Глава пятая. Снова схватка за уголь

Глава пятая. Снова схватка за уголь

Для нас эта альтернативная история Крыма есть способ лучше и глубже понять реальную историю сражения за Крым в 1920 году. Из нее становится понятно, что в числе причин настойчивого стремления красных прорвать оборону крымских перешейков и ворваться на полуостров была не только взаимная ненависть между красными и белыми. Было довольно много причин, по которым красным Крым надо было взять, не особенно считаясь с потерями, а потом устроить там кровавую чистку от враждебных элементов.

Белые в Крыму угрожали, пожалуй, самому важному, что было у большевиков, – Донецкому угольному бассейну, отбитому в сентябре 1919 года. Значение этого района было исключительно важным, поскольку это был единственный источник минерального топлива и металла для всего хозяйства Советской России: промышленности, транспорта, коммунхоза и военного производства.

Трудности с поставкой топлива начались еще во время Первой мировой войны, когда серьезно дезорганизованный железнодорожный транспорт перестал справляться с перевозками угля в Москву и Петроград. Тогда в Петрограде из-за нехватки топлива закрывались заводы, что стало одной из важных причин вооруженного восстания и революции в октябре 1917 года. Но Гражданская война поставила топливный и сырьевой вопрос ребром.

Так вышло, что дореволюционное хозяйство было поделено между красными и белыми очень неравномерно. Красным достались почти все фабрики и заводы, а белым – уголь, металл и основные зерновые районы. На Донбассе бои шли с осени 1918 года, а потом белые его заняли, лишив красных главного источника топлива. Топливный голод стал душить республику уже в мае 1919 года. Ленин говорил: «Не бывает заседания СНК или СТО, где бы мы не делили последние миллионы пудов угля или нефти»[71].

За уголь шла напряженная и драматическая битва, напрягавшая все силы. В январе-апреле 1919 года красным удалось захватить часть Донбасса, в котором тут же была начата добыча. За это время удалось добыть 37 млн пудов (592 тыс. тонн) угля и из них вывезти 30 млн пудов. Когда топливный кризис осени 1919 года жестко схватил Советскую республику за горло, дело доходило до того, что шахтерам платили натуральными товарами за добытый уголь. За 100 пудов давали аршин ткани, 1,5 фунта соли, фунт махорки и два коробка спичек, полфунта керосина. Внедрение ленинского продуктообмена было делом вынужденным, поскольку деньги мало что стоили, а уголь надо было получить любой ценой. Донецкого топлива летом 1919 года в республике было совсем немного, 80 тыс. пудов (1280 тонн) угля и столько же кокса. Причем кокс мог использоваться только с разрешения Чрезвычайного уполномоченного по снабжению армии (Чусоснабарм) А.И. Рыкова.

Нехватка топлива приводила к огромному росту заготовки дров. Дрова в это время получили настолько большое значение, что советские хозяйственники в 1919 и начале 1920 года использовали в подсчетах количества топлива «дровяной эквивалент». Но и этого топлива было мало. Осенью 1919 года дело дошло до создания специальных поездов, груженных дровами, для экстренной помощи военным заводам. В Петрограде на дрова ломали деревянные дома и заборы на топливо.

В начале ноября 1919 года в циркулярном письме к партийным организациям «На борьбу с топливным кризисом», Ленин писал: «Но топливный кризис грозит разрушить всю советскую работу: разбегаются от холода и голода рабочие и служащие, останавливаются везущие хлеб поезда, надвигается именно из-за недостатка топлива настоящая катастрофа. Топливный вопрос встал в центре всех остальных вопросов. Топливный кризис надо преодолеть во что бы то ни стало, иначе нельзя решить ни продовольственной задачи, ни военной, ни общехозяйственной»[72]. Положение было настолько угрожающим, что могли остановиться железные дороги, и это вызвало бы неминуемый хозяйственный и военный коллапс Советской Республики. Так что когда Донбасс был отбит, это была очень большая победа большевиков, позволявшая им продолжать войну.

После того, как белогвардейцы были изгнаны из района, в январе 1920 года началось восстановление добычи угля силами Украинской трудовой армии, выделенной из состава Южного фронта, совет которой возглавил И.В. Сталин, являясь одновременно членом Реввоенсовета Южного фронта. В Украинскую трудовую армию передавались резервные и запасные части Южфронта, которые могли быть использованы на работах. Была установлена трудповинность и проведена мобилизация всего мужского населения с 18 до 45 лет, а специалистов до 65 лет. Был даже создан Ревтрибунал угольной промышленности[73].

