырдарьи, от города Сыгнака у гор Кара-Тау до дельты реки на берегу Арала, в том числе полосу на левом берегу дельты, которая тянулась до дельты Амударьи, т. е. почти все восточное побережье Аральского моря. На севере это был бассейн Сары-Су и массив Улу-Тау, отделявший бассейн от Тургая. Ханство Орда-Ичена в дальнейшем вошло в историю под названием Белая Орда (Ак-Орда).
Другой брат Бату, Шейбан, который проявил себя в венгерской кампании 1241 г., получил при разделе территории к северу от владений Орды: к востоку и юго-востоку от Южного Урала, значительную часть нынешней Актюбинской области и Тургая. Летом его лагерь находился между Уральскими горами, рекой Илек (приток Урала к югу от Оренбурга) и рекой Иргиз; зимой он перебирался ближе к улусу Орды-Ичена. Впоследствии шейбаниды расширили свои владения за счет части Западной Сибири.
Бату после победоносных кампаний 1236–1240 гг. прибавил к своим владениям всю древнюю кыпчакскую страну и всю древнюю булгарскую территорию, не говоря уже о протекторате над русскими княжествами.
В результате тюрко-монгольских походов на огромной территории Дешт-и-Кыпчак и ряда смежных с ним областей образовалось большое государство, именуемое в восточных источниках улусом Джучи.
Основы Золотой Орды как автономного государства внутри Монгольской империи заложил хан Бату после своего возвращения из венгерского похода в 1242 г.
Самое раннее упоминание термина «Золотая Орда» встречается в персидских источниках. Очевидно, этот термин первоначально применялся к Орде самого Чингисхана, а у того он возник, надо полагать, под влиянием Цзиньского царства, императора которого Рашид-ад-Дин именует Алтын-ханом, т. е. Золотым ханом.
Одним словом, Золотой Орде принадлежали огромные пространства, даже учитывая только европейскую часть ханства: прежде всего, продольная степная полоса на северном берегу Черного моря, бассейн реки Урал, нижнее течение Дона, Донца, Днепра и Буга, устье Днестра и нижнее течение Прута. Эти степи продолжались на Северном Кавказе через бассейны Кубани, Кума и Терека. Таким образом, речь идет обо всей европейской части древней Скифии, а в стране булгар – о зоне лесов и культурного земледелия, которые омывают среднее течение Волги и ее приток Кама. Как описывает древнюю Скифию Геродот, это были «пустынные, безграничные степи», такую же картину «Европейской Монголии» дает Рубрук: «Мы все время двигались на восток, перед нами не было ничего, кроме неба и земли, иногда справа показывалось море и еще, то здесь, то там, команские (кыпчакские) курганы». В этих пустынных местах кочевали монгольские орды или, скорее, тюркские войска, включавшие в себя монгольские элементы, потому что по завещанию Чингисхана для Бату было выделено только 4 тыс. истинных монголов, а вся остальная его армия состояла из тюрков-союзников: кыпчаков, булгар, огузов и т. д. Этот факт, в частности, объясняет процесс быстрой тюркизации улуса Джучи.
Нет сомнения, что в улус Джучи ушло немалое количество монголов с семьями. Однако передвижение это, тесно связанное с завоеванием, ни в коей мере не могло рассматриваться как переселение. Основная масса монголов осталась у себя на родине, в Монголии. Естественно, что в такой обстановке не могло быть речи о монголизации завоеванных стран, в частности Кыпчакии. Аль-Омари писал: «В древности это государство было страной кыпчаков, но когда ими завладели татары, то кыпчаки сделались их подданными. Потом татары смешались и породнились с кыпчаками, и земля одержала верх над природными и расовыми качествами татар, и все они стали точно кыпчаки, как будто они одного с ними рода, оттого что татары поселились на земле кыпчаков, вступали в брак с ними и оставались жить в земле их (кыпчаков)».
Насколько процесс тюркизации был скор и значителен, видно из того факта, что уже в ХIV в. в улусе Джучи сложился литературный язык – не монгольский, а тюркский, причем с признаками кыпчакских и огузских элементов.
