О людях в колыбели человечества

О людях в колыбели человечества

Даже нас, повидавших виды украинцев, социальные контрасты в Кении могут шокировать. Красивых и богатых кенийцев больше всего в клубах. Шляпы элегантных дам, прекрасные ухоженные газоны, гольф, породистые лошади — все это живо напоминает о британском колониальном прошлом страны.

Но и неимущим кенийцам, как поют девушки из ВИА ГРА: «Солнце одинаково светит». Вечное лето, высокие небеса, теплый ветер. Казалось бы, люди, живущие в этих исключительных климатических условиях, должны быть улыбчивы и безмятежны, как африканское небо над ними. Ничего подобного. Наоборот, кенийцы замкнуты, молчаливы и угрюмы, пожалуй, даже больше, чем жители Украины. Надо думать, из-за того, что живут в несправедливости.

Пять лет назад в Кении прошли президентские выборы. После них в стране началась гражданская война между сторонниками двух кандидатов — Мвая Кибаки (Mwai Kibaki) и Раила Одинга (Raila Odinga). Погибло около 1200 человек, а 600 тыс. человек вынуждены были покинуть свои дома. Многие до сих пор остаются бездомными. Кенийцы задавлены внутренними проблемами. СПИД остается одной из главных проблем страны. Наводнения и засухи, эпидемии холеры и малярии, межэтнические столкновения.

Между тем жизнь в Кении не замирала ни на миг, разве что стрелки часов истории остановились на каменном веке и в течение многих столетий не сдвинулись с места. Посудите сами. Вероятнее всего, здесь, в восточноафриканской саванне, находится колыбель человечества. Это как будто подтверждают археологические находки. Так, например, в Кооби Фора, в северной части Кении, на озере Рудольф были обнаружены останки прямоходящего человека, возрастом полтора миллиона лет. Именно из этого региона Африки началась экспансия человеческого вида на другие континенты.

В месте зарождения человеческой цивилизации в небо возносятся небоскребы столицы Кении — Найроби. Город вырос вблизи болота и маленькой речушки, называемой масаями «э найробэ» — «холодная вода». В 1899 году англичане, строившие железнодорожную ветку от кенийского порта Мамбаса до Кампалы — современной столицы Уганды, основали в этом месте продовольственную станцию. Из маленького лагеря выросло поселение, со временем превратившееся в достаточно крупный город. В 1907 году Момбаса передал полномочия столицы британской колонии в Восточной Африке городу Найроби.

Из-под так называемого «колониального ига» страна освободилась в декабре 1963 года. Год спустя была провозглашена республика, первым президентом которой стал Джомо Кеньятта из племени кикуйю. Совсем недавно его внук, экс-министр финансов Ухуру Кеньятта, предстал перед судом по обвинению в организации кровавых межэтнических столкновений, последовавших за выборами президента страны в 2007 году.

Кенийцы не являются однородной нацией, ее составляет свыше сорока этнических групп и племен, говорящих на 30-ти языках. Самым многочисленным сообществом в Найроби являются кикуйю, их более 6 миллионов. Их исконные племенные территории вплотную прилегают к многонациональной столичной агломерации.

Кикуйю — земледельцы, разводят также коров, овец и коз. Они живут в домах, похожих на большие корзины, — из скрепленных веревками вертикальных дощечек, крытых конусами из тростника. Селения огорожены от диких животных живой изгородью из кактусов и колючих кустов, оплетенных лианами. В изгороди — всего один проход. Стены домов плетут мужчины. А крыши кроют женщины. Щели замазывают коровьим навозом. У хозяина кукуйю — отдельная хата. Она так и называется «hut» (хат — англ .). Самая большая хата — у первой жены, у второй — поменьше. Дочери живут с матерями, пока их не выдадут замуж. Сыновья тоже живут с матерью до 14 лет, потом они переселяются в отдельную хату, которая по размеру — как у второй жены. Козы тоже ночуют в домах жен. Муж ночует либо в своем доме один или приглашает жену к себе в компанию, либо может пойти спать к любой из жен. В центре усадьбы находится кострище, где семья обычно встречается, чтобы обсудить семейные дела.