Сталин, как особоуполномоченный СТО – главного военно-хозяйственного органа РСФСР, приобрел огромную власть в Донецком районе. Ему подчинялись все советские учреждения этого района. В конце февраля 1920 года был проведен обзор доставшегося хозяйства. Выяснилось, что добыча угля в январе 1920 года упала до 18 млн пудов (288 тыс. тонн), из которых 8 млн пудов идет на собственные нужды шахт. Причина падения добычи, сокращение численности рабочих с 250 тыс. человек в 1917 году до 80 тыс. человек в начале 1920 года. Отмечалась острая нехватка гужевой тяги, технических и смазочных материалов, отсутствие общего руководства шахтами. По сравнению с 1916 годом, разорение Донбасса было огромным. До революции месячная добыча составляла 140–150 млн пудов угля (2,4 млн тонн), а вывоз – 120 млн пудов. К началу 1920 года добыча упала более чем в 8 раз, а вывоз в 24 раза.

Сталин самым решительным образом взялся за восстановление разрушенного и разграбленного угольного бассейна. Белые добывали в Донбассе сравнительно немного угля, поскольку у них было хорошо налажено снабжение топливом от союзников. В Крым, в Новороссийск и Одессу завозился, как правило, английский уголь. При белых в Донбассе уголь добывался, главным образом, для нужд железных дорог, и на добыче угля использовался труд пленных красноармейцев. Потом один из эпизодов этого времени будет рассматриваться в ходе Шахтинского процесса в 1928 году. Отступая из Донбасса, белые забрали из него все, что только представляло какую-то ценность.

Добыча угля постоянно упиралась во всевозможные трудности. Отмечался острый недостаток материалов и запчастей. Их брали на соседних шахтах, обрекая их на закрытие и затопление. Был острый дефицит спецодежды. Для решения этой проблемы была организована доставка большого количества брезентовой ткани с московских текстильных заводов. Для добычи нужна была взрывчатка, но ее не было – белогвардейцы забрали все запасы с донецких шахт. Для добычи 400 млн пудов угля требовалось 13 тыс. пудов динамита, более 1 млн аршин бикфордова шнура и 500 тысяч электрических пистонов[74]. Все это было спешно доставлено в Донбасс.

Трудармия за март-апрель 1920 года добыла 25 млн пудов (400 тыс. тонн), погрузила 19,5 млн пудов и подвезла к станциям 5 млн пудов угля[75]. Однако, несмотря на титанические усилия, приложенные весной и летом 1920 года, добыча угля росла очень медленно и удовлетворить все потребности Советской России в топливе не могла.

Хотя белых в конце 1919 года загнали в Крым, а в начале 1920 года красные даже осаждали крымские перешейки, но были отбиты войсками генерала Я.А. Слащева, тем не менее, Донбасс находился в угрожающем положении. У белых был очень сильный флот и большое количество пароходов, с которых они могли высадить десант в любом месте побережья Азовского моря или даже зайти в Дон. Собственно, это и произошло летом 1920 года. Слащев пишет, что десанты на побережье Азовского моря были единственным средством как-то защитить Крым. 8 июня 1920 года белогвардейский десант был высажен в районе станции Акимовка, в глубоком тылу красных войск. Корабли перевезли от Феодосии через Керченский пролив (который для скрытности корабли проходили с разгона, с застопоренными машинами, чтобы их не обнаружили с таманского берега) в район десанта около 10 тыс. человек, с лошадьми, артиллерией и обозом[76].

Этому десанту удалось добиться значительной цели: захватить 10 июня Мелитополь, со всеми складами и хозяйственными частями сосредоточенных на фронте красных сил, заставить отступить 13-ю армию и части, сосредоточенные под Перекопом к Каховке. Этот успех был достигнут ценой очень небольших потерь, всего около 40 человек. Десантная операция ставила целью не только разгромить красных и вынудить их к отступлению из Крыма, но и захват нового урожая, в силу чего Слащев называл ее «экскурсией за хлебом».

Развернулись ожесточенные бои за Каховский плацдарм, которым красные прикрывали выгодную переправу через Днепр. Три дивизии, сосредоточенные на этом плацдарме, быстро построили целый укрепрайон, который белые безуспешно штурмовали все лето, перебрасывали к нему пополнения с других фронтов и осуществляли попытки наступления. Удар от Каховки к крымским перешейкам грозил окружением и полным уничтожением врангелевской армии. Однако, все попытки наступлений красных были отбиты. Но и штурм Каховского плацдарма не удавался. Последний штурм 14 октября 1920 года осуществляли 6,5 тыс. бойцов при поддержке 10 танков, 14 броневиков и авиации, но и он провалился.