Итак, Дешт-и-Кыпчак – кыпчакская степь – Кыпчакское ханство представляло собой сердцевину ханства Бату. Его западной оконечностью была Булгария, а восточной – Хорезм. На севере сопротивление Руси было сломлено, но еще следовало установить механизм оккупации и контроля. На юге владычество Бату простиралось до Крыма и Северного Кавказа. Заказказье, оккупированное тюрко-монголами во время царствования Угэдея, и Сельджукский султанат в Малой Азии формально не находились под юрисдикцией Бату. Однако тюрко-монгольскими войсками в этих регионах командовали армейские военачальники (нойоны), а не кто-либо из ханов-чингисидов. Таким образом, из всех чингисидов ближе всех к арене событий располагался Бату. Можно было ожидать, что он проявит интерес к недавно завоеванным землям, поэтому правители этих земель спешили установить с ним контакты. К примеру, сельджукский султан Кай Хосров II направил три посольства к Бату. Грузинский царь Давид прожил некоторое время при дворе Бату как заложник.
Первый хан Золотой Орды – Бату – понимал особую важность Нижнего Поволжья, которое он сделал ханской ставкой: здесь пролегала магистраль караванной торговли; отсюда было ближе к другим монгольским государствам; культурная полоса по Нижней Волге была так близка от степи, что здесь легко было сочетать оседлое и кочевое хозяйство. С именем основателя Золотоордынского государства связано строительство крупного города Сарая, в отличие от другого Сарая, основанного братом Бату, Берке-ханом. В исторической литературе эти города были известны под названием Старый Сарай и Новый Сарай.
Бату оказывал большое влияние на монгольскую политику в качестве главы (разумеется, с согласия своего брата Орды-Ичена) старшей ветви чингисидов. Между тем он никогда не претендовал на титул верховного хана. Даже в самом начале он уважал решения своего предка, который оставил империю дому Угэдея. Такая почтительность, вероятно, объясняется сомнением насчет происхождения Джучи. Очевидно, поэтому Чингисхан не питал особой любви к Джучи, и тот провел последние пять лет жизни в своем уделе, не принимая участия в походах Чингисхана, ну, а в конце охлаждение между отцом и сыном стало совершенно очевидным. Все это с самого начала повлияло на роль джучидов, роль второго плана. Бату взял реванш в 1250–1251 гг., вызвав крах дома Угэдея и восхождение дома Толуя. Он решительно вмешался в этот спор в Алмалыке в 1250 г., а в 1251 г. послал своего брата Берке в Монголию, чтобы посадить на трон Мункэ, сына Толуя, в противовес угэдеидам. С тех пор Мункэ оставался должником Бату. В 1254 г. Мункэ заявил Рубруку, что его могущество и мощь Бату распространяются на земле подобно лучам солнца, и эти слова намекают на некое единство империи. Впрочем, Рубрук отмечает, что на землях Мункэ проявляли больше уважения к людям Бату, чем во владениях Бату к представителям Мункэ.
По мнению Бартольда, в период между 1251 и 1255 гг. тюрко-монгольский мир был практически поделен между великим ханом Мункэ и старейшиной Бату, а граница между двумя владениями проходила по Чуйским и Таласским степям. Среди других членов чингисидской семьи Бату выполнял функции верховного арбитра и «делателя императоров». О его личности бытуют два противоположных мнения, что совершенно естественно. Тюрко-монголы называли его «добрый принц» и восхваляли его щедрость. Напротив, для христиан он был вдохновителем беспримерных жестокостей, которые имели место во время кампаний 1237–1241 гг. в России, Польше и Венгрии.
Европейский поход 1237–1241 гг. через славянскую Русь, Польшу, Силезию, Моравию, Венгрию и Румынию, в котором участвовали представители всех ветвей чингисидов, был организован по инициативе Бату. Он был предводителем, по крайней мере номинальным (стратегическое командование находилось в руках Субэтэя). Бату получил все возможные выгоды от этого похода. Тюрко-монголы не только подавили кыпчаков, но и покорили русские княжества – Рязанское, Суздальское, Тверское, Киевское и Галицкое, которые более двух столетий оставались вассалами Золотой Орды. До ХV в. они находились в прямом подчинении у хана, который по своей воле выдавал ярлыки, назначал и снимал русских князей, а те должны были являться в его ставку на Нижней Волге и «бить ему челом». Эта политика унизительной зависимости ведет начало от великого князя Владимирского, князя Ярослава, который в 1243 г. пришел с поклоном к Бату и получил от него звание «старейшины русских князей». (Кстати, в 1246 г. он участвовал в избрании великого хана Гуюка, а мать-императрица Торагана «кормила его из своей руки», как писал Карпини, в результате чего он заболел и через семь дней умер, причем его лицо было покрыто подозрительными пятнами.)
