Монастырь вертящихся дервишей

Монастырь вертящихся дервишей

Путешественники прежних веков яркими красками расписывали дервишей Стамбула; их было две категории — вертящиеся и ревущие. Те и другие процветали чуть ли не с первых дней существования Османской империи. Орден дервишей был организован приехавшим из Хорасана шейхом по имени Хаджи Бекташ Вели, который прославился как святой муж и пользовался большим уважением. Бекташи (последователи Хаджи Бекташа) были тесно связаны с янычарским войском, толпами сопровождали янычар, воодушевляя их на подвиги. Они описывали им рай и читали суры из Корана, в которых говорилось, что на павшего в сражении изольется особая милость Аллаха. Нередко бекташи сами принимали участие в сражениях.

Текке (монастырь вертящихся дервишей) в прежние времена находился довольно далеко от храма Святой Софии, и туда приходилось добираться 6—7 верст в экипаже — по пыльной дороге и под палящим солнцем. Двор монастыря был вымощен булыжником; справа ко двору примыкал каменный дом с кельями дервишей, слева — зал с ареной для представлений. На дворе в тени деревьев обычно их начала ждали любители подобных зрелищ.

В настоящее время среди дервишей выделяется мистический исламский Орден суфиев — последователей Джелаладдина Руми. Не будучи профессиональным философом, Руми тем не менее принадлежал к славной плеяде «любителей мудрости» и прославился еще и как величайший поэт. Получив образование в крупнейших медресе Халеба и Дамаска, он еще в юношеские годы выучил греческий язык, в оригинале читал сочинения Платона, подолгу беседовал с настоятелем православного монастыря в Конье.

В религиозно-философском отношении Руми был активным сторонником суфизма — мистико-аскетическо-го течения в исламе, возникшего в VIII—IX вв. и окончательно оформившегося в XI—XII вв. Само слово «суфизм» произошло от арабского слово «суф» — шерсть, шерстяной плащ, власяница. Таким образом, суфий — это тот, кто носит шерстяной плащ.

Суфизм возник в низших слоях мусульманского духовенства как движение, направленное против социального неравенства, корыстолюбия, обжорства и разврата, царивших в среде феодалов, богатых горожан и т.д. Естественно, что представители раннего суфизма пользовались большой популярностью у простых людей. Для суфизма характерны отрицание мусульманской обрядности, отсутствие духовенства, проповедь аскетизма и отказ от активной общественной жизни.

Но не видя вокруг силы, способной изменить суровую действительность по законам справедливости, мусульманские подвижники надевали власяницы, уходили в пустыни, уединялись в кельи и углублялись в размышления о природе человека и бога. Суфии считали, что посредством аскезы, самоуглубления и молитвы можно не только приблизиться к богу, но и слиться с ним. Причем бога они отождествляли с высшей истиной и считали его некоей силой, разлитой в природе. Из понятия о «хараме» (запретном) и «халале» (дозволенном) они вывели свое этическое учение о «тарикоте»— пути нравственного совершенствования для слияния с абсолютом.

^{Джалаледдин Руми} 

Всякое материальное благо, исходящее от властителя, считалось запретным, ибо оно было добыто насилием. Самые суровые аскеты считали запретным и подаяние, так как в нем заключались частицы чужого труда. Иное дело — колючки в пустыне и вода из источника: они — ничьи, никому не принадлежат, тут нет присвоения чужого насилием и неправдой.

Суфии выступали и против подчинения духовной жизни человека правилам казенной обрядности, провозглашая отношения с богом частным делом человека. Ясно, что их взгляды противоречили догматам официального ислама, и суфизм подвергался преследованиям.

Не избежал этой участи и Джалаледдин Руми, не раз подвергавшийся нападкам, и лишь широкая известность спасла его от физической расправы. Да и как было не признать в нем еретика, если в эпоху бесправия и рабства он проповедовал равенство всех людей независимо от их богатства, происхождения, религии и чина?! Люди для него различались между собой только тем, насколько приблизились они к совершенству, а это зависело от труда и способностей самого человека. Совершенным может быть каждый, и потому каждый человек священен. Даже лежащий на улице нищий, или тачающий сапоги мастеровой, или даже раб с клеймом на лбу…

Мистическая практика суфиев основывается на ритуалах, включающих специальную музыку и танцы, на представлении о том, что человек воспринимает окружающее и самого себя в значительной степени через ритм и прислушивание к нему.

Джалаледдин Руми, которого называли «наставником с сияющим сердцем, ведущим караван любви», под именем Мевляна («Наш господин») прославился как основатель «Братства вертящихся дервишей», которое существует и в наши дни. Правда, в 1926 г. Кемаль Ататюрк распустил все текке, но, начиная с 1950 г., ежегодно в декабре (месяц смерти Руми) вновь стали устраиваться торжества с участием вертящихся дервишей. На это экзотическое захватывающее зрелище всегда собирается много зрителей, прежде всего, иностранных туристов. В представлении же самих мевлеви (членов Братства) их ритуальные верчения — не искусство, а акт веры, состояние экстаза, когда душа человека соединяется с богом. Дервиши исполняют сложный танец, кажущийся странным неискушенному зрителю. Принцип вращательного движения, по утверждению самих дервишей, является фундаментальным принципом бытия. В мире нет ни одного объекта, ни одного существа, которые бы так или иначе не были вовлечены во вращение. Все сущее состоит из вращающихся элементарных частиц, и этот факт объединяет формы существования — от самых низших до самых сложных. Человек живет благодаря вращению мельчайших частиц, образующих структуру его тела, благодаря циркуляции крови в большом и малом кругах кровообращения, и сам вращается вместе с Землей.