Это был один из напряженных моментов всей Гражданской войны. Одновременно с боями в Северной Таврии шла война в Польше. 10 августа войскам Западного и Юго-Западного фронтов поступила директива на штурм Варшавы. Однако части Красной армии рассредоточились по Польше. 16 августа, Юзеф Пилсудский, собрав ударный кулак из 50 тыс. штыков и сабель при поддержке 200 орудий, нанес контрудар. На Висле развернулось крупное сражение, которое закончилось разгромом красных, и окружением нескольких армий Западного фронта. 20 августа разгром фронта завершился.

Момент был очень благоприятный, и Врангель перешел в наступление, предлагая полякам встречный удар и соединение фронтов. Достигнув больших успехов, пополнив свою армию за счет стекавшихся к нему остатков других белых частей, присоединившихся махновцев, военнопленных и мобилизованных, Врангель в сентябре 1920 года развернул наступление в сторону Донбасса. К концу сентября 1920 года белые подошли к Екатеринославу (ныне – Днепропетровск). На другом направлении 2-я армия генерала Абрамова взяла Бердянск (куда 24 июня был высажен врангелевский десант, захвативший город на два дня), Мариуполь, подошла к Юзовке с его крупным металлургическим заводом. Белые также взяли Никополь и старались прорваться к Кривому Рогу с его железной рудой. Над всем Донбассом нависла угроза захвата его врангелевскими войсками.

В августе-сентябре 1920 года Врангель также высадил крупный десант под командованием генерал-лейтенанта С.Г. Улагая на Кубани, в районе станицы Приморско-Ахтарской: 4,5 тыс. человек, 12 орудий, с тремя броневиками и восемью самолетами. Кроме него были высажены отряд генерала А.Н. Черепова в районе Анапы и отряд генерала П.Г. Харламова в районе станицы Тамань.

Острое положение заставило Южный фронт бросить работу по восстановлению угледобычи в Донбассе и все силы мобилизовать на борьбу с Врангелем. Добыча угля снова упала до 2,12 млн пудов в месяц (33,9 тыс. тонн), причем шахты на свои нужды расходовали примерно втрое больше, чем добывали. Эти потребности покрывались из запасов угля, складированных на поверхности. Главуголь ВСНХ еще летом сделал подсчет, что имеющиеся в Донбассе запасы по курным углям будут исчерпаны в июле, а по антрациту – в октябре-ноябре[77]. За время схватки с Врангелем за Каховку и Крым запасы угля были израсходованы, и с началом зимы 1920 года Донбасс ни одного пуда угля на вывоз дать уже не мог.

Наступление Врангеля сорвало также работы по восстановлению черной металлургии в Донецком районе. За многие месяцы предыдущих боев металлургические заводы были сильно разрушены. Все 65 домен этого района были потушены, многие из них взорваны или сильно повреждены. Заводы представляли собой скопище руин. С.З. Гинзбург, принимавший участие в осмотре разрушенного хозяйства в Донецком районе, вспоминал: «Помню, как в Макеевке, на металлургическом заводе, нам пришлось подняться на уцелевшую домну, чтобы лучше оглядеться и сориентироваться на этой территории. Гнетущее впечатление запущенного и разрушенного хозяйства было сильнее всех доводов рассудка. Да, мы понимали, что восстанавливать легче, чем строить заново, но смотреть на ржавеющие станки, потухшие домны, разрушенные цеха было так тяжело, что порой казалось – было бы лучше, если бы здесь вообще ничего не было. Кадровых рабочих на заводах почти не было – они либо погибли на гражданской войне, либо разошлись по деревням в поисках куска хлеба»[78].

Макеевский завод был одним из самых крупных металлургических заводов Донецкого района. В 1916 году, когда он достиг максимальной производительности, в его составе были три доменные и шесть мартеновских печей, восемь прокатных станов. В этом году завод выпускал 235,8 тыс. тонн чугуна, 188,5 тыс. тонн мартеновской стали и 131,1 тыс. тонн проката. В конце 1920 года на заводе работала одна доменная и одна мартеновская печь, прокатный стан 280 и листовой стан № 3. Производство продукции было минимальным. В 1920 году доменная печь Макеевского завода была единственной работающей домной из 65 домен Донецкого района, которую удалось с большими трудами задуть только 5 сентября 1920 года[79]. Как раз накануне нового наступления Врангеля.