В 1250 г. князь Даниил Галицкий также приехал выразить свое повиновение и просить посвящения в князья. Великий князь Александр Невский (1252–1263 гг.), сын и преемник Ярослава, извлек всю возможную пользу от тюрко-монгольского протектората, чтобы отразить натиск врагов России на Балтике. Таким образом, рабство было единственным условием, позволившим стране пережить те тяжелые времена. Московия оставалась в рабстве до освобождения ее Иваном III в конце XV в.
История Золотой Орды коренным образом отличается от истории других чингисидских ханств. Если в остальных покоренных странах тюрко-монголы более или менее приспосабливались к новой среде и в той или иной мере воспринимали уроки покоренных народов, если в Китае Хубилай и его потомки становились китайцами, потомки Хулагу в Иране становились ильханами, то их родичи, ханы Южной Руси, отторгали славяно-византийскую цивилизацию и не приемлели русификации. Как показывает географическая номенклатура, они оставались «золотоордынскими ханами», т. е. наследниками тюрко-монгольской орды.
Исламизация монгольских ханов поверхностная, с точки зрения культуры, и изолированная, с европейской точки зрения, изменила эту ситуацию в том смысле, что она, не приобщив их к старой цивилизации Ирана и Египта, окончательно отрезала монгольских ханов от западного мира и сделала их, как позже случилось с османами, чужаками, зацепившимися за европейский континент, не ассимилировавшимися и не поддавшимися ассимиляции.
В течение всего существования Золотой Орды Азия начиналась у южного порога Киева. Плано-Карпини и Рубрук отмечали, что люди с запада, прибывавшие в ханство Бату, словно попадали в совершенно другой мир. Без сомнения, у тюрков-хазар Х века было больше «западного», чем у наследников Джучи. Хотя и в Золотой Орде можно обнаружить признаки влияния исламской и русской культур.
Между тем надо признать, что судьба могла повернуться по-другому. Что бы ни писал Рубрук, который за невежеством и пьянством несторианского духовенства не увидел политического несторианства для Тюрко-монгольской империи, христианство пустило корни в самом доме Бату. Сын Бату, Сартак, вопреки утверждениям путешественника-францисканца, был несторианцем. Армянские (Киракос), сирийские (Бар-Хебраеус) и мусульманские (Джузджани и Джувейни) источники согласны в этом вопросе. Потребовалась череда непредвиденных событий, чтобы принц-несторианец не стал преемником своего отца. Когда Бату умер в возрасте 48 лет (1256 г.) в своей ставке на Нижней Волге, Сартак находился в Монголии при дворе великого хана Мункэ. Мункэ даровал ему власть над Кыпчакским ханством, но Сартак умер на обратном пути или вскоре по прибытии на Волгу. Тогда Мункэ назначил ханом Кыпчакии молодого принца Улагчи, которого Джувейни считает сыном, а Решид-ад-Дин – братом Сартака. Регентство доверили вдове Бату. Но Улагчи также умер (1297 г.), и кыпчакским ханом стал Берке, брат Бату.
Итак, сделаем некоторые выводы.
Хотя Золотая Орда и называлась улусом Джучи, однако сам Джучи в судьбе Золотоордынского государства не сыграл фактически никакой роли. Первым ханом был завоеватель Восточной Европы и основатель Золотой Орды – Бату. Время его царствования правильнее было бы считать с 1236 (т. е. с года покорения всего Дешт-и-Кыпчака) по 1256 гг.
Кочевой феодал, шаманист по своим воззрениям, Бату не растерялся в сложной обстановке молодого государства, выросшего из тюрко-монгольского завоевания Юго-Восточной Европы. Бату сразу же взял жесткий курс, главной целью которого являлось получение максимальных доходов путем жесточайших форм феодальной эксплуатации. Он наладил взимание дани с покоренных русских княжеств, создал аппарат для выполнения разных феодальных повинностей и податей с земледельческого и кочевого населения, а также с ремесленников и купцов в городах Крыма, Булгара, Поволжья, Хорезма и Северного Кавказа. Наконец, он много сделал, чтобы вернуть всем завоеванным областям былую торговую жизнь, которая так резко оборвалась в связи с опустошением в результате тюрко-монгольского завоевания.