А у бабушки-кикуйю — самая маленькая хатка, размером с большой улей. Она обычно ставится у входа в селение. Кикуйю говорят, что бабушка все равно спит плохо, так что все услышит, если чего. Наши бабушки ведь тоже у подъездов сидят — дежурят.

Именно на территории племени кикуйю находилась кофейная ферма известной датской баронессы-писательницы Карен Бликсен. Вождь племени разрешил ей нанимать работников из кикуйю, но предупредил, что кофе урожая не даст, так как Найроби для этого находится слишком высоко (1200 метров над уровнем моря). «Не больно его слушайте, — сказал переводчик баронессе. — Он хоть и вождь, но он кикуйю!» (т. е. в кофе ничего не смыслит.) Ферма Бликсен пережила времена своей славы в 20-х годах прошлого столетия. Ее гостями были владельцы плантаций и английские аристократы, охотники на крупную дичь и авантюристы в хорошем смысле этого слова.

Нынешний президент Кении — Мваи Кибаки, кстати говоря, тоже из племени кикуйю. Как многие влиятельные кенийцы и богатые европейские бизнесмены, он живет на вилле на землях кофейной фермы Карен Бликсен. Сейчас там как бы кенийская Конча-Заспа.

Датская писательница провела в этом поместье 17 лет своей жизни. «У меня была ферма в Африке у подножья холмов Нгонг» — такими словами начинается ее известная повесть «Из Африки» (Out of Africa), которую она издала под псевдонимом Исаак Динесен. Карен Бликсен вернулась на Родину в Данию в 1931 году. Она была переполнена эмоциями — ее брак распался, ее возлюбленный Дэнис Финч Хаттон погиб в авиакатастрофе, а кофейная плантация обанкротилась. И Карен написала мемуары, которые стали бестселлером. В 1985 году ее автобиографическая повесть стала основой для фильма режиссера Сидни Полака с Мэрил Стрип и Робертом Редфордом в главных ролях.

Фильм снимали в Кении. Дети из племени кикуйю, которые исполняли в роли школьников первой кенийской школы Карен Бликсен, теперь работают охранниками в «Найваша Кантри Клаб», расположенном у одноименного озера. Они любят рассказывать, что фильм, который они знают посекундно, в основном снят в Кении: «Этот фильм награжден несколькими премиями «Оскар». Для его съемок на остров на озере Найваша свезли много животных — антилоп, жирафов, львов. Сцены сафари снимали на этом острове. И школу Карен Бликсен тоже там снимали. Животные на острове остались, только львов увезли в парк «Цаво». И последний фильм «Нигде в Африке», снятый у нас в Кении в 2001 году по автобиографическому роману немецкой писательницы Стефани Цвейг, получил премию «Оскар». Режиссером была Каролин Линк».

На самом деле «Найваша Кантри Клаб» находится уже на землях племени масаи. Это, пожалуй, самое известное африканское племя за пределами Черного континента. После голливудского фильма «Призрак и тьма» Стивена Хопкинса их считают охотниками на львов. В основе фильма лежит подлинная история о львах-людоедах, в 1898 году парализовавших строительство железной дороги в Кении. При написании сценария использовались сведения, изложенные в дневнике реального участника этих событий полковника Патерсона.

Однако, в сущности, охота на львов — не самое главное занятие масаи. Они скотоводы, разводят горбатых африканских коров. Ковбои в буквальном, английском значении этого слова. В отличие от оседлых кикуйю, масаи — кочевники. Их трудно посчитать, по словам местных, в Кении где-то 400 тысяч масаи. Они постоянно перемещаются по бескрайней саванне в поисках пастбищ и воды для своего скота. Со львами и гиенами у них извечная война, потому что коровы масаи — самая легкая добыча для хищников. Говорят, что раньше, чтобы стать полноправным мужчиной, юный масай непременно должен был убить льва — при помощи копья и ножа. Сейчас, благодаря европейским охотникам, львов на всех масайских юношей не хватает, так что достаточно, чтобы взрослые масаи окружили льва, а испытуемый схватил бы его за хвост.

Это как в Советской армии была такая у мотострелков «обкатка танком». Новобранец прятался в маленький окопчик, танк над ним проезжал, а солдат должен был потом подняться и кинуть сзади в махину гранату. Учебную. И танк не страдал, и боец свой страх навек преодолевал.