Захватив Донбасс, Врангель мог реально поставить Советскую Россию на грань поражения в Гражданской войне. Его-то снабжали всем необходимым для войны союзники. Размеры этих поставок были весьма значительные. Скажем, Деникин за март-сентябрь 1919 года получил 588 орудий и 1,6 млн снарядов, 12 танков, 160 млн винтпатронов, 250 тыс. комплектов обмундирования. Врангель получил от союзников очень немалое количество вооружения и боеприпасов: 50 тыс. винтовок, 200 орудий, 13 танков, 30 самолетов[80]. Причем это оружие поставлялось столь щедро потому, что оно было ненужным после окончания Первой мировой войны, и сбывалось с рук, чтобы не нести затрат на хранение. Стоимость его по большей части записывалась в счет долга России перед союзниками. Так, Британия истратила на финансирование белогвардейцев 58 млн фунтов стерлингов, из которых 50 млн были записаны российским долгом. Впрочем, платить можно было потом, а пока же врангелевским войскам вполне хватало оружия и боеприпасов для войны.

Советская Республика все необходимое для войны производила сама. Главное артуправление выдало на 1920 год заказ на производство 383 тыс. винтовок, 6500 пулеметов, 239 тыс. шашек[81]. До лета 1920 года было выпущено всего 155 тыс. винтовок и 161 млн патронов, 1874 пулемета и 127 орудий[82]. И это был еще сокращенный по сравнению с 1919 годом заказ на производство вооружений. Всего за время войны с июня 1918 года по декабрь 1920 года в РСФСР было произведено 1036 тысяч винтовок, 20,6 тыс. пулеметов, 2770 орудий, 191 тыс. револьверов, 1373 млн винтпатронов, 3674 тыс. ревпатронов, 135 тыс. шашек. Большевики истратили на войну в два раза больше металла, чем было израсходовано на строительство Транссибирской магистрали[83].

Этот металл был использован за счет сокращения производства сельхозорудий и сельхозмашин (их производство в 1920 году упало до минимального уровня: 4500 плугов, 862 бороны, 167 уборочных машин, при том, что заказы исчислялись десятками тысяч[84]), за счет ремонта и производства станков, оборудования, двигателей, за счет строительства, производства рельсов, вагонов и паровозов. Советское хозяйство в конце 1920 года дошло до крайней стадии истощения, и удар Врангеля по важнейшему хозяйственному району, каким был Донецкий район, мог стать последним. Врангелевское наступление было отбито буквально у ворот Донбасса. До тех пор, пока врангелевские войска находились в Крыму, угроза Донбассу не была полностью снята и плотно заниматься его восстановлением было нельзя. Раз так, то Советская Россия оставалась очень слабой и неспособной противостоять интервенции, если бы таковая произошла. Несмотря на победы, положение было очень и очень шаткое.

Потому в вопросе взятия Крыма для большевиков не могло быть двух мнений: взять, не считаясь с потерями. Ради этого В.И. Ленин пошел на перемирие с Польшей, ценой огромных территориальных уступок, пошел на соглашение с Нестором Махно, невзирая на идеологические разногласия. Все для того, чтобы свалить Врангеля.

Ленин был настроен очень решительно, и когда М.В. Фрунзе предложил Врангелю возможность капитуляции, он отбил командующему Южным фронтом телеграмму, в которой сделал выговор за слишком мягкие условия капитуляции и потребовал, если белые откажутся, «…расправиться беспощадно». Беспощадной расправой и завершилась история схватки за Крым в 1920 году.

Хотя нет, завершилась не этой расправой, а самым разнузданным грабежом. Французы попросту ограбили Врангеля и его армию, отняв у них практически все, что было: все военные и гражданские суда с грузами, в числе которых было 45 тыс. винтовок, 20 млн винтпатронов, 4800 тонн зерна, 20 тонн сахара, 800 тонн другого продовольствия, обмундирование, обувь, белье, в чем остро нуждалась эвакуированная армия и гражданские беженцы. Наконец, французы конфисковали деньги врангелевского правительства на счетах, а также личные счета окружения Врангеля. Вскоре остатки армии превратились в беженцев, готовых на самую черную, низкооплачиваемую и поденную работу. Многие из них жили во Франции на птичьих правах, с нансеновскими паспортами, вкалывали на автомобильных заводах «Рено», работали таксистами, торговцами, прачками, прислугой, пастухами. Реальная история «Острова Крым» была страшно далека от образа из романа Василия Аксенова.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.