Бату пришлось действовать в наиболее ответственные годы после смерти Чингисхана (1227 г.). Он был активным лицом в жизни империи при великом хане Угэдее и принимал деятельное участие в выдвижении дома Толуя, когда на престоле оказался Мункэ – сын Толуя. Тогда два дома – Джучи и Толуя – объединились против двух домов Угэдея и Чагатая.
Бату принимал участие во всех главных военных предприятиях тюрко-монголов, отправляя свои отряды на помощь основному войску и рассчитывая, конечно, получить свою долю добычи. В этой связи Джузджани писал: «В каждой иранской области, подпавшей под власть монголов, Бату принадлежала определенная ее часть, и над тем округом, который составлял его удел, были поставлены его управители». Впоследствии, это дало повод джучидам предъявить свои претензии на Азербайджан.
При Бату сношения Золотой Орды с центром Тюрко-монгольской империи были вполне налажены. Начиная со времени правления Угэдея, по всей тюрко-монгольской империи хорошо работала общеимперская почта. Согласно «Сокровенному сказанию», «…повсюду от тысяч выделяются смотрители почтовых станций – ямчины и верховые почтари – ямы, и послы впредь обязуются за исключением чрезвычайных обстоятельств следовать непременно по станциям, а не разъезжать по улусу».
Небезынтересна одна деталь: Угэдей дал распоряжение Бату, чтобы он провел от себя указанные ямы по направлению к улусу Чагатая, а тот в свою очередь должен был вывести ямы по маршруту на Каракорум. Лучше всего почта была налажена на участке Каракорум– Пекин.
Мусульманские, армянские и другие источники согласно говорят об исключительной роли, которую Бату-хан играл в жизни Тюрко-монгольской империи. Рубрук писал: «Этот Бату наиболее могуществен по сравнению со всеми князьями татар, за исключением императора (великого хана), которому он обязан повиноваться».
По словам Джузджани: «Похоронили его (Бату) по обряду монгольскому. У этого народа принято, если кто из них умирает, то под землей устраивают место вроде дома или ниши. Место это украшают ложем, ковром, сосудами и множеством вещей, хоронят его с оружием и со всем его имуществом. Хоронят с ним в этом месте и некоторых жен и слуг его, да того человека, которого он любил более всех. Затем ночью зарывают это место и до тех пор гоняют лошадей над поверхностью могилы, пока не останется ни малейшего признака места погребения».
Что касается правления следующего хана – Берке (1257–1266 гг.), – то при нем Золотая Орда уже вполне сложилась как крупное государство. Царствование Берке окончательно определило ориентацию Золотой Орды. Причем влияние Берке оказалось настолько сильным, что страну кыпчаков иногда называли «страной Берке», т. е. Дешт-Берке. Если бы Сартак жил дольше, можно предположить, что христианство было бы под ханской защитой. А Берке склонялся к исламу, хотя и он, как и все монголы-чингисиды, проявлял религиозную терпимость. Несторианство представляло собой одну из религий его окружения, поэтому он не запретил эту веру. Но во внешней политике его симпатии были на стороне мусульман, чем можно объяснить начало процесса исламизации в Золотоордынском ханстве.
Как мы знаем, Берке вмешивался во все гражданские войны между чингисидами. Он встал на сторону Ариг-Буки против Хубилая, хотя и не оказал первому ощутимой помощи. Затем он воевал, правда безуспешно, против чагатайского хана Туркестана Алугу, который в период между 1262 и 1265 гг. отобрал у него Хорезм, считавшийся вассалом Золотой Орды, а после этого встал на сторону Чагатайского ханства. Позже (около 1266 г.) Алугу отвоевал у Берке (или у его брата Орды-Ичена) Отрар, важный перевалочный пункт караванного пути на северном берегу Сырдарьи, и разрушил этот город, в результате чего западная Чуйская степь перешла под контроль Чагатайского ханства в ущерб потомкам Джучи. А Берке, чьи войска были связаны военными делами на Кавказе, ничего не мог поделать с этим противником.
