Глава 37 ПОЧЕМУ БОГАТЫЕ НЕ ЛЮБЯТ ШЕСТИДЕСЯТНИКОВ? Для тех, кто сейчас у власти и у денег, они — немой укор

Глава 37

ПОЧЕМУ БОГАТЫЕ НЕ ЛЮБЯТ ШЕСТИДЕСЯТНИКОВ?

Для тех, кто сейчас у власти и у денег, они — немой укор

Если кого-либо энергично обливают грязью, значит, это кому-то нужно? Или же просто идет широкий обмен мнениями?

«Все, что шестидесятники смогли сделать, когда история предоставила именно им редкий шанс относительной свободы, — это самореклама, завоевание места под солнцем, дабы никого другого, кто моложе, на него не пущать».

«Эти люди получили глоток свободы, а выдыхают вот уже полвека — сплошной сероводород».

«Шестидесятники были разные. Были и те, кто за честь и правду шел в лагеря, кто подписывал письма протеста и за это лишался работы, а были и те, кто трусливо молчал и делал карьеру».

«Что касается ульяновского «интеллигенция — говно нации», то это правда истинная!»

«Большинство публичных людей, в том числе и в политике — те же шестидесятники. От публичных женщин они отличаются только полом».

Это все — письма в газеты, на различных сайтах в Интернете. Кто их авторы? Судя по интонации, юноши и девушки. Мало что знающие, мешающие все в одну кучу. Но главное — желающие что-то знать, высказаться. Вот для них и потому пишу.

Шестидесятники — это те, кто поверил Хрущеву и пошел за Хрущевым, но и самого Хрущева, и их переломала и смяла система. Потом они поверили Горбачеву, сотворили из Ельцина светоч демократии, а он отстранил их от дел и отдал страну на разграбление нынешним хозяевам жизни…

Это схема. Кому-то понятная, кому-то — нет. А вот конкретика.

Анатолий Марченко держал голодовку, умирал в Чистопольской тюрьме в 1986 году, уже на заре гласности, а в это время в Москве Горбачев говорил о перестройке, свободе и демократии. Они — из одного поколения. Более того, они — почти единомышленники, дети Двадцатого съезда. Оба по-своему боролись с системой…

И так было на протяжении десятилетий. От Двадцатого съезда и до Горбачева. Одних бросали в психушки — другим позволяли работать в редакциях. Как, например, Егору Яковлеву, главному редактору «Московских новостей», которые начинали горбачевскую перестройку. Одни сидели в тюрьмах, другие — в ЦК. Одни гнили в лагерной безвестности, другие — купались в славе. Причем часто — за одно и то же. Знакомый мой, историк Николай Николаевич Покровский, отбывший шесть лет на мордовской политзоне в шестидесятые годы, рассказывал, что в их лагере сидел человек за распространение поэмы Твардовского «Теркин на том свете». Он приходил к замполиту лагеря, показывал напечатанную к тому времени в газете «Известия» поэму и спрашивал: «Как же так, а я-то сижу?» А у провинциального фотографа на той же зоне знаете что было написано в приговоре? «За фотографирование надуманных фактов».

Одни писали крамолу — другие их прикрывали, пользуясь тем, что хоть какие-то рычаги есть. Да, Твардовский публично, как положено было в тридцатые годы, отказался от своих раскулаченных и сосланных родителей. Чем мучился всю жизнь. Да, Твардовский был не только редактором «Нового мира», но и вхож во власть. Он дружил, пил с самим Лебедевым, помощником Хрущева. И через него, Лебедева, передал Хрущеву рукопись «Одного дня Ивана Денисовича». Вот и думайте: а не будь той дружбы, не выйди рассказ в «Новом мире», как бы сложилась литературная и политическая судьба Солженицына? И вообще — была бы она? А ведь «Один день…» и «Архипелаг ГУЛАГ» — вехи истории. Представляете: не было бы вех и той истории не было бы — не дружи Твардовский с Лебедевым и не будь вхож к Хрущеву, первому секретарю ЦК КПСС, между прочим…

Да, неприятно читать у Евтушенко, как он боролся за свободу слова, переходя из одного кабинета ЦК в другой. Тоже мне, «борец» и «диссидент», по коридорам ЦК шастает, как мы по пивной в Головинском переулке! Но так ведь и было. И что-то он делал, и значил! А молодые максималисты сразу ставят одну мерку: или мученик — или соглашатель.

О мучениках не имею права писать. Попросите тех, кто знал их, был рядом с ними.

Но о судьбе одного человека не могу не упомянуть. На том слабом моральном основании, что знаю его семью.