Масайская мазанка называется маниальта. Дверей в маниальте нет, только дверной проем. Для масаи дверь в доме — это признак трусости хозяина. Мужчины-масаи строят загоны для скота, возносят колючую изгородь вокруг стойбища и пасут скот. Хижина масаи похожа на огромный полый внутри кизяк, потому что возведена из тростника, каких-то непонятных палок, обмазанных коровьим навозом вперемешку с грязью. Крыша плоская и тоже из навоза. Производят эти чудеса архитектуры женщины-масаи. Каждая строит, с позволения сказать, дом строго по высоте своего роста. Низкорослые невесты, таким образом, не пользуются популярностью, потому что они будут строить хаты со слишком низким потолком-крышей, где мужу всю жизнь придется сгибаться в три погибели. Кстати, в хате масаи есть отдельный вход для мужа. Женам, детям и невесткам этим входом пользоваться запрещено. Они используют другой вход, «женско-детский», который расположен ровно напротив входа для мужа.

Справа от хижины масаи расположена лачуга его первой жены. Если у него больше одной жены, то их лачуги располагают слева. И он ходит туда «налево». Женскую мазанку масаи легко распознать по особому горбу на крыше. Внутри горба — место грудного ребенка, где его колыбелька находится в тепле и безопасности. Еще у каждой женской хаты есть загончик, где женщины доят по отдельности коров. Внутри женской мазанки две лежанки. Одна, поменьше, для жены, а другая, что побольше, — для детей или для мужа, если он вдруг придет на ночь. Между лежанками — очаг. Трубы или дымохода нет. Хата специально топится «по-черному», чтобы изгнать из всех щелей скорпионов, ядовитых пауков и прочую кровососущую нечисть. Вонища стоит такая, что хоть святых выноси!

Сыновья и дочери так и спят в постели отца, пока им не исполнится 15 лет. После 15-летия отроковицы переходят в дом своего женатого брата. А отроки после 15-ти идут львам хвосты крутить, то есть в буквальном смысле живут с отчей скотиной под открытым небом. Они и являются охранниками дома своего отца до тех пор, пока сами не женятся. А когда масай женится, его жена построит ему собственный полый кизяк.

В юношестве масай не обрезает свои волосы. Первый раз подстригается и бреется он только когда женится и станет отцом. В общем, стимулов для скорой женитьбы у масая хоть отбавляй!

В центре стойбища масаи есть сильно занавоженная загородка, куда загоняют на ночь коров. Представляете, сколько там мух?! А запах лучше и не представлять.

Обитатели масайского стойбища не выращивает никаких овощей там или злаков, эти кочевники саванны питаются мясом, молоком и кровью своих домашних животных. Сейчас масаи кормятся еще тем, что пляшут для туристов и продают им свои незамысловатые поделки — деревянные фигурки, циновки с этническими узорами, изделия из кожи, корзины, бижутерию, платки и скатерти — все выполнено вручную и стоит не слишком дорого. Лучшими клиентами являются, разумеется, европейцы, не привыкшие торговаться.

В эти места мы — европейцы, азиаты, американцы, австралийцы, представители остального человечества — приезжаем, как приезжает в село горожанин, сын уехавших отсюда родителей. Оно вроде как и родина, и мистическим образом это все ощущаешь кожей, но, вместе с тем, все чужое и пугающе-непонятное. Мы ведь потомки тех первобытных людей, кто не захотел жить в Африке, покинул ее. А кикуйю, масаи и другие африканцы — потомки тех, кто здесь зародился как вид и остался. В этом коренится наша разница в физиологии, в психике, в образе мышления, в представлениях о гигиене и человеческих ценностях.

Парадоксально, но для масаи, кикуйю и других африканских племен мы — безродные бродяги, не знающие своего рода-племени. Особенно это относится к афроамериканцам. Барак Обама, кстати говоря, баллотировался на пост президента Кении в 2005 году, но был дисквалифицирован после того, как всплыло его свидетельство о рождении, доказывавшее, что он родился в Соединенных Штатах. Лисимба Огонго, ведущий программы «Разговор Найроби», сказал тогда: «Мы не собирались избирать президентом Кении того, кто на самом деле был тайным гавайцем».

Январь 2012