Если мусульманская ориентация Берке и не стала причиной его разрыва с ханом Ирана Хулагу, как об этом пишут персидские историки, она, во всяком случае, послужила дипломатическим предлогом в этой ситуации. По сообщениям персидских авторов золотоордынский хан упрекал Хулагу в том, что он без согласования с другими принцами-чингисидами истребил население Багдада и предал халифа мучительной смерти. Дом Джучи считал укрепление позиций Хулагу в Азербайджане узурпацией и вызовом, о чем мы упоминали ранее. Поэтому против своих собратьев, тюрко-монголов Ирана, Берке, не колеблясь, примкнул к исконным врагам чингисидов, сторонникам мусульманского сопротивления, египетским мамлюкам, возглавляемым султаном Бейбарсом. Начиная с 1261 г. между двумя дворами шел обмен посольствами: послы Бейбарса высадились в Судаке, в Крыму, а послы Берке – в Александрии. В 1263 г. оба монарха заключили союз против ильханов Ирана.
Бейбарс получил двойной выигрыш в этом деле. Отныне он мог рекрутировать тюрков, подданных Золотой Орды, новых мамлюков для своей армии (сам он был тоже тюрк). Но самое главное в том, что благодаря этой блестящей дипломатической победе он нейтрализовал чингисидов, стравив их между собой, и при поддержке дома Джучи окончательно остановил продвижение потомков Хулагу в сторону Сирии (это во многом удалось из-за подрывных действий, проводимых Берке на Кавказе).
Таким образом, под угрозой со стороны Дербента ильханы Ирана уже не могли взять реванш за поражение под Алеппо.
Хулагу четко осознавал, какой вред нанес ему Берке. В ноябре—декабре 1262 г. он перешел через Дербентский перевал, который на Кавказе служил границей между двумя ханствами, и продвинулся до Терека, но был там остановлен и отброшен в Азербайджан вражеской армией под командованием Ногая, внучатого племянника Берке. Много всадников хулагуидской армии утонуло при попытке пройти через Терек по льду. И вот плачевные последствия этих ссор между чингисидами: Хулагу перебил всех торговцев-кыпчаков, схваченных в Иране, а Берке аналогично поступил с персидскими торговцами в Кыпчакии. В 1266 г. Ногай в свою очередь прошел Дербентский перевал, затем через Куру и поставил перед угрозой нападения Азербайджан, сердце ильханов. Но он потерпел поражение на Ак-Су от войск Абаги, преемника Хулагу на персидском троне. Ногай был ранен в глаз, а его армия в беспорядке отступила в Ширван. Берке во главе армии сам поспешил вмешаться в события. Он поднялся по северному берегу Куры до Тифлиса и переправился через реку.
В христианской Европе против тюрко-монгольского ига поднялся русский князь Даниил Галицкий (1257 г.). Он даже отважился напасть на границы ханства, но скоро его вновь привели к повиновению без личного вмешательства Берке и по приказу хана заставили снести большинство построенных им крепостей. С другой стороны, согласно хроникам Кромеруса, в 1259 г. произошло новое движение тюрко-монголов на запад. После похода в Литву, где они вырезали всех, кто не успел спрятаться в лесах или болотах, тюрко-монголы вошли в Польшу вместе с русскими вспомогательными отрядами, которых они насильно привлекли к этой экспедиции. Они вторично сожгли Сандомир, осадили крепость, где укрылись жители. Командир гарнизона, Пьер Кремпский, отказался сдаться. Тюрко-монголы послали к нему на переговоры брата и сына Даниила Галицкого, которые уговорили его сдаться на почетных условиях. Но тюрко-монголы, как обычно, нарушили свое слово и перебили всех. Оттуда они направились в Краков и уничтожили его огнем. Царь Болеслав Целомудренный бежал в Венгрию. Тюрко-монголы разорили страну вплоть до Битома в районе Оппельна и вернулись в Золотую Орду через три месяца, поскольку движение замедляла большая добыча.
В царствование Берке тюрко-монголы Золотой Орды по просьбе болгарского царя Константина Теша вмешались в балканские дела против византийского императора Михаила Палеолога. Ногай перешел через Дунай с 20 тыс. всадников. Михаил Палеолог двинулся им навстречу, но греки, прибыв к болгарской границе, при виде тюрко-монголов в панике разбежались. Их настигли и почти всех перебили (весна 1265 г.). Михаил Палеолог вернулся в Константинополь на генуэзском судне, а тюрко-монголы разграбили Фракию. В ходе этой кампании (зимой 1269/70 г.) Ногай освободил бывшего сельджукского султана Хосрова II, находившегося в Константинополе в «почетном» плену.