В семидесятые годы к диссидентскому движению открыто примкнул сын героя Гражданской войны, расстрелянного в 37 году. Знаменитая фамилия! По всем радиоголосам ее склоняли. А для власти это все равно что нож в сердце. Арест. Лубянка. А там, после долгих и безрезультатных допросов, арестованному сказали: «Сейчас привезем сюда твою жену и дочь, приведем уголовников, и они на твоих глазах будут насиловать твою жену и дочь, если не выдашь всех и не покаешься».

Выдал. Покаялся публично, через советскую прессу. Его отпустили. Закончил свою жизнь в пьянстве.

И что, кто-то из вас бросит в него камень?

Вот как все на самом деле. И вот что странно: ведь вы, молодые, не считаете, что у вас нет сложностей и вашу жизнь можно рассудить как дважды два? Так не считайте этого и про жизнь шестидесятников. Понимаете, надо просто знать. Это само по себе интересно. А во-вторых, знание делает свободным. Потому что незнающих — используют. Как быдло, тупую толпу. Уверен, что и нынешние выпады, нынешний выплеск в прессе и в Интернете — спровоцирован. Кем?

В газете «Газета» некий молодой миллиардер так высказался о поколении шестидесятников:

«Это блядская психология… (Простите, но цитата есть цитата — во-первых. А во-вторых, лексикон характеризует и персонажа, и газету, которая все это с готовностью выносит к широкому читателю.) Им государство дало все, а они посчитали своим долгом обосрать это государство. Больше они для государства ничего не сделали».

О мате: известно, и прежние начальнички-коммунисты, и нынешние олигархи изъясняются одним языком. Потому как из одной массы вышли. Только те матерились лишь в своем узком кругу, а этим позволено аж в печати… А теперь вдумаемся в смысл. На первый взгляд бред. Какое «государство?» Коммунистическое? Почему за коммунистическое государство так яростно обижается молодой «капиталист», неизвестно как получивший свои миллиарды. По логике, он должен помалкивать в тряпочку.

Вот здесь и кроется ответ на мои вопросы: почему, отчего, откуда ветер дует?

Казалось бы, о чем беспокоиться нынешним хозяевам жизни? Ан нет, что-то не дает им покоя. И это «что-то» — те самые шетидесятники. Которых вроде бы не видно нынче и не слышно. Однако для тех, кто нынче у власти и у денег, шестидесятники — немой укор. Как вечная зубная боль. Как постоянное напоминание о том, что были и есть люди с идеалами, те самые люди, на чьих плечах они ворвались во власть и дорвались до денег. Кстати, именно этот молодой финансист, фамилия его Лейбман, купил «Общую газету» шестидесятника Егора Яковлева, обозвал ее «Консерватором», а потом и вовсе прикрыл.

Вот отсюда и идет кампания по дискредитации шестидесятников. С одной стороны, точно рассчитанная. С другой — абсолютно стихийная, нутряная, как порыв и прорыв коллективного бессознательного, по Фрейду. Прибавьте к этому благодарного адресата — молодежь, которая мало что знает. И остальной народ — обнищавший, обманутый, растерянный народ, всегда готовый к развенчанию кумиров и побиванию камнями тех, на кого укажут как на виновника его бед начальники… Когда случается такое совпадение — результат должен быть стопроцентный. Обливание и заливание грязью идеальное.

Ан нет. Пока еще живы сами шестидесятники и мы, их младшие товарищи. Еще можем сказать и рассказать. А когда мы уйдем, наши рассказы, мемуары будут искать и находить новые молодые, потому что их подвигают к тому песни.

Песни! Вот что живет и будет жить. Галич и Городницкий, Визбор и Ким, Кукин и Окуджава… И все-все-все… И эти песни не для нас, не для ностальгических наших слез. Их слушают и поют нынешние мальчишки и девчонки, юноши и девушки. Миллионы! Кассеты и диски с песнями бардов того поколения расходятся по стране миллионными тиражами! И, слушая эти песни, мальчишки и девчонки спрашивают и будут спрашивать: что это за время было, что за люди? Начнут искать и находить.

И неправда, что нынешние молодые ничем не интересуются. Я выбрал в Интернете из множества самых разнообразных откликов только письма определенного характера. Но ведь и они означают, что там идет полемика, что им — интересно. Они стремятся узнать, определиться, высказаться.

Послушайте Интернет! В самом прямом смысле послушайте. Там давно уже не только текст и фото, но и звук, кино. Послушайте, что и как там поют новые барды. В их песнях — все то же: романтика рыцарских поединков, дальних странствий, честь и чистота, поиск смысла, правды, справедливости, истины, идеала. Вот и попробуйте убить песню.

Эту песню ничем не убьешь. Никаким режимом и никакими деньгами.