^{«Братство вертящихся дервишей» существует и в наши дни} 

Однако все перечисленное — это природные, бессознательные формы вращения. Дервиши же считают, что сознательно включиться в этот процесс им помогает ритуальное вращение. Сутью его является мистическое странствие — духовное восхождение в мысли и любви к Богу как Совершенству. Человек возвращается из такого мистического странствия, переполненный готовностью любить все живое и служить ему в любви.

Ритуал начинается проникновенным гортанным получасовым пением слепого певца в черных очках. Слушая его, дервиши неподвижно сидят на полу, скрестив ноги. Одеяние вертящегося дервиша непривычно для нашего глаза, но каждой своей частью оно тоже символизирует суть происходящего. На голове у них надеты темно-красные (почти коричневые) конусообразные уборы, похожие на фески, но более высокие. По символике Мевляны они означают каменные надгробия, темные пелерины символизируют гробницы; на дервишах надеты еще джалуны — широкие белые юбки (белый цвет означает погребальную пелену). Такая одежда (всё вместе) означает воскресение из мертвых и вечную жизнь в боге.

После вступления дервиши в какое-то мгновение бьют лбом об пол, потом вскакивают и плавным шагом начинают двигаться вперед. Ведет всех «вожак» в зеленой пелерине и зеленом головном уборе. Потом дервиши поворачиваются друг к другу лицом, кланяются и идут дальше, затем выстраиваются в ряд и сбрасывают с себя пелерины. Под звуки флейты и удары бубнов они начинают кружиться — сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, а вокруг них раздуваются белые колокола юбок. Вертящиеся дервиши стараются войти в транс и отключиться от всего материального мира. Когда он отдаляется от них, они поднимают правую руку ладонью вверх, чтобы получить благословение Неба, и опускают левую ладонью вниз, отдавая его Земле. Особенно поразителен тот факт, что наклон головы крутящихся дервишей составляет 25°, что почти равно наклону Земли (23°).

Крутясь, как заведенные, с выражением экстаза на лицах, дервиши сохраняют совершенное равновесие, чего не скажешь о зрителях, у которых начинает кружиться голова и рябить в глазах. После нескольких часов танца участникам начинает казаться, будто вращаются не они сами, а весь мир вокруг них. Таким образом, входя в транс, танцоры символизируют окончательное соединение Мевляны с Аллахом. Внезапно — скорее всего в ту минуту, когда тело становится им неподвластно, — некоторые из мевлеви резко останавливаются, как бы застывая, и стоят так до тех пор, пока не замрут остальные.

Стихает музыка, словно лепестки цветов, опадают белые юбки дервишей. В наступившей передышке слышно, как читают суры Корана. А потом дервиши вновь начинают крутиться — вокруг себя и одновременно по кругам, нарисованным на полу, что символизирует вращение звезд и планет вокруг своей оси и вокруг Солнца, а человеческих душ — вокруг бога. Через какое-то время дервиши вновь застывают со скрещенными на груди руками и кланяются «вожаку», после чего начинаются молитва и восторженное пение. Таким образом, верчение дервишей — это своего рода символическая смерть и рождение заново в качестве нового, духовного существа. Сокровенный смысл ритуала состоит в обращении человека к истине, уничтожении эгоизма, пребывании с богом в совершенстве и любви.

Зачарованные зрители, сидящие вдоль стен, начинают молча расходиться. Обычно большинство присутствующих (кроме иностранных туристов) вместе с дервишами переживают состояние экстаза, хотя атмосфера веселых ярмарок, которые часто устраиваются у стен монастыря, казалось бы, мало способствует сосредоточенности. Но, оказывается, и это соответствует философии Мевляны, для которого смерть, как соединение с богом, была высшим блаженством.

После смерти ищите меня не в земле,

А в сердцах просвещенных людей.

Так писал поэт Джалаледдин Руми и завещал своим последователям веселиться в день его смерти…

В тот день, когда умру, вы не заламывайте руки,

Не плачьте, не твердите о разлуке!

То не разлуки, а свиданья день.

Светило закатилось, но взойдет.

Зерно упало в землю — прорастет!

Следует отметить, что до начала XX в. община дервишей являлась в Стамбуле и одним из наиболее известных центров музыки и литературы. Многие знаменитые турецкие композиторы, каллиграфы и поэты начинали именно здесь. И прежде всего ученый и поэт Шейх Галип (1757—1799), который под патронажем султана Селима III и его сестры Бейхан Султан был шейхом Ордена дервишей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.