Михаил Палеолог осознал важность тюрко-монгольского фактора и отдал собственную дочь Евфрозину в жены могущественному Ногаю и отправил с ней великолепные шелковые ткани, впрочем, чингисид заявил, что предпочитает шелку бараньи шкуры. Союз, заключенный между Палеологом и Золотой Ордой, впоследствии очень помог первому. В одно время между ними и мамлюкским султаном Египта образовался настоящий тройственный союз, направленный одновременно против латинян (Карла Анжуйского, Венеции) и против Ирана.
Тем временем Берке завершил строительство нового города, также названного Сараем. Он располагался на восточном берегу Верхней Ахтубы. Старый Сарай Бату, однако, оставался официальной столицей Золотой Орды при Берке и его преемниках, вплоть до царствования хана Узбека (1313–1341 гг.), когда столица была перенесена в Новый Сарай.
Предполагаемая дата основания города – 1253 г., дата его разрушения Амиром Темуром – 1395 г. Еще в большей степени, чем бывшая хазарская столица, расположенная по соседству, он сразу приобрел важное коммерческое значение как место стоянки караванов, отправлявшихся в Центральную Азию и на Дальний Восток через Отрар, Алмалык, Бешбалык, страну тангутов, страну онгутов и Пекин. Берке и его преемники, ханы Узбек и Джаныбек, призывали в Сарай исламистов, ханефитов и шафеитов, которые завершили исламизацию страны.
Берке-хан умер в 1266 г. во время похода на Кавказ против хулагуидов, и гроб с его телом был отправлен в Сарай Бату, где его и похоронили.
Итак, сделаем выводы по периоду правления Берке-хана. В годы его правления в жизни Монгольской империи произошли крупные изменения. Перенос в 1260 г. столицы из Каракорума в Пекин превратил властелина империи из всемонгольского хана в китайского императора.
События эти привели к почти полному распаду Монгольской империи. Именно тогда можно было говорить о превращении Золотой Орды в самостоятельное государство.
С именем Берке связано не только строительство городской жизни в Поволжье, не только расширение и углубление торговой деятельности в Юго-Восточной Европе, но и тяжелая война с хулагуидами и согласованные с задачами войны дипломатические отношения с мамлюкским Египтом.
Между джучидами и хулагуидами началась распря, причиной которой был вопрос об Азербайджане, где очень высоко ценились пастбища. Берке-хан настаивал на присоединении Азербайджана к Золотой Орде, мотивируя претензии участием своих отрядов в завоевании Ирана и взятии Багдада. Между двумя тюрко-монгольскими государствами, фактическая граница которых пролегала по линии Кавказского хребта у Дербента, начались военные столкновения, продолжавшиеся с перерывами в течение почти целого столетия. Интересна выдержка из трудов Ибн-Васыля, описывавшего полное поражение Хулагу в первом большом столкновении (1263–1264 гг.) на Куре: «…когда Берке-хан прибыл на место битвы и увидал ужасное избиение, то он сказал: „Да посрамит Аллах Хулагу этого, погубившего монголов мечами монголов. Если бы мы действовали сообща, то покорили бы всю землю“».
В мусульманских источниках обращение Берке-хана в ислам характеризуется как решение расчетливого политика. Связь Золотой Орды с Булгаром, с ремесленно-торговыми и культурными городами Центральной Азии – Ургенчем, Бухарой и другими, откуда в оба Сарая – Сарай Бату и Сарай Берке приезжали ремесленники, купцы, художники, ученые – представители феодально-мусульманской интеллигенции, – несомненно, ставили золотоордынских ханов в положение покровительствующих исламу. Кроме того, настойчиво предлагал принять ислам мамлюкский Египет, а дружба с ним была очень выгодна Золотой Орде. Однако, сколько Берке-хан ни старался углубить исламизацию, последняя при нем захватила только верхние слои господствующего класса, да и то только те, которые были близки к ханскому двору.
При Берке-хане в 1257 г. была произведена в русских феодальных княжествах перепись, имевшая задачей выявить и учесть все население, подлежавшее обложению податями и повинностями.
В конце своего царствования Берке-хан лишь номинально признавал великого хана Хубилая.
Золотая Орда фактически стала независимым государством.
После смерти Берке-хана на золотоордынский престол был избран внук Бату-хана Менгу-Тимур. При правлении хана Менгу-Тимура (1266–1280 гг.) Золотая Орда, ставшая еще при хане Берке фактически независимым государством, свою независимость закрепила юридически. Одной из таких мер, направленных на юридическое оформление независимости Джучиева улуса, была чеканка монеты с именем Менгу-Тимура. Самые первые монеты чеканились в Булгаре. В 1267 г. Менгу-Тимур первый из ханов Золотой Орды дал русскому духовенству ярлык, освободивший митрополита от целого ряда повинностей и урегулировавший взаимоотношения русской церкви с ханами Золотой Орды. В дальнейшем на всем протяжении существования Золотой Орды в государстве не было дискриминации по религиозному признаку. Более того, все культовые служители и учреждения, кроме синагоги, были освобождены от различных податей: налогов и государственных обязанностей.
В 1269 г. по просьбе новгородцев Менгу-Тимур прислал в Новгород войско для отражения ливонских рыцарей, причем одной военной демонстрации было достаточно для заключения мира «по всей воле новгородской».
Начались военные действия Золотой Орды в Центральной Азии с улусом Чагатая. Они были вызваны стремлением обезопасить пути караванной торговли на Востоке, которым угрожала опасность со стороны правителя улуса Чагатая – царевича Бурака.
По инициативе Менгу-Тимура был созван в 1269 г. курултай, который состоялся возле реки Талас. На курултае был установлен мир между улусами Джучи, Угэдея и Чагатая и уточнены границы каждого из них: две трети Мавераннахра были оставлены за Бураком, а одна треть была разделена между внуком Угэдея Хайду и Менгу-Тимуром. На этом курултае по предложению Менту-Тимура был заключен союз между домам Джучи, Угэдея и Чагатая против хулагуидов, с которыми Золотая Орда находилась в состоянии войны.
Решение курултая имело исключительно важное значение для дальнейшего развития улусов Джучи, Чагатая и Угэдея. Согласно этому соглашению, они были признаны самостоятельными государствами. Их независимость была юридически оформлена и закреплена общим договором – решением курултая, освободившим дома Джучи, Чагатая и Угэдея от посягательств потомков Тули, которые обосновались в Пекине и правили Северным Китаем. Закрепив внешнеполитический успех Золотой Орды решением курултая 1269 г., правительство Менгу-Тимура предприняло ряд мер, направленных на укрепление власти хана в самом Джучиевом улусе: положению, при котором джучидские ханы не получали основных средств. Аппарат имперских чиновников, созданный для сбора дани с Золотой Орды и Руси, потерял свое значение. Теперь дань непосредственно поступала к джучидскому хану. Русские, мордовские, марийские князья (так же, как и князья других народностей в составе Золотой Орды) получили вместе с ярлыком финансовый реестр для сбора золотоордынской дани, которой облагались и жители Золотой Орды. Они делились на две категории: горожане, должные платить десять процентов от прибыли, и кочевники, составлявшие основное войско, выплачивающие сотую часть (к примеру, со ста баранов один отдавался в казну). Правительство Менгу-Тимура стало чеканить серебряные и медные монеты не только в Булгаре, как отмечалось выше, но и в Крыму, а с 1279 г. – в Хорезме.
Менгу-Тимур продолжил традиции Беркехана и касательно градостроительства. Быстро строились новые города: Аккерман (ныне Белгород-Днестровский), Килия (самый западный город Золотой Орды, находившийся в нескольких десятках километров от Черного моря), Тавань (в 40 км выше Херсона), Крым, Кырк-Ер (недалеко от Бахчисарая), Кафа (Феодосия), Солдай (Судак), Азак (Азов), Сарайчик (в 60 км выше современного Гурьева), Искер (близ Тобольска) и другие города, названия которых на сегодняшний день не сохранились.
Ко времени правления Менгу-Тимура относят один важный факт – появление на политической сцене такой примечательной фигуры как Ногай.
Это был очень интересный период в истории Золотой Орды – период двойного правления.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.